[nick]Jin Guangyao[/nick][status]no more secrets no more lies[/status][icon]https://i.ibb.co/BK7GFN1/666.png[/icon][quo]everything falls apart[/quo]Никогда, ни на секунду нельзя было расслабляться. Мэн Яо знал об этом, готовый услужливо улыбаться тем, кто мешает его имя с грязью. Став Цзинь Гуанъяо, он получил больше могущества, но ничуть  не больше свободы. Нельзя было верить никому (кроме Лань Сичэня, но и с ним следовало проявлять осторожность). Даже в собственных покоях, оставшись одному, следовало продолжать играть роль.

Цзинь Гуанъяо не был уверен, какую роль сыграл в ту ночь, оставшись в гостевых покоях вместе с главой Не. Но отчего-то наслаждался шепотками, блуждающими по Башне Кои. Никто не смел обвинить его напрямую. Никто бы не поверил, что он, третий названный брат, замешан в непотребной связи с другим мужчиной. Он не обрезанный рукав. Вы же слышали, слышали, как был изгнан из Ланьлин этот Мо Сюаньюй. Цзинь Гуанъяо и не думал вступаться за непутёвого брата. Много чести!

Цзинь Гуанъяо сразу понял, о чём щебечет Хуайсан. Отчего его голос вдруг полился сладкой патокой.

— Я думаю... — негромко и  с совершенно несвойственной глубокой интонацией проговорил он в ответ, сбился и замолчал. Коротко выдохнул через нос, встревоженный лаской. Но заставил себя расслабиться и не препятствовать внезапному порыву. Рука Хуайсана была нежной, как у ребёнка. Когда его касались столь бережно в последний раз? — Я думаю, что А-Сан не справедлив ко второму названному брату. У него вовсе нет поводов искать потаённый смысл там, где его нет.

Не до конца прикрыв глаза и едва склонив голову набок, Цзинь Гуанъяо наблюдал. Видел румянец, тронувший скулы Хуайсана. Видел блеск в глубине его глаз. Видел всё лицо — часто наивное, сейчас ясно выражающее более не потаённое желание стать ближе.

Тогда, в башне, после бегства ревнивого главы Не, Яо был немало позабавлен и заинтригован. Сейчас он чувствовал смятение.

Открытое, миловидное лицо Хуайсана на фоне мрачного пейзажа... Растущее с каждым днём чувство чего-то мрачного, спрятанного расписной ширмой. Могла ли эта встреча взаправду символизировать опасность? Могла ли стать погибелью?..

Совпадения. Или что-то иное?..

Цзинь Гуанъяо оглянулся по сторонам. Шагнул ближе, так, что лицо Хуайсана стало единственным, что он видел. Ловкие пальцы цепко скользнули по тонкой шее младшего, остановились, слегка массируя впадину у линии роста волос. Притянули к себе — непозволительно близко.

— Ты можешь пожалеть о том, чего хочешь, — медленно, почти ласково произнёс Цзинь Гуанъяо. Сразу — Хуайсану, сумасбродно желающему его, и Хуайсану, который неясно символизировал опасность. Были ли эти два Хуайсана настоящими?..  Куда они дели привычного юного господина Не?..  Яо рассматривал знакомое лицо, словно видел впервые. — Этот человек не заслужил благосклонности А-Сана.

И, противореча собственным словам, склонился, мягко целуя приоткрывшиеся (от удивления?) губы.

[nick]Jin Guangyao[/nick][status]no more secrets no more lies[/status][icon]https://i.ibb.co/BK7GFN1/666.png[/icon][quo]everything falls apart[/quo]За первым, долгим и сладким поцелуем, последовал второй. И в нем чувствовались терпкие ноты влечения. Яо безропотно подчинился, позволил вести себя. Мягко притянул Хуайсана ближе, но  неожиданно цепко удерживал обеими ладонями за тонкую талию.  Терять голову - особенно сейчас - было вовсе недопустимо. Он хотел понять,  дать слабину, поддразнить, вынудить оступиться - говорил себе именно так, однако малодушно наслаждался происходящим. Их окружали адепты обоих кланов, неужели  ни один не заметит что главы стоят чересчур близко? Что главы позволяют себе творить прямиком у родового некрополя Цинхе Не?

Лишь представив, что мог бы позволить себе и того больше - прижать Хуайсана к древней стене, скользнуть ладонями ниже, оглаживая с большей силой, чем мог позволить в отношении женщины, и всё это - в присутствии душ его предков, будоражило кровь сильнее любых поцелуев.  Что бы сказал дагэ, узрев столь возмутительную картину? Наверняка, не стал бы размениваться на слова, сразил обоих одним взмахом Бася. Улыбнувшись в губы младшего Не, Цзинь Гуанъяо издал негромкий, мягкий смешок. Столь неуместен он был в мрачном месте, ничуть не походившим на спальню любовников.

- Кто ни о чём более не жалеет, вероятно уже мёртв, - произнёс он негромко. В обычно спокойном голосе сквозила непривычная хрипотца.
Позволил оправить своё ханьфу, тронул кончиками пальцев  выбившуюся из прически прядь волос Хуайсана, осторожно провел по щеке. - А-Сан заслуживает большего.

Больше пристального внимания, больше подозрений, больше - чего? Свободы действий. Куда шагнет его милый, наивно улыбающийся глава Не, если проследить получше? Что скажет - эхом отдастся ли  в ушах совсем другими словами?..

Цзинь Гуанъяо нужно было время. Чтобы понять. И решить, что делать со всем этим.

- Это место отнимает силы, - зябко поведя плечами, заметил Яо и потянул их обоих от могильника прочь. - А-Сан не совсем верно понял мои слова. Проводить время с теми, кто вам не безразличен следует в местах с правильным фэнь-шуем... Наши адепты устали и нуждаются в отдыхе. Лучшим решением будет остановиться на ночлег на постоялом дворе, подкрепить силы, а после продолжить путь. Если А-Сан позволит позаботиться о себе как раньше, доставит удовольствие своему покорному слуге.

Последние слова он произнёс, склонив голову и привычно улыбнувшись. Покорность Мэн Яо, если подумать, до добра ещё никого не доводила...

[nick]Jin Guangyao[/nick][status]no more secrets no more lies[/status][icon]https://i.ibb.co/BK7GFN1/666.png[/icon][quo]everything falls apart[/quo]Смена настроения Хуайсана не стала для Яо большим сюрпризом, однако он почувствовал немалое воодушевление. Пламя, что горело после долгих поцелуев, вдруг обратилось золой. И пусть глава Не улыбнулся, отвечая согласием на предложение об отдыхе, взгляд неуловимо поменялся.

Что означали эти изменения? Что чувствовал теплый, приятно пахнущий, звонкий как птичка Хуайсан, вдруг прекращая настойчивые попытки коснуться хотя бы его рукава?..

Такой Хуайсан вызывал больший интерес. Как прелестная шкатулка, запертая на ключ. Он привык бережно вертеть безделицу в руках, но вдруг задумался — что же внутри?

Глава Цзинь и глава Не — оба не сумели развить достаточно сильное золотое ядро, а посему путешествовали медленно, но как подобает господам. Процессия аж с двумя крытыми повозками наделала шуму своим чинным появлением в небольшом поселении, что первым встретилось на пути. Глава Цзинь, Верховный Заклинатель, был предельно вежлив и источал  хорошие манеры. Он говорил больше своего спутника, изящно сложенного молодого главы Не, лично осматривал комнаты, утверждал какие блюда стоит подать на ужин, порой они односложно согласовывали детали. И все же глава Цзинь неуловимо производил впечатление — представляете? — слуги! Сам Верховный Заклинатель.

А вы знаете, он ведь он на самом деле был!..

Т-ш-ш, а ну-ка замолчи! Если он услышит...

Цзинь Гуанъяо знал, что о нем болтали и успевал вовремя одаривать снующих вокруг слуг красноречивым взглядом. Предупреждающим.
Пока таверна преображалась в место, где именитым гостям не стыдно предложить кров, Хуайсан оставался столь же задумчив, даже мрачен. Да, пусть выражение его лица всегда надежно укрывал трепещущий веер, пустоту во взгляде скрыть было сложно. Когда они, наконец, добрались до ужина — главам накрыли стол в покоях, что они делили пополам — за окном легли сумерки.

О чем же ты думаешь, А-Сан?.. — спросить хотелось, и Яо был более чем уверен, на этот вопрос правдивого ответа он не получит в любом случае.
Хуайсан заговорил первым. Потянулся к вину вперед еды. Его голос был привычен, как и беззаботная манера речи.

Какой он!.. Какой он?

— Молодой господин Мо путешествует в компании Ханьгуан-цзюня. А-Сан и сам об этом наверняка уже слышал, — легко ответил глава Цзинь, собственные догадки о происходящем предпочтя оставить при себе. — Второй брат, к глубокому огорчению, до сих пор не смог почтить визитом Ланьлин. Боюсь, о догадках брата посчастливится узнать лишь на собрании. О лютом мертвеце, наводящем ужас своей неиссякаемой силой и яростью, говорят даже в этих глухих местах. Слухи доходят и о других тревожащих событиях... Этот глава хочет выразить признательность главе Не, присланные в дозорную башню воины поистине стали большим подспорьем в эти нелегкие времена.

Он склонил голову, сохраняя на лице благодарное выражение и легкую улыбку. Что если?..

— С помощью хорошо обученных воинов из Цин Хе, стало возможным выследить и поймать лазутчика, у которого при себе было весьма компрометирующее письмо. Возможно, стоит отправить нескольких адептов Ланьлин в Нечистую Юдоль на обучение? Некоторым приемам стоит учиться в нужном месте. Как считает глава Не?

Тон его речи был как обычно безупречно вежлив, пусть на последней фразе в голосе проскользнула непривычный намек на игривость.
Цзинь Гуанъяо, видя что Хуайсан так ничего и не съел, осторожно положил  своими палочками на его тарелку аппетитно выглядящий кусок запеченной курятины.

[nick]Jin Guangyao[/nick][status]no more secrets no more lies[/status][icon]https://i.ibb.co/BK7GFN1/666.png[/icon][quo]everything falls apart[/quo]Мэн Яо всегда был окружен самыми разными людьми. Люди с властью, благородные воины, заклинатели, подонки,  убийцы, слуги... Едва ли не каждый прямо или косвенно тыкал бастарда Гуаньшаня в его грязное происхождение, но редко обращал внимание на личностные качества этого самого бастарда, развиваемые им с превеликим усердием. Он не мог похвастаться способностью тонко чувствовать людей, однако не ошибался, оценивая большинство из них. Малодушно привык встречать презрение, но терялся от проявления бескорыстной заботы и привязанности. Его мать и Лань Сичэнь - то были самые родные люди, о которых он был готов заботиться под угрозой собственной безопасности. Был А-Лин, единственный племянник, которого дядя любил, лелеял, но предпочитал держать на некотором расстоянии, не пуская в душу. Еще недавно Яо к той же категории относил избалованного и изнеженного Хуайсана, считал едва ли не дитём несмышленым...

Но сейчас?

Хуайсан выглядел расслабленным, безмятежно помахивал веером, не спеша пил вино и жмурился - само воплощение беззаботности. Хоть небо рухни на землю. Раз - и ясный, прямой взгляд в упор, нисколько не растерянный, скорее оценивающий.

На секунду перехватывает дыхание.

Мэн Яо отпил вина и коротко облизал губы. Слова Хуайсана не несли в себе ничего подозрительного. И все же...

Если он пожелает?..

  - Мы со всем разберемся, как только кланы прибудут на собрание в Башню Кои, - мягко произнес он. - Вопрос об обучении адептов Ланьлин в Цинхе так же следует обсудить более детально.

В тот вечер он сослался на утомленность и лег спать пораньше, чтобы избежать необходимости разговоров и иметь возможность обдумать все, что произошло за столь короткий промежуток времени. Чутье давно намекало Яо, что происходит нечто дурное. Разрозненные кусочки информации складывались в мозаику, однако до завершения сей картине было далеко.

Сюань Юй и внезапно почившая семейка Мо. Лань Ванцзи, путешествующий в его компании, а по слухам и защитивший от главы Цзян. Призрачный Генерал, о котором судачили с суеверным ужасом. Ожившая на горе Дафань статуя. Эта... рука.  Шепотки об иных частях тела.
Цзинь Гуанъяо думал об этом постоянно, и имя небезызвестного Старейшины Илин как нельзя лучше вписывалось в рамку из всех этих фрагментов. Однако все еще оставались вопросы... И опасения. Су Шэ докладывал лично о возникающих проблемах. Гибли шпионы - пытаясь добыть больше информации. А еще был Хуайсан - привычный, милый, ничего не знающий Хуайсан, о котором Яо бы и не вспомнил.... если бы он сам регулярно не напоминал о себе. Если бы не возникал рядом, задавая вопросы... и проявляя интерес, о котором Мэн Яо никогда не подозревал. Был ли тот интерес настоящим?.. Казалось, да. Был?

Хуайсан в тот вечер пришел в комнату поздно. Это был второй раз, когда они делили постель для сна. Яо притворился спящим, дождался пока глава Не разденется и ляжет рядом, а после сам крепко обнял его со спины, уткнулся  носом в распущенные волосы, пробормотал невнятное "А-Сан". Оттолкнет?.. Нет. Яо расслабился, задышал спокойно.

Так не правильно. И так уютно.

Хуайсан совершенно не вписывался в происходящее. Но балансировал на краю, словно уличный акробат.

Яо очень хотелось, чтобы он оступился...

Вернувшись в Ланьлин, все оставшееся до собрания время, глава Цзинь посвятил сбору информации и проверке оной. Он беспрестанно рассылал шпионов, но ни один не смог найти хотя бы упоминание о Не Хуайсане хоть в каких-нибудь темных делишках. Глава Не нигде и никак не был замешан. Однако  регулярно появлялся на публике - посещал лавки с безделушками, фестивали и увеселительные заведения, бездействовал на собраниях, предоставлял старейшинам клана Не самим возиться с делами и... в общем-то, был тем самым Хуайсаном, которого Мэн Яо знал вот уже много лет. Разочарование, вот что упорно отгонял Мэн Яо, потирая лоб и смазывая тем самым киноварную точку...

За поисками и думами, время летело быстро. Дел было невпроворот. А потом пришел день собрания кланов в Башне Кои.

[nick]Jin Guangyao[/nick][status]no more secrets no more lies[/status][icon]https://i.ibb.co/BK7GFN1/666.png[/icon][quo]everything falls apart[/quo]Башня Кои издавна славилась пышным, даже вычурным убранством. Многочисленные богатства не прятали по сундукам, а выставляли напоказ. Смело, даже нагло. Под стать прежнему главе. Под стать тем, кто стремится каждой мелочью подчеркнуть принадлежность к самому влиятельному клану.

Некогда, став главой Ланлин Цзинь, Гуанъяо  упивался ею как вином. Все — он мог позволить себе всё что угодно. Начиная от ночных сорочек из тончайшего шелка, заканчивая строительством храма Гуан Инь . Кто посмеет возразить верховному заклинателю?

То было раньше. Богатый лишь материально, этот верховный заклинатель беспокойно бродил по знакомым коридорам, залам и садам все последние дни. Роскошь окружала его, но не услаждала взор.

Крепчала мысль — всё, к чему он прикоснётся, непременно покроется грязью.

Возможно, тому виною гнилая — драгоценная? — кровь его отца.
... поэтому он всегда старался держать себя на некотором расстоянии от чутко проявляющего заботу Лань Хуаня?
...поэтому не достоин даже нормальной семьи, в кругу которой мог бы почувствовать себя нужным?
... не стоило идти на поводу у капризного Хуайсана и отвергнуть его неуместные желания?
...позволять себе увлечься этой игрой?

Так не вовремя. У них было прошлое. Множество возможностей. Они были достаточно близки годы назад, и его называли Мэн Яо, даже в шутку не припомнив о громком имени отца бастарда.

Возможно ли, чтобы Мэн Яо с теплом вспоминал времена жизни в Цинхе Не?

Нет, пытался он убедить сам себя. Яо не скучал по унижениям, коим подвергался от невежественных болванов, чудом затесавшихся в командование военных отрядов. Не скучал по безнаказанным выпадам в свой адрес. По отобранным воинским подвигам. Скучал ли он по Не Минцзуэ?.. Не по тому безумцу с горящими подозрением глазами и осунувшимся лицом. По прежнему, которого признавал своим главой и был готов защищать ценою своей жизни. О том здоровяке, который ворчал о девичьих замашках младшего брата, размахивал саблей на площадке для тренировок, безустанно муштровал войско и смело выступал против тирании клана Вэнь...

Да. Скучал. Возможно — возможно — это вовсе не коварный и запутавшийся Цзинь Гуанъяо, а оставленный в тени Мэн Яо решил покончить с первым названным братом, так как тот заменил его, правильного Минцзуэ?

Что бы сказал Хуайсан, узнай он правду? Узнай он её сразу после поцелуев, что они делили уже не первый раз. Способен ли его милый А-Сан на убийство — вот так, воткнуть прямиком в глазницу сложенный тонкий веер ручной работы. Или же... он способен на убийство иного рода?
Мысль об этом возвращалась раз за разом, не находя ни одного подтверждения.

<...>

— Моя госпожа выглядит прелестно в этот вечер, — учтиво произнёс Цзинь Гуанъяо, склоняя голову пред женой. Она и впрямь выглядела утонченной и изысканной, впрочем как и всегда. На сей раз мысль об иронии выбора не задержалась в голове. Иные мысли омрачали ночи и дни, хрустели песком на зубах.

За каждое свершенное злодеяние платить придётся позором и кровью. Это он уже уяснил.  Этого он ждал. Но был готов бороться, как боролся всегда. Чего бы ни стоила победа — предательства ли, убийства или потери самое себя. Были ли вещи, на которые он бы не смог пойти?.. Отцеубийца, братоубийца, сыноубийца. Мог ли он довести до смерти несчастную Цзинь Су? Ту, что полюбила его и казалась счастливой в единственную ночь, что они провели вместе. Любил ли он её когда-нибудь? Способен ли он вообще — любить?..

— Муж мой хвалит незаслуженно, — произнесла А-Су, не поднимая глаз. Муж давно и по неясной причине охладел к ней. Пусть всегда был нежен и учтив. Меж её тонких бровей залегла морщинка — слухи не приносили молодой женщине утешения.

А-Су сжала губы в плотную линию, вкладывая руку в протянутую ладонь мужа и вздрагивая от того, какой холодной та оказалась. Не заметить ее настроение было сложно. Но она старалась, всегда старалась казаться счастливой и уверенной — в присутствии посторонних.

Цзинь Гуанъяо бережно сжал тонкие женские пальчики и повёл жену по коридору. Гости уже начали прибывать. Все они приехали сюда, чтобы завидовать богатствам Ланлин, шептаться о вздорной чепухе, сплетничать и орать друг на друга. Для каждого визитёра у главы была готова притворная, вежливая улыбка, и лишь одному из них предназначалась та, что отражалась в глазах.

Думая о Втором брате, Цзинь Гуанъяо однако выцепил среди пестроты одежд вовсе не бело-синюю гамму, но клановые цвета Цинхе Не. Яркий веер неторопливо трепетал в тонких руках, расписанным шелком. Не Хуайсан не уделил много внимания появлению верховного заклинателя. Глянул мельком — но не в глаза. Он стоял рядом с высоким и мрачным главой Цзян и был занят беседой. Вернее, Хуайсан говорил, а Цзян Ваньин внимательно слушал, скрестив руки на груди.

На секунду на лице главы Цзинь промелькнуло хищное выражение досады.

О чём же... Ах да, Цзинь Лин и история с курганом.

Яо заставил себя сосредоточиться и начать отыгрывать роль радушного хозяина. Половину присутствующих он бы с удовольствием напоил отравленным вином...

<...>

Собрание плавно переросло в обсуждение житейских проблем и последующих за ними обвинений. Привычный гвалд  не заставил себя долго ждать. Цзинь Гуанъяо сделал жест нести свежее молодое вино и официальное мероприятие плавно перетекло в пирушку.

Вопросы, что поднимали  ранее, не являлись чем-то особенным.  Признаться, Цзинь Гуанъяо ждал и просчитывал варианты, но ни одно из его подозрений пока не оправдалось.

Хотя нет, одно таки оправдалось.

Молодой господин Мо — это Вэй Усянь. В этом не оставалось сомнений. Мэн Яо и Мо  Сюань  Юй виделись слишком часто, чтобы перепутать было возможно. Тщедушное тело дурачка Мо ныне занимал великий и опасный тёмный заклинатель. Как такое возможно? Кому это было нужно? Кто был способен поднять старейшину Илина из самых глубин преисподней и заставить ввязаться в поиски расчленённого тела лютого мертвеца? Хангуан-цзюнь? Едва ли такое возможно.

Как бы то ни было, о перемещениях незваного гостя и сопровождающего его Лань Ванцзы докладывали  регулярно — кивками, взглядами, лёгким движением руки. Цзинь Гуанъяо знал своих людей и мог заставить их действовать быстро. Однако парочка была слишком опасной, чтобы расслабляться.

А ещё его беспокоил глава Не. Хуайсан  неспешно прогуливался по залу, пробовал вино и вел себя совершенно обычно. Яо не был уверен, чего ждал от их новой встречи, но смотреть хотелось в глаза.  Снова видеть тот его взгляд. Хуайсан же в ответ не смотрел.

Внимания верховного заклинателя хотели многие. И Цзинь Гуанъяо славился своим воспитанием, так что не мог отмахнуться от болтовни очередного главы мелкого клана с северных границ. К нему подходили, и он сам подходил, чтобы уточнить, всем ли довольны гости. Очередной доклад о происходящем в соседней зале из уст старшего адепта Цзинь вселял отупелое чувство раздражения: суть сего доклада могла быть изложена двумя короткими словами: ничего подозрительного. Цзинь Гуанъяо позволил себе немного стали в обычно благодушном взгляде, и едва открыл рот, чтобы отослать не в меру старательного заклинателя восвояси, но был прерван.

Слишком уставший от бессонницы, мрачных мыслей и бдительного контроля над ситуацией, верховный заклинатель пропустил момент, когда Хуайсан вдруг оказался рядом, схватил его за рукав и затянул что-то о помощи.

Сердце вдруг сбилось с ровного ритма — неужели, ты правда что-то задумал? Гуанъяо поспешил вслед за главой Не, держа голову высоко. У двух глав кланов могут быть важные дела, разве не так?

— Куда мы, А-Сан?..

Он был готов даже к столь невероятной возможности, как лезвия тешаня у горла здесь и сейчас, пусть мысль и была абсурдной до смеха. Был готов, но пропустил момент, когда Хуайсан вдруг цепко сжал его руку и утянул в темноту за колонной. Спина болезненно встретилась со стеной, до сорвавшегося с губ выдоха. Нет, нет, что за блажь! Тут их могли увидеть, нужно...  Цзинь Гуанъяо замер, встретив  тот самый тёмный взор обычно наивных глаз. Снова.

— Разве на собраниях бывает весело, А-Сан? — прошептал он в ответ пересохшим ртом. А потом его поцеловали. В этот раз с совершенно иным настроением. Пальцы, сжимавшие запястье причиняли боль. Губы Хуайсана сладили вином. Свободной рукой Яо вцепился в чужое плечо, судорожно переместил хватку на загривок. Ему было горько. Возможно что-то произойдёт. Возможно, это последний раз, когда они так близки.

— Ты снова пьян, глава Не... — пробормотал он, тяжело выдыхая над ухом Хуайсана. — Я хочу.... хочу попросить у тебя прощения. За то что сделал. За то, что не жалею об этом... И за то, что, возможно, мне придётся сделать. Завтра ты не вспомнишь об этом.

Чего он хотел?..Того же, чего хотел всегда. Признания. Власти... Любви?

Сможет ли он сам убить младшего — единственного — потомка клана Не, если придётся?..

Цзинь Гуанъяо не мог позволить себе столь беспечно рисковать сейчас,  но рисковал, пока Мэн Яо говорил, что хотелось.

— Чего бы хотел ты? -  коснувшись щекой шёлковой завесы волос Хуайсана, спросил он тише. — Скажи, и мне придётся уйти. Мои дела не закончены. Но мы можем встретиться позже. Ты же знаешь, что всегда можешь прийти ко мне, А-Сан.

Возможно, это звучало двусмысленно, но Мэн Яо снова чувствовал себя жалким и сентиментальным мальчишкой с раной в груди, которого выставили за городские ворота Цин Хе. И которому запрещено возвращаться назад.

[nick]Jin Guangyao[/nick][status]no more secrets no more lies[/status][icon]https://i.ibb.co/BK7GFN1/666.png[/icon][quo]everything falls apart[/quo]Гуанъяо так часто думал о том, что случилось бы, если бы Хуайсан знал.

Но пока они шли обратно — чинно, словно минуту назад не цеплялись друг за друга, кусая поцелуями — в голову пришёл совсем другой вопрос. Может ли статься, что Хуайсан знал?..

Они вернулись в парадную залу и никто, кроме снующих меж гостей слуг не посмел бы заподозрить двух глав великих орденов в порочащей их связи.

Яо мягко, успокаивающе кивнул Лань Сичэню, который наверняка беспокоился о них обоих. На пути остановился, чтобы выслушать разошедшегося господина Цунь и пообещать ему аудиенцию позже. Нельзя было лишь оборачиваться и искать взглядом тонкую фигуру главы Не. Не сейчас. Он только понял, что практически прямым текстом пригласил Хуайсана вовсе не чайную церемонию разделить.

Слуги видели.  Слуги думали, что знают наверняка. Но всё больше приукрашивали реальность. Яо допустил эту ситуацию и даже в какой-то мере наслаждался ей.  Но если бы хоть одно лишнее слово прозвучало открыто, парочка исчезновений последовала бы незамедлительно.

Раньше, имея под рукой  богатого на идеи Сюэ Яна, Яо было проще находить способы развязать языки и не марать при этом руки. Ровно как и заставить кого-то замолчать. Названный Сюэ Чэнмэй, возможно, был мёртв. А возможно, жив. Это не играло роли, пока он не мог повлиять на происходящее.

Интересно, стал бы Хуайсан ревновать его и к юному гению, принятому в клан Цзинь?.. Эта мысль была странной и крайне неуместной. Гуанъяо досадливо мотнул головой и мысленно укорил себя за несобранность. Один поцелуй и — что? Ты забыл о том, что кровью и потом добытое имя могут сегодня же втоптать в грязь?..

Цзинь Гуанъяо справился о местонахождении госпожи Цзинь и получил однозначный ответ — удалилась в свои покои, сославшись на недомогание. Он не прекращал чувствовать ответственность за состояние жены, пусть к этой ответственности примешивались и опасения. А-Су была мягкой и внушаемой, ей легко манипулировать. Добраться до мужа проще, приставив нож к горлу жены. Он мог пожертвовать ей, но не мог сделать это публично.

Вечер следовало заканчивать. Глава привычно раздавал распоряжения о том, кого из гостей следует сопроводить к отведённые покои, кого разбудить пораньше с утра и предложить нужное снадобье, а кого ни с коем случае не беспокоить. Он держал в голове слишком много мелочей. Порой казалось, совершено ненужных. Однако каждая могла пригодиться — задумал ты стать чьим-то другом или отсечь голову с плеч.

— Глава, -старший адепт остановился перед ним, склонившись в поклоне. Что-то было не так.

Служанка задумала обокрасть госпожу Цзинь?.. Какая нелепица.

Доклад охраны был коротким и ёмким. Украла, бежала, попалась, покончила с собой. Глава нахмурился, выслушивая говорящего. Служанка, о которой шла речь, не первый год заботилась о госпоже и пользовалась её доверием. Кем она являлась на самом деле?..

А-Су плакала, когда он пришёл, но попыталась взять себя в руки. Предательство и внезапная кончина "бедняжки" вызывали горькие вопросы даже у бесхитростной госпожи Цзинь. Почему, спросила она, глядя на мужа как на небожителя, способного всё вернуть как было. Хотел бы и он знать, почему. Яо чувствовал, что-то происходит. И он не в силах был понять, что именно.

Покончив с утешением расстроенной жены, он пожелал лично поблагодарить адепта, заметившего неладное. Внимательно всматривался в непримечательное лицо. Этого юнца следовало запомнить. Едва ли кто-то оказывается не в том месте по случайности.

Однако юноша казался совершенно естественным образом взволнован. Он только что предотвратил преступление и стал свидетелем чужой смерти. Глава задавал вопросы и получал простые, ровным счетом ничего не дающие ответы.  Да, при себе у негодяйки нашлась парочка бесценных украшений госпожи Цзинь. Да, он не успел предотвратить неизбежное. Нет, перед смертью воровка не сказала ничего, достойного внимания. Лишь что позора вынести не в силах.

Яо вернулся в свои покои задумчивым и собранным. Он весь день ждал, когда же грянут первые раскаты грома, и вот небо заворчало. Однако слишком далеко.

Перемещаясь по комнате, он медленно развязал и отбросил шитый пояс, возился с застёжками парадного ханьфу, снимал неизменный ушамао. Усталость навалилась огромной глыбой. Такая, при которой  ты жаждешь услышать  правду, а не  задаваться вопросами в пустоту. О Хангуан-цзюне и его юном спутнике успел шепнуть слуга у двери — оба мужчины заперлись в отведённых покоях и более не выходили. Цзинь Гуанъяо осторожно примостил головной убор на резной тумбе из красного дерева, потер старый шрам на лбу и замер, узрев нечто странное в отражении полированной до блеска вазы. Маленькая тень, словно бабочка спикировала откуда-то сверху. Всего лишь пятнышко, тонкий листок. Однако его воспалённому разуму хватило и этого, чтобы насторожиться.

Сделав вид, что замешкался лишь потирая ноющие виски, глава Цзинь как был, в неподобающе расстегнутом ханьфу, прошёлся по комнате, скинул обувь, налил себе воды из кувшина и медленно выпил пару глотков.

Краем глаза он следил за углом, в котором схоронился наблюдатель. Вне всяких сомнений, проделки Вэй Усяня. Безобидное, пустяковое заклинание на первый взгляд — крохотный человечек, путешествующий там, куда не может ступить нога заклинателя. Однако был существенный минус у этой безделицы... И попадись этот человечек главе в руки, заклинателю придётся не сладко. Наглый, но отнюдь не глупый, Вэй Усянь прекрасно должен осознавать риск, раз сунулся в личные покои Верховного заклинателя. Его сюда никто не приглашал. И делать ему тут было нечего.

— Какой тяжёлый день, — пробормотал Гуанъяо со вздохом.

В тот момент за спиной раздался звук открываемой двери и голос Хуайсана позвал его по имени.

Хуайсана он пригласил лично. И повернулся, чтобы взглянуть на гостя как был, растрёпанный, с чашкой воды в руке.

— Яо-сюн, о чем еще я не буду помнить наутро?..

— Например, о том, как верховный заклинатель не должен выглядеть столь постыдным образом, приглашая к себе, — ровно произнёс он, разглядывая главу Не внимательно и изучающе.

Хуайсан сейчас выглядел иначе. Тем, кто сумел вызвать ответный интерес, а не прежним наивным юнцом. Взрослый мужчина. Он давно уже взрослый мужчина, напомнил себе Яо, осторожно отставляя чашку на столик и возвращая внимание гостю.

Итак, он сам позвал того, кто давно добивался его внимания. Но не предвидел наличие свидетеля в комнате.

Цзинь Гуанъяо улыбнулся углом рта — это ли ты надеялся отыскать за закрытыми дверями, молодой господин Мо?..

Медленно он двинулся вперёд, приближаясь к Хуайсану, пока не остановился ровно напротив, не касаясь приблизил лицо к приятно пахнущим волосам и тихо, чтобы лишь он один услышал, шепнул  в самое ухо:

— За нами наблюдают.

[nick]Jin Guangyao[/nick][status]no more secrets no more lies[/status][icon]https://i.ibb.co/BK7GFN1/666.png[/icon][quo]everything falls apart[/quo]- Пусть наблюдают.

Фраза повлекла на собой нервный, негромкий смех: отчего нет?..

С готовностью отвечая на первый, несдержанный поцелуй, Яо  всё ещё криво улыбался. Напряжение последних дней лежало на плечах неподъёмной глыбой. Однако сейчас, в личных покоях, имея в свидетелях невидимого шпиона, хотелось смеяться.

Кто ищет, тот найдёт. Так, кажется, говорят предания? Вот только что делать с обретённым знанием? Постыдная связь двух глав могла бы стать громкой темой для обсуждения.

Но кто поверил дурачку из деревни Мо?

Мэн Яо сам не особенно верил в возможность подобной связи, но с каждой новой встречей вынужден был отступить на шаг, широко раскрывая глаза и сдерживая грохочущее сердце. Кто ты такой, глава Не? Тот ли ты, кем видишься в самых безумных снах?..

От наивной болтовни и трепещущего веера они отказались уже давно. С каждой встречей Не Хуайсан словно терял частицы крошащейся золоченной маски. Яо давно, очень давно мечтал разбить эту маску вдребезги и вдохнуть запах крови, когда осколки изрежут лицо.

Сейчас было не время проявлять прежнюю осторожность. Цзинь Гунъяо устал от игр и долгих шагов по кругу. Они сближались долго.

Всегда равнодушный к мужчинам, Мэн Яо не мог не полюбить доброго, справедливого и невероятно наивного в некоторых делах Лань Сичэня. Он всегда тянулся навстречу, но отчаянно желал отгородить  этого человека от собственного уродства.

Он не думал о Лань Сичэне как об объекте страсти, хотя порой переживал смутные чувства, стоило их ладоням соприкоснуться или взглядам схлестнуться дольше приличного. Он мог представить себе ночь со вторым братом, но испытывал при этом чувство стыда - Сичэнь не должен узнать ещё и об этом..

Не Хуайсан... Юный, напуганный и не понятый, в прошлом. Тёмный взгляд, твёрдая линия губ, окружающий его ореол опасности - сейчас. Было ли то, что испытывал Яо - любовью? Страстью?.. Порой слова не способны описать ощущения.

Мэн Яо не жаждал касаться мужского тела или любоваться оголившейся кожей. Он жаждал понять. Испить до дна. Жаждал столь непривычного внимания. Эту жажду не могли утолить нежные касания, подобные поцелуям его несчастной, ни о чём не знающей жены.
Он позволил себе пустить в ход зубы. Почувствовал во рту долгожданный вкус крови. Впивался пальцами в тяжёлый, плотный шёлк, не снимая одежды, но будто делая разорвать. Под слоем богато расшитой ткани не было привычных женских округлостей. Ладонь скользнула по груди главы Не, прежде чем оказаться на талие, обхватить до судорожно сжатых пальцев. Кружилась голова.

Хуайсан позволял ему. И Яо тоже был готов позволить всё, что угодно.

- А-Сан, - прошептал Яо, прижавшись раскрасневшимися губами к гладкой щеке Хуайсана. Голос звучал несвойственно низко.  - Хочу кое-что тебе показать.

Оба , не расцепляя судорожной хватки, приблизились к большому, в рост человека, зеркалу. Инкрустированная каменьями широкая рама обрамляла их - двоих, словно картину из неприличных книг, что прятал в комнате младший Не, пока был юн. Всклокоченные волосы и горящие глаза - собственное отражение криво улыбнулось.  Хуайсан за его спиной не прятал лицо и от предвкушения его реакции Мэн Яо прикусил щёку изнутри.

Не дрогнув, тонкая кисть руки скользнула по резной раме, пальцы нащупали нужное углубление среди переливающихся опалов. Сквозь исчезнувшее стекло оба проследовали в небольшое помещение, обставленное как кабинет.

- Об этом месте не знает никто, - прошептал Яо громко, обращаясь скорее к Вэй Усяню, нежели к своему гостю. - Кроме А-Су. Но ей не нравится приходить сюда.

Потайная комната с трофеями могла бы стать его погибелью. Если бы, мучимый подозрениями, Цзинь Гуанъяо не избавился от уличающих его в убийстве деталях коллекции. Меч Старейшины Илин, впрочем, недурно привлекал внимание. Как и запрещённая литература. И пыточные инструменты из личной коллекции Вэнь Жоханя...

- Здесь хранятся многие памятные вещи, - вкрадчиво произнёс он, одними глазами словно раскрывая всю правду.   - Дорогие вещи и те, что я не хотел бы не показывать никому. Как считает А-Сан... то, что сейчас происходит, следует так же запереть на ключ?..

[nick]Jin Guangyao[/nick][status]no more secrets no more lies[/status][icon]https://i.ibb.co/BK7GFN1/666.png[/icon][quo]everything falls apart[/quo]Восторженно озирающийся по сторонам Хуайсан продолжал крепко сжимать его пальцы и Яо сжал свои в ответ. Это место, его кабинет и хранилище, было слишком личным. Просто видеть здесь другого человека казалось едва ли не более интимным, чем беспорядочные поцелуи, что они делили мгновения назад. Затуманенный взор Хуайсана намекал о том, что разговаривать он едва ли собирался пока не минует час Быка. И был немного сбит с толку.

Верховный Заклинатель медленно выдохнул, пытаясь взять контроль над дыханием и просчитать ситуацию.

Всё происходило совсем не так, как он планировал. Всё.

- О нет, я не говорил подобного, - легко ответил Яо, слегка склоняя голову вперёд. Это была правда. В то утро он сказал, что брак его может показаться несчастливым. Он таковым и был. Хотя и муж и жена старались произвести впечатление любящей пары. - А-Сан, должно быть, не верно меня понял...

Упоминание Лань Сичэня на секунду укололо сожалением - не хотелось сейчас думать о человеке, который ассоциируется с ласковыми солнечными лучами. В полумраке увешанной реликвиями комнатки было место лишь потаённым, тёмным желаниям.

Желание это плескалось в глубине глаз главы Не с того, самого первого вечера в Ланьлин. Цзинь Гуанъяо не сразу понял, насколько всё далеко зашло.

Не отнимая руки от жадных касаний губ, верховный заклинатель улыбался.

Улыбался, думая о том, что они могли предаться запретной страсти прямиком перед отрезанной головой старшего брата. Сейчас её не было, но тяжёлый взор Не Минцзуэ будто продолжал сверлить его спину из своего угла.

Не Минцзуэ, подобравший его, заботившийся о нем. Разочаровавшийся. Взбешённый. Смертоносный. Мёртвый. Восставший?

Твой брат, дагэ, думал Цзинь Гуанъяо с тягучим, тёмным ликованием, твой маленький брат мог бы убить меня. Но слишком увлёкся.

Чувство недосказанности, что повисло в воздухе, заставляло его испытывать восторг. Он по-прежнему подозревал Хуайсана. Но не имел ни единого доказательства.

- Всё что захочу? - переспросил он шёпотом. В кривой ухмылке на его губах и пронизывающем  взгляде не было ничего от привычного, услужливого главы Ланьлин.  - Хочу твоё сердце.

Шагнул вперёд, сжимая всей пятернёй тяжёлый шёлк на груди главы Не, прямо там, где сердце должно было колотиться о ребра.  Обжёг поцелуем скулу. Толкнул сильнее, чем стоило бы, тем самым заставляя попятиться и удариться  бедром в крепкий широкий стол. Свитки и таблички, что лежали сверху, полетели на пол, сметаемые широким золотым рукавом, когда невысокий, но неожиданно грозный глава Цзинь оперся ладонями о столешницу, заключил главу Не в кольцо своих рук. В таком положении он был ниже чуть ли не на голову.

- Твою душу, - прошипел он в лицо Хуайсану, щекоча щёку длинными ресницами. - Ты знаешь, чего я хочу, А-Сан. Скажи мне то, что хотел сказать.

[nick]Jin Guangyao[/nick][status]no more secrets no more lies[/status][icon]https://i.ibb.co/BK7GFN1/666.png[/icon][quo]everything falls apart[/quo]Нежное касание губ не было тем, что ожидал Гуанъяо в ответ на столь дерзкое поведение. Он замер, слегка нахмурив брови и прикрыв глаза. Подставил лицо осторожным касаниям.

Ласка была приятной, однако она лишь оттягивала момент истины.

И наконец...

- Я знаю всё.

Широко распахнулись глаза. Дыхание застряло в горле.

Всё.

Такое короткое слово. Как взмах огромной, напитанной тёмной ци сабли. Как милостивая казнь на поле боя - всё...

Яо осматривал открытое, знакомое до последней чёрточки лицо Не Хуайсана, главы ордена Цинхе Не, того, кто был презрительно прозван Незнайкой и считался худшим главой на все времена. Он смотрел и чувствовал, как глубоко внутри отпускает тянущее чувство неизвестности, а губы растягиваются в торжествующей, широкой улыбке.

- Я знаю о тебе всё, Яо-сюн, - так и не открыв глаз, повторил Хуайсан.

Движение тонких губ удостоилось столь пристального внимания, будто от его слова зависела жи....

Цзинь Гуанъяо сбился с дыхания, коротко приоткрыл рот, но ничего не сказал.

Несвязная цепочка событий быстро-быстро выстраивалась в его голове, обретая чёткий рисунок. Прекрасную, продуманную партию, разыгранную как по нотам. Не Хуайсан не просто обыграл его. Он держал сердце Мэн Яо в ладонях - осторожно, но крепко, готовый в любую секунду сжать пальцы.

По загривку верховного заклинателя прошла дрожь. Он восторженно разглядывал мужчину, замершего после признания, словно тот признавался в вечной любви. (Сердце и душу!..)Тронул кончиками пальцев нежную кожу щек, обвёл брови и, положив обе руки на его плечи, произнёс незнакомым, низким голосом:

- Посмотри на меня.

Но не успели тёмные глаза распахнуться навстречу, Цзинь Гуанъяо пихнул гостя ещё раз - с силой укладывая спиной на широкую столешницу Сам  забрался сверху. Его ноздри раздувались, глаза лихорадочно шарили по лицу Хуайсана. Окровавленные пальцы сжимали тонкую, крепкую струну. Струну, что он успел извлечь из собственного тела. Давно, ещё давно Цзинь Гуанъяо, обуреваемый приступами параноидального недоверия к окружению, изобрёл столь изощрённый способ защитить себя, окажись он в положении, когда до оружия не дотянуться и вокруг - враги. Она ещё никогда не пригождалась. Но вот - пригодилась.

Тонкая, почти прозрачная нить, она давила на кадык главы Не, прижатого к столу весом хозяина Башни.

- Ты знаешь обо мне не всё, - ласково произнёс  Яо. Он откровенно любовался выражением растерянности, застывшем на лице того, кто бесконечные дни водил его за нос, словно слепого щенка.

Чувство восторга достигло своего предела, стучало пульсом в висках, сковывало горло.

Цзинь Гуанъяо наклонился ниже, мягко целуя Хуайсана в приоткрытые губы.

[nick]Jin Guangyao[/nick][status]no more secrets no more lies[/status][icon]https://i.ibb.co/BK7GFN1/666.png[/icon][quo]everything falls apart[/quo]Ощущение власти пьянило. Цзинь Гуанъяо держал за горло этого хитреца, но был бы откровенно разочарован, не окажись у Хуайсана ответа.
И в самом деле, стоило оторваться от припухших губ, холодное лезвие коснулось его незащищенного горла. Зеркальный жест. Яо слегка наклонил голову набок, с искренним удовольствием любуясь главой Не.

Прежний глава не годился ему в подмётки...

- Достаточно, чтобы быть готовым ко всему.

Это так глупо - угрожать друг другу смертью: сейчас, избавившись от натерших лица масок.

Интересно, остался ли Вэй Усянь в комнате до сих пор или успел сбежать, слишком потрясённый непонятными игрищами двух безумцев?..

Мысль принесла ему удовольствие и Цзинь Гуанъяо рассмеялся. Тихо, почти добродушно. Струна, что успела оцарапать горло Хуайсана, скользнула прочь, окровавленные пальцы опустились на плечи главы Не, пачкая клановые цвета возмутительными алыми пятнами.

- Я много раз дарил А-Сану веера, а следовало выбрать лучший тешань. Кто бы мог подумать.

Возможно, это последняя фраза, что он успеет произнести перед смертью. Возможно, Хуайсан решит расквитаться с лжецом и убийцей именно здесь и сейчас.

Только приближения смерти он не чувствовал. Вовсе. Встречный взор играл жизнью, горел огнём. Интерес, что ранее Яо принимал за глупое влечение, не значащее ничего, был куда более глубоким.

Они были так похожи.

Когда-то давно Не Минцзуэ ценил смекалистого помощника. И искренне любил младшего брата.  О, как бы он разочаровался сейчас...

Яо медленно выдохнул, стараясь успокоить колотящееся сердце.

- Я не хочу умирать. И не хочу убивать тебя. А-Сан выиграл, - произнёс он со значением. Не нужная более струна скользнула из пальцев, беззвучно падая куда-то на стол. Верховный заклинатель выпрямил спину, замерев над своим гостем словно был судьёй, а не побеждённым. - И волен делать всё, что хочет.

[nick]Jin Guangyao[/nick][status]no more secrets no more lies[/status][icon]https://i.ibb.co/BK7GFN1/666.png[/icon][quo]everything falls apart[/quo]Не Хуайсан, распластанный на широкой столешнице из лучшего чёрного дерева, казался опасным, словно ядовитая змея - красивая, блестящая, с виду безобидная, но готовая ужалить в любой момент. Завороженный этим зрелищем,  Цзинь Гуанъяо не стазу заметил как в изящных руках оказалась окровавленная струна.

- Чего же ищет глава Не? - произнёс он. Ямочки на щеках стали глубже, когда мягкая улыбка исказилась в кривую ухмылку. О смерти развратника-отца он любил вспоминать и делал это часто. Пожалуй, многие, ранее поддакивающие Цзинь Гуаншаню на собраниях, теперь так же охотно чесали языками о его смерти: знаете, а так даже лучше; знаете, говорят, старик совсем ошалел и так и помер в постели, окружённый продажными женщинами. Слухи вокруг той истории ходили самые разные. Первое время Цзинь Гуанъяо даже коллекционировал непристойные рассказы, словно ребёнок - похвалы. Похвала от Не Хуайсана была особенно приятной, ведь была адресована лично ему.

Хуайсан знал о каждом его шаге. И это знание неожиданно будоражило кровь сильнее крепкого вина.

- Отец всего-навсего пал жертвой собственного порока, - пожал плечами глава Цзинь, скрывая блеснувшие тёмным восторгом глаза за длинными ресницами. Ханьфу окончательно смятое, скользнуло прочь, открывая больше доступа к краснеющим укусам на его ключицах и плечах. Верховный заклинатель стряхнул рукава прочь, позволив богатому одеянию  свалиться на пол. Улыбка Не Хуайсана была широкой и солнечной, словно они говорили о сортах чая или качестве фарфора. Однако в его глазах прятались те же демоны.

— Вот только... мы бы не зашли так далеко, если бы ты не тронул моего брата.

Об этом Цзинь Гуанъяо знал прекрасно. Как и о том, что Не Минцзуэ давно гнил бы в том проклятом кургане, даже без его вмешательства. Искажения ци невозможно избежать - так говорили. Можно лишь оттянуть. Только зачем?..

За нежным касанием губ к его шее прижалась тёплая струна и Цзинь Гуанъяо не шелохнулся, не сбросил руки, удерживающие удавку.

Не Хуайсан не убьёт его. Иначе, в чём был смысл заходить так далеко?.. И всё же липкое ощущение страха скользнуло по позвоночнику, заставляя вцепиться сильнее в ворот чужого ханьфу.

Широко раскрытыми глазами Цзинь Гуанъяо смотрел в глаза напротив. Большие пальцы медленно скользили по впадине между ключиц главы Не. Предупреждая. Нажимая сильнее, чем было бы комфортно.

Давление на шею не становилось сильнее, но и не слабело. Перед внутренний взором стояли неприглядные картины с расчленённым телом человека, который некогда ему доверял.

Доверял ли Мэн Яо хоть кому-нибудь в своей жизни? Он и сейчас не доверял, но.. но продолжал ждать.

Когда от нехватки воздуха стало звенеть в голове,  а во рту появился металлический привкус крови, струна вдруг скользнула прочь. Воздух хлынул в саднящее горло и глава Цзинь закашлялся. Бережные касания губ там, где недавно впивалась тонкая сталь ощущались особенно ярко.

Итак, они в расчёте?

- А-Яо может мне показать, что ему нравится.

- Но А-Сан знает обо мне всё, - произнёс он тихо, склонившись к самому уху.  Ловкие пальцы без труда нащупали застёжки на тугом поясе, несколько касаний и отбросили его прочь, распахнули богато расшитое ханьфу. Сколько раз в прошлом он с почтением помогал молодому господину Не раздеться перед сном? На этот раз движения были стремительны и почтения к клановым одеяниям проявлено вовсе не было. Цзинь Гуанъяо придвинулся ближе,  щекоча подставленную шею горячим дыханием. Узкие ладони скользнули по тонкому шёлку нижнего ханьфу, замерев на животе, непозволительно низко.  -  Как этот глава презирает продажных женщин и развратных мужчин. Как любит когда к нему относятся с почтением. Этот глава любит контролировать всё, что происходит, только... кому он может позволить контролировать себя?..

Последнюю фразу Цзинь Гуанъяо произносил практически в чужие губы. Он двинулся ближе, пересекая границу всякой двусмысленности целенаправленным движением бедер.

Контроль - это то, чего он всегда искал наравне с почтением. Верховный Заклинатель контролировал всё в Ланьлин, контролировал дозорные башни, руководил собранием великих кланов и пытался всячески расширить границы своего влияния. Мягко, но строго правил твёрдой рукой.

Теперь же,  добровольно прижатый к твёрдой столешнице, он наблюдал как крепкая струна надёжно связывает оба запястья. Наблюдал и судорожно пытался понять как так вышло, что ему взаправду было столь волнительно передать контроль в чужие руки?

Чужие?.. Нет.

Не Хуайсан... тот, кого глава Цзинь никогда не считал хоть сколько-нибудь важной фигурой в Поднебесной, уже давно играл с ним, словно с нарядной  дорогой куклой, подвешенной на нити.  Только теперь метафоричная нить осязаемо впивалась в его плоть.

Позволяя всё, что приходило главе Не в голову, Цзинь Гуанъяо с интересом наблюдал, принимал собственнические укусы и встречал жутковатой ухмылкой горящий взгляд. Он был способен вынести и не такую боль. В ордене Вэнь сложно возвыситься, пребывая в неведении о её природе.

Чего ещё изволит этот господин? Едва ли больше, чем он сможет предложить в обмен- одна лишь возможность не скрывать истинные эмоции казалась бесценной.

Позволял ли Не Хуайсан себе нечто подобное с другими? Были ли у него любовники? И как много?..

Мысль вызвала неожиданно неприятный отклик, на секунду сбив дыхание.  А после его отвлекли жадные до касаний ладони.

Рана на животе, там, откуда Цзинь Гуанъяо извлёк аккуратно смотанную, горячую от собственной крови струну, саднила и продолжала кровоточить.  Алые кляксы пропитали дорогой шёлк нижнего ханьфу. И вот наконец длинные, ухоженные пальцы Не Хуайсана добрались до рассечённой кожи.

В тот момент он так напоминал себя в далекой юности, склонившегося над очередной заготовкой для веера. Мягкие черты лица искажены страстью художника. Не хватает лишь кисти в руке...

Но она оказалась не нужна.

Брови Цзинь Гуанъяо на секунду взметнулись наверх в удивлении. На губах стало солоно от касания тонких пальцев, измазанных его собственной кровью.

- А-Сан, - низким, столь не похожим на обычные ровные интонации голосом произнёс он. А через миг связанные струной руки взметнулись наверх, словно петля охватывая шею и с силой дёрнули главу Не вниз, не предлагая - вынуждая - разделить металлический вкус на двоих. Приложи этот глава больше силы, пожалуй, дело могло окончиться одной свёрнутой шеей. Оказавшись связанным, в столь беспомощном положении, он всё ещё был опасен!

  - Глава Не желал крови этого человека? - прошептал он, громко, несдержанно дыша. Стоило поцелую окончиться, острый взгляд с видимым удовольствием заскользил по искусанным губам, окрашенным бурыми пятнами.  - Но чего желает для себя А-Сан?  И... как давно он этого желает?[nick]Jin Guangyao[/nick][status]no more secrets no more lies[/status][icon]https://i.ibb.co/BK7GFN1/666.png[/icon][quo]everything falls apart[/quo]

[nick]Jin Guangyao[/nick][status]no more secrets no more lies[/status][icon]https://i.ibb.co/BK7GFN1/666.png[/icon][quo]everything falls apart[/quo] - Гусу, - короткий, скупой ответ, говорящий сам за себя и так много.

Не Минцзуэ отправил Мэн Яо вместе с несколькими воинами сопроводить младшего брата на обучение к знаменитому Лань Цижэню. Они вместе приветствовали учителя, когда ученики вокруг начали тихо судачить о происхождении Мэн Яо. Именно тогда вмешался Лань Сичэнь, разом прекратив пересуды. После, вдохновленный словами первого молодого господина, что оказался неожиданно внимателен и добр к нему Мэн Яо и думать забыл о существовании младшего Нэ. Он покидал Гусу в спешке...

Цзинь Гуанъяо думал, что уже не способен удивиться ничему, связанному с Не Хуайсаном.  Но был не прав. Широко распахнутыми глазами он рассматривал помрачневшее лицо молодого мужчины, который вдавливал его в столешницу безо всякой осторожности.  По изящным чертам лица главы Не, словно рябь по поверхности кристального пруда, скользили самые разные эмоции, сменяя одна другую.

В том числе и болезненное желание узреть смерть убийцы своего брата.

За обиду платить смертью - это правильно. Мэн Яо, в будущем получивший имя Цзинь Гуанъяо и титул Лянфан-цзюнь сам всегда поступал именно так. Исключений быть не должно.

Как не должно привязываться к тому, кого обязан ненавидеть, верно?

Это даже похоже на месть. Только вот кого - и кому? Кто из них больше запутался?

- А-Сан слишком много говорит, раз так, - тихо, но чётко произнёс он в самое ухо Не Хуайсана, прежде чем ощутимо впиться зубами в шею как раз под ним. Вздрогнул, улыбнулся не разжимая сжатых челюстей, когда с него нетерпеливо потянули остатки помятых одеяний.

Он никогда не желал близости с мужчиной. Тем более - так. Связанным, вынужденным подчиниться.

Не думал, что вспомнит о том, как снисходительно качая головой пролистывал порнографическую книжку, забытую юным А-Саном в беседке. На картинках было двое мужчин.

Пришлось незаметно спрятать её в рукав, когда на пороге беседки возник суровый Не Минцзуэ.

Гусу, сказал Не Хуайсан.

И после - тоже? Все эти годы?

Это было забавно. И это льстило. И это...

Цзинь Гуанъяо, лишившись последнего лоскута дорогого шёлка, своей наготы ничуть не смущался. Как и того, что "никогда не желал" вдруг кануло в леты. Свидетельство его нынешнего желания упиралось в бедро главы Не, пока тот метил укусами,  а после нежил поцелуями и без того искусанную кожу. Если глава Не открывал рот и начинал говорить, Цзинь Гуанъяо немедленно затыкал его поцелуем.

Если бы Не Минцзуэ...

Если бы - голова Не Минцзуэ всё ещё красовалась на полке. Прямо напротив его стола. Если бы.

Эта мысль не давала покоя и вызывала короткие смешки, переходящие в бесстыжие стоны.

Если бы А-Су, убитая горем от смерти своей верной служанки, вдруг решила навестить мужа... Если бы Вэй Усянь..

Цзинь Гуанъяо, привыкший планировать каждый шаг и просчитывать возможности, вдруг столь беспечно думал о многих "если бы". Позволял повторить с собой в точности то, что видел годы назад на картинках в порнографической книжке, забытой в беседке. Лежать было твёрдо и неудобно. Мелкие памятные предметы, что оставались на столешнице, пребольно успевали впиться в спину или бедро, прежде чем их откидывали на пол, как мусор.

Он едва успевал дышать, едва мог сделать что-то в ответ. Но с величайшим упорством, присущим едва ли не с рождения, цеплялся за малейшую возможность. И пользовался ею, чтобы не дать и шанса усомниться в своей силе.

Цзинь Гуанъяо слишком крепко обнимал связанными руками изящную шею своего любовника, на пике восторга думал о том, что должен - должен - убить его. Непременно.

Когда-нибудь. Потом.

Их ночь только начиналась.

Это было третье утро, что он встречал в одной постели с Не Хуайсаном. В первое Цзинь Гуанъяо чувствовал себя старшим и ответственным за глупые прихоти юности.  Второе посеяло в душе щемящую недосказанность, что зиждилась на подозрениях. Теперь, все карты были раскрыты. Проснувшись, некоторое время глава Цзинь прислушивался, отмечая по звуку дыхания - его любовник уже не спит. Ощущение пристального взгляда стало сильнее. О чём тот думал?

- А-Яо.

- М-м-м, - протянул он, не размыкая губ. Во рту было сухо, как в степях Цин Хе. Шевелиться совершенно не хотелось. Многочисленные царапины и укусы, что остались после ночи, саднили. Рана на животе наверняка успела воспалиться без должного ухода, а помятое горло хранило фантомное ощущение тонких пальцев, медленно сдавливающих - сильнее и сильнее. - Ещё слишком рано.

Обычно, он вставал даже раньше, начиная день с медитации или неспешной прогулки по саду.

Распахнув глаза, Цзинь Гуанъяо слегка нахмурился. Сильно растрёпанный, серьёзный, в упор разглядывающий его Не Хуайсан вовсе не походил на старшего брата. Однако было в нём что-то незнакомое доселе. Что-то, едва ли подходящее привычному образу, отличающееся и от вчерашней разбитой маски. Твёрдость и расчётливость. Яо всегда нравилась твёрдость - её интересно ломать. Что касается расчётливости...

Глава Не. И его несравненная тактика. Кто бы мог подумать.

Восхитительно.

Медленно, позволяя шёлковому одеялу скользнуть прочь, глава Цзинь сел в постели. Поморщился от болезненной ломки по телу. Пригласил торчащие волосы. Тронул ладонью следы засохшей крови и сукровицы у скверно затянувшейся раны от струны. Растёр алые следы за запястьях. На прочие следы внимания обращать не стал - эти и сами затянутся, оставаясь  багровыми цветами на белоснежной коже и постепенно выцветая до осенней желтизны.

Цзинь Гуанъяо поднял ясный взгляд и слегка усмехнулся. На щеке обозначилась ямочка.

- Чего изволит глава Не? - произнёс он с напускной вежливостью, словно оба чинно сидели за столом, а не делили ложе словно муж и жена. - Что ждёт от грядущего дня? Хочет ли.. задержаться после окончания собрания?

И что подумают наиболее наблюдательные гости, отмечая недомогание двух глав великих кланов? Захочет ли А-Сан маскировать красноречивые следы на шее краской, которой обычно пользуются сестрицы из дома Весны? Ведь сам Верховный Заклинатель - ах, ирония! - знает как такую приготовить.

Протянув руку, Цзинь Гуанъяо коснулся самого яркого кровоподтека на плече любовника. Коснулся бережно, словно в далекие дни в Цин Хе, когда помогал юному господину с ушибами после ненавистных тренировок.[nick]Jin Guangyao[/nick][status]no more secrets no more lies[/status][icon]https://i.ibb.co/BK7GFN1/666.png[/icon][quo]everything falls apart[/quo]

— Если здоровье хозяйки Башни карпа позволит, почту за честь. Еще остались вопросы, которые мы не решили в предыдущую нашу встречу здесь... когда обсуждали страшную участь семьи Мо.

Ответ Не Хуайсана принёс главе Цзинь удовольствие. Он наклонил голову слегка набок, словно любопытная птица рассматривая обретённого любовника так и эдак. Лучи утреннего солнца играли яркими бликами в растрёпанной гриве смоляных волос, порой заставляя щурить глаза. Цзинь Гуанъяо не знал, к чему это всё приведёт, но мог себе честно признаться, что давно не чувствовал столь сильного любопытства.

На что способен глава Не?.. На что они оба способны?

- Моей бедной А-Су стоит более тщательно выбирать себе окружение, - вздохнул Цзинь Гуанъяо, прекрасно представляя кто и с какими целями  привёл несчастную женщину в служанки госпоже Цзинь. - Что касается семьи Мо, юный господин Мо вполне неплохо устроился под присмотром второго господина Лань. Уверен, строгие правила ордена ГуСу Лань пойдут ему на пользу. Пожалуй, Цзэу-цзюнь может повлиять на ситуацию, если Ханьгуан-цзюнь достаточно очарован и спускает господину Мо с рук некоторые вольности. А возможно господин Мо более не решится нарушать личные границы и совать своей нос... в чужие покои.

Кривая ухмылка на лице смягчилась, стоило главе Не одарить поцелуем его ладонь. Цзинь Гуанъяо покладисто позволил отвести себя к подушкам и усадить - подраться, используя шпильку для волос - о, рассказу бы поверили безоговорочно. Учитывая, сколько гостей видели вчерашние хмельные капризы "этого Незнайки".

- Этот глава с благодарностью примет помощь, - просто ответил он.

За перемещениями нагого Не Хуайсана по покоям Яо наблюдал умиротворённо, словно сытый кот. Лишь удивлённо приподнял брови, когда понял что в первую очередь тот намерен позаботиться о его ране.

- Я потерплю, - мягко ответил он на предупреждающую фразу. О, боли в жизни Мэн Яо было предостаточно. Едва ли врачевание способно принести страдания.

Не Хуайсан сидел близко, склонив голову и тщательно смывая остатки засохшей крови. Возможно, порез стоит присыпать целебными травами... от ладони, что вдруг прижалась к рассеченной плоти, полилась мягкая, стабильная ци. И Яо бессознательно вгляделся в сосредоточенное лицо своего лекаря. Значит, тренировки господин Не пропускал не всегда?..

Позже, оба - опрятные, одетые по всем правилам вошли в большой зал, где собирались, переговариваясь, гости. Цзинь Гуанъяо, узрев своё размытое отражение в полированной золочённой вазе, одернул себя - хотелось тронуть киноварную точку на лбу. Рукой, привыкшей выписывать сложные тонкие узоры на девственно чистых веерах, она была начертана словно бы иначе.

Место тихо гудело, словно от поцелуя.

Гости прибывали, привычно щебеча о том, что их волновало и совершенно не замечая странностей за безупречной маской Хозяина Башни Кои. Хозяйка же, расстроенная вчерашней трагедией, не нашла в себе силы чтобы покинуть покои. Она поняла бы не больше остальных, как всегда простодушная и доверчивая.

Цзинь Гуанъяо замер.

Лань Сичэнь смотрел внимательно через ведь зал. Конечно... Верховный заклинатель доброжелательно кивнул ему, одаривая искренней (столь редко) улыбкой. Художнику чужой почерк знаком всегда, так говорят?

Пожалуй, в какой-то момент именно Лань Сичэню придётся объяснять, что происходит между ним и Не Хуайсаном. Не то чтобы Цзинь Гуанъяо боялся осуждения. Возможно, он бы даже набрался смелости, чтобы поведать об истинном происхождении Цинь Су и причинах, отчего он вдруг стал искать утешения в объятиях человека, который был давно в нём заинтересован. Лань Сичэнь... Лань Сичэнь тот человек, который готов поверить в добрые намерения, искренность и любовь. Вот только...

Цзинь Гуанъяо поймал тёмный взор главы Не, стоящего уже далеко, у противоположной стены с колоннадой. Вот только едва ли упомянутые добродетели станут в основе этого союза.

Он улыбнулся Не Хуайсану. Обещающей этот союз улыбкой.[nick]Jin Guangyao[/nick][status]no more secrets no more lies[/status][icon]https://i.ibb.co/BK7GFN1/666.png[/icon][quo]everything falls apart[/quo]