Омыться горем, как в ледяном источнике. Яростью, ненавистью, отчаянием.
Неведением, страхом, надеждой.
Холодом и покоем.
Обретением той безвозвратной ясности, с какой невозможно спорить - даже внутри себя.
А-Чжаню хотелось кричать и крушить все вокруг, схватиться за меч, вступить в бесполезную и бездумную схватку - и проиграть.
Уляо. Бесцельность. Бессмысленность.
Даже мысли тратить на подобное было недопустимо.
“Что, если…”
Что - если?
Он медитировал. Давал себе в полной мере ощутить боль в сломанной ноге и выжигал болью свое бессилие. Воспоминания, хаотичные, сумбурные, полные жгучих эмоций, бередили, заставляли ум отвлекаться. Лань Чжань позволял им вытечь.
Его не отвлекали. Это было жестом, и Лань Ванцзи оценил жест. Оценил и взвесил, пропуская сквозь дырявые сита той неполной информации, какой располагал.
Шаг за шагом, ребенок, сжимавший в руках цзянь со своими первыми прописями, возвращался в мир взрослых.
"Жестокость", "подлость"?
Ванцзи не касался этих слов и в мыслях. Во-первых, уляо, бесполезная трата времени. А во-вторых, "не осквернится тот, кто не касается скверны".
Комната была небольшой, почти пустой, в ней было много воздуха и безмятежного уюта, присущего чистым не загроможденным пространствам. После визита целителей оставался шлейф травяных ароматов, стойкий запах камфары до сумерек освежал голову. Целители Вэнь были искусны, их руки - небесно легки, делая неприятные процедуры по возможности краткими. Каждый раз Ванцзи порывался с поклоном благодарить их за труд, не задумываясь, что тем сведёт этот самый труд к нулю, и каждый раз получал от них выговор.
Ему страстно хотелось войти в Холодные источники, где замирала любая боль, где получала исцеление сама душа. Бесцельность этого желания могла лишь растравить раны. Ванцзи клал на колени Бичэнь, прижимал ладони к его прохладным ножнам, вызывал в памяти всего тела ледяной покой Источников и вновь уходил в медитацию.
День. Вечер. Ночь. Впервые он не спал, а лишь дремал, настороже и беспокойно.
Утро и снова день. Золотая с красным парча зари над городом клана, считавшего себя солнцем.
Ванцзи пытался осознать свой статус в этом месте, но и причины, почему он оказался здесь, понять не мог. Заложник? Зачем? Ему казалось бессмысленным брать заложников клана, чьи земли ты уже выжег, чьи единственные сокровища – библиотеку – ты уничтожил.
Ванцзи мало что понимал в войне, да и в дипломатии мира разбирался посредственно, заученные трактаты не давали ответа его мыслям. Попытки анализировать ситуацию приводили его в уныние, а вот этого Ванцзи хотел избежать.
Еще он хотел домой. Детское, простое желание вернуться домой было желанием "вернуть все как было", стереть словно сон реальность нынешнего дня, но для себя Ванцзи находил удобную причину: ведь его помощь нужна там, дома. Нужна отцу… {вспышка памяти, прочь!} ..брату… {где ты?} ..дяде… {рана не должна быть тяжелой, не должна!}
К истончившемуся в сумерки вечеру Ванцзи смертельно устал, – усталость мыслей и пепельно серых чувств привела его на грань лихорадки. Болеть было бесцельно тратить силы и время. Он снова погрузился в медитацию и вернулся в Источники, убирая прочь лишнее.
Час Свиньи пришел естественно как дыхание, и на этот раз Ванцзи сумел заснуть, оставшись один на один с собой, без памяти, без хаоса картин и догадок в голове.
Час Кота пробудил его в том размеренном выверенном ритме, какой был привычен Ванцзи. На умывание был лишь кувшин воды, но принятая накануне ванна уже давала чувствовать себя лучше. Ванцзи снова проверил границы – хлопком в ладоши вызвать прислугу не удалось, но и стражи тоже не было. На террасе гостевого домика было пусто, влажно от росы, свежо.
"Я вылечу ногу и смогу встать на меч".
Вряд ли будет так просто взлететь и тем менее - улететь из Буетяня на мече, но первое было необходимо сделать прежде всего.
Как бы он ни был ограничен в движении, а утренним упражнениям перелом мешал разве что нудной болью, которую можно было не замечать. Это место не было местом силы, но и не подавляло, энергии текли здесь мощно и ровно.
Пришедшие слуги остановились в ожидании, для Ванцзи это сталт определенным знаком. Он продолжал упражнения, пока не завершил надлежащий в его возможностях комплекс.
Слуги приветствовали его знаками почтения.
Дыхание Ванцзи замерло. В этикете он разбирался, не задумываясь, и то, как обратилась к нему челядь, отражало волю их господина.
Его приветствовали слишком учтиво.
Так могли приветствовать только Цинхэн-Цзюня. Его отца. Главу клана.
Плохо. Очень плохо…
Ванцзи заставил замолкнуть шепчущие предчувствия.
Сичэнь наверняка жив, обязательно жив.
И дядя.
Отец?..
Он отпустил догадки прочь. Всему свое время. Пока нет фактов, бессмысленно делать выводы.
Стиснув рукой Бичэнь, он кивком разрешил прислуге указывать дорогу. Этот уголок Буетяня Ванцзи совершенно не знал, те домики, где селили учеников, приезжавших на состязания во время Совета Кланов, и близко не были похожи на это место.
Как далеко придется идти? Он запретил себе ощущать боль и шел с привычной неторопливой легкостью, не медля, не спеша, не глазея, но запоминая детали всего, что видел вокруг.
Изящное строение, к которому вела, изгибаясь, искусная дорожка, впечатляло гармонией и вместе с тем – подавляющим натиском линий и очертаний. Львиные головы каскадом спускались вдоль крыши, черепица сияла огнем, а черное дерево столбов создавало прекрасное и напряженное впечатление.
Где- о неподалеку журчала вода, ее покой освежал воздух, несколько кустов бамбука нежно оживляли дворик. Царившее над этой изысканностью здание казалось особенно внушительным, хотя было невелико.
Невысокое крыльцо насчитывало всего три ступени, широкие, плоские, они почти не потребовали усилий. Деталь, которую Ванцзи так же отложил в памяти. Наверняка в Буйетяне были и более отдаленные покои, но сейчас хозяин места не стремился унизить его слабостью.
Хозяин места. Ванци не гадал, когда ему сказали, что "господин его ждет", - так говорить могли только о главе, не о сыновьях.
Почему Вэнь Жохань вообще проявил к нему внимание, был ли Ванцзи доставлен в Буетянь не прихотью самодура Вэнь Сюя, а приказом его отца, – не имело смысла задаваться вопросами, которые разрешатся сами.
А вот вопрос этикета… Ванцзи замешкался, испытывая досаду и раздражаясь на себя, что медлит. Он не мог выразить Главе Вэнь уважение, какого не испытывал. Он не мог выразить ему и пренебрежения, это было бы оскорблением всем членам его клана, и достойным людям, в том числе..
Да чтоб ты пропал, Вэнь Жохань!..
Ванцзи сделал надлежашие шаги по ковровой дорожке от входа к возвышению, где сидел этот по фамилии Вэнь, остановился на дистанции, минимально отвечавшей приличиям, и отвесил самый короткий поклон из возможных при приветствии Главы Ордена.
"Буду звать его гэся," – мстительно решил он про себя. Что годно для императорских сановников, годится и ..этому.
Главе.
Отредактировано Lan Wangji (Среда, 18 ноября 17:04)
- Подпись автора
Дневник
эпизоды
Игрок согласен на любой уровень обоснованного травматизма в ходе адекватной игры, включая увечья или смерть персонажа.