Омыться горем, как в ледяном источнике. Яростью, ненавистью, отчаянием.
Неведением, страхом, надеждой.
Холодом и покоем.
Обретением той безвозвратной ясности, с какой невозможно спорить - даже внутри себя.
А-Чжаню хотелось кричать и крушить все вокруг, схватиться за меч, вступить в бесполезную и бездумную схватку - и проиграть.

Уляо. Бесцельность. Бессмысленность.
Даже мысли тратить на подобное было недопустимо.
“Что, если…”
Что - если?

Он медитировал. Давал себе в полной мере ощутить боль в сломанной ноге и выжигал болью свое бессилие. Воспоминания, хаотичные, сумбурные, полные жгучих эмоций, бередили, заставляли ум отвлекаться. Лань Чжань позволял им вытечь.

Его не отвлекали. Это было жестом, и Лань Ванцзи оценил жест. Оценил и взвесил, пропуская сквозь дырявые сита той неполной информации, какой располагал.

Шаг за шагом, ребенок, сжимавший в руках цзянь со своими первыми прописями, возвращался в мир взрослых.
"Жестокость", "подлость"?
Ванцзи не касался этих слов и в мыслях. Во-первых, уляо, бесполезная трата времени. А во-вторых, "не осквернится тот, кто не касается скверны".

Комната была небольшой, почти пустой, в ней было много воздуха и безмятежного уюта, присущего чистым не загроможденным пространствам. После визита целителей оставался шлейф травяных ароматов, стойкий запах камфары до сумерек освежал голову. Целители Вэнь были искусны, их руки - небесно легки, делая неприятные процедуры по возможности краткими. Каждый раз Ванцзи порывался с поклоном благодарить их за труд, не задумываясь, что тем сведёт этот самый труд к нулю, и каждый раз получал от них выговор.
Ему страстно хотелось войти в Холодные источники, где замирала любая боль, где получала исцеление сама душа. Бесцельность этого желания могла лишь растравить раны. Ванцзи клал на колени Бичэнь, прижимал ладони к его прохладным ножнам, вызывал в памяти всего тела ледяной покой Источников и вновь уходил в медитацию.

День. Вечер. Ночь. Впервые он не спал, а лишь дремал, настороже и беспокойно.
Утро и снова день. Золотая с красным парча зари над городом клана, считавшего себя солнцем.
Ванцзи пытался осознать свой статус в этом месте, но и причины, почему он оказался здесь, понять не мог. Заложник? Зачем? Ему казалось бессмысленным брать заложников клана, чьи земли ты уже выжег, чьи единственные сокровища – библиотеку – ты уничтожил.
Ванцзи мало что понимал в войне, да и в дипломатии мира разбирался посредственно, заученные трактаты не давали ответа его мыслям. Попытки анализировать ситуацию приводили его в уныние, а вот этого Ванцзи хотел избежать.
Еще он хотел домой. Детское, простое желание вернуться домой было желанием "вернуть все как было", стереть словно сон реальность нынешнего дня, но для себя Ванцзи находил удобную причину: ведь его помощь нужна там, дома. Нужна отцу… {вспышка памяти, прочь!} ..брату… {где ты?} ..дяде… {рана не должна быть тяжелой, не должна!}
К истончившемуся в сумерки вечеру Ванцзи смертельно устал, – усталость мыслей и пепельно серых чувств привела его на грань лихорадки. Болеть было бесцельно тратить силы и время. Он снова погрузился в медитацию и вернулся в Источники, убирая прочь лишнее.
Час Свиньи пришел естественно как дыхание, и на этот раз Ванцзи сумел заснуть, оставшись один на один с собой, без памяти, без хаоса картин и догадок в голове.
Час Кота пробудил его в том размеренном выверенном ритме, какой был привычен Ванцзи. На умывание был лишь кувшин воды, но принятая накануне ванна уже давала чувствовать себя лучше. Ванцзи снова проверил границы – хлопком в ладоши вызвать прислугу не удалось, но и стражи тоже не было. На террасе гостевого домика было пусто, влажно от росы, свежо.
"Я вылечу ногу и смогу встать на меч".
Вряд ли будет так просто взлететь и тем менее - улететь из Буетяня на мече, но первое было необходимо сделать прежде всего.
Как бы он ни был ограничен в движении, а утренним упражнениям перелом мешал разве что нудной болью, которую можно было не замечать. Это место не было местом силы, но и не подавляло, энергии текли здесь мощно и ровно.
Пришедшие слуги остановились в ожидании, для Ванцзи это сталт определенным знаком. Он продолжал упражнения, пока не завершил надлежащий в его возможностях комплекс.
Слуги приветствовали его знаками почтения.
Дыхание Ванцзи замерло. В этикете он разбирался, не задумываясь, и то, как обратилась к нему челядь, отражало волю их господина.
Его приветствовали слишком учтиво.
Так могли приветствовать только Цинхэн-Цзюня. Его отца. Главу клана.
Плохо. Очень плохо…
Ванцзи заставил замолкнуть шепчущие предчувствия.
Сичэнь наверняка жив, обязательно жив.
И дядя.
Отец?..
Он отпустил догадки прочь. Всему свое время. Пока нет фактов, бессмысленно делать выводы.
Стиснув рукой Бичэнь, он кивком разрешил прислуге указывать дорогу. Этот уголок Буетяня Ванцзи совершенно не знал, те домики, где селили учеников, приезжавших на состязания во время Совета Кланов, и близко не были похожи на это место.
Как далеко придется идти? Он запретил себе ощущать боль и шел с привычной неторопливой легкостью, не медля, не спеша, не глазея, но запоминая детали всего, что видел вокруг.

Изящное строение, к которому вела, изгибаясь, искусная дорожка, впечатляло гармонией и вместе с тем – подавляющим натиском линий и очертаний. Львиные головы каскадом спускались вдоль крыши, черепица сияла огнем, а черное дерево столбов создавало прекрасное и напряженное впечатление.
Где- о неподалеку журчала вода, ее покой освежал воздух, несколько кустов бамбука нежно оживляли дворик.  Царившее над этой изысканностью здание казалось особенно внушительным, хотя было невелико.

Невысокое крыльцо насчитывало всего три ступени, широкие, плоские, они почти не потребовали усилий. Деталь, которую Ванцзи так же отложил в памяти. Наверняка в Буйетяне были и более отдаленные покои, но сейчас хозяин места не стремился унизить его слабостью.
Хозяин места. Ванци не гадал, когда ему сказали, что "господин его ждет", - так говорить могли только о главе, не о сыновьях.
Почему Вэнь Жохань вообще проявил к нему внимание, был ли Ванцзи доставлен в Буетянь не прихотью самодура Вэнь Сюя, а приказом его отца, – не имело смысла задаваться вопросами, которые разрешатся сами.
А вот вопрос этикета… Ванцзи замешкался, испытывая досаду и раздражаясь на себя, что медлит. Он не мог выразить Главе Вэнь уважение, какого не испытывал. Он не мог выразить ему и пренебрежения, это было бы оскорблением всем членам его клана, и достойным людям, в том числе..
Да чтоб ты пропал, Вэнь Жохань!..
Ванцзи сделал надлежашие шаги по ковровой дорожке от входа к возвышению, где сидел этот по фамилии Вэнь, остановился на дистанции, минимально отвечавшей приличиям, и отвесил самый короткий поклон из возможных при приветствии Главы Ордена.

"Буду звать его гэся," – мстительно решил он про себя. Что годно для императорских сановников, годится и ..этому.

Главе.

Отредактировано Lan Wangji (Среда, 18 ноября 17:04)

Второй молодой господин Лань привык быть сияющей тенью, вторым из Нефритов. Это давало внутреннюю свободу. Внезапно, за один день - первый был отдан попыткам удержать себя в нахлынувшем смятении и в хаосе событий, - он оказался перед гнездом скорпионов, на перекрестке с названием “Неизвестность”. Жест Вэнь Жоханя внезапно стал приглашением в это гнездо. Каждый ответный жест или выбор Ванцзи мог оказаться не только его собственным, но - выбором клана Лань. Если не всего Ордена ГуСу.
Мгновение, когда его голову охватило жаром, прошло очень быстро. Ванцзи коротко кивнул в ответ на приглашение и занял место за столиком, откинув полы одежды со скупой сдержанностью движений, с обычной для него прямой осанкой, в остро насторожившихся чувствах. Опустив глаза, он быстро вспомнил свой путь. Сопровождавшие его ощущения были выверены на каждом шагу, и теперь, в этой комнате, глава Вэнь предлагал развить тему. Слуги держались на своих местах, точно фигурки сянци, огражденное пространство было наполнено белизной и символикой. Ванцзи задержал взгляд на тигрице у воды, - он чувствовал, что упускает из виду символизм. Почему женщина? Отодвинув догадки, он взглянул на цветок и понял, почему испытывает раздражение.

Бичэнь оперся о подставку на углу стола, ароматный дымок чая, стоявшего на подносе, словно притянутый холодком меча, закрутился вокруг его рукояти.
Сам Ванцзи не прикоснулся к чашке, он задумчиво посмотрел на главу Вэнь, потом, не моргая. перевел взгляд на пустоту перед собой. Не имело значения, тронул ли тот свою чашку. Некоторые слова должны были быть сказаны, прежде, чем Ванцзи мог решить, прикасаться ли к чаю. Вся мишура декораций, набросанных главой Вэнь, вполне могла остаться лишь в утреннем тумане, если не будет скована словами.

О, у некоторых действий есть совсем даже не одна цель, и узнать, в чем именно она была, в предложении, в неминуемом на первый взгляд отказе, в его последствиях, или в том, чтобы сейчас не найти слов ответа, - этого молодому господину Лань до поры узнать было вряд ли дано.

По крайней мере Вэнь Жохань не тот, кто так сразу раскроет смысл и значение происходящего, то ли дело сделать ещё глоток чаю. Лицо его выражает смесь понимания, мечтательности и пока ещё не жарко подсвечено, словно изнутри - теплом среди этих стылых ледяных декораций.

- Неразумно было бы требовать у гостя немедленного ответа, ведь вопрос серьезный и требует размышлений.

Например размышлений о том, что будет, если орден Вэнь будет против восстановления Облачных глубин. Восстановление… Строительство… Ремонт… В отличие от Второго Нефрита ордена Гусу Лань, глава Вэнь знает, сколько усилий и средств требует такая работа. И сколько времени занимает не на красивых чертежах, а на самом деле… как сложно это защищать… и как красиво это всё горит.

______________________________________________________

Настало время сделать или не сделать глоток чая, - но теперь выбора уже не было, чай остыл. А мысли обжигали.
- Решает, - сколько усилия было за этими звуками,Ванцзи словано преодолевал заклинание тишины, разжимая губы! - ..Глава.
Вот оно. Нет вопроса, есть только очевидное возражение. Ванцзи сидел, напряженно выпрямив спину, концентрируя внимание на вдохе, на выдохе, очистив ум от любых сомнений и мыслей.
Ждал.
Когда его схватили, отец был только ранен. Он должен быть жив. Должен.

______________________________________________________

"Разучилась пить молодежь, а ведь этот ещё из лучших" (с)

- Решает Глава, - мягко соглашается Вэнь Жохань, и эта уступка читается очень явно.

Разумеется всегда решает Глава, иначе ордена давно смешались бы под гнётом простых человеческих чувств. Но вот то, что Глава решает, зависит от очень многих мелких деталей.

- Однако услышать мои слова глава ордена Лань и Старейшины великого  ордена Гусу Лань могут и от Хангуань-цзюня, который известен также и тем, что не лжёт.

Вэнь Жохань поднимается на ноги легко и стремительно, словно ничего не весит, а привязанность к нему  земли вовсе его не тяготит. Поверхность забытого чая в не качнувшейся чашке спокойна, словно вода ночного озера.

- В то время, как адепты других орденов будут прибывать в Цишань на обучение, возвращение одного из сильнейших заклинателей ордена Лань в Облачные глубины может быть воспринято как то решение, которое может принимать только Глава ордена. Гонцы ордена Вэнь передадут любое его послание.

Впрочем, появление Лань Ванцзы в Облачных глубинах, свободного, излеченного, не раненого, при своём мече и одеянии Вэнь Жоханя также устроит, ведь после этого главе ордена Лань можно будет уже ничего и не решать.

______________________________________________________

Обучение? В клане Вэнь? Что это еще за идея?
Здесь был крючок, он был отчетливо виден, но Ванцзи не понимал его сути.

Сверкнувший над возвышением алый факел одежд неожиданно увеличил фигуру Вэнь Жоханя, тот вспыхнул как внезапно заполыхавшее пламя среди белизны. Воспоминания, острые и опасные, пульсом ударились в кровь и тут же были погашены Ванцзи.

Взяв Бичэнь,он встал, вслед за хозяином дома. Нога отозвалась тянущей, но не такой острой болью. Он стоял прочно и не опасался выдать себя неуклюжим движением. Если Вэнь Жохань собирался вот так оборвать разговор, это было его право, и Ванцзи не собирался нарушать этикет. Но сейчас глава Вэнь, кажется, хотел решать за него.
И не дал объяснений.
Это ..обучение, каким-то образом глава Вэнь словно бы делал исключение для Ванцзи, связывая его возвращение в клан и приезд учеников Вэнь.
Ванцзи было хотел раскрыть рот для вопроса.

Неожиданно в вопросе необходимость исчезла.
Адепты других орденов. Адепты не нуждаются в обучении, они подготовлены. Прибывают в Цишань. В то время как он, Ванцзи, возвращается… стоп!
“Огонь - вверху, Озеро - внизу”, гексаграмма Разлад. Разделить и убить поодиночке.
Что бы ни имел в виду глава Вэнь под “обучением”, а разделение было очевидным.

- Я подожду возвращения ваших гонцов, - Ванцзи совершил поворот на два шага, чтобы встать лицом к лицу с главой Вэнь, как требовала учтивость. - И решения Старейшин.

“Я”. Беспощадное и дерзкое “я” от младшего перед лицом старшего, это уже было то, чего Ванцзи не допустил бы в обычной ситуации. Это было решение одного человека, а не того, кто представляет клан.