Дорога в Цинхэ была не так солнечна, как бы хотелось, но хотя бы Цишань порадовал их хорошей погодой накануне. Те дни, что они провели в единственном доме разрушенной деревни, стали отдыхом, хоть и в постоянных, зато очень радостных, заботах. Такое давно забытое чувство принадлежности к семье осторожно вошло в его жизнь и вернуло тепло в сердце. То, чего так не хватало, он чувствовал вновь без опасения, что все разрушится и уйдет в забвение. Он хотел в это верить, он позволил себе эту веру, глядя в искренние глаза Нэ Хуайсана. Однако каждый раз, стоило тому вновь обнять его, он вспоминал слова, сказанные у лесной запруды. И тогда он замирал, пытаясь скрыть смущение и разобраться в своих чувствах.
Вот так всю дорогу он вспоминал те солнечные дни, что они ловили и жарили рыбу, разводя костер во дворе, вспоминал крики соседей-обезьян, когда те прыгали вокруг лошади, кормящейся в их саду, уютное журчание воды за деревянной стеной дома, аромат чая на вкусной лесной воде, холодные ночи и теплые лучи полуденного солнца. И тишину, царившую в том месте. Тишина принесла покой в мятежные сердца, чистый воздух поправил здоровье господина Нэ и дал ему хорошо спать по ночам. Успокоительные травы, конечно же, помогали тоже, но на пятый день они закончились, а кошмары не возвращались, и это был добрый знак.

Дождь не прекращался ни ночью, ни днем, но ехать вперед было нужно, и Нин, натянув на голову широкополую бамбуковую шляпу, купленную в гостевом доме на границе, терпеливо направлял Соню по нужной дороге, сидя на открытой части повозки. К счастью, дождя он не боялся, хоть и приходилось ехать в мокрой одежде.
Их приезд был сюрпризом, но криков ужаса и отчаяния по поводу того, что не кто иной, а именно Призрачный Генерал привез домой уважаемого главу ордена, он не услышал. Услышал он вообще очень мало всего, зато увидел, как сильна дисциплина в клане Цинхэ Нэ. В тот день ему достались гостевые покои, возможность отмыться с дороги и новая одежда в цветах семьи Нэ.
Рука скользила по ткани верхнего одеяния, рождая странные ощущения, как будто Нин окунулся с головой в свое раннее детство, в те времена, когда он мог часами изучать пальцами шершавую поверхность дерева или циновки. Так и сейчас он наслаждался ощущением под пальцами, ткань была невероятно гладкой и, в то же время, рельефной на ощупь, а оттенки стального серого и темно-серого поверх черного пришлись Нину по душе.
Гребень, подаренный Нэ Хуайсаном, он бережно сжимал в руке, распутывая почти высохшие волосы и думая, что будет не слишком уместно ходить здесь, если волосы будут в обычном беспорядке. Он слишком давно не собирал их как подобает, но теперешняя ситуация обязывала позаботиться и об этом. Скромный узел на макушке без украшений, ничего лишнего — этого вполне достаточно, чтобы соблюсти приличия и при этом остаться собой.
Кто он теперь? Глава Нэ заявил, что он его телохранитель, и старейшины проглотили это, хоть и переглянулись в недоумении за миг до уважительного поклона. Но удастся ли поладить с адептами ордена?
Волнение прошло во время устроенного по случаю возвращения блудного главы ордена домой. Нину же отвели место рядом с ним, то есть ближе всего к возвышению, где сидел Нэ Хуайсан, примерно в чжане от него по левую руку. Это место было слишком почетным и давало понять всем присутствующим, какой статус теперь занимает тот изгой, которого раньше все так боялись. Боятся ли теперь? Поглядывая на присутствующих, он этого не замечал, зато изучающие взгляды, полные почти не скрываемого любопытства, избежать было невозможно. От того задача становилась все труднее, но почему-то вместе с этим проходил покой. Ему нет нужды играть чью-то  роль, достаточно просто быть собой и как обычно говорить очень мало.
Стоило лишь только появиться четвертому тосту, как беспокойство по поводу вредной привычки к вину отразилось во взгляде, и глава ордена… Глава ордена все понял по одному только взгляду и поставил кувшин на место, выкрутившись очередной шуткой из этой неловкой ситуации.
Банкет завершился быстро, и все разошлись. В ту ночь появилась возможность хорошо отдохнуть, хоть и до рассвета Нин не смог сомкнуть глаз, все время думая, все ли в порядке с главой Нэ. А утром тот повел его знакомиться с наставником на тренировочное поле. По этому случаю он вытащил из кожаного мешка свою цепь и привычно обмотался ею. Тренировки свои он оставил на всю ту неделю, что был в горах с главой Нэ, как-то было не до этого, но если будет возможность…

Возможность представилась сразу же после приветствия учителя. Шао Линьцзы, уважаемый наставник главы ордена, был на удивление вежлив с тем, кто раньше бы не посмел ступить на эту землю и на этот двор. Нин задумался, насколько искренни чувства стерейшин и адептов, которые, думая, что незримо, следовали за ними по пятам, а после и вовсе показались на виду, стоило только испробовать ширину двора. Нин с печалью во взгляде посмотрел на плиты под ногами. Нет, расколотить их в первый же день в клане было бы крайне невежливо, а потому он выбрал мишени по форме человеческого тела с нарисованными кругами на груди, которые показались ему достаточно твердыми, чтобы не разбиться от первого же удара.
Хватило всего шести ударов тяжелого дротика, чтобы мишень окончательно доломалась и раскололась в щепки, а рисовая солома повылетала из разорванного мешка к неудовольствию Нина. Хотелось рвануть за метлой и прибрать за собой, но глава Нэ слишком уж радовался этому погрому, о чем говорил его довольный взгляд, а где тут можно взять метлу, он не знал. Растерянный взгляд остановился на заклинателях ордена, наблюдавших за этим из арки за пределами двора, и остановился. Телохранитель должен быть спокоен и уверен в себе, а то что это будет за смех.

День прошел в знакомстве с крепостью, а уже под вечер глава Нэ привел его в комнату и сказал, что теперь он будет жить здесь. “Здесь” означало то, что это через одно лишь помещение от самого Нэ Хуайсана. И вроде бы всё казалось правильным, да только покои эти были едва ли не такими же, что и у главы ордена. Это совсем сбило с толку, и весь оставшийся вечер он молчаливо рассматривал смежное помещение, пока глава был занят другими делами в зале приемов.
Здесь было красиво. Здесь везде было строго, благородно и очень красиво, но особенно — в этой комнате. Той ночью он вернулся сюда, чтобы побыть немного у двери Незнайки, убедиться, что все в порядке. И почему он вообще решил, что что-то может быть не в порядке? Сомнения не давали отдыхать или спокойно медитировать в своей комнате, и всё же он заставил себя расслабиться и принять этот дом как свой новый. В ту ночь Маоцзян начал мяукать под дверьми, а лишь только Нин распахнул их, бросился к покоям хозяина.
Как и в гостевом доме после попойки тот спал беспокойно, разметался на кровати, замерз и постанывал во сне. Нин поскорее укрыл его двумя одеялами, едва не обернув их вокруг него, потрогал остывшие камни в жаровне, накрыл их рукой и постарался нагреть, пуская огонь по руке.
Получилось далеко не с первого раза, зато он научился чему-то новому. Под утро он оставил Незнайку, снова согревшегося и уснувшего, так и не пробудившегося ни разу за все то время, что он был рядом, и прокрался обратно в свои покои.

Третья ночь в крепости начиналась спокойно, и Нин даже сам немного попривык и расслабился, решив насладиться комфортом, удобной кроватью, шелком одеяла, такого приятного на ощупь, и не заметил, как задремал. Проснулся он от того, что Маоцзян прыгнул ему на грудь и принялся вертеться.
— Что случилось? — Нин спросил просто так, уже понимая, что котенок беспокоится. — Что-то опять с господином?
Маоцзян спрыгнул на пол, пробежал до двери, обернулся и громко мяукнул. Из-за двери раздавался шум и непонятные звуки. Нин опрометью бросился в комнату главы Нэ и нашел его на полу, запутавшимся в одеяле и глотающим воздух.
— Проснитесь, — он приподнял показавшееся сейчас таким хрупким тело и начал разворачивать тяжелые складки, высвободил руки и немного встряхнул. — Проснитесь же, господин… Это просто сон.
Поднять и положить на кровать — это то, что было нужно сделать в первую очередь. Тело в его руках обмякло настолько, что казалось оно парализовано.
— Господин, вы замерзли, — он поднял с пола и положил его на кровать. — Я укрою вас, — и потянулся за вторым, оставшимся на дальнем краю, совершенно позабыв, что… забыл одеться, когда бежал сюда. Да еще куртка и распустила завязки и распахнулась, как некстати. Пришлось накинуть одеяла в спешке, отвернуться и, сидя на краю кровати, дрожащими пальцами найти их и завязать обратно.

[icon]http://forumupload.ru/uploads/001a/b5/3f/25/701030.jpg[/icon]

Отредактировано Wen Ning (Пятница, 22 января 03:07)

Словно всхлипы голос:
— Дагэ, ты вернулся?
Рука ложится на его плечо, заставляя обернуться.
— Дагэ! Дагээээ! Где ты? Почему ты меня бросил? Забери меня отсюда! Мне страшно, дагэ! Дагэээ!
Нин не мог понять, что случилось. То ли сон, то ли явь перед глазами младшего из Нэ. Узнал ли он, кто рядом с ним? Узнал только, что нет рядом старшего брата. Как же сильно, должно быть, он его любил, если старший брат был всем. Почти как для него — старшая сестра. Или даже больше? Кто посмеет сравнивать.
Нин поймал разом обмякшее тело, заключил в объятия и сжимал так же бережно, словно в руках была бесценная хрупкая ваза, но крепко, чтобы вазу эту не выронить. Крики ранили сердце, задевали болящие еще струны, ранящие при прикосновении к ним, но его собственная боль сейчас уходила во тьму, погружалась в темную воду, отдавая место той, что он видел и чувствовал рядом, удерживая в руках Хуйасана.
— Всё в порядке, здесь никого нет… Совсем нечего бояться, господин… Вэнь Нин рядом и будет рядом, если пожелаете… Успокойтесь… Всё хорошо… — что еще он говорил? Что-то такое же, чтобы попытаться привести в чувство. — И всё будет только лучше. Вам нужно еще поспать. Выпейте чай…
Кажется, наконец, Незнайка проснулся и узнал его. Было видно по глазам, что это произошло далеко не сразу. И пока Нин думал, что же такое творится со сном главы Нэ, тот потянулся за чайником. Должно быть, услышал, что нужно выпить чай. Пусть хоть остывший, глоток будет полезен.
Котенок тоже вертелся рядом и теперь подлез под руку хозяину, громко мяукая и беспокоясь. То ли это, то ли то, что Хуайсан толком не проснулся, когда тот потянулся к чайнику, опрокинул на пол посуду. Нин не сразу понял, что на пол полетело что-то кроме фарфора, но котенок оказался на месте первым и громко зашипел, стоило только ему тронуть носом упавшее печенье.
— Маозцян, что ты? Это же просто пряник. И он с имбирем, как ты любишь. Что с тобой не так?
Кажется, это пробудило от тяжелого сна заплаканного и немного опухшего Нэ Хуайсана, если он смог взять себя в руки и сесть прямо на кровати.
— А-Нин, почему он шипит? Что с ним?
Нин скользнул на пол, поднял кусок с отгрызенным концом и поднес к лампе, а потом понюхал.
— Что это? — Он спросил наобум, вроде бы ответ был очевиден — какая-от выпечка. Но откуда она? — Кто это приготовил? — уточнил он, чтобы понимать, с чего начать.
Он бы и не подумал, что в нем могло быть что-то неподобающее, если бы не реакция кота. Уже если Маоцзян, который может есть имбирь, отказывается от имбиря, значит, Маоцзян чувствует что-то другое, что сокрыто от обоняния обоих.
Нин откусил кусочек и медленно пережевал, желая понять, что за вкус кроется в нем.
— Сколько вы едите это, господин?
Что за странный вкус! Нужно будет понять, что кладут в это печенье.

[icon]http://forumupload.ru/uploads/001a/b5/3f/25/701030.jpg[/icon]

Когда глава Нэ уснул, Нин подождал немного, убедился, что плохие сны не вернулись, и отправился в соседнюю комнату. Раньше он слышал, что младший из Нэ любит рисовать, и догадывался, что все эти прекрасные рисунки принадлежат его кисти, но еще ни разу не представилось случая, чтобы спросить его об этом напрямую. Теперь, сидя напротив цветочной ширмы, отливающей гладким шелком в полумраке, он обдумывал то, что случилось.
Первым делом нужно узнать, кто такая эта тетушка Хэ и что за неприятность случилась в их семье. Напрямую от той самой тетушки Хэ он вряд ли узнает что-то, будет она откровенничать с таким как он, гляди-ка… А вот, если она что-то готовит для главы, должно быть, найти ее будет не трудно на кухне.

Туда он и отправился раным-ранёхонько, еще до утреннего чая. По дороге, конечно же, служанок он распугал, хоть и не гремел цепями, оставленными в комнате, и даже не слишком торопился, но обойтись без этого не удалось. Он вздохнул, пожал плечами и прошел по пустым коридорам туда, где, как ему показали, находилась кухня крепости.
— Тетушка Хэ? — позвал он негромко, ища среди суетливых поварих ту самую. — Тетушка Хэ! — вышло чуть громче, и многие обернулись на голос.
Где-то разбился чайник, одинокая его крышка покатилась по полу, сделала несколько кругов в тишине и с громким звуками всеобщего отчаяния остановилась. От женщины, скорее уж в летах, медленно отошли другие, покидая кухню и выходя как можно скорее. Не успела та женщина побледнеть как некрашенное полотно, Нин уже улыбался ей и кланялся.
— Тетушка Хэ, вот вы где, — метла, стоявшая в углу, пригодилась. Нин аккуратно сметал осколки с пола, двигая их в дальний угол и не глядя на женщину дольше положенного. — Прошу вас, не пугайтесь так, Вэнь Нин совершенно не хотел вас расстроить.
Метлу он вернул на место и продолжил:
— Глава Нэ послал меня за вашим чудесным печеньем. Я возьму его с собой и принесу ему, как он просил. Он всё уже съел вечером, и хочет еще.
Конечно же, присутствие Призрачного Генерала в крепости уже ни для кого секретом не было, но по всему было видно, что потыкать в него пальцем и убедиться, что он в самом деле не призрак, всем выглядывающим в двери хотелось очень.
— Хэ Хуа благодарна главе Нэ! — Женщина поклонилась чуть не в ноги, и Нин бросился ее поднимать.
— Тетушка, вставайте, не нужно. Я не отниму у вас много времени.
— Господин, печенье закончилось, а старая Хэ еще не успела приготовить новое. Подождет ли господин, пока будет готово?
— Конечно…. А, тетушка! Позвольте вам помочь! — Трудно было понять по лицу поварихи, напугало ее это предложение или расстроило. — Вэнь Нин всегда любил готовить!
Ему даже не пришлось врать. Хоть сестра бы и не одобрила его план, но, как знать, выяснить, как готовится это печенье, что в него кладется, было нужно.
Всеми правдами и неправдами вернуть прислугу на кухню пришлось, и даже дать подергать себя за рукав, смущенно потерпеть испуганно-восторженные визги молоденьких помощниц, посмеяться над грозными окликами и шиканьем их старших и прилипнуть к столу тетушки Хэ. Но работа, конечно же, у всех остальных встала.
Печенье вроде бы было обычным, ничего удивительного, но, когда дошло до специй, из ящика стола, Нин не углядел, какого, была извлечена коробочка, мерная ложечка мелькнула быстро и так же быстро пропала, а тертый имбирь, который он помогал делать для печенья, был замешан в тесто следом. Коробочка осталась стоять на столе и во время приготовления, и когда уже свежие пряники были выложены на блюдо, накрыты салфеткой и преподнесены на подносе вместе с чаем.
— Благодарю тетушку Хэ за труд, — Нин взял поднос и отправился со своим трофеем восвояси.
Там он оставил печенье в своей комнате, а чай принес Незнайке.
— Доброе утро, господин.
Тот простонал что-то вроде “головаааа…”, Маоцзян потянулся рядом, перевернулся на другой бок и уснул дальше.
— Выпейте чай. Я принесу лекарство…

К главному лекарю ему дорогу показал встреченный во дворе наставник Шао, вернее, сопроводил его туда самолично. Чу Синтан отчего-то выглядел виноватым, стоило Нину осведомиться о том, как главу Нэ лечили ранее от его ночных кошмаров. За беседой прошло некоторое время, и Нин узнал, что началось это довольно рано, в восемь с половиной лет, и что обычные лекарства не помогли, а потом появились и другие болезни из-за плохого сна. Оттого и виноватый взгляд у целителя, и нет ему оправдания, раз не может помочь своему главному пациенту, оттого и просьба, памятуя о том, что Призрачный Генерал из семьи целителей, помочь разобраться с недугом.
Приготовленное лекарство Нин собственноручно отнес обратно, задумавшись об услышанном, проследил, чтобы глава Нэ выпил его, и снова откланялся, оставив его отдыхать.
— Наставник Шао, — очередная прогулка, теперь уже в библиотеку, — расскажите, что за история была в семье кухарки Хэ? Глава Нэ упомянул несчастье в ее братом.
— Господин Вэнь, — старик понимает одно, пустое любопытство не станет занимать разум побывавшего за гранью жизни, — история давняя. Дело было, когда глава еще был ребенком. Младший брат госпожи Хэ был уличен в шпионаже… простите, во благо вашего бывшего ордена…
— Ничего, я понимаю, наставник, продолжайте, — прогулка неспешна, торопиться некуда.
— Ху Суан был казнен. Собственно, вся история. Дама Хэ переведена на кухню, с той поры служит там. Есть ли к ней нарекания?
— Нет, наставник, — Нин улыбается и кивает, — сегодня утром дама Хэ показала мне, как она печет любимое печенье Главы Нэ. Она и впрямь так заботлива?
— Действительно, — наставник гладит бороду и задумчиво смотрит на Призрачного Генерала и его призрачную улыбку, — глава любит эти лакомства, ест их постоянно.
— Я так и думал…
Фраза, брошенная невзначай, заставляет задуматься всерьез. А книги, что ищет целитель из клана Вэнь, заставляют задуматься вдвойне. Список лекарственных растений и растений ядовитых. Больше — ядовитых.

Уже позже, когда они покидают библиотеку и идут обратно мимо двора, где тренируются молодые адепты, Нин просит:
— Наставник Шао, не откажите в просьбе.
— Что пожелает господин Вэнь?
— Кажется, уже целую вечность я не держал в руках лук. Позвольте мне тренироваться здесь.
Лук и мишень нашлись быстро, так быстро, что Вэнь Нин даже не уследил за движениями наставника. Вот шел старичок, а вот этот старичок уже за три чжана от него и, размахивая руками, дает указания.
Адептов унес ветер и рассадил по дальним углам. В зрители. В… в зрители???!
Нин хотел не этого, а теперь еще и вспомнились детские страхи, потому тетива в руках… порвалась! Наставник махнул рукой, и лук заменили. Неужели теперь за ним все время будут ходить хвостом и смотреть на всё, что он делает? Видимо, да.
Вздохнув, он натянул тетиву, теперь уже аккуратно, прицелился и выпустил стрелу. Первая едва коснулась края мишени, застряв в ней. Вторая оказалась ближе к цели, третья... Нин на миг закрыл глаза, вспоминая, как делал это раньше, только на слух. Пусть не сегодня, но потом - обязательно.
Третья достигла цели.

[icon]http://forumupload.ru/uploads/001a/b5/3f/25/701030.jpg[/icon]

Отредактировано Wen Ning (Понедельник, 25 января 02:55)

Кажется, он слишком увлекся, не заметил, как прошло время, и лишь когда адепты, на которых он перестал обращать внимание, начали расходиться, опомнился и отложил лук. Он пропустил время обеда, а значит, господин мог остаться один. Поблагодарив наставника, он поспешил в покои главы ордена.
Он обежал все комнаты, нашел на полу в своей разбросанные пряники и спящего котенка, собрал пока всё, что нашел на блюдо и поставил его повыше. Эти пряники ему еще пригодятся.
Незнайка нашелся в кабинете, где рисовал, склонившись над рисовой бумагой, так увлеченно, что даже не сразу его заметил. Судя по бледности лица, чувствовал он себя не слишком хорошо, но вот поднял голову и улыбнулся ему.
—  У меня есть подарок для тебя, А-Нин. Точнее, два подарка. Один вот он.
Нина не нужно было приглашать дважды, он присел было рядом, чтобы посмотреть, но отвлекся на слова:
— А второй в оружейной. Мы сходим за ним после обеда. А потом до вечера придется заниматься делами ордена. Я хотел бы, чтобы ты был рядом. Если у тебя нет других планов.
— Хорошо, — он мотнул головой сначала из стороны в сторону, потом кивнул. Мол планов нет, буду рядом.
На щеке Незнайки красовалось пятнышко туши, и на губах тоже. “Сорока” — говорили о тех, кто, задумавшись, обмакивает кисточку на языке и съедает тушь. Он хотел было сказать, и даже показать, но его жест оказался неубедительным. Тогда он просто натянул рукав на палец и смущенно коснулся щеки Хуайсана, стирая оставленный след.
— Вы испачкались… вот здесь… и на губах, — опущенный взгляд проехался по столику, по бумаге и рисунку. Нин присмотрелся. — Это похоже… на меня… это я?
Брови удивленно вскинулись, и он потянулся к рисунку, но отдернул руку. Тушь еще не высохла.
— Вы видели в окно? Наставник Шао добр ко мне и позволил потренироваться. Но я не знаю… это было так далеко отсюда, разве что-то было видно — он обернулся к окну, — и меня еще никто не рисовал, даже… — он вспомнил молодого господина Вэя и решил не говорить о нем вслух. — Не важно, правда. Вэнь Нин очень тронут!
Он склонил голову в знак благодарности, посмотрел на рисунок еще раз, склонившись уже над ним, а потом, вспомнив, что хотел спросить и раньше, выпрямился:
— А те красивые ширмы, там… — он махнул рукой в сторону. — Тоже принадлежат вашей кисти?
И вот теперь, когда он увидел на столе остывающий обед, переместился к нему, взялся за чашу, чтобы положить еду, приговаривая:
— Вы же ничего не ели! Нельзя так, нужно хорошо питаться, чтобы выздороветь…

[icon]http://forumupload.ru/uploads/001a/b5/3f/25/701030.jpg[/icon]

Отредактировано Wen Ning (Среда, 3 февраля 00:09)

— Конечно, это ты. Тебе нравится? Правда, нравится? Я делал наброски стоя у самого окна, было хорошо видно.
Благодаря за подарок еще раз, Нин подал чашу с едой.
— Ты пообедаешь со мной, А-Нин? Там точно хватит на двоих.
— Хорошо, конечно, — он не был голоден, еда была нужна не так уж и часто, но как-то так вышло, что теперь это стало едва ли не ритуалом, проводить время вместе, особенно за едой.
И Нин привык к этому, и, похоже, Незнайка тоже.
Слушая его несмолкающие речи, Нин улыбался сам, вспоминая тот самый первый вечер, когда они встретились… в окне второго этажа того гостевого дома. Выходит так, что очень долгие годы, вполне возможно, что так, его потихоньку травили, день ото дня, год за годом, незаметно. Было ли дело в пряниках тетушки Хэ. или добавляли яд в другую еду, но совершенно ясно одно — когда пряники закончились, он начал спать по ночам спокойно. Ведь спал же он хорошо в той деревне, отчего же начались кошмары, стоило только вернуться в Нечистую Юдоль?
— Да, эти ширмы расписал я. Тебе они нравятся? Я обязательно подарю одну из них тебе. Сегодня же перенесем в твою спальню. И рисунок там повесим.
— Так много подарков… Вэнь Нин не заслужил столько, — он ковырнул свою еду, отправил в рот какой-то овощ, но с благодарной улыбкой. Начал ли привыкать к тому, что бедность и лишения позади? Что его впервые за долгое время, действительно, принимают как друга, а не слугу и не марионетку?
Хотелось спросить о том, что случилось с пряниками в его комнате, но он решил повременить и не беспокоить лишний раз главу Нэ, когда тот пребывал в таком радостном настроении. Настолько, что совсем раскраснелся и так много и с таким пылом говорил об оружейной, хранящей множество сокровищ.
Взглянуть и правда было бы интересно, такого шанса никогда бы раньше не представилось, а теперь он почти стал частью ордена Цинхэ Нэ. Почти. Его пригласили, и, на первый взгляд, приветствуют с уважением, адепты и ученики проявляют интерес и не выказывают протестов, но всё же это было уж слишком удивительно, что полудемон, стоящий рядом с главой ордена, был принят так быстро и легко. Это немного беспокоило и заставляло не принимать всё за чистую монету.
Однако сейчас тяжелые мысли он отогнал, спускаясь по ступеням под руку с Незнайкой, ни на минуту не замолкающего. И откуда же в нем столько слов? Нин начал улыбаться не тому, о чем тот говорил, а тому как, поддерживая его на спуске. Отвлекаясь на разговор, Нэ Хуайсан даже пару раз подскользнулся, и, если в первый Нин успел его поддержать под руку, то второй раз пришлось едва ли не ловить двумя руками и ставить обратно на ступени, осторожно отпуская.
— Голова кружится? — спросил он участливо, все еще придерживая в руках. — Вам нужно больше отдыхать.
Теперь он сам пошел вперед, держа Незнайку за руку, на свет факелов, горящих в большой подземной зале с каменными колоннами, украшенными резьбой клана Нэ. Нин находил прекрасными эти очертания, они были суровы и лаконичны, полны силы и доблести, присущей воинам клана Нэ. Как и коллекция доспехов, прекрасно сохранившихся, но бывших все таки историей клана. К ним Нин не прикоснулся, полюбовавшись издали.
Он переходил от постамента к другому, слушая истории Незнайки, все так же следующего под руку с ним, смотрел на сабли, украшенные неброско, но красиво, копья, и снова доспехи, пока они не добрались до луков.
Луки были маленькой любовью Нина, о которой пришлось позабыть слишком надолго. Глаза разбежались и вдруг остановились на одном, по центру. Восхищенный вздох вырвался сам собой, и он даже остановился рядом. Мощный дальнобойный, крепкий на вид, такой бы не сломался в его непослушных руках. Захотелось потрогать, но он промолчал. Наверняка это очень ценное оружие, и оно тут находилось все же не для него.
— Господин, эта коллекция очень хороша! И это прекрасно, что вам удалось всё сохранить. Ваши предки должны быть счастливы видеть, как вы заботитесь и почитаете их. Вэнь Нин очень рад побывать в этом месте и придет сюда еще, если вы позволите, — сейчас стоило позаботиться о самочувствии главы. — Но здесь душно, давайте поднимемся наверх, вам нужен свежий воздух и лекарство. Впереди еще много дел…

[icon]http://forumupload.ru/uploads/001a/b5/3f/25/701030.jpg[/icon]

День был длинным и полным событий настолько, что к вечеру голова пошла кругом. Нет, он не устал в привычном понимании этого слова, отдых не был нужен телу, но уйти от всех и побыть в тишине — вот это было необходимостью. Все равно, что спрятаться под корнями деревьев, пропуская отряд заклинателей на дороге. Вроде бы тебя не видят, а значит, всё у всех будет хорошо.
Нин вздохнул. С тех пор, как он встретил Незнайку в Шуйшане, он не был в полном одиночестве даже ночью, а в Нечистой Юдоли кроме главы Нэ нашлась ещё добрая сотня глаз, готовых провожать его, куда бы он ни пошел. Это оказалось… очень утомительно. Воспользовавшись тем, что дела клана, хоть и близились к завершению, но отнимали у главы ордена еще какое-то время, он сходил сам за его лекарством, принес и проверил, чтобы тот его принял, а потом ушел сюда, в купальню. Здесь он был один раз в день приезда, но не смог посидеть долго в теплой воде, как хотелось. И сейчас, тщательно вымывшись за ширмой в этом же помещении, он погрузился в воду, почти горячую, будто согревающую душу. С головой.
Лежать в воде в полный рост было приятнее некуда, и мысли в голову не лезли с такой силой.

Итак, что сегодня он узнал? Нэ Хуайсана отравляет яд, возможно, не самый сильный, но почти постоянно, и яд уже накопился в его крови, затронул много важного. И что яд этот кладут в его любимое печенье, но нет доказательств, что делает это та самая кухарка. Ведь он сам видел, баночка со специями стоит на кухне в столе, а стол не запирается. Но исключать, что это делает она, тоже нельзя. ведь она так испугалась. Но она имела право испугаться, увидев Призрачного Генерала…

Нин поднял лицо к поверхности воды, глотнул воздуха и погрузился вниз снова.
Слишком много “но”, слишком много вопросов, нет ни одного ответа. Впрочем, узнать, что за яд вполне возможно. Нужно просто взять Маоцзяна и пойти с ним на кухню, пока никого там нет. Баночка найдется быстро. Наверное. Если никто её не спрятал или не вытряхнул содержимое.
Нет, никто ведь не знает, что знает он, значит, никто не догадается, что нужно избавиться от всех следов. Придется действовать осторожно и не зародить сомнений у того, кто стоит за этим отравлением.

Нин выплыл на поверхность и прислонился спиной к приятной на ощупь стенке купальни. Как же хорошо, будто расслабляешься в горячем источнике, только более чистом, чем природные в Цишане. Куда спокойнее течет Ци именно в этом месте. Здесь он даже способен почувствовать себя снова человеком, и темные жилы бледнеют, когда он сам успокаивается.
Закрыв глаза и опустив лицо вниз, Нин, кажется, даже немного задремал, прикрываясь ширмой волос, хотя, скорее всего, так казалось, только со стороны.

[icon]http://forumupload.ru/uploads/001a/b5/3f/25/701030.jpg[/icon]

Должно быть, накатившая дремота вовсе не была таковой. Теплая вода, уют и тишина сделали свое дело, и Нин смог, наконец, впервые за очень долгое время расслабиться настолько, что почти перестал ощущать свое тело, пусть теперь и без того только отчасти человеческое, отчасти демоническое.
Казалось, даже темная ци в нем остановилась, замерла, давая возможность дышать свободно, не чувствуя безмолвный, но почти постоянный внутренний крик. Да, он привык жить с ним, и почти не замечал этот гул тысяч голосов, таким ему казалось присутствие темной ци с самого детства, когда он просыпался ото сна наяву, вспоминая тот темный ветер едва-едва; он привык и к тому, что случилось с ним на тропе Цюнци, когда золотое ядро впитало безмолвный для всех живых крик тысяч неупокоенных духов. Сейчас он слушал тишину, он наслаждался ей.
Наконец.
Мысли текли плавно и не касались ничего конкретного, мысли были просто водой в реке и направлялись в ее течении, не становясь ничем другим, оставаясь частью медленного потока. Вэнь Нин был частью этой реки и смотрел в бездонную синеву неба над головой. Перед закрытыми глазами плыли легкие облака, и даже птицы не решались пересечь их в вышине.

Пока его не потревожили звуки, он пребывал в глубокой медитации, но где-то за стеной плеснула вода, вырывая из его неба кусочек, а потом еще и еще. Осторожные шаги — человек не хотел, чтобы его услышали, но босые ступни, касаясь пола, всё равно оставляли шорох, очевидный для чувствительных ушей Нина, — переместились из-за спины вперед, зашуршала тонкая ткань, падая на пол. По воде разбежались круги, волны ударяли в грудь одна за одной, пока все не стихло.
Нин узнал или догадался, кто пришел сюда в этот час и не побоялся Призрачного Генерала. Но Нин совершенно не понимал, как должно реагировать на это, а потому он тщательно залатал свое небо и попытался медитировать дальше, не открывая глаз.
Вот только небо теперь искажалось и приобретало черты лица Незнайки, заставляя дышать глубже, а сердце биться чаще, возвращая обратно.

[icon]http://forumupload.ru/uploads/001a/b5/3f/25/701030.jpg[/icon]

Тишина становилась почти звенящей, и он уже не знал, как долго сможет просидеть в той же позе, не выдавая себя. Сможет ли удержаться, чтобы не открыть глаза и не посмотреть на того, чье лицо так и стояло перед взором, не отогнать… Тепло воды вдруг ощутилось острее. Поднимаясь вверх, по темным жилам, пока что незримо, пробежал огонь, но скрытый в воде и за покровом волос, не предстал наблюдателю. А то, что тот смотрел… это чувствовалось, смотрел и не решался шевелиться.
Наконец, нарушить молчание стало необходимо, но Хуайсан начать говорить первым, и Нин только продолжил плыть по течению. По течению уже совсем другой реки.
— Однажды золотистая канарейка…
Если бы Нин мог шевелить ушами как сестра, он бы выдал себя от неожиданности. Мысли взметнулись как полы одежды на горном ветру и улеглись, поглощенные свежей памятью. История текла водой и повторяла ту, что случилась недавно в городе Шуйшан. С ними двоими.
Канарейка видит его черным дроздом? Канарейка хочет… чего хочет канарейка??!
Впору было запаниковать, ведь он совсем не… не сторонился. Вроде бы. Разве?
“Что я делаю не так?” — Нин не удержался и вздохнул. Теперь было уже совсем неловко делать вид, что спишь, если уж это не так.
— Что Вэнь Нин… делает не так… Почему глава Нэ огорчен?
Открыть глаза он открыл, но взглянуть на Хуайсана так и не решился. Шевелиться тоже не хотелось, достаточно уже того, что он не стал сжиматься в стыдливый ком, как хотелось сделать в ту первую ночь, защищая свое изуродованное темной ци тело от постороннего взгляда. Тогда постороннего, а теперь… теперь, вроде бы и нечего скрывать, но память об этикете и приличиях никуда не делась и подсказывала ему — то, что здесь происходит, вышло за рамки таковых, и с этим уже ничего нельзя поделать.

[icon]http://forumupload.ru/uploads/001a/b5/3f/25/701030.jpg[/icon]

Потребности простые, в тепле и ласке. Слова текут как вода, снова и снова запутывая то, что он чувствует, как струи в косы сплетаются и обхватывают его разум. И кажется, что он что-то должен, хотя… ничего не должен. И всё же, будто исподволь, нет-нет, да мелькает мысль, что виноват в происходящем он сам.
Весенние игры? Весенние…
Нин поднял и тут же опустил взгляд, часто моргая, наконец, понимая, что Незнайка не шутит. В самом деле не шутит, а совершенно серьезно предлагает ему… парное совершенствование. Неужели молодой господин Вэй тоже говорил о таком всерьез и так давно?
На память пришло давнее и постыдное, то, чего он сам смущался до сих пор, вспоминая ненароком. Как Старший Брат перед его отъездом с сестрой в ГуСу сводил его в весенний дом к девушкам. Шутил, что А-Нин поедет в монастырь так надолго, так хоть будет желание вернуться и повторить, и сам обнимал красавицу в бледно-желтом ханьфу с таким низким… ох… как вспомнишь тот вырез и пышные формы, до сих пор по коже мурашки бегут. А он сам, едва лишь к нему прикоснулись девичьи руки в комнате наверху, не удержался… Слишком все быстро случилось. Тогда он оделся и сбежал оттуда, извинившись перед Старшим братом.
А потом им с сестрой стало совсем не до развлечений… Да и какие в Илине развлечения.
Так о чем говорит глава Нэ? Неужели думает, что… И как теперь в таком признаться?
— Ты понимаешь, о чем я говорю, А-Нин?
Прикосновение руки к плечу не показалось неприятным, а пальцы на щеке не доставили беспокойства. Но как бы ни понимал он, о чем говорит Незнайка, слишком трудно судить о том, чего никогда не знал сам. А слова и обещания всё льются.
Он верит, не выходит не верить. Но оттолкнуть так легко, как и обидеть. А обижать Хуайсана совершенно не хотелось.
— Вэнь Нин… не знает, — как же признаться, что совершенно не понимаешь, чего хочешь? — Не знает, что такое парное совершенствование, — удается даже улыбнуться, не следя однако за рукой, которая уже на его груди, там, где сердце бьется немного чаще, чем обычно. — Вэнь Нин мало что видел в жизни, но нет… не противно.
Ответ честный. Только вот… правильно ли всё это?
— А вам… вам разве не противно прикасаться ко мне?

[icon]http://forumupload.ru/uploads/001a/b5/3f/25/701030.jpg[/icon]

Когда он думал о прикосновениях, теперь так редко, что можно было бы пересчесть каждый такой случай без труда, он не вспоминал кого-то конкретно, а просто видел руки, которые заботливо обнимают его и успокаивают.
Он чаще представлял рядом Цин и ее теплые объятия, как в детстве, когда он был совсем маленький. Или сильные руки Старшего брата, когда тому удавалось оторваться от своих дел и найти время, слишком редко, чтобы учить его стрелять из лука, он все еще помнил, как тот нес его на руках, когда они с сестрой приехали в Безночный город, в том был покой и защищенность, и не было ничего… такого, что сейчас чувствовал он сам.
Прикосновения девушек в весеннем доме были не такими запоминающимися, как объятия родным ему людей, и их он не запомнил совсем, только то чувство стыда, с которым он убегал оттуда.
Сейчас не было ни стыда, ни желания убежать, не было и защищенности, а тем более покоя. Волнение охватило огнем, и этот огонь он сдерживал с большим трудом, пытаясь казаться привычным собой. Бежать от тайных желаний, какие посещают всякого взрослеющего юношу, как когда-то раньше, он был не намерен, и, если до сих пор удавалось просто не думать об этом, так же, как навсегда забыть о возможности снова стать человеком, сейчас эти желания, повинуясь чрезмерной близости Хуайсана, стремились вырваться на свободу и заполнить собой весь его мир. А что если…
— Ничего, Нэ Хуайсан научит, — вслед за словами, пульсирующими в голове с каждым ударом сердца, он почувствовал теплое касание к своей шее, и задержал дыхание, дабы не позволить себе лишнего, быть может, совсем уж неловкого движения. Не хватало сейчас потерять контроль над телом или… каким-то образом выпустить демона наружу, не сумев удержать его внутри. От того, чтобы кусать губы, приводя себя в чувство, удерживает простая мысль, — можно случайно пустить кровь и окрасить ею воду. Так уж точно не стоило бы…
—  А-Нин, я считаю тебя красивым, сильным и мужественным воином. 
Незнайка сейчас выглядит совсем как девушка, пытающаяся соблазнить его, даром что кожа нежная и бледная, как у тех, что пытались учить его искусству любви, а он всё никак не может поверить всем этим сказанным здесь словам. Разве он может нравится таким? Разве может? Но руки его уже замыкаются на талии Хуайсана, а нога того ложится на его бедра, призывая опустить взгляд вниз, чтобы тут же поднять. Нет, слова могут быть какими-угодно, но мужское тело врать не может.
— Даже твои черные ветви на коже мне очень нравятся. Ты словно из мрамора высечен. Только не будь холоден со мной, как мрамор.
Палец касается черной жилы на его груди и проходится вдоль нее, по шее и вверх, заставляя поднять и немного отвести назад голову. Нравится… слишком… Нравится не только ему, но и огню внутри него, и тьме, живущей еще глубже. И если огонь он может удержать, хоть и с трудом, напряжение в животе становится нестерпимым. Он мог бы поклясться, что почувствовал боль, если бы мог ее чувствовать, он… вспомнил, как оно бывает, но это всего лишь благодарная память, что подкинула ему картинку прошлого, теперь его возбуждение шло рука об руку с огнем и тьмой. А губы Хуайсана так близко, что хочется забыть обо всем и броситься с головой в это ощущение тепла рядом.
И он просто позволяет себе попробовать вкус поцелуя, обещающего нечто незабываемое, притягивая к себе томного и жаждущего не такого уж и Незнайку, раз тот чему-то готов научить, погружаясь чувствами в острое, тянущее и сладостное ощущение в животе. Воспламеняясь не на шутку…
Это же и отрезвило, когда огонь пробежал от живота по темным жилам вверх, до шеи и лица, полыхнув под кожей, и стремясь погасить этот огонь, он совершенно забыл о другом, темном, что поднял голову и позволил себе вырваться на свободу, лишь только он отвлекся.
Оторвать от себя, оттолкнуть через нежелание, через силу… пришлось. И сам он выскочил из воды, забыв о смущении. Не до смущения, как темный туман окружает тебя, а лишь бы быть подальше от того, кто не должен пострадать.
Крик безмолвный, он проглочен. Никто здесь не должен услышать или даже почувствовать, как всколыхнулась темная Ци, и какие усилия потребовались, чтобы заглушить ее источник, заставить вернуться обратно в свои берега, свернуть эту нить в тугой моток и погрузить на дно его существа.
Упав на колени и тяжело дыша, Нин закрыл глаза. Мокрые волосы прилепились к лицу. Но он знал, он чувствовал, что Хуайсан в порядке.
— Простите, — он разлепил, наконец, губы и обернулся, пытаясь улыбнуться, — Вэнь Нину потребуется… чуть больше времени, чтобы… научиться.

[icon]http://forumupload.ru/uploads/001a/b5/3f/25/701030.jpg[/icon]