Осень выдалась на удивление теплая, и сезон сбора трав протянулся еще на две недели, что позволило задержаться в Илине дольше, чем он предполагал изначально. В тех местах стало вовсе неспокойно, и было чем заняться помимо того, что он все так же ходил на буддийские холмы и собирал травы для зимних запасов деревенского лекаря. Так они договорились. Вернее, договорился за него глава семьи пострадавшей от нападок демона женщины, пока Нин искал самого демона. Семья, что на время приютила его, рисковала многим, но в итоге покинул деревню он мирно и не с пустыми руками: несколько кусков серебра за травы он заработал честно, но эти скудные запасы уже подходили к концу.
Так уж вышло, что одеяние, подаренное ему молодым господином Вэем ранней весной, уже порядком истрепалось. Одна встреча с Вэнь Чжулю и его мечом чего стоила плотной, но все же видавшей виды ткани. И, хотя каким-то чудом бабушка в той семье заштопала все дыры так, что стало почти незаметно, всё же Нин знал, что еще пару таких отчаянных потрясений его одежда просто не выдержит. По лесам еще можно было бы ходить в таком виде, но совершенно неприемлемо появляться на людях. В прошлом году, повинуясь звуку знакомой флейты, он вышел из леса, что под горой Дафань, где прятался неизвестно сколько времени, в лохмотьях, обрывках одежды, в которой он пришел когда-то в Ланьлин, много лет назад, но сейчас, слава молодому господину Вэю, он в трезвом уме и доброй памяти, и повторять сей печальный опыт не хотелось бы. Люди только-только начали привыкать, что Призрачный Генерал ходит по Цишаню, дружелюбен и почти ничем не отличается от человека…
Нин остановился посреди улицы и посмотрел на свои ладони. Цепи с тяжелыми дротиками гулко звякнули. Ну… почти. По крайней мере, уже далеко не все разбегаются, стоит ему где-то появиться. Дети самые бесстрашные. Если взрослые не успевают рассказать им страшные вещи про него, они могут даже окружить и бегать вокруг, а некоторые даже пытались как-то оторвать кусочек от его одежды.
— Пора покупать новую, — Нин сунул руку в карман за воротом и вытащил последний кусочек серебра. Этого явно не хватит на новую одежду, разве что очень-очень скромную. Да и волосы в порядок не приведешь в ледяной речной воде, и изрядно потертый гребень для волос, как назло, позавчера сломался. Он пристроил серебро обратно, сунув в карман поглубже. — Может быть, вернуться в ту разрушенную деревню к северу?
Городок Шуйшан был первым, куда он решился зайти после того, как проводил Сычжуя к границе Гу Су, когда они почтили память своих предков, а летом он бывал здесь или в окрестных деревнях чаще всего. По северной дороге можно было дойти до той заброшенной деревни, где когда-то стоял отряд ордена Цишань Вэнь и где теперь царило запустение. Тот дом, где живет семья шумных лесных обезьян, еще крепок, а пристройки к нему можно использовать как зимнее убежище. Или укрепить дом напротив… Вроде бы за не самой спокойной беседой с Вэнь Чжулю они не успели его разломать до конца. Перезимовать и… Быть может, меж персиковых деревьев в саду того дома посадить редис к весне? Что ж, продавать редис он умеет. Наверное… В крайнем случае, персики. Хотя и за персики придется повоевать с соседями.
Стало совсем грустно. Предстоящую зиму нужно было как-то пережить и умудриться хоть немного заработать, чтобы сводить концы с концами, ведь он же не может совсем устраниться из мира, спрятаться на горе Луаньцзан в опасной близости от большого количества тёмной энергии и жить там как дикий зверь. Рано или поздно так можно потерять и человеческий облик, и человеческую душу, пребывая в полном одиночестве. Одиночество страшило даже больше, чем окончательная смерть. Смерть была бы успокоением, долгожданным итогом прожитых лет и избавлением мира от проблем, которые он мог бы в него принести, случись что-нибудь такое же непоправимое, как тогда.
На перекрестке Нин остановился и огляделся. Та улица вела к лавке продавца, где он купил свой плащ и получил в дар слишком тяжелые и потому никому не нужные дротики. Он был бы рад увидеть его снова и собирался свернуть с пути, как вдруг услышал шум с соседней улицы. Шум, звон разбитого стекла и громкие крики людей, и еще, как ни странно, музыку. Ноги сами собой повернули в ту сторону, и вскоре ему представилась картина, на первый взгляд, неприятная. Двое подмастерьев, едва стоявших прямо, пытались попасть друг по другу кулаками перед трактиром, то спускаясь, то поднимаясь по ступеням, цепляясь за зевак, собравшихся вокруг, которые держались на ногах ничуть не лучше самих драчунов. Пока те выясняли, кто сегодня тигр, а кто дракон, Нин прошел мимо них незамеченным и заглянул внутрь.
Дела до него не было никому, и он спокойно смог зайти, удивленно оглядываясь по сторонам. Такого он еще в жизни не видел.
— Эээй, хаспадин.. давай выпэммм, — немалых размеров детина, едва ли не угрожающе держа кувшин в руке и порядком петляя, шел прямо на него. На последнем шаге он споткнулся, пытаясь отдать кувшин вновь вошедшему. Кувшин-то отдал, сам растянулся на полу и тут же захрапел. Нин перехватился другой рукой удобнее и посмотрел на темную с зеленью пробку, все еще торчащую из горлышка. Народ вокруг гулял так, словно в вино подсыпали веселых трав, а то, может, и подлили отвар из грибов. В северных горах и не такое растет.
Переступив через тело, он прошелся между столами, пытаясь не толкать гуляющих, покосился на музыкантов, готовых уже скоро тоже славно упасть, как тот дружелюбный весельчак у входа, подошел к тому, кто здесь казался главным.
— Хозяин, что тут… происходит? — Нин говорил погромче, чтобы его услышали.
Круглолицый полный человечек обернулся, всплеснул руками, как только его увидел, и почему-то засмеялся. Нин поставил на стол кувшин.
— Плохое вино! — Смех стих, человечек нырнул под свой прилавок и вытащил два кувшина поменьше, перевязанные веревкой. — Господину Призрачному Генералу только лучшее!
Нин замотал головой, оглядываясь, не услышал ли кто. Мало ли...
— Берите, берите! За все платит вон тот господин…. а где же это он? Только что тут был. Наверное, пошел наверх. Да праздник сегодня у нас, мы разбогатели! Платит-то с лихвой.
Радостный хозяин таверны, пьяный как и все его посетители, собственноручно повесил кувшины вина ему на плечо. Нин просто неторопливо кивнул, с поклоном развернулся и пошел на выход. Поистине, пьяным по колено все на свете. Даже какой-то там Призрачный Генерал… Когда он выбрался на улицу, тигр и дракон все еще что-то там пытались. Вздохнув ненароком, он перевесил кувшины с плеча на шею и медленно побрел вдоль по улице, озираясь по сторонам.
— Похоже, бояться меня тут совсем перестали. Только не могу понять, радостная это новость или не очень, — бормотал он на ходу.
Стук наверху внимание привлек не сразу. Краем глаза замечая движение в окне второго этажа, Нин не сразу обернулся в его сторону, и только когда человек уже натягивал на шею петлю, стоя чуть не на краю окна в опасной близости от непоправимого, он развернулся и прыгнул вверх. И лишь потом подумал — зачем он так сделал. У него не было с собой ни меча, ни ножа, и даже дротики затупились настолько, что вряд ли смогли бы перерезать веревку, или что там было, сразу. Рукав одежды закрывал лицо человека, да и не важно было видеть лицо, чтобы понимать, что тот задумал, понимать, что человеческая жизнь может оборваться в один миг, а этот миг есть только для прыжка к окну второго этажа. Но человек в окне будто ждал этого мгновения и прыгнул ему навстречу, грозя упасть вниз раньше времени.
Никогда еще прежде не приходилось высвобождать темную энергию с такой чудовищной скоростью, как сейчас. Иначе бы он просто не успел. Тьма накрыла с головой, и он двигался практически вслепую, ориентируясь только на звук, как давно привык. Один из дротиков пробил потолок, упал вниз и обмотался вокруг балки, а Нин, повиснув на цепи, другой рукой обхватил человека, удерживая его от падения. Удавка натянулась, но не смогла сломать тому шею. Ворох длинных волос накрыл с головой. Держал он крепко и — еще крепче, когда, упираясь в сухое дерево стены, постепенно, шаг за шагом поднимался со своей ношей вверх.
В комнате у самого окна стоял стол, очень удачно, чтобы положить незадачливого прыгуна на него и вслед за ним перекинуться внутрь. Движением руки заставляя цепь размотаться и опуститься, он отряхнул щепки, которыми щедро осыпал их обоих потолок, потянулся к шее человека, чтобы снять удавку, и для начала откинул волосы с лица.
Цепь с глухим стуком упала на пол, а остатки темной энергии развеялись в воздухе.
— Глава… Глава Нэ?!
Бегло оглядев пол в надежде, что тяжесть цепи не проделала в нем дыру, а та не улетела вниз, на первый этаж, и не упала кому-нибудь на голову, он облегченно вздохнул и заморгал, смывая темную пелену с глаз. Возможно он ошибся, и человек рядом просто похож. Но нет… это вряд ли.
Должно быть, зрачки в его глазах появились снова, если обычное зрение к нему вернулось. Он не придумал ничего лучше, чем сложить руки перед собой и поклониться. И уже после этого увидеть тяжелые кувшины, свешенные с шеи и чудом уцелевшие в этом приключении.
— Вэнь Нин не хотел мешать… Но не мог не поблагодарить за вино, — он выпрямился. Тот ли это человек, о котором говорил хозяин таверны? — Должно быть, благодарить за праздник в этом городе нужно именно вас...
Уже не так уверенно и куда более осторожно он протянул руки, чтобы снять злополучный кусок ткани, затянувшийся на шее слишком сильно, чтобы спасенный смог справиться сам. Доволен он будет или нет, благодарности Нин не ждал.

[icon]http://forumfiles.ru/uploads/001a/b5/3f/25/726082.jpg[/icon]

Отредактировано Wen Ning (Понедельник, 12 октября 11:27)

Конечно, он не знал, почему глава Нэ решил завершить свою жизнь, выйдя в окно, для верности обмотав шею поясом, и не знал, что обычно говорят в таких случаях. К счастью, таких случаев ранее и не представлялось. Было всякое, но не такое, чтобы человек по доброй воле захотел лишить себя жизни, тем более, человеком этим оказался Нэ Хуайсан, единственный, кто ни разу серьезно не пострадал за всю историю их знакомства. По крайней мере, он никогда не казался тем, кто стремился умереть.
А теперь всё тот же Нэ Хуайсан смеялся и нервно шутил. Сразу после… как он сказал? Качельки?
Нин почувствовал, как у него самого нервно дернулся глаз, пока спасенный пристально смотрел на него, снова пробуждая свои человеческие чувства, оставляя позади затмение сердца и потрясение, сначала физическое, потом эмоциональное. Удивление и даже ошарашенное выражение появились в его лице не сразу, а только после, как ему показалось, недовольства, что его вытащили из петли. Впрочем, недовольство было как раз очень к месту. Вряд ли тот, кто решил подвести итог, был бы рад, что ему помешали, и Нэ Хуайсан, кажется, не был исключением. Разве что пьян он был примерно так же, как все, кто попал сегодня на его праздник жизни.
— Что ты вообще здесь делал. Тоже праздновать пришел?
Нин замотал головой, даже не зная, что теперь говорить.
— Я… — примостившись на одно колено у столика, он сминал край рукава и только что понял это, — нет… Я просто мимо… проходил.
Нин подумал, что стоит снять зацепившийся за дерево пояс с полуразрушенной балки и загляделся на дыру в потолке, кусая губы с досады. Цена жизни высока для заведения. Он хотел было уже встать на подоконник, чтобы стянуть злополучную ткань, но тут произошло нечто невероятное, что заставило дернуться уже оба глаза. Глава Нэ, судорожно выдохнув лишний воздух, протянул руку, цепляясь за его плечи, и обмяк, уткнувшись лицом в воротник. Чтобы тот окончательно не стек на пол, Нин аккуратно подхватил его и примостился рядом с ним, совершенно неподобающим образом садясь на стол. Впрочем, столу сегодня было уже все равно, а рыдающий на его плече человек вряд ли это вообще заметил. Нин и сам с трудом заметил, что сделал что-то противоестественное — обнял одной рукой и придерживает… главу ордена! Казнят и за меньшее преступление. Хотелось по-тихому выпрыгнуть в окно и бежать из города без оглядки, надеясь, что утром глава Нэ проснется и не сможет ничего вспомнить. И тогда ни у кого не будет проблем...
Нарыдавшись и отсмеявшись, глава Нэ по прозвищу Незнайка заговорил так, будто знал вообще всё на свете. Кажется, что Нин и услышал не всё, и пропустил половину услышанного:
— А ты в курсе, что теперь за мной долг за спасенную жизнь? … теперь должен обо мне заботиться, чтоб твое деяние не оказалось напрасным… Я ж не оставлю попыток распрощаться с жизнью.
“Он не оставит попыток”, — пожалуй, самое важное Нин понял еще раньше, а сейчас подтвердил опасения. — “Значит, это решение не было случайным?”
— Двух бутылок паршивого вина как-то маловато за спасенную жизнь главы ордена заклинателей, не находишь? Но все равно, давай-ка их выпьем за день рождения моего брата. Мне интересно, пьянеют ли мертвецы.
Кувшины вина, которые все еще оттягивали шею, попались под руку. Один из них глава Нэ поймал, зацепил за горлышко и потянул на себя, пришлось ловить второй и выпутываться из веревки, бережно держать слишком хрупкий для его сильных рук сосуд, чтобы после обменять его на первый, уже откупоренный. Для него.
Нин не помнил, когда пил вино в последний раз. Попробовал маленький глоток в тот первый свой вечер на горе Луаньцзан, один маленький глоток забористой настойки четвертого дяди. И всё. А тут целый кувшин. И нельзя отказать. День рождения предыдущего главы Нэ.
— К сожалению, — он с сомнением посмотрел на то, как, не дождавшись его, Хуайсан заливает в себя содержимое кувшина почти без остановки, — я не знал вашего брата… при жизни. Но ради вас и в его почтение я выпью вина.
Уж с кем, с кем, а меньше всего хотелось бы встречаться именно с Нэ Минцзюэ и его Бася, стоило вспомнить их неупокоенными, как передернуло. А что, если выпив вина, он снова потеряет контроль над собой? Было страшно, но обстоятельства вынуждали повторить всё то же самое и выпить столько же. То есть всё, что было в кувшине.
На вкус оказалось даже ничего, но очень непривычно. Нин вспомнил “Улыбку императора” в Гу Су, когда молодой господин Вэй позвал его выпить с ним. Как же давно это было… Так давно, словно это было даже и вовсе в каком-то сне. Мысли потекли плавно, а мир ненадолго растекся вокруг него. Совсем ненадолго, но хватило успокоиться, расслабиться и принять ситуацию, какой она была.
Незнайка, глава Нэ, сидел рядом, покачивался из стороны в сторону, пьянея еще больше прямо на глазах и все еще не убирая руки. Практически он почти ложился на его плечо, приближаясь, и вцеплялся в другое — удаляясь и разглядывая его. Нин смущенно попытался пригладить растрепанные волосы, когда в очередной раз взгляд Хуайсана задержался на них. Да, новый гребень был нужен еще вчера… Теперь оставалось только ждать, когда тот, быть может, захочет спать, и можно будет просто тихо переждать ночь, охраняя его сон и сидя на полу…
Нет, у Нэ Хуайсана появилось очень много новых идей, каждая из которых приводила в недоумение и даже ужас, особенно вкупе с мечтательной улыбкой.
— Глава Нэ, должно быть шутит, — он проморгался и кивнул, желая убедить и себя, и его. В первую очередь его, ведь отказаться от клана, чтобы бродить по миру, да еще в компании Призрачного генерала — чистое безумие.
— Пойдем вниз, я закажу тебе ванну. Думаю здесь найдется достаточно большая бочка для купания, и воды смогут нагреть. А тем временем кто-нибудь из прислуги раздобудет одежду, годную не только на то, чтоб пугать ворон на полях и детишек на улицах.
Что?... Ах да, он что-то говорил, что пора привести в порядок. Подождите!
Для человека, готового заснуть на месте, Нэ Хуайсан слишком легко вспорхнул с насиженного места и устремился к выходу. Даже не шатаясь по дороге.
— Ну, ты идешь?
Нин вскочил, не зная, куда себя деть. И что делать с цепью, лежащей до сих пор на полу в беспорядке, протянувшись через всю комнату, и… пустой кувшин он аккуратно поставил на стол, чтобы дать себе пару мгновений подумать. Если отпустить его сейчас в таком состоянии, то он может и внизу набедокурить, пусть хотя бы будет под присмотром. Хотя бы пока не протрезвеет, и они не смогут спокойно поговорить.
— Да. Иду, — Нин пошел к двери, бросив все как есть. Цепь все равно никто не поднимет, а пояс на балке сейчас вряд ли кому бросится в глаза.
И только за дверью до него дошло, что ванну “заказывать” Незнайка собрался для него.
[icon]http://forumfiles.ru/uploads/001a/b5/3f/25/726082.jpg[/icon]

Отредактировано Wen Ning (Среда, 14 октября 03:54)

На негнущихся ногах Нин кое-как спустился с лестницы, оглядывая зал гостевого дома еще раз, теперь уже сверху. Праздник продолжался, и стихать веселье похоже не собиралось. Щедрый рыбак, который недавно вручил ему кувшин вина на входе, уже снова бродил меж собутыльников и пытался распевать с ними песни. В таверну подтягивались всё новые лица, привлеченные звуками веселья.
Нин осторожно пробрался между столами и гуляками и сел напротив Нэ Хуайсана, устроившегося в опасной близости от последних. Так они и сидели, молча, а вокруг бушевал день рождения старшего брата. О чем думал глава Нэ, Нин понять не мог. Что за картины тот себе рисовал после обильных возлияний? Неужели он и в самом деле решил отказаться от своей жизни и пуститься странствовать по миру в его компании? В компании существа, которое нельзя назвать человеком, изгоя, который нигде не может прижиться?
В очередной раз увидев подобие хищной радости в лице напротив, он даже начал сомневаться, а не желает ли глава Нэ и вовсе получить власть над ним. Кто знает, вдруг у него тоже есть Тигриная печать? От предположения стало как-то даже неловко. Ведь всё выяснили давно и даже кое-что — сравнительно недавно. Если в чем и замешан глава ордена Цинхэ Нэ, так точно не в том, что умеет подчинять себе темную энергию. Пару раз, когда выпивающие люди пытались опрокинуться на них, он подставлял руку, чтобы никто случайно не задел Незнайку. скорее машинально, чем специально. Он даже не смотрел в ту сторону, думая о своем. Как теперь сложатся его планы? Во взгляде напротив он видел море планов, совершенно нечитаемых и недоступных ему.
Наконец, прибежал запыхавшийся слуга и позвал их. С одной стороны Нин был бы рад отмыться от грязи по-человечески, привести себя в порядок он бы тоже очень хотел, но с учетом обстоятельств предпочел бы этого не делать. Особенно, когда глава Нэ ещё не в состоянии контролировать себя. Вдруг, пока он моется, тот поднимется наверх и завершит начатое? Вдруг это всего лишь обман, чтобы остаться одному? От этой мысли стало не по себе. В самом деле, все тогда будет напрасно.
Но глава Нэ удивил. Глава Нэ никуда не собирался уходить, он собирался остаться. Спасибо хоть отвернулся, когда Нин застыл рядом с водой, положив руку на пояс.
“Ну и ладно”, — уговорил он себя, как можно быстрее разделся, рискуя однако попасться на глаза в любой момент, и погрузился в воду как можно глубже. Если бы его тело было таким, как раньше, по нему бы прокатилась волна жара, а не облегчения. Вода была горяча, по-настоящему горяча, но боли он не почувствовал, как и всегда. Так хотя бы он сможет хоть ненадолго вспомнить времена, когда купаться было можно каждый день.
Да, когда-то Нин очень любил плескаться в воде. Когда был совсем маленький, сестра всегда с ним играла, пока он отмывал собранную за день грязь… Сестра. Вспомнив о Цин, он почувствовал и ее любимый запах, и мягкую руку на своей голове, и даже умиротворение, которое всегда накрывало его одеялом, когда она так делала… И горечь утраты — тоже. Сестры очень не хватало, и не думать об этом сейчас было невозможно. Воспоминания прорвались и захватили его разум, пока он пытался убрать их обратно, глубоко в сердце, умывая лицо руками, смывая проклятые слезы, которые никак не могли выйти из глаз. Ни разу с тех пор, как он преобразился, он не смог пролить ни единой.
— Если ты будешь мыть настолько запутанные волосы, потом тем более не расчешешь.
Судя по звуку, за его спиной по полу провезли табурет, а потом ухватились за волосы, мягко, но с азартом. Нин дернулся вперед и съежился, обхватывая колени одной рукой и пытаясь вытянуть волосы из рук Незнайки другой. Но тот только перехватился удобнее.
— Но… Пожалуйста, глава Нэ… не надо, — Нин задержал дыхание, снова шевеля головой. — Я и сам могу… Если вам неприятно, что я долго бродил по улице и так выгляжу, я… — в очередной раз, когда пальцы оказались в его волосах, он просто замолчал, чувствуя что-то необычное. Было так… приятно, что чувствовалось еще более постыдным, чем показать кому-то узор из вздутых черных прожилок и трещин на своей коже.
Происходило нечто совершенно невозможное — глава ордена помогает... марионетке привести себя в порядок. На какое-то время Нин перестал сопротивляться и просто попытался представить, чем им обоим это грозит в будущем, если кто-то о таком узнает. А ведь кто-то обязательно узнает, с кем тут был Призрачный Генерал. Надо бы заканчивать и уходить побыстрее…
Но уходить не хотелось.
Хотелось странного — ещё немного того, что происходило… этого перебирания волос, от которого по шее вниз бежала приятная волна, и тепла воды. И если с теплой водой при желании хоть как-то решить вопрос можно, то вряд ли кто-то, будучи в трезвом уме, снова захочет к нему прикоснуться. Как бы ни был Нин сейчас смущен, он не посмел больше шевельнуться, боясь выдать и свое смущение, и то, что нестерпимо жжет глаза, и то, что, помимо всего прочего, на него накатывает волна стыда за то, что он позволил себе такое простое наслаждение и был не в силах сопротивляться дальше.
Стоило лишь только почувствовать, что его волосы оказались на свободе, он скользнул под воду с головой, вынырнул и взялся за мыло, самым краем глаза поглядывая на главу Нэ, всё ещё смущенно, желая, чтобы тот снова отвернулся. Чем быстрее он закончит, тем лучше.
[icon]http://forumfiles.ru/uploads/001a/b5/3f/25/726082.jpg[/icon]

Господин Нэ, вместо того, чтобы отвернуться, решил подойти поближе к нему, и Нин сам собой опустился еще ниже, почти полностью скрываясь в бочке и сжимаясь в комок снова. Над водой торчали только глаза, боязливо поглядывая вверх. И тем более неловко он почувствовал себя, когда чужие пальцы коснулись щеки, тут уж он чуть не выпустил весь воздух из легких, какой задержал перед погружением.
— Прости, я не хотел тебя смущать, просто решил помочь немного. Сейчас я выйду и дам тебе возможность закончить купание самостоятельно. Буду ждать за дверью…
Нин выставил ухо над водой, чтобы слышать лучше, или ему показалось, что глава Нэ чего-то боится, или тот сказал так… Неважно. Вцепившись двумя руками в край бочки, он проводил взглядом своего благодетеля, оставившего гребень на стопке одежды, поморгал, охнул, что мыло ушло под воду и погрузился в нее снова, чтобы его найти…
Спустя полпалочки он уже стоял около скамьи, почти полностью одетый, и вытирал волосы, с которых все еще капала вода. Одежда была простой, но приятной на ощупь, а цвета напоминали ту, что он носил в бытность на горе Луаньцзан: темное нательное бельё, окрашеный дешевой приглушенной зеленой краской и от того казавшийся серым халат и верхняя накидка неяркого красного приятного глазу оттенка. Слуга, заставший его за одеванием, осторожно приблизился, чтобы убрать мокрое, и начал сворачивать его поношенное одеяние тоже.
— Пожалуйста, господин, — слуга, которого назвали так вежливо, замер, все еще опасливо глядя на него, — пожалуйста, не выбрасывайте мою старую одежду. Она мне... дорога.
Как память. Он вздохнул, понимая, что не готов взять и избавиться от того, что напоминает молодого господина Вэя и его заботу, одним днем, сегодня, только потому что ему подарили новую одежду.
— Утром бу.. будет чистая и сухая, господин, — слуга склонился, забрал все, что мог, и попятился на выход.
— Спасибо! — Нин поклонился в ответ, повязал пояс и взял в руки гребень, осторожно, как хрупкий фарфор, боясь сломать изящную вещицу. Нужно было как можно быстрее расчесать волосы и найти уже ту маленькую заколку, которая еще не сломалась на его копне волос. Он обыскал всё, но заколки этой не нашел. Должно быть слуга унес ее вместе с одеждой, не заметив в складках. Делать нечего, пришлось кое-как привести мокрые пряди в относительно ровный вид, положить гребень в карман и поспешить к выходу.
Господин Нэ окинул его довольным взглядом и зашагал наверх, в комнату, откуда они спустились, постоянно оглядываясь, будто боялся потерять. Нин сейчас не видел ничего вокруг себя, следуя за ним и ловя отчего-то смущенные теперь взгляды. Должно быть, тот уже начал приходить в себе после выпитого, и такое непонятное, почти бесцеремонное желание разглядывать Нина у него притупилось.
В комнате уже было прибрано, стол стоял на своем месте и был накрыт. Он метнул взгляд к окну, его цепь лежала нетронутой там же, где он ее и оставил. Незнайка пригласил его поужинать, пришлось на время забыть про нее и оставить плащ лежать там же.
— Пожалуйста, составь мне компанию, молодой господин Вэнь. И… позволишь ли звать тебя по имени?
Нин устроился за столом, сложил руки как полагается и поклонился, в который раз за вечер. Ох и отвык он уже от церемоний!
— Благодарю главу Нэ за щедрость! Глава Нэ может называть меня на свое усмотрение, как пожелает.
Он не ел нормальной еды уже больше месяца, с тех пор, как ушел из деревни в Илине, и вид приятно пахнущего риса с мясом был просто восхитительным. Благодарность теперь, когда не было поводов для смущения, проявить он не стеснялся, как и аппетита, который вызывала еда. Стараясь не торопиться слишком сильно, он время от времени поглядывал на Незнайку, в очередной раз застав того смотрящим прямо на него с застывше-удивленным выражением на лице. Должно быть, беспокойство передалось, Нин чуть не подавился.
— Ничего-ничего, продолжай, пожалуйста. Я вдруг вспомнил, что у нас тут только одна кровать и надо бы попросить у хозяев дополнительный матрас, подушку и одеяло.
В который раз за вечер Нин облегченно выдохнул. Теперь — из-за того, что глава Нэ просто планирует отдых, а не заказывает в комнату еще вина, новую веревку и свежее мыло.
— Это не обязательно, глава Нэ... Вэнь Нин может сидеть просто на полу, — давняя привычка унижать себя выплеснулась незамеченной. Он осекся, немного подумал и решил сказать иначе: — Спасибо за заботу, — хотел сказать уверенно, как полагается, но вышел невнятный приглушенный возглас от накатившей волны непонимания, почему чужой ему человек заботится о таких вещах. — Вэнь Нин благодарен...
Странное щемящее чувство захватило его полностью, и он огляделся в поисках спасения. Валявшаяся беспризорная цепь всё же не давала покоя, а теперь и тем более — место у окна было полностью ею занято. Он извинился и, кусая губы от того, что в горле стоял ком, который все так же не мог выйти из глаз слезами, бросился убирать её, собирая и сматывая в кольца в самом дальнем углу комнаты. Из плаща он традиционно сделал мешок и завязал в нем свое оружие, которое теперь нельзя носить открыто и привлекать  внимание. По крайней мере, пока он в городе.
Убрав также самый крупный мусор с дороги — щепки с потолочной балки все еще валялись тут и там, — он вернулся к еде, оставалось риса на дне пиалы и пара кусочков мяса, и они уже остыли, но были все так же вкусны.
Чуть позже он держал в обеих ладонях чай, так же заботливо налитый для него, и улыбался. Не смотря ни на что, хотя бы сегодня у него есть нормальная еда, вкусный чай и ночлег — то, что особенно ценят те, у кого ничего этого нет. И это уже могло сойти за счастье. Кроме того, новая одежда и… Вспомнив кое-о чем, Нин быстро поставил чашу с чаем на столик, запустил руку в нагрудный карман и вытащил гребень.
— Благодарю за возможность… привести себя в порядок. Прошу вас, это ваше, — держа гребень на двух ладонях, он протянул его над столом. — Простите рассеянность, забыл отдать сразу.
[icon]http://forumfiles.ru/uploads/001a/b5/3f/25/726082.jpg[/icon]

Отредактировано Wen Ning (Суббота, 17 октября 14:22)

Всё происходило так стремительно, что у Нина голова пошла кругом, как только его открытые ладони были сложены одним уверенным движением рук господина Нэ.
— По… подарок? — давняя привычка заикаться вдруг вернулась, а он так и сидел со сложенными лодочкой руками, держа в них изящный гребень светлого дерева, ставший вдруг в одночасье его. К этому времени Нэ Хуайсан уже вышел из комнаты, а Нин застыл, все еще чувствуя прикосновение его кожи к своей. — Почему вдруг? Зачем так много, — чуть не простонал он, едва шевеля губами и ничего не понимая.
Судорожный вдох прорвал его оцепенение, он зашевелился, неспешно убрал гребень в карман и допил чай. Поставил чашу на столик бережно, аккуратно, словно она была из самого тонкого и хрупкого фарфора.
Он помнил, что как подарок гребень что-то означает, но никак не мог вспомнить, что именно, и, более того, отчего-то боялся вспомнить. Как боялся сейчас вспоминать то, что старательно пропускал мимо глаз и ушей всё то время, что он здесь. Но Нэ Хуайсан вышел и оставил его на какое-то время в одиночестве. Несколько минут были отданы только в его распоряжение, а он уже начал беспокоиться, не стоило ли пойти вместе с ним.
Нин поднялся, подошел к окну и выглянул на улицу. Подождите… Почему он вообще беспокоится о том, что может или не может случиться? Он просто проходил мимо и сделал то, что посчитал нужным — вытащил его из петли. Что же ещё? Побыть немного рядом, убедиться, что с ним всё будет в порядке и пойти дальше — это как раз то, что он планировал. Но теперь всё так завертелось, что…
Он поднял взгляд вверх, дыра в потолке напомнила о долге — компрометировать главу ордена не следовало ни при каких обстоятельствах. Их не должны видеть вместе, иначе пойдут пересуды. Всегда так бывает, почему же Незнайка ничего не знает…
Нин почесал висок, как если бы у него болела голова. Голова и не думала болеть, но ощущение было такое, что она раскалывается.
— Этого не может быть, — он потер виски пальцами и закрыл лицо руками полностью. Глаза погрузились в темноту, это всегда помогало сосредоточиться.
В тот момент, когда он услышал “я буду называть тебя А-Нином”, он не поверил своим ушам и не смог никак реагировать на это обращение. Так его называла только… сестра. Как и раньше, внизу во время купания, накатила волна, острее которой было только отчаяние — Цин не хватало. Как ни уговаривал он себя смириться, смириться до конца не получалось. Он мог не думать о сестре, мог на время забыть о ней, но стоило чему-то покачнуть его спокойствие, как эта острая волна возвращалась и ранила память, ранила чувства. Сможет ли он, слыша снова и снова "А-Нин" с эхом, отголоском ее голоса, не чувствовать этой пустоты внутри?
Он покачал головой, машинально собирая с подоконника неохваченные вниманием обломки деревянной балки над головой. Всё же он перестарался с крышей, хотя… оно того стоило. Глава Нэ остался жив и вроде бы даже… в порядке, хотел он было сказать самому себе. Но нет, и это была бы неправда. Разве не заметил он, как дрогнул его голос, когда он говорил “дагэ бы одобрил…” или как он прятал слезы за ширмой рукава во время еды. Нин бы и сам заплакал, если бы мог, но не хотел бы делать это в чьем-либо присутствии, наверняка глава Нэ решил так же. Ведь плакать в присутствии чужих людей стыдно и грубо…
Подумав об этом, Нин снова закрыл лицо руками. А мог бы, покраснел до корней волос. Слова-то он запомнил все, а вот их смысл доходил до него с большим опозданием. Сначала имя, как если бы глава Нэ хотел быть ему братом, потом это: “Если бы мы были с тобой братьями, ты лег бы со мной?”
От ребенка ещё можно было бы ждать такой вопрос, но от главы ордена… Нин ничего не мог понять в его словах. Что это означало? Что за вопросы такие? Или он просто всё ещё пьян, и словам этим нельзя придавать значение? А что он сказал о шпильке?
Нин приоткрыл один глаз, растопырив пальцы рук. Кажется, он постоянно пытается прикоснуться к нему. Неужели в ордене Цинхэ Нэ принято так общаться? Он помотал головой, не веря в то, о чем только что подумал. Только сестра могла прикасаться к нему с такой заботой, и он принимал ее долгие годы как должное. Но руки того, кто не из семьи, никогда его не касались с такой… заботой?
Захотелось пить, и он налил чай и выпил залпом всю чашу, не почувствовав вкуса. Не может такого быть, чтобы к нему вдруг отнеслись так, как давно никто не желал. Да и с чего бы кому-то заботиться о чудовище? Нин оглядел свои руки и коснулся шеи, расчерченной черными прожилками. Иногда они становились бледнее, иногда поднимались до скул, но никогда не исчезали совсем, такое не спрячешь, не сможешь скрыть свою природу. Люди всегда будут сторониться его, бояться его.
Но глава Нэ будто всего этого не видел, или не хотел видеть. Он хотел устроить его комфорт и делал это необычно поспешно и с размахом. В комнату принесли кровать… Нин думал, что ему кажется, и даже отшатнулся к окну. Но нет, кровать была не из легких, и слуги пыхтели, поднимая ее наверх и толкая внутрь. Ничего не понимая, Нин оцепенело стоял, забившись в угол с открытым ртом и даже не смог отмереть и вовремя помочь. Незнайка руководит процессом и давал указания, куда ставить, как застилать, пытался с ним разговаривать и называл по имени. Нин только кивал, стараясь делать это в такт его словам, хоть и пытался слабо возразить, когда слуг корили за нерасторопность, но тут же закрывал рот. Ему хотелось просто сесть в том углу и молча сидеть, глядя на всё происходящее, но едва ли это было возможно, особенно, когда вокруг так много суеты.
Наконец, слуги были отпущены. Нин прислонился к стене позади себя и сложил руки перед собой. Какое-то время он молчал.
— Глава Нэ… Пожалуйста, — он склонился в пояс и медленно разогнулся, давая себе отдышаться. — Вэнь Нин не привык к такому… обращению. Право, не стоило ради меня так стараться. Я этого не заслуживаю… Вы мне ничем не обязаны, я ведь просто… проходил мимо этого окна. Это чистой воды случайность, но я рад, что оказался здесь так вовремя.
Он устал. Он думал, что будет рад оказаться снова среди людей, но за те несколько часов, что в городе, он устал от их количества. Отвык. Пройдя несколько трудно давшихся ему шагов, он сел, нет, почти рухнул на край кровати и глядя в пол, продолжил:
— Я не знаю, что вами движет, в желании умереть и в желании позаботиться обо мне, но… — он поднял взгляд вверх, — не стоит так торопиться. Всегда найдется то, ради чего жить. А вы… вы мне ничего не должны.
Если бы только он мог это ему доказать, всё было бы куда проще.
[icon]http://forumfiles.ru/uploads/001a/b5/3f/25/726082.jpg[/icon]