Осень выдалась на удивление теплая, и сезон сбора трав протянулся еще на две недели, что позволило задержаться в Илине дольше, чем он предполагал изначально. В тех местах стало вовсе неспокойно, и было чем заняться помимо того, что он все так же ходил на буддийские холмы и собирал травы для зимних запасов деревенского лекаря. Так они договорились. Вернее, договорился за него глава семьи пострадавшей от нападок демона женщины, пока Нин искал самого демона. Семья, что на время приютила его, рисковала многим, но в итоге покинул деревню он мирно и не с пустыми руками: несколько кусков серебра за травы он заработал честно, но эти скудные запасы уже подходили к концу.
Так уж вышло, что одеяние, подаренное ему молодым господином Вэем ранней весной, уже порядком истрепалось. Одна встреча с Вэнь Чжулю и его мечом чего стоила плотной, но все же видавшей виды ткани. И, хотя каким-то чудом бабушка в той семье заштопала все дыры так, что стало почти незаметно, всё же Нин знал, что еще пару таких отчаянных потрясений его одежда просто не выдержит. По лесам еще можно было бы ходить в таком виде, но совершенно неприемлемо появляться на людях. В прошлом году, повинуясь звуку знакомой флейты, он вышел из леса, что под горой Дафань, где прятался неизвестно сколько времени, в лохмотьях, обрывках одежды, в которой он пришел когда-то в Ланьлин, много лет назад, но сейчас, слава молодому господину Вэю, он в трезвом уме и доброй памяти, и повторять сей печальный опыт не хотелось бы. Люди только-только начали привыкать, что Призрачный Генерал ходит по Цишаню, дружелюбен и почти ничем не отличается от человека…
Нин остановился посреди улицы и посмотрел на свои ладони. Цепи с тяжелыми дротиками гулко звякнули. Ну… почти. По крайней мере, уже далеко не все разбегаются, стоит ему где-то появиться. Дети самые бесстрашные. Если взрослые не успевают рассказать им страшные вещи про него, они могут даже окружить и бегать вокруг, а некоторые даже пытались как-то оторвать кусочек от его одежды.
— Пора покупать новую, — Нин сунул руку в карман за воротом и вытащил последний кусочек серебра. Этого явно не хватит на новую одежду, разве что очень-очень скромную. Да и волосы в порядок не приведешь в ледяной речной воде, и изрядно потертый гребень для волос, как назло, позавчера сломался. Он пристроил серебро обратно, сунув в карман поглубже. — Может быть, вернуться в ту разрушенную деревню к северу?
Городок Шуйшан был первым, куда он решился зайти после того, как проводил Сычжуя к границе Гу Су, когда они почтили память своих предков, а летом он бывал здесь или в окрестных деревнях чаще всего. По северной дороге можно было дойти до той заброшенной деревни, где когда-то стоял отряд ордена Цишань Вэнь и где теперь царило запустение. Тот дом, где живет семья шумных лесных обезьян, еще крепок, а пристройки к нему можно использовать как зимнее убежище. Или укрепить дом напротив… Вроде бы за не самой спокойной беседой с Вэнь Чжулю они не успели его разломать до конца. Перезимовать и… Быть может, меж персиковых деревьев в саду того дома посадить редис к весне? Что ж, продавать редис он умеет. Наверное… В крайнем случае, персики. Хотя и за персики придется повоевать с соседями.
Стало совсем грустно. Предстоящую зиму нужно было как-то пережить и умудриться хоть немного заработать, чтобы сводить концы с концами, ведь он же не может совсем устраниться из мира, спрятаться на горе Луаньцзан в опасной близости от большого количества тёмной энергии и жить там как дикий зверь. Рано или поздно так можно потерять и человеческий облик, и человеческую душу, пребывая в полном одиночестве. Одиночество страшило даже больше, чем окончательная смерть. Смерть была бы успокоением, долгожданным итогом прожитых лет и избавлением мира от проблем, которые он мог бы в него принести, случись что-нибудь такое же непоправимое, как тогда.
На перекрестке Нин остановился и огляделся. Та улица вела к лавке продавца, где он купил свой плащ и получил в дар слишком тяжелые и потому никому не нужные дротики. Он был бы рад увидеть его снова и собирался свернуть с пути, как вдруг услышал шум с соседней улицы. Шум, звон разбитого стекла и громкие крики людей, и еще, как ни странно, музыку. Ноги сами собой повернули в ту сторону, и вскоре ему представилась картина, на первый взгляд, неприятная. Двое подмастерьев, едва стоявших прямо, пытались попасть друг по другу кулаками перед трактиром, то спускаясь, то поднимаясь по ступеням, цепляясь за зевак, собравшихся вокруг, которые держались на ногах ничуть не лучше самих драчунов. Пока те выясняли, кто сегодня тигр, а кто дракон, Нин прошел мимо них незамеченным и заглянул внутрь.
Дела до него не было никому, и он спокойно смог зайти, удивленно оглядываясь по сторонам. Такого он еще в жизни не видел.
— Эээй, хаспадин.. давай выпэммм, — немалых размеров детина, едва ли не угрожающе держа кувшин в руке и порядком петляя, шел прямо на него. На последнем шаге он споткнулся, пытаясь отдать кувшин вновь вошедшему. Кувшин-то отдал, сам растянулся на полу и тут же захрапел. Нин перехватился другой рукой удобнее и посмотрел на темную с зеленью пробку, все еще торчащую из горлышка. Народ вокруг гулял так, словно в вино подсыпали веселых трав, а то, может, и подлили отвар из грибов. В северных горах и не такое растет.
Переступив через тело, он прошелся между столами, пытаясь не толкать гуляющих, покосился на музыкантов, готовых уже скоро тоже славно упасть, как тот дружелюбный весельчак у входа, подошел к тому, кто здесь казался главным.
— Хозяин, что тут… происходит? — Нин говорил погромче, чтобы его услышали.
Круглолицый полный человечек обернулся, всплеснул руками, как только его увидел, и почему-то засмеялся. Нин поставил на стол кувшин.
— Плохое вино! — Смех стих, человечек нырнул под свой прилавок и вытащил два кувшина поменьше, перевязанные веревкой. — Господину Призрачному Генералу только лучшее!
Нин замотал головой, оглядываясь, не услышал ли кто. Мало ли...
— Берите, берите! За все платит вон тот господин…. а где же это он? Только что тут был. Наверное, пошел наверх. Да праздник сегодня у нас, мы разбогатели! Платит-то с лихвой.
Радостный хозяин таверны, пьяный как и все его посетители, собственноручно повесил кувшины вина ему на плечо. Нин просто неторопливо кивнул, с поклоном развернулся и пошел на выход. Поистине, пьяным по колено все на свете. Даже какой-то там Призрачный Генерал… Когда он выбрался на улицу, тигр и дракон все еще что-то там пытались. Вздохнув ненароком, он перевесил кувшины с плеча на шею и медленно побрел вдоль по улице, озираясь по сторонам.
— Похоже, бояться меня тут совсем перестали. Только не могу понять, радостная это новость или не очень, — бормотал он на ходу.
Стук наверху внимание привлек не сразу. Краем глаза замечая движение в окне второго этажа, Нин не сразу обернулся в его сторону, и только когда человек уже натягивал на шею петлю, стоя чуть не на краю окна в опасной близости от непоправимого, он развернулся и прыгнул вверх. И лишь потом подумал — зачем он так сделал. У него не было с собой ни меча, ни ножа, и даже дротики затупились настолько, что вряд ли смогли бы перерезать веревку, или что там было, сразу. Рукав одежды закрывал лицо человека, да и не важно было видеть лицо, чтобы понимать, что тот задумал, понимать, что человеческая жизнь может оборваться в один миг, а этот миг есть только для прыжка к окну второго этажа. Но человек в окне будто ждал этого мгновения и прыгнул ему навстречу, грозя упасть вниз раньше времени.
Никогда еще прежде не приходилось высвобождать темную энергию с такой чудовищной скоростью, как сейчас. Иначе бы он просто не успел. Тьма накрыла с головой, и он двигался практически вслепую, ориентируясь только на звук, как давно привык. Один из дротиков пробил потолок, упал вниз и обмотался вокруг балки, а Нин, повиснув на цепи, другой рукой обхватил человека, удерживая его от падения. Удавка натянулась, но не смогла сломать тому шею. Ворох длинных волос накрыл с головой. Держал он крепко и — еще крепче, когда, упираясь в сухое дерево стены, постепенно, шаг за шагом поднимался со своей ношей вверх.
В комнате у самого окна стоял стол, очень удачно, чтобы положить незадачливого прыгуна на него и вслед за ним перекинуться внутрь. Движением руки заставляя цепь размотаться и опуститься, он отряхнул щепки, которыми щедро осыпал их обоих потолок, потянулся к шее человека, чтобы снять удавку, и для начала откинул волосы с лица.
Цепь с глухим стуком упала на пол, а остатки темной энергии развеялись в воздухе.
— Глава… Глава Нэ?!
Бегло оглядев пол в надежде, что тяжесть цепи не проделала в нем дыру, а та не улетела вниз, на первый этаж, и не упала кому-нибудь на голову, он облегченно вздохнул и заморгал, смывая темную пелену с глаз. Возможно он ошибся, и человек рядом просто похож. Но нет… это вряд ли.
Должно быть, зрачки в его глазах появились снова, если обычное зрение к нему вернулось. Он не придумал ничего лучше, чем сложить руки перед собой и поклониться. И уже после этого увидеть тяжелые кувшины, свешенные с шеи и чудом уцелевшие в этом приключении.
— Вэнь Нин не хотел мешать… Но не мог не поблагодарить за вино, — он выпрямился. Тот ли это человек, о котором говорил хозяин таверны? — Должно быть, благодарить за праздник в этом городе нужно именно вас...
Уже не так уверенно и куда более осторожно он протянул руки, чтобы снять злополучный кусок ткани, затянувшийся на шее слишком сильно, чтобы спасенный смог справиться сам. Доволен он будет или нет, благодарности Нин не ждал.

[icon]http://forumuploads.ru/uploads/001a/b5/3f/25/726082.jpg[/icon]

Отредактировано Wen Ning (Понедельник, 12 октября 11:27)

Конечно, он не знал, почему глава Нэ решил завершить свою жизнь, выйдя в окно, для верности обмотав шею поясом, и не знал, что обычно говорят в таких случаях. К счастью, таких случаев ранее и не представлялось. Было всякое, но не такое, чтобы человек по доброй воле захотел лишить себя жизни, тем более, человеком этим оказался Нэ Хуайсан, единственный, кто ни разу серьезно не пострадал за всю историю их знакомства. По крайней мере, он никогда не казался тем, кто стремился умереть.
А теперь всё тот же Нэ Хуайсан смеялся и нервно шутил. Сразу после… как он сказал? Качельки?
Нин почувствовал, как у него самого нервно дернулся глаз, пока спасенный пристально смотрел на него, снова пробуждая свои человеческие чувства, оставляя позади затмение сердца и потрясение, сначала физическое, потом эмоциональное. Удивление и даже ошарашенное выражение появились в его лице не сразу, а только после, как ему показалось, недовольства, что его вытащили из петли. Впрочем, недовольство было как раз очень к месту. Вряд ли тот, кто решил подвести итог, был бы рад, что ему помешали, и Нэ Хуайсан, кажется, не был исключением. Разве что пьян он был примерно так же, как все, кто попал сегодня на его праздник жизни.
— Что ты вообще здесь делал. Тоже праздновать пришел?
Нин замотал головой, даже не зная, что теперь говорить.
— Я… — примостившись на одно колено у столика, он сминал край рукава и только что понял это, — нет… Я просто мимо… проходил.
Нин подумал, что стоит снять зацепившийся за дерево пояс с полуразрушенной балки и загляделся на дыру в потолке, кусая губы с досады. Цена жизни высока для заведения. Он хотел было уже встать на подоконник, чтобы стянуть злополучную ткань, но тут произошло нечто невероятное, что заставило дернуться уже оба глаза. Глава Нэ, судорожно выдохнув лишний воздух, протянул руку, цепляясь за его плечи, и обмяк, уткнувшись лицом в воротник. Чтобы тот окончательно не стек на пол, Нин аккуратно подхватил его и примостился рядом с ним, совершенно неподобающим образом садясь на стол. Впрочем, столу сегодня было уже все равно, а рыдающий на его плече человек вряд ли это вообще заметил. Нин и сам с трудом заметил, что сделал что-то противоестественное — обнял одной рукой и придерживает… главу ордена! Казнят и за меньшее преступление. Хотелось по-тихому выпрыгнуть в окно и бежать из города без оглядки, надеясь, что утром глава Нэ проснется и не сможет ничего вспомнить. И тогда ни у кого не будет проблем...
Нарыдавшись и отсмеявшись, глава Нэ по прозвищу Незнайка заговорил так, будто знал вообще всё на свете. Кажется, что Нин и услышал не всё, и пропустил половину услышанного:
— А ты в курсе, что теперь за мной долг за спасенную жизнь? … теперь должен обо мне заботиться, чтоб твое деяние не оказалось напрасным… Я ж не оставлю попыток распрощаться с жизнью.
“Он не оставит попыток”, — пожалуй, самое важное Нин понял еще раньше, а сейчас подтвердил опасения. — “Значит, это решение не было случайным?”
— Двух бутылок паршивого вина как-то маловато за спасенную жизнь главы ордена заклинателей, не находишь? Но все равно, давай-ка их выпьем за день рождения моего брата. Мне интересно, пьянеют ли мертвецы.
Кувшины вина, которые все еще оттягивали шею, попались под руку. Один из них глава Нэ поймал, зацепил за горлышко и потянул на себя, пришлось ловить второй и выпутываться из веревки, бережно держать слишком хрупкий для его сильных рук сосуд, чтобы после обменять его на первый, уже откупоренный. Для него.
Нин не помнил, когда пил вино в последний раз. Попробовал маленький глоток в тот первый свой вечер на горе Луаньцзан, один маленький глоток забористой настойки четвертого дяди. И всё. А тут целый кувшин. И нельзя отказать. День рождения предыдущего главы Нэ.
— К сожалению, — он с сомнением посмотрел на то, как, не дождавшись его, Хуайсан заливает в себя содержимое кувшина почти без остановки, — я не знал вашего брата… при жизни. Но ради вас и в его почтение я выпью вина.
Уж с кем, с кем, а меньше всего хотелось бы встречаться именно с Нэ Минцзюэ и его Бася, стоило вспомнить их неупокоенными, как передернуло. А что, если выпив вина, он снова потеряет контроль над собой? Было страшно, но обстоятельства вынуждали повторить всё то же самое и выпить столько же. То есть всё, что было в кувшине.
На вкус оказалось даже ничего, но очень непривычно. Нин вспомнил “Улыбку императора” в Гу Су, когда молодой господин Вэй позвал его выпить с ним. Как же давно это было… Так давно, словно это было даже и вовсе в каком-то сне. Мысли потекли плавно, а мир ненадолго растекся вокруг него. Совсем ненадолго, но хватило успокоиться, расслабиться и принять ситуацию, какой она была.
Незнайка, глава Нэ, сидел рядом, покачивался из стороны в сторону, пьянея еще больше прямо на глазах и все еще не убирая руки. Практически он почти ложился на его плечо, приближаясь, и вцеплялся в другое — удаляясь и разглядывая его. Нин смущенно попытался пригладить растрепанные волосы, когда в очередной раз взгляд Хуайсана задержался на них. Да, новый гребень был нужен еще вчера… Теперь оставалось только ждать, когда тот, быть может, захочет спать, и можно будет просто тихо переждать ночь, охраняя его сон и сидя на полу…
Нет, у Нэ Хуайсана появилось очень много новых идей, каждая из которых приводила в недоумение и даже ужас, особенно вкупе с мечтательной улыбкой.
— Глава Нэ, должно быть шутит, — он проморгался и кивнул, желая убедить и себя, и его. В первую очередь его, ведь отказаться от клана, чтобы бродить по миру, да еще в компании Призрачного генерала — чистое безумие.
— Пойдем вниз, я закажу тебе ванну. Думаю здесь найдется достаточно большая бочка для купания, и воды смогут нагреть. А тем временем кто-нибудь из прислуги раздобудет одежду, годную не только на то, чтоб пугать ворон на полях и детишек на улицах.
Что?... Ах да, он что-то говорил, что пора привести в порядок. Подождите!
Для человека, готового заснуть на месте, Нэ Хуайсан слишком легко вспорхнул с насиженного места и устремился к выходу. Даже не шатаясь по дороге.
— Ну, ты идешь?
Нин вскочил, не зная, куда себя деть. И что делать с цепью, лежащей до сих пор на полу в беспорядке, протянувшись через всю комнату, и… пустой кувшин он аккуратно поставил на стол, чтобы дать себе пару мгновений подумать. Если отпустить его сейчас в таком состоянии, то он может и внизу набедокурить, пусть хотя бы будет под присмотром. Хотя бы пока не протрезвеет, и они не смогут спокойно поговорить.
— Да. Иду, — Нин пошел к двери, бросив все как есть. Цепь все равно никто не поднимет, а пояс на балке сейчас вряд ли кому бросится в глаза.
И только за дверью до него дошло, что ванну “заказывать” Незнайка собрался для него.
[icon]http://forumuploads.ru/uploads/001a/b5/3f/25/726082.jpg[/icon]

Отредактировано Wen Ning (Среда, 14 октября 03:54)

На негнущихся ногах Нин кое-как спустился с лестницы, оглядывая зал гостевого дома еще раз, теперь уже сверху. Праздник продолжался, и стихать веселье похоже не собиралось. Щедрый рыбак, который недавно вручил ему кувшин вина на входе, уже снова бродил меж собутыльников и пытался распевать с ними песни. В таверну подтягивались всё новые лица, привлеченные звуками веселья.
Нин осторожно пробрался между столами и гуляками и сел напротив Нэ Хуайсана, устроившегося в опасной близости от последних. Так они и сидели, молча, а вокруг бушевал день рождения старшего брата. О чем думал глава Нэ, Нин понять не мог. Что за картины тот себе рисовал после обильных возлияний? Неужели он и в самом деле решил отказаться от своей жизни и пуститься странствовать по миру в его компании? В компании существа, которое нельзя назвать человеком, изгоя, который нигде не может прижиться?
В очередной раз увидев подобие хищной радости в лице напротив, он даже начал сомневаться, а не желает ли глава Нэ и вовсе получить власть над ним. Кто знает, вдруг у него тоже есть Тигриная печать? От предположения стало как-то даже неловко. Ведь всё выяснили давно и даже кое-что — сравнительно недавно. Если в чем и замешан глава ордена Цинхэ Нэ, так точно не в том, что умеет подчинять себе темную энергию. Пару раз, когда выпивающие люди пытались опрокинуться на них, он подставлял руку, чтобы никто случайно не задел Незнайку. скорее машинально, чем специально. Он даже не смотрел в ту сторону, думая о своем. Как теперь сложатся его планы? Во взгляде напротив он видел море планов, совершенно нечитаемых и недоступных ему.
Наконец, прибежал запыхавшийся слуга и позвал их. С одной стороны Нин был бы рад отмыться от грязи по-человечески, привести себя в порядок он бы тоже очень хотел, но с учетом обстоятельств предпочел бы этого не делать. Особенно, когда глава Нэ ещё не в состоянии контролировать себя. Вдруг, пока он моется, тот поднимется наверх и завершит начатое? Вдруг это всего лишь обман, чтобы остаться одному? От этой мысли стало не по себе. В самом деле, все тогда будет напрасно.
Но глава Нэ удивил. Глава Нэ никуда не собирался уходить, он собирался остаться. Спасибо хоть отвернулся, когда Нин застыл рядом с водой, положив руку на пояс.
“Ну и ладно”, — уговорил он себя, как можно быстрее разделся, рискуя однако попасться на глаза в любой момент, и погрузился в воду как можно глубже. Если бы его тело было таким, как раньше, по нему бы прокатилась волна жара, а не облегчения. Вода была горяча, по-настоящему горяча, но боли он не почувствовал, как и всегда. Так хотя бы он сможет хоть ненадолго вспомнить времена, когда купаться было можно каждый день.
Да, когда-то Нин очень любил плескаться в воде. Когда был совсем маленький, сестра всегда с ним играла, пока он отмывал собранную за день грязь… Сестра. Вспомнив о Цин, он почувствовал и ее любимый запах, и мягкую руку на своей голове, и даже умиротворение, которое всегда накрывало его одеялом, когда она так делала… И горечь утраты — тоже. Сестры очень не хватало, и не думать об этом сейчас было невозможно. Воспоминания прорвались и захватили его разум, пока он пытался убрать их обратно, глубоко в сердце, умывая лицо руками, смывая проклятые слезы, которые никак не могли выйти из глаз. Ни разу с тех пор, как он преобразился, он не смог пролить ни единой.
— Если ты будешь мыть настолько запутанные волосы, потом тем более не расчешешь.
Судя по звуку, за его спиной по полу провезли табурет, а потом ухватились за волосы, мягко, но с азартом. Нин дернулся вперед и съежился, обхватывая колени одной рукой и пытаясь вытянуть волосы из рук Незнайки другой. Но тот только перехватился удобнее.
— Но… Пожалуйста, глава Нэ… не надо, — Нин задержал дыхание, снова шевеля головой. — Я и сам могу… Если вам неприятно, что я долго бродил по улице и так выгляжу, я… — в очередной раз, когда пальцы оказались в его волосах, он просто замолчал, чувствуя что-то необычное. Было так… приятно, что чувствовалось еще более постыдным, чем показать кому-то узор из вздутых черных прожилок и трещин на своей коже.
Происходило нечто совершенно невозможное — глава ордена помогает... марионетке привести себя в порядок. На какое-то время Нин перестал сопротивляться и просто попытался представить, чем им обоим это грозит в будущем, если кто-то о таком узнает. А ведь кто-то обязательно узнает, с кем тут был Призрачный Генерал. Надо бы заканчивать и уходить побыстрее…
Но уходить не хотелось.
Хотелось странного — ещё немного того, что происходило… этого перебирания волос, от которого по шее вниз бежала приятная волна, и тепла воды. И если с теплой водой при желании хоть как-то решить вопрос можно, то вряд ли кто-то, будучи в трезвом уме, снова захочет к нему прикоснуться. Как бы ни был Нин сейчас смущен, он не посмел больше шевельнуться, боясь выдать и свое смущение, и то, что нестерпимо жжет глаза, и то, что, помимо всего прочего, на него накатывает волна стыда за то, что он позволил себе такое простое наслаждение и был не в силах сопротивляться дальше.
Стоило лишь только почувствовать, что его волосы оказались на свободе, он скользнул под воду с головой, вынырнул и взялся за мыло, самым краем глаза поглядывая на главу Нэ, всё ещё смущенно, желая, чтобы тот снова отвернулся. Чем быстрее он закончит, тем лучше.
[icon]http://forumuploads.ru/uploads/001a/b5/3f/25/726082.jpg[/icon]

Господин Нэ, вместо того, чтобы отвернуться, решил подойти поближе к нему, и Нин сам собой опустился еще ниже, почти полностью скрываясь в бочке и сжимаясь в комок снова. Над водой торчали только глаза, боязливо поглядывая вверх. И тем более неловко он почувствовал себя, когда чужие пальцы коснулись щеки, тут уж он чуть не выпустил весь воздух из легких, какой задержал перед погружением.
— Прости, я не хотел тебя смущать, просто решил помочь немного. Сейчас я выйду и дам тебе возможность закончить купание самостоятельно. Буду ждать за дверью…
Нин выставил ухо над водой, чтобы слышать лучше, или ему показалось, что глава Нэ чего-то боится, или тот сказал так… Неважно. Вцепившись двумя руками в край бочки, он проводил взглядом своего благодетеля, оставившего гребень на стопке одежды, поморгал, охнул, что мыло ушло под воду и погрузился в нее снова, чтобы его найти…
Спустя полпалочки он уже стоял около скамьи, почти полностью одетый, и вытирал волосы, с которых все еще капала вода. Одежда была простой, но приятной на ощупь, а цвета напоминали ту, что он носил в бытность на горе Луаньцзан: темное нательное бельё, окрашеный дешевой приглушенной зеленой краской и от того казавшийся серым халат и верхняя накидка неяркого красного приятного глазу оттенка. Слуга, заставший его за одеванием, осторожно приблизился, чтобы убрать мокрое, и начал сворачивать его поношенное одеяние тоже.
— Пожалуйста, господин, — слуга, которого назвали так вежливо, замер, все еще опасливо глядя на него, — пожалуйста, не выбрасывайте мою старую одежду. Она мне... дорога.
Как память. Он вздохнул, понимая, что не готов взять и избавиться от того, что напоминает молодого господина Вэя и его заботу, одним днем, сегодня, только потому что ему подарили новую одежду.
— Утром бу.. будет чистая и сухая, господин, — слуга склонился, забрал все, что мог, и попятился на выход.
— Спасибо! — Нин поклонился в ответ, повязал пояс и взял в руки гребень, осторожно, как хрупкий фарфор, боясь сломать изящную вещицу. Нужно было как можно быстрее расчесать волосы и найти уже ту маленькую заколку, которая еще не сломалась на его копне волос. Он обыскал всё, но заколки этой не нашел. Должно быть слуга унес ее вместе с одеждой, не заметив в складках. Делать нечего, пришлось кое-как привести мокрые пряди в относительно ровный вид, положить гребень в карман и поспешить к выходу.
Господин Нэ окинул его довольным взглядом и зашагал наверх, в комнату, откуда они спустились, постоянно оглядываясь, будто боялся потерять. Нин сейчас не видел ничего вокруг себя, следуя за ним и ловя отчего-то смущенные теперь взгляды. Должно быть, тот уже начал приходить в себе после выпитого, и такое непонятное, почти бесцеремонное желание разглядывать Нина у него притупилось.
В комнате уже было прибрано, стол стоял на своем месте и был накрыт. Он метнул взгляд к окну, его цепь лежала нетронутой там же, где он ее и оставил. Незнайка пригласил его поужинать, пришлось на время забыть про нее и оставить плащ лежать там же.
— Пожалуйста, составь мне компанию, молодой господин Вэнь. И… позволишь ли звать тебя по имени?
Нин устроился за столом, сложил руки как полагается и поклонился, в который раз за вечер. Ох и отвык он уже от церемоний!
— Благодарю главу Нэ за щедрость! Глава Нэ может называть меня на свое усмотрение, как пожелает.
Он не ел нормальной еды уже больше месяца, с тех пор, как ушел из деревни в Илине, и вид приятно пахнущего риса с мясом был просто восхитительным. Благодарность теперь, когда не было поводов для смущения, проявить он не стеснялся, как и аппетита, который вызывала еда. Стараясь не торопиться слишком сильно, он время от времени поглядывал на Незнайку, в очередной раз застав того смотрящим прямо на него с застывше-удивленным выражением на лице. Должно быть, беспокойство передалось, Нин чуть не подавился.
— Ничего-ничего, продолжай, пожалуйста. Я вдруг вспомнил, что у нас тут только одна кровать и надо бы попросить у хозяев дополнительный матрас, подушку и одеяло.
В который раз за вечер Нин облегченно выдохнул. Теперь — из-за того, что глава Нэ просто планирует отдых, а не заказывает в комнату еще вина, новую веревку и свежее мыло.
— Это не обязательно, глава Нэ... Вэнь Нин может сидеть просто на полу, — давняя привычка унижать себя выплеснулась незамеченной. Он осекся, немного подумал и решил сказать иначе: — Спасибо за заботу, — хотел сказать уверенно, как полагается, но вышел невнятный приглушенный возглас от накатившей волны непонимания, почему чужой ему человек заботится о таких вещах. — Вэнь Нин благодарен...
Странное щемящее чувство захватило его полностью, и он огляделся в поисках спасения. Валявшаяся беспризорная цепь всё же не давала покоя, а теперь и тем более — место у окна было полностью ею занято. Он извинился и, кусая губы от того, что в горле стоял ком, который все так же не мог выйти из глаз слезами, бросился убирать её, собирая и сматывая в кольца в самом дальнем углу комнаты. Из плаща он традиционно сделал мешок и завязал в нем свое оружие, которое теперь нельзя носить открыто и привлекать  внимание. По крайней мере, пока он в городе.
Убрав также самый крупный мусор с дороги — щепки с потолочной балки все еще валялись тут и там, — он вернулся к еде, оставалось риса на дне пиалы и пара кусочков мяса, и они уже остыли, но были все так же вкусны.
Чуть позже он держал в обеих ладонях чай, так же заботливо налитый для него, и улыбался. Не смотря ни на что, хотя бы сегодня у него есть нормальная еда, вкусный чай и ночлег — то, что особенно ценят те, у кого ничего этого нет. И это уже могло сойти за счастье. Кроме того, новая одежда и… Вспомнив кое-о чем, Нин быстро поставил чашу с чаем на столик, запустил руку в нагрудный карман и вытащил гребень.
— Благодарю за возможность… привести себя в порядок. Прошу вас, это ваше, — держа гребень на двух ладонях, он протянул его над столом. — Простите рассеянность, забыл отдать сразу.
[icon]http://forumuploads.ru/uploads/001a/b5/3f/25/726082.jpg[/icon]

Отредактировано Wen Ning (Суббота, 17 октября 14:22)

Всё происходило так стремительно, что у Нина голова пошла кругом, как только его открытые ладони были сложены одним уверенным движением рук господина Нэ.
— По… подарок? — давняя привычка заикаться вдруг вернулась, а он так и сидел со сложенными лодочкой руками, держа в них изящный гребень светлого дерева, ставший вдруг в одночасье его. К этому времени Нэ Хуайсан уже вышел из комнаты, а Нин застыл, все еще чувствуя прикосновение его кожи к своей. — Почему вдруг? Зачем так много, — чуть не простонал он, едва шевеля губами и ничего не понимая.
Судорожный вдох прорвал его оцепенение, он зашевелился, неспешно убрал гребень в карман и допил чай. Поставил чашу на столик бережно, аккуратно, словно она была из самого тонкого и хрупкого фарфора.
Он помнил, что как подарок гребень что-то означает, но никак не мог вспомнить, что именно, и, более того, отчего-то боялся вспомнить. Как боялся сейчас вспоминать то, что старательно пропускал мимо глаз и ушей всё то время, что он здесь. Но Нэ Хуайсан вышел и оставил его на какое-то время в одиночестве. Несколько минут были отданы только в его распоряжение, а он уже начал беспокоиться, не стоило ли пойти вместе с ним.
Нин поднялся, подошел к окну и выглянул на улицу. Подождите… Почему он вообще беспокоится о том, что может или не может случиться? Он просто проходил мимо и сделал то, что посчитал нужным — вытащил его из петли. Что же ещё? Побыть немного рядом, убедиться, что с ним всё будет в порядке и пойти дальше — это как раз то, что он планировал. Но теперь всё так завертелось, что…
Он поднял взгляд вверх, дыра в потолке напомнила о долге — компрометировать главу ордена не следовало ни при каких обстоятельствах. Их не должны видеть вместе, иначе пойдут пересуды. Всегда так бывает, почему же Незнайка ничего не знает…
Нин почесал висок, как если бы у него болела голова. Голова и не думала болеть, но ощущение было такое, что она раскалывается.
— Этого не может быть, — он потер виски пальцами и закрыл лицо руками полностью. Глаза погрузились в темноту, это всегда помогало сосредоточиться.
В тот момент, когда он услышал “я буду называть тебя А-Нином”, он не поверил своим ушам и не смог никак реагировать на это обращение. Так его называла только… сестра. Как и раньше, внизу во время купания, накатила волна, острее которой было только отчаяние — Цин не хватало. Как ни уговаривал он себя смириться, смириться до конца не получалось. Он мог не думать о сестре, мог на время забыть о ней, но стоило чему-то покачнуть его спокойствие, как эта острая волна возвращалась и ранила память, ранила чувства. Сможет ли он, слыша снова и снова "А-Нин" с эхом, отголоском ее голоса, не чувствовать этой пустоты внутри?
Он покачал головой, машинально собирая с подоконника неохваченные вниманием обломки деревянной балки над головой. Всё же он перестарался с крышей, хотя… оно того стоило. Глава Нэ остался жив и вроде бы даже… в порядке, хотел он было сказать самому себе. Но нет, и это была бы неправда. Разве не заметил он, как дрогнул его голос, когда он говорил “дагэ бы одобрил…” или как он прятал слезы за ширмой рукава во время еды. Нин бы и сам заплакал, если бы мог, но не хотел бы делать это в чьем-либо присутствии, наверняка глава Нэ решил так же. Ведь плакать в присутствии чужих людей стыдно и грубо…
Подумав об этом, Нин снова закрыл лицо руками. А мог бы, покраснел до корней волос. Слова-то он запомнил все, а вот их смысл доходил до него с большим опозданием. Сначала имя, как если бы глава Нэ хотел быть ему братом, потом это: “Если бы мы были с тобой братьями, ты лег бы со мной?”
От ребенка ещё можно было бы ждать такой вопрос, но от главы ордена… Нин ничего не мог понять в его словах. Что это означало? Что за вопросы такие? Или он просто всё ещё пьян, и словам этим нельзя придавать значение? А что он сказал о шпильке?
Нин приоткрыл один глаз, растопырив пальцы рук. Кажется, он постоянно пытается прикоснуться к нему. Неужели в ордене Цинхэ Нэ принято так общаться? Он помотал головой, не веря в то, о чем только что подумал. Только сестра могла прикасаться к нему с такой заботой, и он принимал ее долгие годы как должное. Но руки того, кто не из семьи, никогда его не касались с такой… заботой?
Захотелось пить, и он налил чай и выпил залпом всю чашу, не почувствовав вкуса. Не может такого быть, чтобы к нему вдруг отнеслись так, как давно никто не желал. Да и с чего бы кому-то заботиться о чудовище? Нин оглядел свои руки и коснулся шеи, расчерченной черными прожилками. Иногда они становились бледнее, иногда поднимались до скул, но никогда не исчезали совсем, такое не спрячешь, не сможешь скрыть свою природу. Люди всегда будут сторониться его, бояться его.
Но глава Нэ будто всего этого не видел, или не хотел видеть. Он хотел устроить его комфорт и делал это необычно поспешно и с размахом. В комнату принесли кровать… Нин думал, что ему кажется, и даже отшатнулся к окну. Но нет, кровать была не из легких, и слуги пыхтели, поднимая ее наверх и толкая внутрь. Ничего не понимая, Нин оцепенело стоял, забившись в угол с открытым ртом и даже не смог отмереть и вовремя помочь. Незнайка руководит процессом и давал указания, куда ставить, как застилать, пытался с ним разговаривать и называл по имени. Нин только кивал, стараясь делать это в такт его словам, хоть и пытался слабо возразить, когда слуг корили за нерасторопность, но тут же закрывал рот. Ему хотелось просто сесть в том углу и молча сидеть, глядя на всё происходящее, но едва ли это было возможно, особенно, когда вокруг так много суеты.
Наконец, слуги были отпущены. Нин прислонился к стене позади себя и сложил руки перед собой. Какое-то время он молчал.
— Глава Нэ… Пожалуйста, — он склонился в пояс и медленно разогнулся, давая себе отдышаться. — Вэнь Нин не привык к такому… обращению. Право, не стоило ради меня так стараться. Я этого не заслуживаю… Вы мне ничем не обязаны, я ведь просто… проходил мимо этого окна. Это чистой воды случайность, но я рад, что оказался здесь так вовремя.
Он устал. Он думал, что будет рад оказаться снова среди людей, но за те несколько часов, что в городе, он устал от их количества. Отвык. Пройдя несколько трудно давшихся ему шагов, он сел, нет, почти рухнул на край кровати и глядя в пол, продолжил:
— Я не знаю, что вами движет, в желании умереть и в желании позаботиться обо мне, но… — он поднял взгляд вверх, — не стоит так торопиться. Всегда найдется то, ради чего жить. А вы… вы мне ничего не должны.
Если бы только он мог это ему доказать, всё было бы куда проще.
[icon]http://forumuploads.ru/uploads/001a/b5/3f/25/726082.jpg[/icon]

В тот самый момент, когда он пытался доказать, что никакого долга нет, Нэ Хуайсан заметно побледнел, всё его давешнее веселье как рукой сняло. Покачиваясь, словно ноги перестали его слушаться, он приблизился. Нин хотел было подняться, но места между ними оказалось слишком мало, для того, чтобы встать в полный рост, а вот когда тот начал оседать вниз, так быстро, словно собрался упасть в обморок прямо на него, — известно всем, здоровье главы Нэ не идеально, — он попытался подставить руки, чтобы успеть его поймать.
Что-то пошло не так, и Нэ Хуайсан упал на пол, на подогнувшиеся колени, будто из его тела разом высосали энергию Ян. Нин даже начал оглядываться, нет ли присутствия ша ци в округе? Он ведь сам мог и не заметить… Но ладони на его собственных коленях вернули его внимание обратно. Нин напрягся и застыл, боясь пошевелиться, сдвинуться даже на полцуня, а руки прижал к кровати, сминая ее край.
— Ты не раздумывая спас мне жизнь.  Это достойный поступок. 
“Но… это же…”
Мысли перепутались сразу же. Он только слушал и пытался понять, что такого случилось у главы Нэ, чтобы...
— ... хочу разделить с тобой все блага и невзгоды. Не спрашивай меня почему я так хочу. Я и сам этого не знаю. Просто чувствую, что так будет правильно.
“Нет! Главе ордена неправильно сидеть всю ночь на полу!”
Не правильно было и сравнивать главу ордена и марионетку, ни в статусе, ни в потребностях, ни в отношении людей. Никогда не будет равного. Ни в чем. И никогда.
Но Нэ Хуайсан решил иначе. Нэ Хуайсан… сошел с ума?
— … Кому я нужен вообще? А раз никому, значит, и себе не нужен. Но если ты позволишь мне попытаться стать нужным тебе, А-Нин, может быть моя жизнь снова обретет смысл… Раз уж взялся спасать, не бросай дело на полдороги.
Мысли затрепыхались раненой птицей. Невозможно.
Нин едва заметно потряс головой, думая, что ослышался. Глава ордена хочет быть нужным…  марионетке? Этого просто не может быть. Не может…
Но вот тот поднял взгляд, полный тоски и надежды, боли, отчаяния, ожидания какого-то чуда… страха. Нет, такого не может быть, но оно всё же есть. Как годами внутри души главы Нэ разросся огромный сорняк, затмивший его разум — ощущение бесцельности своей жизни и пустоты, — так сегодня этот сорняк расколол душу и вышел наружу, разрушая ее до основания. Нин отчетливо ощутил это, ту темную энергию, которая захлестнула Нэ Хуайсана, в которой он тонул, барахтался и захлебывался, но пытался продолжать улыбаться и делать вид, что ничего не происходит. Возможно, долгие годы…
Невозможно…
Невозможно так долго скрывать такую сильную боль. Нэ Хуайсан — смог. Но сейчас он был похож на сломанную куклу, беззвучно рыдающую у ног другой… Когда-то такой же сломанной, но всё же не пожелавшей сдаваться.
“Ты свободный человек… ты свободный… человек…” — всё вертелось эхом в голове. Свободный человек может сам принимать решения. Он был свободен встать и уйти немедленно. Можно было выйти даже в окно… Нин качнул головой. Нет, это было бы неправильно. Оставлять за спиной взывающего о помощи человека — это никогда не было частью его характера. Однако, оставаясь, он мог снова стать зависимым от кого-то… от главы Нэ, от его ордена, от того, как на это посмотрят другие главы, не принесет ли это больше проблем, чем кажется.
Нин не знал ответов, но был уверен, что не может просто уйти. И еще он знал одну важную вещь — когда плохо, нужно подставить голову, чтобы сестра погладила. Как быть? Сестры нет. Её больше нет. Как и старшего брата Нэ Хуайсана…
Пальцы разжались с трудом, Нину даже показалось, что он успел разорвать ногтями тонкую ткань, но сейчас это имело мало значения. Нужно было просто протянуть руку и погладить. Быть может, тогда хотя бы часть бед забудется и уляжется на дно.
— Господин Нэ… — пальцы робко коснулись волос. Едва дотронувшись, Нин убрал руку, но вслед за этим набрался смелости и вернул обратно. Волосы у Незнайки были на удивление мягкие и, несмотря на его загул, все еще приятно пахли. — Всё проходит и забывается, стоит только очень сильно этого захотеть.
Да, наверное, так и есть. Наверное, так и случится когда-нибудь. По крайней мере, Нин верил в это для себя. А сорняк обязательно нужно выкорчевать и уничтожить. Обязательно.
— Вэнь Нин… — услышал сам себя и дернул головой, до каких пор он будет продолжать говорить о себе, словно со стороны смотреть? — Я не уверен, что смогу соответствовать вашим ожиданиям, господин Нэ. Но я точно не хочу, чтобы вы спали, сидя или лежа на полу. В этом я уверен совершенно. Но будет ли уместно простому телохранителю иметь те же почести, что и главе ордена? Пожалуйста, не говорите, не обдумав.
“И уберите, пожалуйста, руки с моих колен”, — так и не смог выдавить из себя ничего приличествующего по этому поводу. Это очень смущало и беспокоило. А вот то, что, качнувшись назад, он случайно потянул его голову к себе, вылилось в то, что Незнайка ткнулся носом в него.
“Совсем как маленький”, — вспоминая себя самого, подумал Нин, отчего-то улыбаясь. Интересно, а как улыбалась сестра, когда обнимала его? Вот так… Так же, бережно, но крепко, прижимая к себе самую малость, чтобы ему было, чем дышать, отдыхая с закрытыми глазами.

[icon]http://forumuploads.ru/uploads/001a/b5/3f/25/726082.jpg[/icon]

Мятежная душа в его руках, кажется, начала успокаиваться, и Нин выдохнул с облегчением. Должно быть, он поступил правильно, но туманное будущее со множеством проблем, которые рисовало ему воображение, продолжало беспокоить.
— Спасибо… Нам надо поспать. А завтра мы решим, что нам с этим всем делать.
Он раскрыл объятия, как только Незнайка зашевелился и попытался встать, всё ещё немного поддерживая его. Мало ли, вдруг покачнется… Но тот справился сам и даже смог добрести до своей кровати, чтобы упасть в нее, словно заснул ещё на ходу. Нин посмотрел на рухнувшего едва ли не поперек, покачал головой. Пришлось подойти и уложить ровнее, хоть снять сапоги и поставить их у стены рядом с изголовьем, накрыть своим одеялом — тот уснул поверх своего.
Сделав всё возможное, Нин сел на пол, прислонившись спиной к кровати, вытянул одну ногу и положил локоть на колено другой.
“Решим завтра, что делать дальше”, — было о чем тут подумать. А что он сам собирался еще днеи? Зимовать в заброшенной деревне, чтобы не ночевать в холодном сыром лесу или не бродить призраком в туманах через поля. Быть может, предложение главы Нэ не было слишком уж обдуманным, но спасло бы его от жизни вдали от людей, а обременять ту хорошую семью в Илине совсем не хотелось. Еще была возможность уйти в те буддийские руины и поселиться в разрушенном храме, где…
Нин обернулся через плечо и посмотрел на спящего с опаской, словно испугался, не читает же тот мысли? Холодало. Поднявшись с пола, он прошел по комнате, выглянул в окно и закрыл ставни. Сам он холода не боялся, но ночи стали слишком уж промозглыми. Одну за другой погасив все свечи, он снял верхнюю накидку, аккуратно положил ее на край кровати, стянул сапоги, давая ногам свободу, и сел на кровати, скрестив ноги.
Один счастливый вздох сорвался и улетел в потолок. Да просто быть в чистоте, тепле, в не самой плохой кровати — за одно это можно было бы благодарить бесконечно. И если утром глава Нэ проснется трезвым и передумает, он пойдет путешествовать дальше, помня этот день и эту ночь как подарок судьбы. Каким же удовольствием оказалось растянуться на кровати, обнять подушку и просто улыбаться дыре в потолке. Завтра, конечно, придут слуги и все починят. Когда они оба уже уйдут отсюда, а потом будут долго рассказывать истории о том, как у них ночевал лютый мертвец. Или нет… если хозяин им запретит.
Мысли, самые разные, вяло потекли по кругу, Нин и сам не заметил, как задремал. В безопасности и после горячей воды, хорошей еды и долгих волнений его голова захотела отключиться и отдохнуть. Сон его сильно изменился с тех самых пор, как… он изменился. Стал более чутким, поверхностным, и сновидений он своих не помнил, и засыпал редко, хотя отдых был нужен всегда, как и обычным людям. Но сейчас память вернула его в те времена, когда он еще жил с семьей под горой Дафань, в детство. Он увидел желто-зеленую светящуюся точку и пошел за ней, как когда-то ребенком уходил в лес за светлячками. Эта точка вела его через тьму все дальше и дальше, туда, где плясал целый рой таких же огоньков, но, сколько бы он ни шел вперед, ближе этот сомп света не становился, оставаясь чем-то недостижимым. Совсем не так, как… в детстве…
Из этого печального сна его вырвал глухой стук и крик. Нин вскочил на ноги, не понимая, что произошло, и рванулся к свертку, белевшему на полу в темноте у кровати главы Нэ.
— По-могииите, — едва смог издать какой-то звук сверток, беспомощно шевелясь, как куколка бабочки.
— Вэнь Нин сейчас поможет, — он осторожно просунул руку под голову Незнайки, распутывая одеяло, в котором увязли рукава и полы одежды, и освобождая того из внезапного плена.
Выглядел глава Нэ испуганным и все так же трогательно беспомощным, почти ребенком, наверняка так выглядят многие, если внезапно разбудить, — но глядя на него и не скажешь, что глава ордена. Может и правда, ему нужен кто-то рядом, чтобы позаботился? Нину не было сложно. Пропустив руку под колени, он поднял его на руки и уложил обратно в кровать, а сам сел на пол рядом и потянулся за одеялом.
— Это был просто плохой сон, — он расправил все складки и подтянул одеяло вверх. — Всё уже хорошо. Спите, до утра еще далеко…

[icon]http://forumuploads.ru/uploads/001a/b5/3f/25/726082.jpg[/icon]

Отредактировано Wen Ning (Пятница, 23 октября 07:12)

Он так и просидел на полу до рассвета рядом с кроватью главы Нэ. Прислонившись к ней спиной и прикрыв глаза, он слушал, как тот дышит, иногда спокойно, порой шумно и неровно. Пару раз пришлось снова поправить одеяло и даже осторожно подержать за руку. Почему-то это помогало тому успокоиться. Им обоим…
Четыре палочки спокойного сна — всё же слишком мало, для того, чтобы полностью восстановить силы, однако Незнайка проснулся сам и, пока потягивался и выпутывался из одеяла, Нин успел обуться, надеть пролежавшее всю ночь на кровати верхнее одеяние и кое-как убрать волосы за спину. Теперь, когда они высохли и распушились, стало еще сложнее собрать их.
Правду сказать, глава Нэ выглядел сейчас не сильно лучше, был бледен, под глазами проступили синяки, и волосы пришли в беспорядок. Когда он сел на кровати и начал растирать руки и ноги, Нин думал, чем можно помочь этому горю.
— А-Нин, ты случайно, не знаешь рецепта отвара или настоя от похмелья? Мне бы очень пригодилось, чтоб снова не пить спиртное прямо с утра.
“А-Нин”, — в груди что-то зазвенело и тут же отпустило. Проснувшись, Незнайка вспомнил вечер, а все те теплые чувства, что были связаны с сестрой, остались. Нин решил, что это семейное обращение не должно приносить горечь — только самые лучшие воспоминания. Пусть будет так… А вот продолжение заставило покачать головой, как это делала сестра, когда была недовольна.
— Разве от яда можно исцелиться ядом? — Он присел на пол, скрестив ноги, как ночью, протянул обе руки, чтобы пощупать пульс, частый и слабый сейчас. — Глава Нэ совсем себя не бережет. Как давно вы истязаете свое здоровье вином? Впрочем, не говорите, Вэнь Нин видит, давно… У вас подъём Ян печени и недостаток Ян крови, нужно хорошо есть, много спать и не тревожиться ни о чем…
Он поднялся на ноги, подошел к окну и растворил ставни, больше свежего утреннего воздуха вошло в комнату и поползло по полу. Возможно, главе Нэ сейчас было бы прохладно здесь… Нин обернулся и застал того стоящим на полу в поклоне. И застыл на месте от неожиданности.
— Нэ Хуайсан благодарит Вэнь Нина. Мне очень стыдно за то, каким ты меня застал прошлой ночью. Но ты не ушел, пока я спал, значит, ничего совсем уж мерзкого я вчера не творил? Спасибо тебе за помощь, терпение и понимание…
— Всё в порядке, глава Нэ, — пробормотал он в ответ, склоняясь в ответном поклоне. — Не стоит благодарности...
— Нам надо бы пройтись в город и купить все необходимое. Сапоги по размеру для тебя и травы, или же готовое лекарство для меня.
Нин кивнул. Уйти отсюда было нужно давно, но нельзя было позволять ему выходить на улицу совершенно без сил.
— Вэнь Нин согласен, но сначала вам нужно поесть и выпить горячий чай, без этого нельзя никуда идти. Позвольте позаботиться об этом.
Он сделал пару шагов к двери, вспомнил кое-что, нашел за пазухой гребень, должно быть, сейчас один на двоих, и аккуратно положил его на край стола, едва заметно смущенно улыбаясь. Сказать вслух о том, что пора расчесать волосы, так же открыто, как сделал это вчера Незнайка, он не смог.
Внизу едва могущие шевелиться слуги пытались прибраться и выставить вон особо неподъемных отоспавшихся гуляк. Нин половину пути по залу проплыл призраком, прежде чем, его заметили. Кто-то, протрезвев, испугался и издал приглушенный окрик, несколько человек разбежались от него и попрятались по углам.
— Я же говорил, говорил, это точно он, — шепот из-за деревянной колонны был слишком громкий, чтобы никто не услышал.
— Тихо ты, молчи!
Нин вздохнул, вежливо поклонился тому, кто остался стоять рядом, чем ввел его, похоже, в новый круг ужаса, и тихо произнес:
— Господин, не могли бы вы подсказать, в такой ранний час завтрак уже подают?
— Ку…
Кто-то тихим эхом крякнул позади них и перебежал на другое место.
— Кухарка еще не пришла, г… господин Призрачный генерал, — слуга согнулся так, словно у него прихватило живот.
Нин тоже наклонился, чтобы их лица оказались на одном уровне.
— Тогда, пожалуйста, проводите меня на кухню, — он, конечно, улыбнулся, надеясь, что это поправит положение, но не очень-то на это рассчитывал. С недавних пор он вообще мало, на что рассчитывал, и все меньше расстраивался, если что-то шло не так.
Слуга бросил то, что держал в руках на стол, и засеменил вглубь гостевого дома.
Кухня была небольшая, рука хозяйки была видна во всем, что он увидел. Идеальным порядок, царящий там, назвать было нельзя, однако он сразу увидел всё, что ему потребуется, чтобы приготовить завтрак. Огонь в печи уже был разведен, а вода в большом котле вот-вот должна была закипеть.
— Пожалуйста, попросите принести мою одежду наверх, — Нин повернулся к сопровождающему, — даже если еще не высохла, и я буду благодарен за самую простую дорожную сумку, если найдется.
Самое главное, что он увидел сразу, был имбирь. Как раз то, за чем он пришел. Его он нарезал много и тонко, хватит и в чай, и в лапшу. Немного зеленых овощей и сладкой моркови, белое мясо цыпленка и травы — те, что придадут вкус блюду, но вряд ли будут слишком тяжелы после столь утомительного для печени и желудка веселья с возлияниями, он кинул в кипящее на воке масло. Туда же была отправлена и домашняя лапша, которую он заблаговременно замочил в кипятке на некоторое время, пока она не размягчилась, а потом промыл холодной водой. Всего-то и оставалось прожарить как следует и переложить в высокую глиняную миску с крышкой, чтобы не остыло, после — заварить чай, один из тех, что он нашел, не самый лучший, но подходящий, с имбирем и дольками личжи. Сладкий вкус должен был помочь, хотя бы на время.
На все ушло чуть больше чем полпалочки времени, но Нину показалось, что он оставил Нэ Хуайсана слишком надолго. По счастью, слуга вернулся, или же он все время стоял за дверьми и ждал момента быть полезным? Нин показал на стол, где оставил завтрак, и, попросив принести его господину наверх, отправился обратно через зал к лестнице. За его спиной снова послышался шорох быстрых шагов и пересуды, но оборачиваться он не стал, достаточно уже впечатлений на сей день.
Когда он вернулся в комнату, на его кровати уже лежал мешок из крашеной серой ткани, поверх которого аккуратно уложенная — потерянная вчера заколка для волос.
— Надеюсь, Вэнь Нин не слишком долго... — он только и успел облегченно вздохнуть и подобрать ее, как принесли завтрак, посуду, все расставили и удалились. — Вряд ли мы найдем здесь нужные травы для лечения Ци Крови, но хорошая еда сейчас главе Нэ необходима. Пожалуйста, поешьте.

[icon]http://forumuploads.ru/uploads/001a/b5/3f/25/726082.jpg[/icon]

Нин так обрадовался, что нашлась его заколка для волос, что даже не обратил особого внимание ни на приведенный в порядок внешний вид главы Нэ, ни на то, как одеяние на его груди топорщится. Пока слуги расставляли завтрак и посуду на столе, он подошел к окну и постарался аккуратно собрать волосы, чтобы не лезли в глаза, и всё, о чем он думал сейчас, — чтобы получилось хоть сколько-нибудь прилично выглядеть и не позорить господина, с которым он теперь находится рядом. А как надолго… Да кто же знает…
— Садись тоже есть, А-Нин. Я один не буду. Хоть и пахнет и выглядит все очень аппетитно. Это точно не местная кухарка готовила. Ты сам?
Удивление в голосе заставило обернуться и неловко кивнуть, но промолчать было бы невежливо. И почему такая малость удивляет?
— Мне сказали, что кухарка еще не пришла. Надеюсь, тем самым я не доставил неприятностей никому, — пробормотал он напоследок, усаживаясь за стол.
Он не был голоден, но попробовать то, что приготовил, было необходимо, хотя бы из вежливости. Кроме того, тот день, когда он вернулся к… почти нормальной жизни в кругу семьи, тогда он приготовил ужин для всей большой семьи и был очень рад такой возможности — позаботиться о ком-то снова.
— Я рад, что меня пустили на кухню. Готовить я люблю, — начал он было снова говорить, но тут ворот одеяния господина Нэ зашевелился сам, а из-под него вылезла мордочка котенка.
— Кажется тут у нас еще кое-кто голоден.
Нин так опешил, что не смог сказать больше ни слова, особенно после этого:
— А-Нин, ты когда-нибудь слышал, чтобы кошки ели имбирь? Я точно — нет.
Он замотал головой, а потом склонил ее набок, приглядываясь к странному зверьку.
— Знакомься, А-Нин. Это Имбирный Кот, Маоцзян, и он пойдет с нами.
— Котёнок? В гостевом доме нашелся? — Нин начал улыбаться, глядя, как малыш уплетает то, что по идее бы не должен выносить на дух. Возможно, имбирь хорошо выварился, или… или котенок болен и не различает запахи. Вернее, больна… Он только вздохнул, с животными все сложнее, он не учился их лечить.
Вспомнилась одна боевая деревенская кошка с похожей расцветкой в деревне по соседству, как раз в той, где на окраине жила молодая вдова с двумя детьми, та добрая госпожа, отдавшая ему рисовую булочку. Отчего-то стало и грустно, и спокойно одновременно. Кто-то смог подобрать беспризорную маленькую кошку и накормить, хоть и тем, что вряд ли её напитает хорошо… Впрочем как этого котенка, Нэ Хуайсан, глава Нэ, вчера подобрал и его самого…
— Вам нужно поесть, пока не остыло, — вежливо напомнил он о еде и чае, выковырял из своей чаши все мясо, что нашел, и переложил его на перевернутую крышку опустошенной миски. Раз уж имбирь котенку не помеха, то она сможет съесть и пропитанное им мясо.
Котенок был добрым знаком. Быть может, глава Нэ забудет, хоть на время, что собирался повторить свою попытку покончить с жизнью и займется воспитанием малыша. Должно быть, котенок сильно поможет в этом и отвлечет от грустных мыслей.
И всё же… И всё же он волновался. Менять свою жизнь, связывать ее с чьей-то ещё, было непривычно, нежданно, и он так и не мог определиться, что же ему стоит делать в будущем.
— Куда вы решили направиться, глава Нэ? — поинтересовался он спустя какое-то время. — У Вэнь Нина не было никаких определенных планов до… вчерашнего дня. Нет и сегодня. Я могу пойти с вами, куда пожелаете, кроме мест, где мне… не будут рады, пожалуй. Не хочу доставлять вам неприятности.
Оставалось доесть совсем немного, выпить чай и покинуть это место, где случилось много, даже слишком много, всего.

[icon]http://forumuploads.ru/uploads/001a/b5/3f/25/726082.jpg[/icon]

Отредактировано Wen Ning (Среда, 4 ноября 02:45)

Котенок радостно уплетал мясо с запахом имбиря, и Нин поглядывал на него, силясь понять, что же все таки случилось с ним и как его лечить. Раз котенок стал так важен господину Нэ, тем более, нужно было подумать и о лекарствах для него. 
— О, твоя заколка нашлась, да? Ну и хорошо. Тогда я подарю тебе ленту. Черно-красную.
Прозвучало неожиданно и отвлекло от мыслей, ушедших вдаль, в прошлое, во времена, когда сестра учила его врачевать… Нин вернулся назад и посмотрел в глаза господину Нэ.
— Ты ведь позволишь?
По лицу главы Нэ прошел такой ураган эмоций. Позволить что? Заплетать волосы?
— Я часто заплетал волосы дагэ. Мои руки это вспомнили вчера, когда я тебя расчесывал.
Нин сейчас, глядя в эти глаза, едва ли снова не наполнившиеся слезами, был готов пообещать что угодно, лишь бы тот успокоился и хорошо поел. Вдобавок тот, вдруг вспомнил о гребне, чуть было не вернувшемся к хозяину насовсем, протянул свою руку, взял за руку его и вложил в ладонь изящную вещицу. Уверенно сжимая пальцы на ней своими, он ждал ответа.
— Вэнь Нин… не… не будет против, — выдавил он из себя прежде, чем вспомнил свои ощущения, когда господин Нэ… Была бы краска в лице, он бы покраснел сейчас, но только суетливо убрал гребень за воротник и уткнулся в свою чашу, чтобы скрыть смущение.
Наконец, на вопрос о том, куда он планирует ехать, прозвучал такой же эмоциональный, но  радостный ответ, что Нин даже несколько опешил:
— Да! Мы едем домой!.. Прости, пожалуйста. Я веду себя, как…
К манере Незнайки говорить Нин не привык, но теперь пытался вспомнить, каким тот был во времена их обучения в Гу Су. Как давно это было… Что-нибудь изменилось? Похоже, что нет. Нин едва заметно улыбнулся. Неужели такое возможно?
— Мы едем в Цинхэ. И пусть там кто-то только попробует быть не рад тебе.
— Вэнь Нин надеется, что ничего плохого не случится, — обещание настораживало, но он не сразу понял, чем. Печальный, радостный и… властный Нэ Хуайсан сменились перед ним буквально на каждые полчашки чая, и все три состояния казались совершенно естественными для него. Какой же он на самом деле, этот глава Нэ?
Остаток времени Нин крепко задумался об этом, так сильно, что едва заметил, как котенок, спрыгнул на пол, прокрался под столом и забрался на его колени. Теплый шерстяной комочек буквально прилип к нему, заставляя сидеть на месте, не шевелясь до самого последнего мгновения.
Но посуда опустела, и чай был выпит, пришло время покинуть гостевой дом. Что они и сделали, почти не мешкая. К сумке со старой одеждой, перекинутой через плечо, он нагрузил себя цепями, свернутыми вкруг, обмотанными плащом и перекинутыми поверх сумки. Котенок запросился на руки снова, удивляя Нина еще больше. Так они и вышли на улицу, под облегченные вздохи и любопытные, но все еще боязливые, взгляды зевак. Теперь, должно быть, сплетни о том, что Призрачный Генерал пил со всеми вино на празднике, купался в бочке, сменил одежду, нашел попутчика, который за все это заплатил, да еще и несёт на себе кота… Оооо, должно быть, новости разлетятся по городу уже через полпалочки. Стало смешно и грустно одновременно. Казалось бы, такая обычная человеческая жизнь… Она была запретной до вчерашней ночи. На глаза навернулись непрошенные слезы, но как обычно, пролиться не смогли, им всегда что-то мешало, а он мог только беспомощно моргать и тереть покрасневшие глаза, но сейчас… Сейчас он держал на руках пушистый комочек и не имел такой возможности. А только украдкой с благодарностью взглянул на своего спутника, шагающего рядом как ни в чем не бывало.
Они шли к городскому рынку. Нин знал туда дорогу, и, кажется, господин Нэ тоже уверенно вел его на ту улицу, которая выходила на городскую площадь.
“Должно быть, он тут уже не в первый раз”, — Нин оглядывался по сторонам, стараясь не смотреть на лица людей, проходивших мимо и огибающих их на расстоянии, и вскоре привык к этим взглядам и шушуканью позади. — “Ничего страшного, пусть говорят, что хотят”, — важно было только то, что, возможно, он найдет себе новый дом и, быть может, даже друзей. А хотел ли он на самом деле этого? Подумает после.
Стоило им выйти на городской рынок, господин Нэ рванулся к чему-то, что углядел издалека, и опередил Нина на несколько шагов. Пришлось догонять, лавируя со своим грузом и котенком в руках меж фигур зазевавшихся людей, а когда догнал, ему на руку уже примеряли наручи, одни, другие… Маоцзяна пришлось спешно посадить за воротник, где он устраивался еще и вертелся, щекоча шею хвостом.
— Вот эти, — заявил господин Нэ, затягивая ремешки на предплечьях одной руки и затем на второй. — И сапоги воооон те, да.
Пришлось примерить, не возражая. Чем быстрее они уйдут отсюда, тем лучше. На удивление сапоги были впору и очень удобные. Нин аж выдохнул с облегчением и кивнул, радостно улыбаясь в ответ довольной улыбке господина Нэ. Там же он увидел крепкий мешок из грубой, но толстой кожи, в таких удобно было носить тяжелые вещи, не порвутся, и долго смотрел на него, прежде чем отойти. Однако господин Нэ окликнул его по имени. Стоило только развернуться, как этот мешок полетел ему в голову под радостный смех Незнайки. Поймать труда не составило, но больше он решил не рисковать с выбором вещей. Ленту для волос они выбирали по соседству вместе.
Нин совершенно забыл, как это — делать дорогие покупки с кем-то вместе. Будто прошло три жизни с тех пор, как они вот так с сестрой проходили по рыночной площади в Безночном Городе и покупали новые вещи, не часто, но иногда, не те, что позволительны по статусу, а те, что хотелось… Складывая цунь за цунем красивую ленту с искусной вышивкой и серебряными вставками по краям, он думал о сестре и о том, что прежней жизни больше нет. Есть новая. Другой шанс вернуть себе человеческое достоинство… Даже если неизлечимая болезнь навсегда вычеркнула его из списка людей. Ленту он убрал в карман за пазухой, потеснил немного котенка, пригревшегося и задремавшего там. Пальцы коснулись гребня, напоминая о еще одной важной покупке, уже для господина Нэ.
— Гребень для вас, господин, — пока они еще не отошли от лавки с этими товарами, самое время было выбрать…
Нин огляделся по сторонам, думая о том, что было бы крайне важно для здоровья главы Нэ. Нужно было найти лавку целителя, но она была не здесь, а дальше по улице, он точно запомнил место, проходя тут однажды.
— Нужно еще купить травы для поднятия Ци крови, — начал он было, но господин Нэ развернулся к нему, вручил в руки увесистый мешочек и велел найти повозку для путешествия. Сам же он направился в гостевой дом напротив на той же улице. Нин проводил его до входа, убедился, что тот устроился за столом удобно, и пошел выполнять поручение. Первым делом он свернул в тихий переулок, огляделся и вытряхнул цепи из своего плаща в новый мешок. Плащ был помят и местами снова надорвался, стоило бы обзавестись новым, но делать этого Нин, конечно же, не собирался. Он всего лишь аккуратно сложил плащ и убрал его в тканевую сумку, а тяжелый мешок повесил на плечо, поправил котенка за воротником и отправился для начала в лавку целителя.
Вежливость и людская молва сделали свое дело, оттуда он вышел, изрядно набив сумку всем необходимым и с маленькой поясной — с бесценными теперь для него инструментами. Чтобы попасть в местные конюшни, ему пришлось повернуть назад, выйти через соседнюю улицу к восточным воротам и… он всё же повернул не туда, сделав крюк и пройдя мимо лавки того торговца, у которого когда-то купил этот потрепанный плащ.
— Добрый хозяин, — он приветствовал старика со всем почтением, — как поживаете?
— Господин При… — старик засуетился, увидел, кого принесла нелегкая.
— Пожалуйста, не называйте меня так, — Нин смущенно улыбнулся и поклонился снова.
— Господин Вэнь, — почти шепотом ответил хозяин лавки, махнув рукой своим домашним, выбравшимся посмотреть на живого мертвеца из-за двери. — Чем могу быть полезен?
— Мне нужен… — Маоцзян проснулся из-за поклонов и выставил наружу пищащую мордочку, Нин попытался усадить его удобнее, да провозился. — Мне нужен удобный в быту нож, чтобы и на кухне, и в охоте, если придется.
— Вот, — старик посмотрел на кота как на божество, а потом вытащил на прилавок, Нин совершенно точно знал, лучшее, что у него было. — Эти дорогие, простите, не смогу подарить. Но, если вы можете купить, прослужат вам долго.
— Не беспокойтесь, сегодня я смогу заплатить вам, — Нин выбирал тщательно, держа нож одной рукой и придерживая Маоцзяна другой. — Вот этот. Есть ли к нему ножны?
— Да, господин, — старик взял подвинутый к нему нож и засуетился. Вскоре обернутый тканью нож вернулся на прилавок, где уже лежал большой кусок серебра.
— Берегите себя, хозяин…
Нин вышел из полумрака лавки и посмотрел в небо. Что еще потребуется в дороге, когда путешествуешь не один, а с живым человеком? Еда. Определенно, еда, а еще молоко и мясо для котенка. Столько всего нужно успеть!
Нин вздохнул и поспешил к воротам. Вскоре, договорившись о покупке повозки, хоть и вышло не так дешево, как аренда, зато гарантировало им сохранение тайны, он пригнал лошадь к городской площади, встал у входа в гостевой дом, где оставил господина Нэ, дождался, когда мальчик-слуга выбежит встречать гостя и опасливо возьмет лошадь под узцы, поглядывая меньше на лошадь — та, как его уверяли, была кобылой послушной, — а больше на самого Нина, и прошел внутрь.
Увиденное заставило вздохнуть и покачать головой. Целых три кувшина вина на столе совсем не порадовали, а что уж говорить о состоянии господина Нэ…
Все эти покупки, сборы домой и подарки, для чего все это? Чтобы отправить его с каким-нибудь поручением, а самому напиться в ближайшей таверне? Ох и рассердился же Нин… Пальцы сами собой нащупали на поясе иглы целителя, а искра, высеченная из ногтей, прокалила их, подготовив к работе.
“Надо успокоиться, надо просто успокоиться,” — темная энергия всколыхнулась на дне его колодца и затихла.
— Господин, — когда Нин подошел и решил поднять того на ноги, он уже снова был спокоен и собирался увезти его отсюда подальше.

[icon]http://forumuploads.ru/uploads/001a/b5/3f/25/726082.jpg[/icon]

Только он собрался помочь господину Нэ подняться, как тот прилег отдохнуть лицом на стол, рядом с опустошенным на его глазах кувшином вина. Нин растерянно упал на пол рядом, не зная, что следует предпринять, пока хозяин рассказывал, как храбрый господин заказал вина, как к нему подошел пьяный дебошир и начал говорить отвратительные вещи… На этой ноте Нин перевел взгляд на говорившего, и тот прикусил язык, не начав пересказывать, какие именно. Успел только что-то молвить про гребень.
“Да что не так с этим господином Нэ? Почему нельзя… ну просто выпить чай?”
Доля отчаяния, — вдруг пришло понимание, во что он ввязался, — что отступаться уже поздно, вспыхнула искрой сомнений и погасла. Он обещал, что будет рядом, значит, пришло время защищать главу Нэ, даже если придется защищать его от себя самого. По крайней мере, как он надеялся, до цитадели в Цинхэ. А потом всё как-нибудь решится…
Котенок шевелился за пазузой, хозяин лепетал что-то и кланялся, на столе оставалось еще два нетронутых кувшина вина, посетители, которым досталось в драке, охали и постанывали, скрипели половицы пола, по которому торопливо бегали юные работники, явно сыновья владельца, убирая обломки бамбуковой мебели, таская и расставляя новые столики и посуду. Гости возвращались к прерванным занятиям и просили выпить еще. Должно быть, здесь часто бывало так шумно, а к подобным сценам привыкли, раз уж мебель у них есть про запас.
— Если этот господин, — наконец, Нин ответил, насколько смог вежливо, и перевел взгляд с головы Незнайки, разметавшей веер волос по столу, на круглолицего хозяина, — так помог, как вы говорите, пожалуйста, позаботьтесь о том, чтобы он смог отправиться в путь, как только ему станет лучше. Во дворе стоит повозка, — он оглянулся, чтобы проверить, стоит ли? Мальчишка все еще держал лошадь, которая переминалась с ноги на ногу и ждала их. — Мне нужно, чтобы в ней оказался запас готовой еды на два дня, и еще отдельно имбирь, чай, рис, лапша, простые специи, овощи, чистая вода… — он перечислял неторопливо, думая, что еще могло пригодиться им в пути.
Пребывать в городе дольше было бы сейчас опасно, Незнайку и на четверть палочки нельзя оставлять одного, раз уж он нашел способ так быстро напиться, будет находить его снова и снова. В городе слишком много соблазнов, а с синяком в поллица они, конечно, не могут сразу поехать в Цинхэ. Придется полечить главу Нэ вдали от подобных заведений, тем, где нет ни вина, ни людей, которые смогут его принести. Утвердившись в своем решении, он добавил под конец:
— Верхнее одеяние господина пришло в негодность. Найдите замену. И теплое одеяло… Нет, два теплых одеяла и подушки. Пусть лежат в повозке, — он один за другим выложил серебряные слитки на стол без тени улыбки на лице. Хозяин бросился их собирать и ушел, кланяясь и пятясь задом до дальних столиков, чтобы потом махать руками и посылать всех с поручениями. Кто-то побежал на кухню, кто-то на улицу.
Нин не прислушивался к посторонним звукам, он сделал несколько длинных вдохов и выдохов, прежде чем попробовал прикоснуться к главе Нэ. Тронув его за плечо, он убедился, что тот крепко спит и не реагирует ни на что вокруг себя, после чего взял руку и нащупал слабое биение жилки на запястье. Совсем недавно господин Нэ дрался и явно не в полсилы, а теперь сил у него не осталось даже на то, чтобы сидеть.
“Это ужасно”, — Нин переместился и попытался устроить его удобнее, перетянул к себе и уложил голову на свое плечо. — “Хорошо хоть цепи оставил в повозке”.
Тяжелый мешок и не удобная сумка сейчас бы только мешали, не говоря уже о том, что Маоцзян решил выбраться и прогуляться по столу. Играя с кувшином вина, он нападал на него и отскакивал, а потом снова нападал, бил задними лапами, пока не в силах опрокинуть такую тяжесть, и снова отскакивал.
— Да, да, — Имбирный Кот сделал свое дело, робкая улыбка вновь забрезжила на губах, — это наш враг.
Понимает ли глава Нэ, что это его главный враг сейчас? И как так вышло, когда успелось этому случиться, что он сказал “наш”, а не “его”? Нин только вздохнул. Привязаться к человеку можно так быстро, что даже становится не по себе. Что если завтра погода поменяется, и он снова останется один? Что ж… это будет завтра. А сейчас он ждет, когда они смогут тронуться в путь и уехать из города, и чем раньше, тем лучше. Бежать через лес напрямую не так долго, а вот ехать в медленной повозке… Неизвестно, сколько времени займет дорога. Благо хоть та заброшенная деревня лежит по пути их следования в Цинхэ.
Нин покачал головой, глядя на огромный расплывающийся синяк под глазом господина Нэ, взял со стола второй кувшин вина — он был явно холоднее всего, что их окружало — и осторожно приложил к багровому подтеку. Потребуется время, чтобы лицо снова стало прежним, а значит, придется постараться.
Маоцзян наигрался и заснул, свесив одну заднюю лапку со стола, пока господин Нэ что-то бормотал неразборчивое и снова проваливался в забытье и обмякал в руках. За это время, видя, что гость совсем не пьет вина, принесли чай и что-то сладкое. Ни к тому, ни к другому Нин не притронулся, боясь выпустить из рук слишком расслабленное тело и продолжал использовать “яд” во благо, и лишь когда хозяин снова приблизился и сообщил, что всё готово, он оторвался от своего занятия, опрокинул в себя чашу остывшего чая, уже привычно сунул котенка за воротник, неторопливо поднялся на ноги и положил господина Нэ себе на плечо так, чтобы голова не слишком свешивалась вниз. Рука зачем-то схватила второй кувшин вина, с которым играл Маоцзян, и только когда он уже вышел на улицу, он понял — этот кувшин для него самого.
Всё было исполнено в точности. В повозке стало тесновато из-за плетеных корзин, поставленных друг на друга, но все же занимавших порядком места, пришлось расставить их с одной стороны, а Незнайку положить с другой, прикрывая сверху одеялом, поблагодарить хозяина и тронуться в путь, направляясь на восток. Если что-то и было еще необходимо, так это выехать из города, миновать ту самую деревню, где жила добрая вдова рыбака, и двинуться по колее между холмами в предгорья, чуть севернее дороги, ведущей в Цинхэ. Заветный кувшин был положен в одну из тех больших корзин, рядом с редисом и морковью. До поры. Вот, пожалуй, и всё…
Проезжая уже знакомые места, Нин любовался холодной рекой и вершинами поросших бамбуковыми стволами холмов, изредка откидывая полог и поглядывая на спящего внутри. Придется очень постараться, чтобы поправить здоровье этого человека, а это значило, что… возможно, в ближайшие несколько дней, тот его возненавидит… В любом случае, он обещал доставить его домой, и пусть лучше он будет к тому времени здоровым.

[icon]http://forumuploads.ru/uploads/001a/b5/3f/25/726082.jpg[/icon]

Отредактировано Wen Ning (Понедельник, 9 ноября 03:12)

Лошадку звали Юйшуй и очень нахваливали, когда Нин покупал ее. Теперь он понял, почему — Соня пыталась подремать даже, когда переставляла ноги, идя вперед. Зато один бесспорный плюс в ней был — она не пыталась сбежать или даже просто отвязаться, когда Нин спустился в овраг к ручью, чтобы набрать свежей воды. Та, что была налита во флягах, впитала в себя запахи города и совсем не понравилась на вкус. Две небольшие бамбуковые фляги оказались вполне удобны для дороги, и он, взобравшись по крутому склону и сунув их обратно в высокую корзину, стоявшую рядом с пологом, взглянул на спящего господина Нэ. В тот момент, казалось, тот все еще крепко спал, но вот-вот будто собирался проснуться. Нин проверил, хорошо ли стоят корзины, не упадут ли на повороте, наткнулся на кувшин вина в одной из них, повертел в руке и вернулся на свое место.
Еще примерно с палочку по времени по петляющей дороге они неторопливо двигались к цели. Соня мерно и трудолюбиво вышагивала по дороге, Нин глоток за глотком пил вино, приходя в состояние тихой спокойной созерцательности и приятного расслабления. День был солнечный, а потому довольно теплый для зимнего месяца, но все равно время от времени Нин останавливался и поправлял одеяло беспокойно спящему главе Нэ. Тот все пытался скинуть его с себя, несмотря на все усилия. В какой-то момент времени закончилось и вино, и даже беспокойный сон. Пассажир явно проснулся и ворчал что-то из сна, а потом и вовсе начал шуметь и ругаться. Признаться, за все те годы жизни, что Нин помнил, он ни разу не слышал столь филигранной бранной речи. В Безночном городе всякое бывало, но чтобы тааак… Однако он счет невежливым смотреть на то, что происходило за закрытой занавесью, хотя Маоцзян, дремавший за воротом, проснулся тоже и пытался выбраться посмотреть. И только, когда раздалось:
— Водиииичкиии! Как же хочется пиииить! — Нин остановил Соню.
Чрезвычайно помятый господин Нэ выбрался из-за занавеси и ткнулся лицом ему в спину, тут же через плечо — обе руки были заняты — Маоцзян перебрался к нему, громко урча и мяукая, оба снова скрылись внутри повозки, и появилась возможность добраться до воды. Судя по тому, как жадно господин Нэ глотал её, Нин решил, что утренние возлияния были явно перебором и не очень хорошим образом повлияли на здоровье. Как знать, быть может, искажение Ци, присущее клану Нэ, всё же есть? Пустой кувшин с пробкой он поставил в ту же корзину, где была вода, посмотрел еще раз на растрепанного Незнайку в разорванной и грязной одежде, вытащил новое верхнее одеяние из хорошей ткани, серое с крупными белыми нитями-вышивками вдоль воротника и положил перед ним.
— Господин, вам нужно переодеться. В повозке тесно, но снаружи холодный ветер, стоит поберечься. Вот, я помогу, — он начал разворачивать одеяние, чтобы позже помочь надеть, и занялся складыванием разбросанных одеял, вытащил Маоцзяна из корзины с редисом, куда тот пристраивался, чтобы сделать свои кошачьи дела, и вынес его на улицу. Пока они там справляли кошачью нужду, господин успел привести себя в порядок, насколько это было возможно. Вернув ему котенка, Нин снова устроился на повозке и разбудил кобылу, большие колеса заскрипели и со второй попытки снова встали на дорогу, петля которой проходила на север. Вот уже за следующим холмом должна показаться та узкая заросшая травами, теперь уже почти тропа к заброшенной деревне, где Нин прожил летом пару недель, дерясь с обезьянами за персики. Самое беззаботное время, проведенное в простых хозяйственных делах рядом с шумными соседями.
Они выехали на восточную сторону холма, и солнце показалось снова, согревая мир своим теплом, а в повозке было душно. Нин немного освободил поводья, Соня шла по дороге сама, как привыкла делать это за всю свою жизнь, и скрутил веревку, державшую полог, чтобы теплые лучи согрели и пассажиров.
— Маоцзян, знал бы ты, Маоцзян, как нелегко жить без смысла и цели. Это просто невыносимо! — услышал он вдруг за спиной. Обращались не к нему, поэтому он даже не шевельнулся, чтобы обернуться.
— Только выпивка дает короткое забвение и отдых от тяжелых, мрачных мыслей. Иногда я жалею, что не слушал дагэ, не упражнялся с саблей и не умер от искажения ци, как положено всем из рода Нэ.
Всем было известно, что Нэ Хуайсан где-то потерял свою саблю и до сих пор не вспомнил то место. Об этом ли он жаловался сейчас маленькой кошке на своих руках? Неужели, умереть он хотел уже так давно? Нет, не похоже.
— Если бы не мое проклятое желание жить… Жить, сначала ради красоты… — Нин слушал внимательно. Как так выходит, что теперь он хранит столько чужих тайн? — … а потом жить ради мести за старшего брата, ведь месть дает покой горящей огнем ненависти душе… 
Это правда, но покой этот длится так недолго. Прошло всего несколько месяцев, а Нэ Хуайсан решил отметить день рождения дагэ, повесившись в гостевом доме какого-то городка так далеко от родного дома. Нин слишком быстро понял, что месть не дает ничего, а события последнего года только укрепили его в этом понимании. Но бедный глава Нэ слишком долго висел в этой петле и раскачивал свою ненависть, пока та не свершилась. Что же на самом деле произошло…
— Что сейчас во мне осталось? Только зола и пепел. Тоска и сожаления об ушедшей светлой юности. Где мне найти новый смысл, Маоцзян, для своей жизни? Где взять достойную цель?
Отчего-то Маоцзян решил вернуться и устроился поперек его бедра, а пока он его устраивал надежнее, мало ли свалится на дорогу, почувствовал, что руки Незнайки обхватили его, а голова ткнулась в плечо. Он так смутился, что едва не дернул поводья и не отправил Соню в кусты.
— Может быть ты мне поможешь найти новый смысл в жизни, А-Нин? Как долго я спал?
Нин набрал воздуха и задержал дыхание, думая, какие слова выбрать, но решился ответить только на второй вопрос:
— Час Козы подходит к окончанию… Мы почти приехали в деревню, где возможно спокойно отдохнуть, восстановить силы и залечить раны. А потом уже двинемся дальше…
Он не сказал, что деревню почти поглотил лес и что людей там нет. Всё увидит сам. Но сначала под видом поднявшегося снова холодного ветра он вручил котенка Незнайке и снова опустил полог.
Верно говорят: “Силу коня испытывает дорога, а сердце человека — время”. Соня спокойно продиралась через засохшие травы на узкой заросшей дороге, медленнее обычного, однако там, где встретились нападавшие со склона камни, пришлось ей помочь. Нин спешился и подняв повозку, перекатил ее дальше, чтобы лошадь не надорвалась.
Надо сказать, дорога эта была не слишком длинной, меньше трех ли, зато пологий спуск по кругу, в объезд скалы, где открывался вид на полуразрушенные постройки, был вполне по силам кобыле, равно как и подъем. Видами он любоваться не предложил, а неторопливо проехался по деревне, нашел нужный двор, спрыгнул с повозки и под узцы провел Соню внутрь. Ворот там давно не было, а дом Нин укрепил еще в прошлый раз, вернув ему ставни, двери, заколотив дыры в стенах и починив крышу. И хоть ремонту подверглись всего одна комната и кухня, этого вполне хватало, чтобы тепло от жаровен не выходило наружу.
— Мы приехали, господин, — позвал он, подойдя к повозке снова. — Это крайне уединенное место, зато здесь свежий воздух, не шумно и можно тренироваться и медитировать, не опасаясь, что потревожат.
С этими словами он отогнул полог и протянул руку, чтобы помочь спуститься, смиренно ожидая новую бранную тираду от главы Нэ и будучи к ней готов с виноватым лицом. И всё же о решении своем не жалел. Так было нужно.

[icon]http://forumuploads.ru/uploads/001a/b5/3f/25/726082.jpg[/icon]

Опасаясь мгновенной перемены настроения Нэ Хуайсана, Нин был готов почти ко всему, даже к тому, что его побьют, однако опасения его не оправдались.
— Это… где мы? И где все? Почему здесь совсем никого нет? Зачем здесь тренироваться и медитировать? Мы что же, здесь не только отдохнуть остановились? — поток вопросов пролетел над головой, пока Нин наклонился, чтобы поднять упавший в пыль веер и отряхнуть его. С почтительным поклоном он подал его хозяину и спокойно произнес:
— Глава Нэ, не волнуйтесь, вам нужно восстановить силы. Вэнь Нин обо всем позаботится, — но растерянное лицо Незнайки вдруг оказалось совсем рядом, а его уже трясли за плечи, как обезьяны — персиковое дерево:
— Куда ты меня привез?! Где люди? Люди где, я тебя спрашиваю!
— Это заброшенная деревня недалеко от дороги в Цинхэ, она как раз по пути нашего следования. А людей здесь нет очень давно. Да и зачем вам люди? Если нужно поправить здоровье, лучше всего пребывать в уединении и покое.
Он аккуратно поместил веер за ворот одеяния господина Нэ, убедился, что тот не выпадет, отошел и осмотрелся. Дом выглядел таким же, каким он его оставил, разве что двор был снова усеян опавшими листьями и налетевшими с ветром щепками. Прислоненная ко входной двери скамья осталась стоять именно так, как он ее поставил, когда уходил отсюда в самом конце лета.
Это хорошо. Здесь, действительно, никто не бывал много лет, и потому работы предстояло немало. Нин первым делом выгрузил вещи из повозки, подносил их к самой двери дома и оставлял на земле, пока только корзины, потом отпер дверь и начал заносить вещи в дом, как вдруг услышал громкий вопль:
— Там звери! Дикие! Бешеные обезьяны! Спаси меня!
Выскочил наружу и бросился навстречу Незнайке он еще на первом слове, но услышав “обезьяны”, затормозил за его спиной, загораживая собой, и посмотрел на дорогу, где скакали две синелицые огненношкурые обезьянки, но увидев Нина, раскинувшего рукава и замахавшего ими, испугались и убежали за угол.
— Господин, я их прогнал, — Нин неторопливо обернулся, стараясь не улыбаться, и кивнул в подтверждение своих слов. Это точно тот самый Нэ Хуайсан, который несколько часов назад ломал кости пьянчугам из гостевого дома на городской площади? Или тот самый Нэ Хуайсан, который случайно заразился безрассудным страхом у молодого господина Вэя? Вся и разница, что обезьяны, не собаки. — Это наши соседи, и они мирные, если не трогать их еду. А нам стоит позаботиться о нашей, — он снова направился к дому, — потому что они хитрые и могут ее своровать.
С этими словами он забрал последнюю корзину от порога и внес ее в дом. Вернулся к лошади, стоявшей посреди двора и косящей на них одним глазом, распряг ее. Соня была не очень рада оказаться в полуразрушенном сарае рядом с домом, но Нин позаботился и о том, чтобы дверь была плотно закрыта и огорожена остатками выбитых когда-то ворот. Не хотелось, чтобы лошадь куда-то ушла, оставшись без присмотра. Еще раз проверив все подпорки, он снова ушел в дом и осмотрел комнату.
Летом он за несколько дней обошел всю деревню, обыскал каждый дом и принес всё, что осталось в них целого: всевозможную домашнюю утварь и посуду, мебель, жаровни, то, что не истлело или не могло истлеть, отстирал, очистил, отшлифовал, наточил. Бамбуковые циновки в большом количестве, старые и новые, сплетенные им самим, всё ещё сложенные стопкой у большой платформы, там и лежали, где он их оставил. Дорогой мебели в деревне почти не было, да и оставшуюся он чинил, как мог, сделать новую из бамбука было куда проще. На кирпичном возвышении в дальней части комнаты стояла невысокая бамбуковая платформа, достаточной величины, чтобы смогли прилечь два человека, посередине — низкий столик — вполне достаточно для отдыха и чаепития. Слева меж двух окон, как была, так и осталась хозяйская кровать. Когда-то над ней была занавесь из желтого шелка, но за те годы занавесь была изъедена и рассыпалась от первого же прикосновения. Матрасу из плотного грубого хлопка повезло больше. Хоть он и был пропитан сыростью, Нин выпотрошил из него старые тряпки, отстирал и отмочил в горячей воде с ароматными травами, что нашел в округе. Новой ткань не стала, зато набитый тонкой бамбуковой стружкой он мог еще порадовать своего нового владельца. На все это ушла без малого неделя, но тогда времени у Нина было хоть отбавляй, а работа отвлекала от грустных мыслей. Положенная сверху циновка поверх потертого, но все еще целого куска материи сохранила кровать в подобающем виде.
Нин аккуратно снял верхние запыленные циновки и вынес во двор, то же самое он сделал с тканью, лежавшей на кровати.
— Прошу главу Нэ пока расположиться во дворе, — Нин поставил прошедшую с ним сквозь огонь и бой скамейку чуть поодаль от двери. — Прошу прощения за эти неудобства, в доме слишком пыльно, и вид совсем нежилой. Позвольте мне сначала позаботиться о чистоте, чтобы появилась возможность хорошо отдохнуть с дороги.
Немногим позже, переодевшись в свою старую одежду, все еще влажную, как оказалось, он начал бегать по округе. Для начала он схватил два больших ведра, каким-то чудом оставшиеся целыми, и принес воды от источника, который был ближе всего к дому в лесу. На то, чтобы отмыть от пыли всю мебель и пол, ушло без малого две палочки. Пока Нин бегал туда-сюда, он успел затопить печь специально запасёнными на кухне дровами, вскипятить воду, попрятать все припасы в грубо сколоченные, но добротные кухонные столы и расставить на полки вытащенные нужные предметы. Самым ценным из них были кованный котел, в котором весело булькала вода, большой вок и глинянный чайник из тех, что мог стоить немалых денег когда-то. Последний он достал из закрытого шкафа в большом доме напротив. К счастью, обезьяны не успели добраться до него и разбить — тот шкаф был крепко заперт на ключ. Вместе с чайником там хранились и чаши, простые, тонкий слой лака на них давно потрескался, придавая им вид очень старых предметов, и костяные палочки для еды с вырезанными цветами сливы на кончиках, и пять литых подсвечников, и даже несколько кусочков серебра, чему Нин на тот момент был рад куда больше, чему всему остальному. Сейчас все это было аккуратно извлечено из коробки и ждало своей очереди.
Нин в последний раз оглядел почти пустую комнату, в которой не было не только ничего лишнего, но и красивого, того, к чему привык глава Нэ. Что ж поделать, все прекрасные когда-то занавеси превратились в прах, а ткани, которые были забыты в лавке бывшего хозяина, что находилась через двор и смотрела на улицу, когда-то весьма оживленную, сохранились только самые простые, да и то не все куски. И все же сколько-то материи Нину досталось. Вся она сейчас была бережно извлечена из плотно закрытых ящиков, где хранилась до поры, уложена на кровать и платформу у столика. На кровать Нин также расстелил одно из новых, купленных утром, одеял, положил подушки, а второе одеяло аккуратно свернул и уложил рядом с ними. Боковую сторону кровати, что примыкала к совершенно некрасивой стене, он решил закрыть тканью, когда-то бывшей зеленой, а теперь ставшей серой. Серый цвет должен был понравиться… По-крайней мере, Нин очень надеялся на это, с сомнением поглядывая на облупившийся красный лак и проступающую темную древесину кровати и тумбочки рядом с нею.
Держать гостя во дворе стало уже совсем неприлично, поэтому Нин, быстрее ветра уложив циновки на пол посреди комнаты и у кровати, вздохнул и отправился во двор.
— Господин…. господин, - позвал он, только во дворе заметив, что весь перемазался в пыли. Придется снова стирать. Стоило подумать о том, чтобы провести воду от ручья поближе к дому, и прикатить большую бочку. Даже если они тут останутся всего на пару дней, неудобств его гость испытывать не должен.
Нин потер лицо и смахнул с носа полоску копоти. Только сейчас он вдруг почувствовал. что этот дом стал ему почти родным, и он рад сюда вернуться.
— Господин, пожалуйста, проходите в дом. Прошу, отдыхайте, а Вэнь Нин сейчас принесет еду и чай.
Разогреть рис с мясом и овощами — дело быстрое, а сладкие булочки с бобовой пастой всего лишь немного полежали у печи и согрелись сами. Нин сбросил грязную одежду, наспех умылся остатками принесенной воды, переоделся в то, что купил для него глава Нэ. Он летал между комнатой и кухней, принося чаши с едой, чай и чаши для чая, те самые красивые палочки для еды с резными же подставками, отдельную плоскую чашу с мясом для Маоцзяна.
А когда смог, наконец, устроиться напротив гостя, выдохнул и почувствовал, как он, на самом деле, устал, но почти счастлив, что в этом доме, впервые за столько лет, стало так уютно.
— Простите за неудобства, — он взял палочки и поклонился Незнайке, — мне пришлось постараться, чтобы привести в порядок эти постройки, но работы еще много. Однако здесь безопасно, тихо и ночью будет тепло. Об остальном я позабочусь после обеда, — несколько самых больших кусочков мяса и булочка перекочевали из большого блюда к чашу Нэ Хуйасана, чай был разлит, и лишь потом Нин позволил себе взять ароматный пирожок, чтобы незамедлительно вдохнуть его запах.
[icon]http://forumuploads.ru/uploads/001a/b5/3f/25/726082.jpg[/icon]

Палочки для еды понравились. Красивая посуда скрасила простоту этого места и придала уюта. Должно быть, даже в доме старейшины ею пользовались далеко не каждый день. Быть может, по праздникам, или выходным дням, когда вся семья собиралась вместе, хотя почему приборов было только два, оставалось только гадать. Быть может, это часть наследия семьи? Как теперь узнать, кто здесь раньше жил? Вряд ли остались какие-то записи… Да и ни к чему ворошить былое, разобраться бы в настоящем.
А настоящее сидело напротив, пребывало уже в хорошем бодром настроении и хорошо кушало. Должно быть, прогулка на свежем воздухе, действительно, пошла на пользу Незнайке, раз довольная улыбка не сходила с его лица. Нин, правда, старался не смотреть, чтобы не обращать лишнего внимания на растекшийся кровоподтек вокруг его левого глаза. Судя по тому, что заплывать глаз так и не начал, работы будет поменьше, чем ожидалось, и холодный кувшин вина, полежавший у него на лице, свое дело сделал.
— Когда мы закончим трапезу, — Нин погладил кота между ушей, — у вас будет особенное задание, господин. Вам нужно будет выпить одно лекарство и подержать второе на лице, — он мизинцем коснулся своего виска, показывая, где именно придется держать лекарство. — Нужно будет две палочки полежать спокойно. Это очень ответственно. Если вы будете хорошо лечиться, мы сможем поскорее поехать дальше.
Нин надеялся, что глава Нэ захочет побыстрее выбраться из этой дыры, где почти нечем заняться и совершенно негде развлечься, но сейчас, пока еще он пытается организовать тут быт и хоть какие-то удобства, занять его время с пользой было просто необходимо. И первым делом после еды Нин занялся приготовлением лекарств. Часть из них должна была помочь справиться с отравлением организма и восстановлением правильной Ци, а вторая - убрать синяк, уже начавший к тому времени синеть. Лекарства он принес, одно в чаше, другое позже, на теплой тряпице, и помог приложить к лицу, а после разговора даже прилечь, чтобы было удобнее держать, накрыл сверху капустным листом и сухой, сложенной в несколько раз тканью.
— Я буду в лесу какое-то время, когда вернусь, мы это снимем. Я оставлю вам подушку, но, пожалуйста, постарайтесь не уснуть, господин. Если слетит, придется начинать заново, — подушку он поместил там, где оказалась бы голова, пожелай кто из них прилечь за столом. — Маоцзян будет следить за вами, господин, оставляю его на вас.
Что ж, он сделал всё, что смог, для того, чтобы неугомонный Незнайка посидел на одном месте хоть немного и дал себе отдых. А сам, вновь переодевшись в старое, взял топор из тех найденных в деревне вещей, что теперь пригодились ему вовсю, несколько мотков веревок, пусть уже не самых крепких, но еще годных для незначительных работ, и отправился в ближайший овраг, к роднику.
Это был ближайший к дому источник питьевой воды, и выбор на тот дом пал не только благодаря его относительно крепким стенам, но и потому что вода была к нему ближе, чем к остальным. Вода в деревенском колодце слишком уж давно застоялась и пришла в негодность, а бегущая живая лесная вода была вкусна и наверняка чиста. Еще летом Нин продумал, как проще всего доставлять воду к дому, не бегая слишком часто на родник с кувшинами, так и в этот раз, оставалось всего лишь пройтись вдоль желоба, который он смастерил из цельных бамбуковых бревен с продолбленными перемычками между длинными в толстой его части и короткими ближе к середине коленцами, прочистил, где мог, отверстия от нападавших веток и листьев, поправил и укрепил крестообразные опоры под импровизированную трубу, которая тянулась от самого источника до той части дома, что примыкала к соседней улице. Через нее еще летом Нин выкопал траншею и пустил ее в овражек, терявшийся где-то в дальней части деревни, в низинке, куда изначально следовал ручей. Нин всего лишь сделал водный путь через дом, стоявший по соседству, тем самым сохраняя время и силы для получения нужного количества воды рядом с этим домом.
Первое, самое важное, забирающее воду звено он поставил на место, позволяя части воды из ручья течь по ложбине в пустотелом бамбуке, переходить на следующее звено и так, по цепи, кое-где с потерями воды, зато верно — вниз, в направлении дома. Идя вслед за ожившим потоком, Нин ослеживал заторы и поправлял систему, пока веселая струя не начала ударять в днище широкой бочки, стоящей за домом. Вымыть и опрокинуть бочку было делом недолгим, и теперь чистая вода была у них в постоянном наличии, а камни, на которых она стояла, пропускали излишки вниз, они скатывались в желоб, прорытый в земле и уходили со двора. Журчание маленького водопада наполнило двор, но было довольно громким.
“Что ж, на ночь всегда можно будет убрать водосток и отдыхать в тишине”, — подумал Нин и посмотрел на себя. Одежда была перемазана не только сажей, но и свежей глиной. Для начала стоило бы постирать.
Он прикатил во двор большую деревянную кадку, и, пока набирал в нее воды, успел сколотить из тонкого бамбука несколько T-образных жердей для сушки одежды, собрать всю ее, что требовала стирки, и еще одну бочку, которая бы подошла для купания, он отмыл и укатил на кухню. Теперь оставалось только отстирать верхную порванную одежду Незнайки и перепачканную свою, отмыть от глины старые, уже почти дырявые сапоги, и повесить все это сушить. Надевая заранее приготовленные новые и пока что чистые, Нин вздохнул спокойно и вспомнил, что уже прошло порядком времени, и пора освобождать лицо Незнайки от капустного лица и пасты из белых бобов, заваренной на травах.
Да и выпить чай тому бы не повредило.
— Господин, простите, Вэнь Нин задержался, — он зашел в дом, теперь не через кухню, а сразу в комнату. — Если пожелаете, можно будет немного позже помыться в горячей воде. Я обо всем позабочусь.
Он сразу прошел на кухню и принялся кипятить воду. Еще нужно будет найти несколько больших камней, что можно будет греть ночью и расставлять вокруг кровати или класть в жаровню рядом. Судя по всему, господин Нэ к холоду был весьма чувствителен.

[icon]http://forumuploads.ru/uploads/001a/b5/3f/25/726082.jpg[/icon]