Пасторальные пейзажи сельской части Ланьлина к западу от Башни Кои были по-своему прекрасны. Даже несмотря на то, что слепящее солнце приближающейся середины лета не давало рассмотреть их во всех прекрасных пасторальных подробностях. В общем-то эти подробности можно было и домыслить: простые, хоть и не ветхие, лачуги, крестьяне, гнущие спины на полях - кто-нибудь из них наверняка отвлекся, чтобы поприветствовать поклоном проезжающих мимо господ заклинателей, а заодно отдышаться и глотнуть воды - пасущийся на лугах скот. Ланьлину шло мирное время, земли процветали, и это можно было заметить даже здесь, в самом глухом углу этих самых земель. Казалось бы, всем этим можно любоваться бесконечно.
Увы, при всём своём очаровании, пасторальные пейзажи были весьма скучны, и за два дня путешествия приелись, так что  рассматривать их с тем же интересом уже не получалось. И поля с крестьянами, и луга со стадами, и деревни были настолько похожи, что, если бы не меняющиеся названия, выцарапанные на указателях и придорожных камнях, можно было бы поверить, что дорога идёт по кругу.
Нет, конечно же, она шла вперед, приближаясь к деревне Юлин. О том, что впереди наконец показалась именно та деревня, стало понятно не по указателю, а по обещанному в названии лесу, воротником обрамлявшему сбившиеся в кучу дома. Как раз вовремя: солнце, давно перевалив зенит, заваливалось к горизонту. Это, конечно, давало надежду на приятные длинные тени в скором времени, однако же Гуанъяо не был рад мысли о том, что ещё одну ночь придется провести на постоялом дворе, да и путешествие верхом было довольно утомительно - для него не меньше, чем должно было быть для его спутницы. Выбирать однако же не приходилось: одной из сильных сторон Цзинь Гуанъяо было то, что он знал свои слабости. Золотое ядро он развил настолько, насколько это вообще было возможно, не начав самосовершенствование с детства, однако же этого было недостаточно, чтобы перенести на мече двоих на такое расстояние. Так что на этот раз пришлось довольствоваться седлом и приятной компанией в лице девы Хуа, которая, несмотря на дивное имя, была ничуть не менее язвительна и саркастична, чем дева Вэнь. Всё в глазури из незамутненной вежливости и чистого этикета, разумеется.
За прошедший год Яо настолько привык к этой манере, что, когда долгое время не выпадало случая навестить гостью в её комнатах, чувствовал, что чего-то не хватает. Как бы то ни было, это небольшое путешествие должно было возместить недостачу сполна.
В том, что деревня Юлин располагалась в отдалении, однако же были и преимущества. Когда очаг неизвестной болезни, не поддающейся, к тому же, лечению, располагается под рукой, это всегда создаёт определенные неудобства. Большие, чем двухдневное путешествие верхом. Увы, клановые целители оказались бессильны решить эту проблему, и это обеспокоило главу ордена куда больше, чем возможность потерять всю деревню вместе с её жителями. Болезнь - это не монстр, который выбрал себе место для логова и не сойдёт с него, пока не заставят. Вероятность того, что рано или поздно с ней познакомятся и соседние земли, беспокоила Цзинь Гуаншаня, и он приказал проблему решить. Приказал  и забыл о ней, ведь старший из живых его сыновей всегда умел решать сложные проблемы. По счастью, старший из живых сыновей Цзинь Гуаншаня был в своё время достаточно предусмотрительным, чтобы теперь небезосновательно верить в возможность найти решение.
Стоило проехать ещё немного в сторону цели, стало заметно, что у дороги, на самом въезде в деревню столпилось едва ли не всё население. Гуанъяо надеялся, что не всё, что побывавшие здесь ранее лекари хотя бы больных сказали  держать по домам, но знать наверняка было невозможно.
- Дева Хуа желает сразу поговорить со всеми этими людьми или мне приказать старосте разогнать толпу?
Он обернулся к спутнице, пару мгновений - просто по привычке - пытаясь прочесть её мысли по выражению недавно освобожденного от вуали лица. Здесь, вдали от Цишань, её едва ли могли узнать, да и на её благоразумие Яо в некоторой степени уже привык полагаться, и это благоразумие не должно было позволить ей раскрыть себя.
- Полагаю, для нас уже подготовили ужин и ночлег, однако будет ли разумно посвятить весь вечер отдыху?

Сложность в управлении людьми в большой степени заключалась в том, что их нельзя было оставлять без внимания надолго. Даже тогда, когда они казались в целом людьми разумными и заинтересованными в решении собственной проблемы. Цзинь Гуанъяо старался даже мысленно избегать сравнения людей со стадом, однако иногда оно напрашивалось само собой. Стоило пастухам, то есть клановым целителям, конечно, покинуть это место, как все их рекомендации оказались... нет, не забыты, но бережно положены на дальнюю полку и заботливо прикрыты сверху - чтобы не пылились, а заодно глаза не мозолили. Стоило ли стараться?
В общем-то, Гуанъяо знал, что случится, если его и девы Вэнь стараний тоже будет недостаточно. Отец не говорил прямо, однако для того, кто изучил манеру его речи, догадаться было не так уж и трудно. Эпидемии прекращают не только успешным и своевременным лечением. Если некому болеть, то и болезни нет. Этот способ нёс в себе некоторые трудности, но неразрешимых - никаких. Что-то заставляло сомневаться в том, что уважаемый староста отдает себе в этом отчет.
- Полагаю, это также значит, что ваши люди не ограничивали себя в том, чтобы, скажем, навестить родственников в соседней деревне? - старик не отвечал, и на его лице было написано скорее непонимание, чем признание собственной вины. Впрочем, его молчание говорило достаточно, и Гуанъяо кивнул. - Ну разумеется.
Это несколько увеличивало вероятный масштаб проблемы и было еще одним аргументом в пользу того, чтобы разобраться с ней консервативными методами. В том числе и для тех, кто был действительно заинтересован в спасении жизней - по долгу ли службы или душевному порыву.
В том, что теперь, когда прошло столько времени, оставался смысл выполнять рекомендации, Гуанъяо сомневался - если болезнь распространялась через дыхание или прикосновение, скорее всего, все крестьяне давно заражены. Однако оспаривать решение девы Вэнь, не обладая её знаниями,  он не стал.
- Уверен, среди этих отзывчивых людей найдется тот, кто рад будет принять гостей в своем доме.
Искушение назначить этим отзывчивым человеком старосту было велико, но его пришлось побороть. С порога выказывать неуважение не только старшему, но еще и тому, кто обладал в этом месте своей небольшой властью, было невыгодно: помощь этого человека, как и его расположение могли понадобиться.
Дева Вэнь в сопровождении двух женщин направилась к одному из домов. Гуанъяо окликнул одного из любопытных, которые не спешили расходиться по домам и, вероятно, до вечера не разойдутся, надо ведь обсудить столичных гостей.
- Принесите молодой госпоже курильницу. И следите, чтобы там, где она находится рядом с больными, горело это, - он достал из рукава и передал крестьянину мешочек с благовониями, которые обычно использовались целителями в Ланьлине для защиты от болезни, - если госпожа не пожелает использовать собственные средства.
Дом всё же нашелся, стоило только поискать. Не совсем свободный, конечно, но из всей семьи здесь оставались лишь ребенок и старуха, которая была больна. Мнение ни одного, ни второй Яо не интересовало, и всё же короткий разговор позволил убедить женщину, что о её внуке намного лучше позаботятся те, кто ещё в силах, а если в этот дом переселят других больных, то и о ней будет кому побеспокоиться. Оставив старосту следить за тем, чтобы в импровизированном лазарете было достаточно соломы, воды и еды, распорядившись найти людей для элементарного ухода за зараженными, он отправился туда, куда ушла дева Вэнь.
Хотя он мало понимал в лекарском деле, упустить информацию не хотел. Отчеты тех, кто побывал здесь раньше, были подробны, но сухи. Целителям, конечно, было достаточно нескольких скупых штрихов, чтобы увидеть картину в целом, Гуанъяо пришлось смотреть своими глазами, несмотря на риск. Курильница исправно наполняла небольшую комнату терпким ароматом благовоний. Откуда бы ещё взять уверенность в том, что она или духовные силы смогут защитить от неизвестного...
- Это дом Бо Чжана, первого, у кого обнаружили болезнь, не так ли? Целители ордена так и не смогли выяснить источник. В игре деве Хуа обычно улыбается удача, быть может, и сейчас ей повезло больше?

Умирающие люди не были зрелищем исключительно редким. Гуанъяо видел их и в детстве, успел насмотреться в годы войны, да и после неё. Люди, умирающие от болезней. Люди, умирающие от ран. Люди, умирающие под пытками. Мужчины и женщины, молодые и старики. Дети. Умирающие деревни Юлин не будили в душе никакого особенного сочувствия. Они были просто умирающими людьми, одними из многих, и смерть, по правде говоря, не была худшим, чего можно было ожидать от этого мира.
В этой комнате умирающих было двое. Дева Вэнь провожала обоих взглядом столь тоскливым, какой сложно было ожидать от целителя. Хоть и сопровождала этот взгляд продолжением светской беседы. Гуанъяо взглянул на людей равнодушно и пожал плечами.
- Всегда рад дать деве Хуа шанс вернуть удачу на свою сторону.
Игра за недолгое время успела стать почти традицией, из приятных, к тому же. Возможно, пришло время поднимать ставки, чтобы добавить азарта. Так или иначе, об этом стоило думать после возвращения в резиденцию клана, а в данном деле полагаться лишь на удачу и в самом деле было не самой лучшей идеей. Факты были куда более надежной основой.
Фактов в распоряжении Цзинь Гуанъяо было немало, но все они плохо укладывались в стройную систему. Заявление девы Вэнь укладывались в неё ещё хуже, если не сказать, подбивали даже не ненадежные сваи, которые удерживали её на плаву. Может быть, это было и к лучшему: чтобы построить новое, старое следует разрушить. Он лишь хотел быть уверен, что ни разрушение, ни строительство не выйдут из-под его контроля.
- Конечно. Особенно если дева Хуа не откажется скрасить прогулку беседой. Скажем, о том, что натолкнуло её на мысли о бесполезности мер предосторожности.
Беседа, впрочем, потекла скорее в русле практическом. Дева Вэнь, не спеша делиться предположениями, желала подтвердить их. Гуанъяо сначала решил было, что ослышался. Но не доверять собственному слуху до сих пор у него не было ни единого повода, поэтому он предположил в требовании девы Вэнь её обычную иронию. Однако же на её лице была маска самой непроницаемой серьезности, и даже "господин Цзинь" на этот раз прозвучал без очередного эпитета, из которых он уже составил внушительную коллекцию. Гуанъяо прикрыл глаза и прикоснулся пальцем к виску в непроизвольном жесте усталости. Надо отметить, по части невыполнимых заданий, но при этом очень важных и срочных заданий, фантазия девы Вэнь могла дать фору даже воображению отца.
- Молодая госпожа, вероятно, забыла о том, что "Стремись достичь невозможного" - девиз совершенно другого ордена. Архивы Башни Кои всё ещё в двух днях пути отсюда, и для того, чтобы найти в записях за последние тридцать лет упоминания одной деревни, понадобится некоторое время. Какие бы слухи о моем всемогуществе ни доходили до девы Хуа, уверяю, они слегка преувеличены.
Он открыл глаза и вновь посмотрел на спутницу, надеясь, что на этот раз она ясно даст понять, что поймала его своей шуткой, и что единственное, что ей необходимо - это ужин и сон, ну или пучок каких-нибудь целебных трав, в крайнем случае. Какое-то время так и рассматривал молча её лицо в сгущающихся сумерках, благо некому было укорить его в таком грубом нарушении правил этикета. Затем вздохнул и сдался.
- Хорошо. Возможно нужные сведения найдутся в том архиве, который хранит даже самая захудалая деревня. Не обещаю, что они будут точны, но большего к завтрашнему утру мы не найдем.

О старой госпоже Фан и двух её сестрах Гуанъяо мельком услышал от старосты, и теперь ему не составило труда найти дом, в котором жили женщины. Жили они в нём так долго, что тот же староста не мог припомнить, насколько, но совершенно точно - достаточно, чтобы ответить на вопросы. Если они, конечно, пожелают отвечать.
Приветствия, сродни тем, которые Яо приберегал для самых почетных гостей на советах кланов, заняли не меньше времени, чем понадобилось бы двум палочкам благовоний, чтобы выгореть дотла, и дыму, чтобы развеяться, но сестры, кажется, остались довольны. Во всяком случае, сетования на молодое поколение (какое именно поколение дамы считали молодым, можно было спорить долго) сменились жалобами на погоду и неурожай локвы. Это стало знаком, и Гуанъяо, превратив зевоту в сдержанную улыбку, задал тот самый вопрос, который беспокоил деву Вэнь