«И, между прочим, в Конституциях всех стран записано - если у вас травма детства, никто ничего вам не имеет права сделать. Вы имеете делать право, что захотите». (с)пизженно TarelkO!

Адъютант кратко на словах передал полученную от переводчика информацию. Ну что же, перед ними не простые партизаны, значит круг сужается. Этого парня можно хоть сейчас расстрелять на заднем дворе за нападение на патрульного и убийство служебной собаки. Но Рихард не спешил с этим.
– Дойч зольдатен унд дир официрен..
Рихард смотрел на пианиста несколько минут в немом изумлении, а потом и вовсе расплылся в своей любезной улыбке.
По-немецки:
– Господа, у меня две новости: первая – я – хороший учитель, ещё пара уроков, и парень заговорит, и вторая – увы, но наш мальчик дурно воспитан! – криминальрат развёл руками и громко расхохотался.

– Вы знаете, какое сегодня число? Двадцать шестое апреля, четверг. А в четверг у нас рыбный день. – Рихард поднял руки и похлопал ладонями над со своей головой.
Двое из присутствующих солдат вышли из комнаты, кивнув головой оберштурмфюреру. Они хорошо были наслышаны о привычках «Доктора» Рихарда, что уже только по жестам могли определить его намерения.

– Давайте я помогу Вам, фрау! – Рихард, обращаясь к девушке, сам развернул свёрток. В нём оказался холщовый комбинезон, найденный на посту.
– Фрау это знакомо? Не торопитесь с ответом. Присмотритесь получше!
– Раз у нас теперь появился тот, кто сможет донести смысл мною сказанного, предлагаю перейти к активной стадии нашего разговора. Итак, сегодня мне стало известно, что четверо постовых на въезде в город были убиты. Увы, я пока не знаю, кто это сделал. Может быть знаете вы? Ах да, это одеяние – Рихард указал на комбинезон, – было найдено на месте преступления. Приглядитесь, точно такой же комбинезон вы все можете увидеть на нашем дорогом Маэстро. Фрау видит это? Что каждый из вас может мне на это ответить?

Через пару минут в комнату вкатили две тележки, накрытые белыми скатертями. Одну из них подкатили прямо к Рихарду, а другую с чемоданчиком поставили у столика, так, чтобы пленные могли видеть то, что на ней находилось. За спинами парочки возникли молчаливые фигуры охранников, готовые к дальнейшим приказам.
Рихард снял свой китель, аккуратно повесив его на стул, оставшись в одной белой рубашке, поверх которой виднелись подтяжки.
– Очень жаль оставлять Вас без таких умелых пальцев, но мир жесток. В особенности к людям искусства. Ничего не поделаешь. – оберштурмфюрер подал знак солдатам и те стали извлекать из чемоданчика инструменты.
– Не то, чтобы я совершенно отъявленный псих! Нет, о Боже, поверьте! Я сам всячески присекаю такие действия на корню и в своих методах не использую ничего такого, чего бы человек не вынес ни физически, ни духовно, так ведь, милая фрау? – Рихард погладил девушку по голове.
На его столе уже расставили столовые принадлежности, и криминальрат снял крышку с основного блюда: им оказалась запечённая форель. Аромат еды распространился по всему кабинету. Воздавая многочисленные похвалы повару, Рихард приступил к трапезе, заткнув салфетку на ворот рубашки.
Тем временем, его помощники, стоящие за спиной пленного, подхватили его и усадили уже за стол. Руки парня пристегнули к подлокотникам стула.
Первыми в ход пошли тончайшие металлические пластинки. Начали с простого. Солдат схватил правую кисть музыканта и с силой разжал ему пальцы. Ногти. Вы когда-нибудь ломали ногти или быть может лишались их с корнем?! Весьма болезненное ощущение, но выжить можно. Если количество пальцев у вас меньше обычного или вы потеряете сознание прежде, чем пытка закончится – можно сказать, что вы счастливчик! Тонкая, словно бритва, острая пластинка, подгоняемая маленьким бруском заходит сперва под один ноготь, затем под второй. Пошла кровь, ногтевая пластина начинает податливо отходить от мякоти. И это всего лишь два пальца. Парня сдерживало наличие оков и присутствие предупредительного солдата за спиной. Манипуляции были окончены, когда вся пятерня музыканта была изуродована.
– Я привык к тому, что работу всегда нужно доводить до конца! Продолжайте!
Мучительная практика была проделана и со второй рукой пленника. Тем временем, «Доктор» Рихард, окончив трапезу и всё ещё нахваливая приготовленный ужин, поднялся со своего места и манерно утёр рот салфеткой.
– Телесная экзекуция всегда вызывает во мне зверский аппетит! Потише, Вольфганг! Ты разве не видишь, что наш друг начинает терять сознание. Я не хочу окончить наше маленькое представление в самом начале. Ведь зрители будут недовольны.
Криминальрат начал напевать слова из уже знакомой музыканту песенки, взмахивая в такт словам вилкой в воздухе.

In einem Bächlein helle da schoß in froher Eil,
Die launische Forelle vorüber wie ein Pfeil.
Ich stand an dem Gestade und sah in süßer Ruh
Des muntern Fischleins Bade im klaren Bächlein zu.

Лучи так ярко грели, вода ясна, тепла.
Причудницы форели в ней мчаться, как стрела.
Я сел на берег зыбкий и в сладком забытье
Следил за резвой рыбкой, купавшейся в ручье.

В конце своего импровизированного выступления «Доктор» Рихард швыряет прибор на поднос и подскакивает к парню.
– Ну что, Маэстро?! Поехали! – совсем обезумев, вскричал Рихард. – Сегодня ты сыграешь для нас своим нутром!
Он хватает за спинку стула и волоком тащит парня к пианино.
– Играй, играй же! Такая музыка, такой мастерство! – мужчина буквально вопил во всю глотку, вазёкая по клавишам инструмента кровавыми обрезками пальцев.