Поселение Цюйшу у самой границы в каждый из визитов представало совсем другим, нежели было до того, разрастаясь, застраиваясь, заполняясь самым различным людом и почти теряясь среди множества таких же городов, если бы то тут, то там не врезались во внимание детали, на первый взгляд незаметные, но тяжёлыми, крупными украшениями женщин, похожим - и непривычным кроем одежд, изгибами крыш, крытыми войлоком юртами вперемежку с обычными городскими домами, запахами, витавшими в воздухе, дающие понять – ты покинул не только Цишань, но и вообще привычные глазу земли. Да и вообще… почти нет никаких лишних глаз.

И, судя по вывешенным повсюду знамёнам, принадлежность к Великому Ордену здесь стремились выставить напоказ, как самую ценную домашнюю утварь или хорошее оружие. И принять целый пост, если потребуется. Для охраны земель, конечно же.

По словам матери, до её свадьбы здесь была голая земля и пара пастухов. Сколько Хунчжан себя помнил, она никогда не стремилась домой, пытаясь отделиться, отгородиться, выжечь из себя всё, что её окружало ранее и казалось недостойным благородной дамы, коей она теперь являлась.
Однако с возрастом любовь и ностальгическая тоска по родине всё же подняла в женщине свою голову, и каждый раз, стоило ей встретиться с сыном, госпожа Вэнь Лянью не упускала случая удовлетворённо подметить, что в нём гораздо больше от неё, нежели от его отца и её мужа. «И весь огонь – от меня тоже» любила повторять она.

Хунчжан ни разделял её мнение, ни опровергал его.

И не так уж часто бывал в родных землях своей матери – один или, может, два, - но у него были все основания полагать, что в скором времени…
Иногда даже не требовалось никаких приказов отдавать вслух, чтобы догадаться, что именно, когда и как от тебя потребуют сделать.

Но сейчас цель визита была самая приятная и самая, что ни на есть, родственная – объявить местному князьку, с недавних пор гордо именовавшему себя Старейшиной Чанги и являвшемуся по совместительству  дедушкой самого Хунчжана по матери, что совсем скоро он станет и прадедушкой. Возможно, уже не в первый раз, в какой-то момент Хунчжан устал считать материнских родственников. Сяомин, в её положении, разумеется, никуда не поехала, да и оставлять её, признаться, не хотелось – и одновременно, от таких ожидаемых, но резких перемен в жизни хотелось сбежать, ни много, ни мало, на самый конец света. Всю дорогу он спрашивал себя, а что должен чувствовать по этому поводу? И не находил ответа. Не нашёл он его ни на въезде в город, ни во время приветственных церемоний, всех приличествующих слов и подарков. И сейчас, в выделенных ему покоях, на дне опустевшей пиалы с вином, не находил его тоже. Наверное, он счастлив.
- А вот если бы ты стал отцом, что бы ты делал? – задумчиво произнёс он, крутя в руках пиалу – тонкая работа, явно не местная.
Таоцзю не было у него перед глазами, но тот наверняка находился где-то поблизости, где-то в пределах комнаты. Уже почти привычное чувство – как и то, что можно вырвать из целого потока мыслей фразу, пару слов или даже одно, и он всё равно поймёт, о чём речь, подхватит и, возможно, действительно что-то объяснит.
- Только не думай, что я жалуюсь, я бы не стал жаловаться на твою собственную сестру, - Хунчжан тихо рассмеялся, потянувшись за кувшином с вином. Он возмутительно теряет время, сидя здесь, с пустой пиалой, в которую только глоток чая налить, но никак не вина, и поэтому он делает этот глоток прямо из кувшина. – Тебе.
На самом деле… на самом деле с этим браком всё сложилось лучше, чем он думал изначально. Всё вообще… сложилось лучше. Но о прочем он запретил себе думать ещё давно.
Близился час Крысы, а не смыкал глаз он… уже почти круглые сутки, и от вина его немного повело… Но дальше низкого столика, на котором уютно теснились кувшины с вином и какой-то местной молочной выпивкой, которую Хунчжан пока не рисковал пробовать, его всё равно бы не повело. Облокотившись о стол и подперев ладонью голову, он с лёгкой улыбкой посмотрел на своего товарища – по выпивке, по практически всем заданиям, да и по жизни. Хоть Шэнь Таоцзю и не был похож на человека, который когда-либо осядет дома с милой жёнушкой и выводком детишек.
[nick]Вэнь Хунчжан[/nick][status]火[/status][icon]http://forumupload.ru/uploads/001a/b5/3f/33/656260.jpg[/icon][quo]火[/quo]

Отредактировано Lan Sizhui (Понедельник, 3 мая 17:55)

- Говоришь, воровать у сестры румяна… - Хунчжан тихо рассмеялся, пряча улыбку за кувшином с вином, которого уже оставалось до обидного мало. На завтра ему нужна трезвая голова… наверное. Нет, совершенно точно - нужна. Хотя возможность справиться с последствиями неумеренных ночных возлияний не казалась чем-то недоступным и неосвоенным. – Кстати… - он скользнул взглядом по такому привычному и непривычному одновременно убранству комнаты. Кто-то, обустраивая здесь всё к прибытию гостей, очень старался по изысканности приблизиться, верно, к самим императорским покоям, но полностью яркой пышности избежать так и не смог. – Как тебе здесь? Возможно… возможно, стоит привыкать к местному колориту уже сейчас, потому что потом на это времени не будет. Нам сильно повезло, что они очень высоко ценят связи крови. Даже если эта кровь их отвергала последние два десятка лет…
Подогретое вином настроение на пару мгновений потускнело как-то само. Стоило ли думать об этом сейчас? Не поздно ли будет думать об этом потом?
- Прежде всего, конечно, следует выучить язык, да, с местными вполне можно объясниться и так, но дальше… Вопрос в доверии. Ты не сможешь стать своим, сразу – не сможешь. Но подчёркивать, что ты чужак, выглядит оскорбительно, коль скоро придётся здесь жить и не только… Я знаю с десяток фраз, но мать… Сам знаешь, она не жаждала ранее ни учить, ни рассказывать. Ничего, - он чуть усмехнулся, - кроме музыки.
На самом деле, Шэнь Таоцзю видел вторую госпожу всего несколько раз в жизни, и вряд ли им довелось обменяться чем-то, кроме приветственных поклонов. Но чтобы понять, что из себя представляет Вэнь Лянью, не требовалось сводить с ней тесного знакомства.
- И разобраться… во всех этих традициях. Небо… - он потёр лицо ладонями, испытывая непреодолимое и несвойственное желание жаловаться на жизнь, жаловаться много, устало и пьяно, - я не привык жить в городах с ощущением, что в любой момент тот может сорваться с обжитого места и убраться восвояси в любое другое. Но придётся. А ты видел эти одежды из шкур? И это в Цюйшу ещё пытаются подражать Поднебесной… А эти их юрты? Но, на самом деле… - на самом деле, он не был настолько против, насколько пытался показать.
Щедрое наказание – или щедрая награда? Родственный намёк, а не ссылка, выказанное доверие и надежда вместо презрения, возможность что-то делать и принести пользу… конечно же. Пусть и где-то там, далеко, не мешая… Можно вернуться, можно, так же развернувшись, покинуть то, что раньше считал домом и чем-то незыблемым в своей жизни. Разве может возникнуть недовольство, разве могут быть какие-то сомнения? Ты хотел летать – так лети.
- Я пойму, если ты не последуешь за… - «мной», - нами. У Сяомин, сам понимаешь, выбора нет, но ты ещё можешь вернуться в Паньюй, а можешь и остаться, - он не стал уточнять, где, это было понятно и так.
Говорить об этом, на самом деле, не хотелось, и достаточно было дать понять по тону голоса, по выражению лица, чтобы Таоцзю благоразумно не задавал лишних вопросов, даже если ему – и это тоже было понятно по выражению лица – очень хотелось. Потом. Всё потом.
Он не будет один, но в то же время казалось, что останется совершенно одинок перед всем тем, что вырастало перед ним подобно скале. Можно преодолеть скалы, можно попытаться прорубить себе путь сквозь камень, а можно разбить лагерь у подножия и чего-то ждать, да только время точит горы слишком медленно. Какой путь он выберет и будет ли выбранный путь – его? Тем больше его заполняли думы, чем меньше становилось вина, и пустые кувшины можно было выстраивать в ряд подобно солдатам, сразу же занявшись вопросами тактики и стратегии. Местные даже сражались в совершенно непривычном стиле, за которым тоже следовало пронаблюдать. «Что ж, главная ошибка – никогда не просить помощи», - вздохнул Хунчжан. Стоило переговорить с этим Старейшиной Чанги, тот был заклинателем самого заурядного уровня, но в его… жизненном опыте не возникало никаких сомнений. А главное – он признавал его своим внуком не только потому, что его дочь когда-то пролезла в наложницы, а затем, и в жёны к одному из «пришлых», от которых теперь – тоже по-родственному, - ожидались все возможные блага. Хитрить не стоит – на осознание этого его мудрости хватало тоже. Хочешь что-то принять – будь готов и что-то отдать.
Вэнь Хунчжан, наконец, поднялся из-за стола, не пошатнувшись, ничем не выдав своего самую малость шаткого состояния. Глянул мельком в окно и, ослабив тяжёлый пояс из плотной шёлковой ткани, отбросил его в сторону. Парадные одеяния казались слишком уж тяжёлыми, и хотелось снять хотя бы дасюшен побыстрее, не особо заботясь о том, чтобы повесить всё как следует… Чёрный плотный шёлк с проблесками алой вышивки слишком уж давил на плечи.
Родич не поскупился и выделил Хунчжану несколько комнат, соединённых узкими переходами, перегороженными ширмами, украшенными различными узорными занавесями и, главное, коврами, он вообще никогда раньше не видел столько ковров в одном месте, но больше всего сейчас интересовала бочка горячей воды, которая как раз успела остыть до приемлемой температуры за разговорами, да и… Являлась ли для него проблемой холодная вода?
- Завтра снова день разговоров, - он вздохнул, потянув, наконец, с плеч верхнюю парадную одежду. – Меня будут пытать, насколько серьёзные у нас намерения, я буду допытываться, насколько глубока их преданность. Всё это – ни единого слова прямо. Единственный ответ, который должен прозвучать – безоговорочно.
От воды исходил запах благовоний, которыми Хунчжан обычно не пользовался, но которыми, видимо, пытались подчеркнуть статус гостя – вряд ли те были в большом ходу в обычной жизни.
- Не так много людей здесь выбирают пути самосовершенствования, но у них потрясающе сильный дух… а ещё я рад, что не приходится купаться в реке, - рассмеялся он, пробуя рукой воду. – Шиди не поможет мне?
Принимать помощь от Таоцзю тоже казалось чем-то естественным. Чем-то родственным. Вэнь Хунчжан – старший брат, Шэнь Таоцзю – младший брат, так повелось почти сразу, стоило им свести знакомство уже в более зрелом возрасте, нежели тогда, в Паньюе. Хоть он и не мог не замечать те взгляды, которыми так щедро одаривал его шиди… впрочем, заботясь почти всегда о том, чтобы никто ничего не заметил, особенно сам Хунчжан. А тому не составляло трудности делать вид, что он не замечает, насколько не братскими иногда были эти взгляды, случайные редкие прикосновения и не менее редкие, сорвавшиеся с губ слова. Возможно, именно то, что он как бы не замечал ровным счётом ничего, кроме братской любви и уважения, и было одной из частей снова затеянной Таоцзю игры? Одной из многих его игр, которым никогда не было конца.
[nick]Вэнь Хунчжан[/nick][status]火[/status][icon]http://forumupload.ru/uploads/001a/b5/3f/33/656260.jpg[/icon][quo]火[/quo]

Отредактировано Lan Sizhui (Понедельник, 3 мая 17:56)

- Я обычно не горю желанием, - Хунчжан усмехнулся, вынимая тяжёлую резную шпильку из гуаня, - но сейчас бы послушал, что сказал бы отец. Потому что, если смотреть на положение дел беспристрастно и открыто, я буду стоять выше него. Он не переживёт.
Почему-то от этой мысли на душе становится как-то неестественно радостно. Не всякое пламя можно затоптать, не всегда стая галок может отогнать хищную птицу… Хунчжан растирает лицо ладонями. Похоже, он всё-таки пьянее, чем думал ранее.
- Ты просто стой и смотри, чтобы я не начал тонуть… Если начну – сразу спасай.
Оставшись в одних нижних одеждах и дёрнув ленту из волос, позволяя тем свободно разойтись по плечам и спине, Хунчжан с наслаждением потянулся, зная, что при Таоцзю может позволить себе потерять лицо, хоть на мгновение, и не только на мгновение. Можно покряхтеть, пожаловаться на жизнь – на какие-то несущественные мелочи, - и это не будет воспринято как свидетельство его слабости. Потому что слабым он быть не может.
- Возможно, стоило взять с собой Сяомин, но ей не следует сейчас путешествовать. Как бы она ни утверждала, что перенесёт всё и даже больше – в этом опасно сомневаться. – он тихо смеётся. – Знаешь, после той, первой поездки, я сказал матери, что главное, что должна научиться делать жена – уважительно молчать, большего я не потребую.
Плотный тёмно-красный шёлк скользит прочь с тела, волосы щекочут обнажившуюся кожу, и Хунчжан раздражённо дёргает головой, отбрасывая длинные пряди за спину.
- И знаешь, что она сказала? – он поворачивается к Таоцзю, упирая кулаки в бока и в притворном возмущении вздёргивая левую бровь. – Главное, чтобы она научилась тебя терпеть! Большего требовать не смей. Скажи, меня сложно терпеть?
Но всё-таки на губах нет-нет, да проскальзывает непривычно нежная улыбка, слишком мимолётная, чтобы заметить – всякий раз, когда он вспоминал ту женщину, которая всё же стала его женой. А теперь собиралась и подарить ему детей. В голове не укладывается…
Вода всё ещё была достаточно горячей, но от неё перестал валить густой пар – как раз именно то, что нужно. Хунчжан без видимых трудностей забирается в бочку, погружаясь в горячую воду. Вода успокаивала – почти всегда. Он не мог без воды – тёплой и ласковой или бушующего шторма – всё равно. Сейчас хотелось удобнее устроить голову на свёрнутом и переброшенном через край бочки полотенце, закрыть глаза и сидеть так, пока не надоест. Потом, как всегда, быстро помыться и облачиться в предложенную ему чистую одежду – на местный лад, но клановых цветов. Халат был короче, чем привык Хунчжан… но почему-то казался более удобным, чем привычные ему одежды. Ладно, со всем этим он разберётся…
- Времени осталось мало, - как бы ночь почти не прошла, опять просидели, не следя ни за чем, - а завтра вставать придётся рано. Хочешь успеть выспаться – залезай.
Хунчжан подвинулся, освобождая достаточно места в воде, хотя в такой бочке мог одновременно вымыться, казалось, и небольшой отряд. Но было интересно – примут ли его предложение. Догадаются ли, что могло за ним скрываться? Однако, в некоторых вещах терпением Хунчжан не отличался вовсе.
- А хочешь что-то сделать – делай. Сегодня ночь… - он усмехается, всё также не открывая глаз, - подходящая. Возможно, больше такой не будет.
Что делать с тем, кто бывает непоследователен в своих желаниях, Таоцзю тоже научился понимать.
[nick]Вэнь Хунчжан[/nick][status]火[/status][icon]http://forumupload.ru/uploads/001a/b5/3f/33/656260.jpg[/icon][quo]火[/quo]

Он должен был остановиться, и он мог остановиться, потому что с каждым годом всё больше и больше исправно растворялось умение терять голову и совершать безумные поступки, коих Вэнь Хунчжан позволить себе больше не мог, балансируя вместе с семьёй и всем своим положением на тонкой грани. Его сердце больше не разрывалось ни от любви, ни от ненависти, ни от удивительно гармоничного и сжигающего дотла сплава этих двух чувств, уступив место мерному тлению. Но…
Стоило переступить границу, – небо, будто она видна, эта граница, будто прочерчена прямо на земле непреодолимой полосой, - как он вновь почувствовал себя… живым?
- Я не буду лгать, шиди, - он тихо вздыхает, прикрывая глаза. – Скорее всего эта ночь будет единственной.
Хунчжан мягко высвобождает руку из плена пальцев и губ, обводя самыми кончиками пальцев, едва касаясь, абрис этого удивительного лица, в переплетении мягких и резких линий которого рождается что-то нечто совершенно удивительное, и взгляд отвести становится сложно – да и не хочется, потому что он смотрит, смотрит, смотрит и будто видит впервые, но где-то на самом дне мерцающих глаз всё ещё читается тот самый мальчишка с хитрой улыбкой и пока ещё детскими бесхитростными желаниями.
- Но я хочу, чтобы она была.
Главное, не задавать себе вопросы. Зачем, почему, как так вышло, что они – вот здесь, вот так, глаза в глаза и хотелось бы кожей к коже, и между ними только вода и собственное возбуждение. Он же… брат его жены, маленький славный А-Янь, когда ты успел стать таким…
«Когда я успел стать таким?»
Насколько сильно увяз в этом, что ему нужен был кто-то, кто-то рядом, кто не был бы женщиной.
Кто не был бы его младшим братом. Просто… зачем?
- Все сожаления оставим на потом. Не сейчас.
Сейчас между ними не остаётся практически ничего, ни лишних слов, ни лишнего расстояния, ни лишних мыслей, и остаётся только погрузиться глубже в воду, и это тело обжигает её, а не она – тело, просто смотря в глаза напротив, просто – позволяя. Единственным движением вскинув руку вверх, разметав сорвавшиеся горячие капли, и едва заметные алые сполохи словно прошивают воздух, накрывая обоих крыльями тишины, скрывая от всего мира, потому что единственный мир сейчас, который имеет право существовать – только для них двоих. Только на одну ночь. И опустить ладонь на загривок, притягивая к себе, пробуя вкус вина не из кувшина, но с чужих губ.
[nick]Вэнь Хунчжан[/nick][status]火[/status][icon]http://forumupload.ru/uploads/001a/b5/3f/33/656260.jpg[/icon][quo]火[/quo]

Он не знал, зачем это делает, зачем это всё ему надо, потому что просто – надо, хочется. Хочется ощутить под пальцами не податливую мягкую женскую плоть, чувствовать не лёгкий цветочный запах кожи и волос, умащённых до этого лучшими благовониями, и вместо нежных касаний – крепкие пальцы, впивающиеся в кожу так сильно, что могут остаться следы. Он тонул – во всех смыслах, и был готов отдаться этому потоку, увлекающему в свои глубины с головой.
Вообще, стоило бы вылезти из воды, но не хочется. Слишком удобно он прижат чужим телом, но любое движение рискует поднять бурю…
- Тише, - шепчет он ему или самому себе, втягивая в новый поцелуй, проводя ладонями широким движением по плечам и ниже, дёргая на себя, и где-то на самом грани слуха улавливая, как на пол плеснулась щедрая волна всё ещё горячей воды. – Демоны…
Вся эта ситуация вообще грозилась выйти из-под контроля, из-под того хлипкого контроля, который пытался привнести Хунчжан во всё… это. Не думать, не думать, не думать. Не думать о том, что кто-то может заметить, что родственник не спешил покинуть его покои в эту ночь. Не думать о том, что никто не торопится звать слуг, чтобы убрали бочку. Не думать… о многом, но не так, чтобы в голове не осталось вообще ни единой мысли...
- Я не думаю, что здесь будет удобно, - наконец, озвучивает он то, что пришло в голову, потому что слишком сильно шевелиться до сих пор не решался. Но сверху уже тлел искрами купол защитной сферы… если бы он мог вообще перенестись в другое место и время. Время, когда на нём не лежало ни малейшей ответственности ни за что. – Но если шиди хочет…
Если шиди хочет, то можно и здесь. Где он захочет, как он захочет, Хунчжан ведь уже решил, что всё будет так, как захочет шиди.
- Но как ты захочешь, - наверное, об этом тоже нужно было сказать вслух, вместе с чередным поцелуем, мазнув губами где-то у виска, притягивая его к себе ещё ближе, и это было бы уже неудобно, если бы не было так необходимо. – Всё, что захочешь… - самому же хотелось вжаться телом в тело, давая почувствовать своё возбуждение, - только сегодня – совершенно всё, - с тихим смешком, оглаживая изгиб спины и крепкие бёдра.
[nick]Вэнь Хунчжан[/nick][status]火[/status][icon]http://forumupload.ru/uploads/001a/b5/3f/33/656260.jpg[/icon][quo]火[/quo]

- Если бы я был божеством…
Если бы он был божеством, мог бы избежать в жизни тех потерь, которые она ему принесла? Мог бы обойти все острые углы? Но и не получил бы, не пройдя всю свою жизнь именно по тем шагам, которые ему довелось пройти, тоже многого…
«Будь что будет», - решил он про себя, давно уже решил, и решимость его крепла с каждым поцелуем, с каждым прикосновением, с каждым укусом, шутя прихватывающим его кожу, отзываясь пульсирующим горячим возбуждением под пальцами, и не менее горячими словами обещаний.
Не расплескать хотя бы немного воды из бочки просто невозможно, когда они меняются позициями, ещё только учась... пристраиваться друг к другу? Принимать друг друга? Надо же, в попытках быть примерным семьянином он почти забыл, как это делается. Он, но не его тело.
- Не будем испытывать твоё терпение, - провести ладонями вдоль гладкой влажной кожи груди, с нажимом лаская, вниз, едва задевая тонкую кожу живота, вверх, сжимая пальцы на плечах, снова вниз, поглаживая кончиками пальцев, словно невзначай, соски. - Или всё же немного будем? Знаешь, настоящий воин должен уметь сдерживать себя... - он наклонился к самому его уху, - всегда.
Мокрые длинные волосы облепляли плечи и спину, отдельными прядями ластились к чужому телу, и обычно Хунчжан терпеть не мог это ощущение, хотелось сразу же собрать их, перекинуть хотя бы за спину или через плечо, но сейчас это не имело никакого значение, и хотелось только одного - узнать, надолго ли хватит его шиди?
И надолго ли хватит его самого, ибо ощущение упирающейся горячей плоти было поистине невыносимым, и удержаться, чтобы не отереться хотя бы раз, другой, было сложно, и он не стал отказывать себе в подобной малости. Хороший ли он наездник? Возможно...
- Но я обещал, что будет так, как хочешь ты. Не надо терпеть.
В конце концов, немного боли мало что значило.
Если только весь следующий день ему не придётся провести в настоящем седле. План намеченных событий совершенно вымыло из головы со всеми поцелуями и пролитой водой. Принять в себя чужую плоть может быть сложнее, чем предполагалось... но как там - надо уметь сдерживать себя?

[nick]Вэнь Хунчжан[/nick][status]火[/status][icon]http://forumupload.ru/uploads/001a/b5/3f/33/656260.jpg[/icon][quo]火[/quo]

Потолок над ними тлел багряными звёздами-искрами, и можно было решить, что над ними залитое огнём и кровью небо, а не щербатая штукатурка почти хижины, гордо именующейся дворцом правителя этих земель.
Но даже несмотря на барьер, Вэнь Хунчжан привык сдерживать себя - в вопросах любви. Сдерживать в словах, в томных звуках, что слетали с губ, но совершенно не мог сдерживать себя в проявлениях телесных, и не считал нужным. Как не считал нужным потом объяснять слугам, откуда на полу могло взяться столько воды...
Пусть он отвык принимать в себя чужую плоть, это не то, что невозможно было пережить (особенно, заново), и стоило отдать Шэнь Таоцзю должное - он был осторожен. Что бы ни говорил и как бы ни действовал, это проходило через всё его поведение той плавной линией, которую способна даровать лишь принадлежность к воде.
И не понять было, сливались ли они в единое, либо же он просто полностью потонул в этих тёмных водах.
Вэнь Хунчжан позволил себе лишь один несдержанный хриплый стон, выгнувшись на чужой плоти, почти ослеплённый вспышкой острого удовольствия, которой суждено было стать последней. И как ни хотелось бессильно завалиться на тело под ним, он не позволил себе, лишь немного прильнуть, скользя губами вдоль мокрого лба - то ли от воды, то ли от проступившей испарины, - и покинуть бочку, больше не пролив ни капли. Ноги ощутили влажное чавканье мокрой ткани под ногами, что была призвана, наоборот, защитить пол от случайно пролитой воды.
- О том, что здесь произошло... - начал он отстранённо, подхватывая приготовленные полотенца, - никто не должен узнать. Если ты желаешь, чтобы это произошло не единожды.
Мгновение, и вот он уже прежний Вэнь Хунчжан с хмурым лицом и мрачными думами, будто и не было тех мгновений, когда он мог себе позволить отпустить себя. Почти полностью. Почти - потому что теперь ему придётся нести ответственность за них обоих.
Халат приготовили не из шёлка, и покрой был необычный, но довольно приятный к телу, как и ткань, разве что заканчивался выше, чем приличествовало носить взрослому мужу.
Вэнь Хунчжан развернулся к Таоцзю. Мягко огладил взглядом это лицо, ещё совсем юное. Но не сказал ничего такого, чтобы можно было расценить как слова о весенних цветах и удовольствиях, если не знать, что стоит поискать в них тень.
- Наверное, тебе сейчас стоит уйти... Я подумаю о том, когда и где нам снова удастся встретиться.
Они всегда рядом друг с другом, но всегда на виду. Ближайшая неделя вряд ли могла располагать одиночеством. Возможно... дальше. Дальше. Вэнь Хунчжан не мог знать, что будет дальше, и даже не планировал, когда он сможет предаться утехам. Шэнь Таоцзю должен был это понять и, наверняка, понимал.
Как должен был понять и то, что эта ночь не являлась прощанием, не являлась подарком. В ней было обещание, а значит, когда-нибудь оно сбудется.

[nick]Вэнь Хунчжан[/nick][status]火[/status][icon]http://forumupload.ru/uploads/001a/b5/3f/33/656260.jpg[/icon][quo]火[/quo]