Уходящая зима сдавала свои последние рубежи наступающей весне, и в этом году, словно повинуясь законам возрождения жизни после не самого простого года, слива расцветала повсеместно особенно пышно. Ее бело-розовые лепестки устилали все тропинки в мало-мальски обжитых людьми местах, и даже на холмах вдоль рек и озёр можно было видеть розовые облака, заставляющие надолго останавливаться и, сидя у воды, любоваться открывшимся взору видом, достойным кисти самого искусного художника. В такие моменты Нин сожалел, что не умел рисовать, и вспоминал того, кто смог бы передать бумаге всю палитру чувств, рождённых созерцанием.
Нечистую Юдоль и Нэ Хуайсана он оставил ещё до наступления нового года. Лишь только найдя скрытого его врага-отравителя, он был вынужден попрощаться с гостеприимным главой ордена, пока его ошибка… такой он воспринимал решение быть рядом с тем, кто стал демоном при жизни… пока эта ошибка не отравила его жизнь. Было бы ошибкой и пойти на поводу своих чувств и жажды… быть любимым, затянуть хорошего и доброго, несчастного по-своему, человека в историю, которая могла бы скомпрометировать его самого и его орден, доставить хлопот всему миру заклинателей.
Он просто предпочел оставить всё, что принадлежало ордену, включая восхитительный лук дагэ, надеть простую одежду, исключающую цвета ордена Цинхэ Нэ, и рано утром, пока Нэ Хуайсан еще спал, оставить ему письмо и отправиться в путь. Сейчас, сидя у реки и ожидая, когда вернется А-Юань, он печально смотрел на круги, бегущие по воде, рассекающие отражения садов в водной глади, и вспоминал те слова, что вывела кисть тем вечером. Простит ли его малодушие Хуайсан? Простит ли за то, что не посмел сказать ему в лицо, как собирался изначально, что он должен будет уйти? Человек и демон — плохая пара. Кто угодно подтвердит…
Вэнь Нин поднял голову, огляделся и прислушался. Лёгкие шаги уже слышны на тропинке, ведущей к реке, значит, скоро он будет здесь. Теплая улыбка снова засияла на губах. С тех пор, как они случайным образом встретились с Сычжуем в городе Фуфэн, прошло не меньше месяца, они всё ещё странствуют вместе, и это наполняет сердце радостью. Та темная печать последователя Старейшины Илина оставлена в месте, надёжнее которого нет, путь их лежит из Гусу на север, по землям Ланьлин Цзинь в сторону Цинхэ Нэ. Говорят, в это время года нет мест красивее… Так сказал племянник, желая побывать там, где можно найти вдохновение, а Нин с радостью согласился сопровождать его сюда, не торопясь возвращаться в Цишань.
Новости, что он принес, вернувшись из ближайшего селения с припасами, были тревожными. В этих прекрасных землях поселилось зло, найти его в этих лесах и поймать пока что не удалось никому. И раз так красиво цветет мэйхуа, можно остаться здесь и помочь местным жителям. А-Юань хотел помочь, и Нин согласился и с этим, вспоминая, что в этих местах, кроме них, могут охотиться на нечисть и заклинатели ордена Ланьлин Цзинь, а ему попадаться тем на глаза не стоило бы. Впрочем, утверждать что-либо по эту сторону границы с Цинхэ было невозможно. Нин вздохнул, поднялся и отряхнул плащ от дорожной пыли. Насчет границы по ту сторону теперь тоже уверенности не было. Всё же надо было поговорить с Хуайсаном, а не уходить перед рассветом молча…
Ночь застала их на вершине одетого бамбуком холма, откуда, забравшись на вершину гибкого ствола, можно было наблюдать окрестности и слушать, искать в потоке Ци нотки темной. Было на удивление тихо, а определить источник оказалось не так просто, и только лишь когда Нин обратился к темной энергии в себе, вытаскивая на поверхность демоническую сущность, затаившаяся в лесу тварь отозвалась и обнаружила себя.
— Туда, — наконец, показал он направление, — холм, что южнее луны…
На месте они оказались не так скоро, как хотелось бы, часть пути пришлось идти понизу, пробираясь через редколесье с невысокими деревьями и кустарником, к счастью, тоже не оказавшимся слишком густым. В который раз Нин порадовался, что хорошо видит в темноте, идя впереди и выбирая дорогу через прогалины.
— Уже близко, — шепнул он, оглядывая низкие ветви дуба на опушке и высокие деревья за ним.
Тварь каким-то образом реагировала на его присутствие, и самым простым казалось выманить ее из укрытия, притягивая на свою Ци как на костер в ночи. Быть может, тварь была любопытной, она маячила впереди, все время перемещаясь, но не уходила далеко, пока они ступили под сень леса, плотно сомкнувшегося над их головами.
А-Юань шел позади, и это спасло его. Тонкий скрип быстро натянутой тетивы и спущенной стрелы ни с чем не спутать. Били в темноту наугад, на звук… на источник той самой темной Ци. Которым сейчас был он сам. Стрела просвистела слишком близко, и ловить он ее не стал, только оттолкнул племянника в сторону с ее пути и снова закрыл собой, вглядываясь во тьму, скрывающую стрелка.
— Прошу вас осторожнее! — раздалось позади него, А-Юань выглянул из-за его спины. — Мы тоже на ночной охоте.
Верно. Они пошли на ночную охоту на чужой территории без разрешения.

[icon]https://forumupload.ru/uploads/001a/b5/3f/25/180040.jpg[/icon]

Отредактировано Wen Ning (Пятница, 4 ноября 19:04)

Кем бы ни был лучник, стрелявший из темноты, он был скрыт в ветвях дерева, и разглядеть его не удалось бы, не пожелай тот спуститься на землю сам. Нин узнал его сразу. Узнал, и опустил голову в ответ на взгляд, полный подозрительности и нескрываемой неприязни. По крайней мере, так ему показалось, ведь радости во взгляде Цзинь Лина на того, кто был виновен в смерти его отца, он бы не ждал. Никогда. Прошло немало времени, но сердце новоиспеченного Главы Цзинь не смягчилось.
Это было… тяжело. Прощения… его нет и, возможно, не будет никогда. Всю свою вечность Вэнь Нин будет нести на себе бремя этой вины, ни снять, ни смыть, не заслужить забвения. Вернуть тех, кто мертв, невозможно, а если бы было возможно, Вэнь Нин отдал бы что угодно…
— Благодарю орден Гусу Лань за неравнодушие к бедам людей Ланьлина.
Разговор был начат без его участия, и нарушать его приветствием он не спешил, зная, как трудно будет оправдать своё здесь присутствие перед главой ордена.
— Но в этом нет нужды. Хаоса и беззакония у нас здесь не творится, а тварь я уже выследил, и вполне справлюсь с тем, чтобы...
Землю под ногами качнуло, а темная ци волной нахлынула и прокатилась где-то… прямо под ними был теперь ее источник. Один беспокойный взгляд на А-Юаня дать понять — тот тоже почувствовал и готов. Тварь будто проскочила мимо, и теперь приближалась снова — но не с другой стороны, будто бы… снизу.
“Под нами!” — хотел сказать Нин, но не успел. А-Юань оттолкнулся от земли, уходя вверх и в сторону, готовый извлечь из рукава цитру, но… хоть безопасность племянника была слишком важна, произошло кое-что рядом, прямо под носом. Вернее, под ногами.
Земля растрескалась в считанные мгновения и сухими рваными плитами начала обрушиваться, крошиться, оседать и… увлекать за собой Лина так стремительно, что рукой дотянуться и поймать Нин уже не успевал. Подумать о том, что следует сделать, не вышло тоже. Всё произошло само собой: цепь, ярко-огненным фонарем скользнувшая во тьму следом за исчезающими золотыми одеждами, затянула его следом, вращение над головой должно было разбить тяжелые комья земли, не дать им обрушиться на их тела, летящие вниз с головокружительной скоростью, слишком долго для обычного обвала в предгорьях.
Тварь… Ее тела он разглядеть не успел, лишь изощрился обмотать цепь вокруг пояса Лина, а второй дротик направить во тьму, ища за что зацепиться и затормозить падение, и с ужасом понимая, что он попал в нечто подвижное и очень быстрое.
То, с какой силой их рвануло в сторону, а потом в другую, какие оглушашие звуки раздались совсем близко, подсказало, что на ночной охоте он не промахнулся. Оставалось только как можно быстрее притянуть к себе незадачливого Цзиня, крепко удерживая его одной рукой, второй вцепиться в свое оружие, погружая его всё глубже и глубже в тело твари. Сейчас она несла их, кто знает, куда, но важнее всего было то, что не пыталась нападать и обороняться, а, пронзенная насквозь несколько раз, источала темную ци, ни с чем не сравнимую вонь и особый запах - страха.
Это существо… боялось его, пыталось сбежать, увлекая их за собой. Нин чувствовал это, словно ясно видел глазами, — он и видел, как угасая, тварь несла их через боковые пещеры, наполненные холодом и влагой, потревоженный воздух сопротивлялся жару разгоревшейся, получившей своё цепи, и, наконец, тяжело ударилась о стену на повороте. В призрачном свете высвобожденного оружия было видно, как, дергая лапами, с глухим плеском туша сползает и погружается в подземный водоем, как исчезает гребенчатая спина в дальнем проеме, будто источающим такой же призрачный, но уже не огненный, а голубоватый свет.
— Глава Цзинь, вы целы?
Если бы Вэнь Нин был человеком, он бы сейчас дышал с трудом и пытался сдержать гул рвущегося из горла сердца. Но не беду или к счастью, человеком ему уже не стать… Сейчас он был этому рад. Рад и тому, что смог защитить.
Правда, у племянника Главы Цзян всегда мог найтись ответ в стиле своего дяди. С чем он заранее смирился.

[icon]https://forumupload.ru/uploads/001a/b5/3f/25/180040.jpg[/icon]

Холодно… Должно быть, в этом месте холодно.
Нин поднял взгляд вверх, пытаясь рассмотреть темные своды пещеры над их головами. Казалось, вот-вот из темноты выплывут, острые как зубы огромного чудовища, скальные наросты, коих много было вокруг. Свисающие с более низких арок на фоне призрачного голубоватого света, исходившего из дальнего проёма, в котором скрылась раненная им тварь, они сами собой притягивали взгляд.
Вода здесь, должно быть, тоже холодная. Лучше бы найти дорогу назад и вынести Цзин Лина наверх, подальше отсюда… Пока ещё тот “в порядке”.
— Где тварь?
Вопрос вызвал сомнения, что нынешний глава Цзинь пожелает повернуть обратно, а следующие слова так и вовсе развеяли их.
— Ушла под воду и уплыла туда, — Нин поднял руку, и цепь, повинуясь, поднялась следом, указывая направление. Слабый отсвет огня отразился в темной воде, потревоженной тушей и ее кровью, которую стоило бы смыть. Стоило бы?
Темное крошево обугленной цепью вязкой слизи падало в воду, порождая еще больше ряби на водной глади и разбивая отражение огня на десятки маленьких огоньков.
— Надеюсь, Лань Сычжуй не додумается поднимать тревогу и звать на помощь.
Позвать кого-нибудь на помощь — не такая уж плохая идея, если речь идет о главе ордена. С другой стороны, именно поэтому и ещё потому, что рядом с главой ордена не тот, кто бы должен быть, идея может оказаться не такой уж и хорошей. Гулко под сводами отозвалось эхо ударов звеньев цепи друг о друга, стоило ей, угасшей и погрузившей место, где они стояли, в полную темноту, вернутся на свое место, обернуться вокруг него и умолкнуть.
— Как вы вообще здесь оказались?
Должно быть, вопрос был бы кстати, будь он произнесен в числе первых, в ночном лесу, теперь же он был еще более кстати, давая передышку перед… Нин всё ещё надеялся… возвращением.
— А-Юань сказал, что в этих местах мэйхуа цветет пышнее, чем где-либо ещё, и мы пришли сюда, чтобы убедиться… — на самом деле, Нин улыбнулся, не заботясь, что его улыбку увидят в темноте, он пришел сюда за племянником, чтобы почувствовать, что у него всё ещё есть семья. — Местные жители говорили о том, что здесь есть тварь, которую пока не удалось поймать. Мы просто были рядом и решили помочь.
Один шаг в сторону, и с одежды посыпалась пыль и мелкая каменная крошка. Здесь, в пещере, плащ, скорее мешал. Нин снял его, встряхнул пару раз, скатал вдоль и повязал вокруг пояса.
— Глава Цзинь в своём праве отказать нам в этом решении, но раз уж вышло, что мы оказались здесь, Вэнь Нин будет рядом, пока в том будет необходимость.
Вэнь Нин пойдет туда, куда молодой глава Цзинь только ни пожелает пойти дальше. Пожелает того же глава Цзинь или нет.

Отредактировано Wen Ning (Среда, 23 февраля 15:59)

Мэйхуа… Да, сюда их привела весенняя слива и его желание перестать чувствовать себя одиноким. Последний из его семьи, племянник, так внезапно встреченный им в городе Фуфэн, подчиненном ночным ужасом, в городе погасших огней и дрожащих теней, последний из… живых Вэней всегда был, а теперь стал вдвойне любим. Расставаться с ним не хотелось, и пока А-Юань позволял… Нет… Нин вздохнул, одергивая себя снова. Пока А-Юань желал оставаться с ним, странствовать вместе, он будет. Это приносило мир и покой в сердце…
— Ты знаешь, что вовсе не обязательно звать меня этим титулом? — прозвучало недовольно. Как всегда, только привычной уже тирады не последовало. Нин был готов слушать долго, однако вместо этого пришлось удивляться и думать.
— Как же тогда… — брошенные неосторожно и растерянно, слова отразились от стен и вернулись сухим шепотливым эхом обратно. “Молодой господин” перестал им быть, став главой ордена, а других уважительных вариантов на памяти его не было.
Не дожидаясь, пока он додумает, глава ордена шагнул по скользкому от потревоженной воды берегу в сторону источника света, побуждая двигаться следом. Нин только вздохнул, оставляя мысли искать дорогу обратно. Он просто постарается запомнить путь, который они выбрали сейчас, чтобы потом, если придется, вернуться и начать всё заново.
— Почему ты не избавился от этих цепей? Ты же владеешь мечом, или… владел…
Привычное уже его ушам позвякивание и едва уловимый скрежет звеньев цепи давно уже стали частью его жизни, цепь сама по себе стала частью его самого, но как объяснить это заклинателю, практикующему праведный путь?
— Ты, знаешь ли, спокойно мог бы сойти за обычного заклинателя, если бы специально не притворялся неупокоенным озлобленным духом.
— О… озлобленным? — и вроде бы он уже давно избавился от заикания, которым страдал в детстве, но тут споткнулся и на слове, и на камне под ногой. Цепи зазвенели почти жалобно и затихли, стоило вернуть равновесие. На тот камень, вернее, выступ в скале, он присел, сам того не замечая. — Озлобленным?
Нин смотрел в темноту на окруженный голубоватым светом силуэт не понимающе.
— Вэнь Нин действительно выглядит таким?
Вряд ли раньше он задумывался об этом, но тут пришлось. Было ли сказанное правдой или очередной колкостью, но поразмышлять было над чем.
— Мой меч… не помню, как он выглядел, и не помню, где он остался. Мне всегда больше нравился лук… Старший брат учил меня… помню только его лицо. С тех пор, как этот Вэнь… изменился, меч не будет служить, как раньше. Эти цепи, — руки он поднял, чтобы посмотреть на дротики, которые сам он видел во тьме пещеры отчетливо, — и есть моё духовное оружие. Так или иначе, демон не может стать бессмертным, просто сменив одежду…
Подняться было нужно и пора.
— Да и разве позволено будет озлобленному неупокоенному духу носить одежду какого-нибудь ордена… — Нин прикусил губу, вспоминая цвета ордена Цинхэ Нэ, в коих еще недавно его могли видеть в Нечистой Юдоли. Знает ли об этом глава Цзинь? — Это повредит его репутации, — решительно заключил он и двинулся вперед снова.
Разве нет? Разве не поэтому он ушел?
— Вэнь Нин имеет право только на цвета своего. Но это понравится всем еще меньше…

[icon]https://forumupload.ru/uploads/001a/b5/3f/25/180040.jpg[/icon]

Отредактировано Wen Ning (Воскресенье, 20 марта 01:09)

Цвета его ордена… Когда-то давно, когда он был совсем маленький, он видел зеленый. Сестра любила этот цвет больше всего до того, как им пришлось переехать в Безночный город. С тех пор красный и черный стали частью их жизни. Нину нравились эти цвета, но более всего ему нравилось, когда сестра, пока никто не видел, надевала домашние одежды темно-зеленого приглушенного цвета и была счастлива, светилась изнутри так же, как когда они жили под горой Дафань. Сейчас же от цветов ордена остался только черный.
Нин шел дальше, разглядывая стены, источавшие призрачный, ложившийся рваными пятнами свет, очерчивающий шероховатую неровность скальной породы. Эти стены были испещрены трещинами, кое-где он видел и россыпь каменной крошки, и следы обвалов. Отголоски темной Ци читались в этом покрове, но были едва слышны, словно когда-то давно, впитавшие её в себя то ли мхи, то ли плесень, поглотили часть живущей здесь иньской энергии и превратились в нечто новое, доселе неизвестное. По крайней мере, Вэнь Нин не знал, что это такое светится на стенах, и прикоснулся к  ним тоже, после разглядывая следы на своих пальцах — мерцающую в полумраке звездную пыль.
— Цзинь Жулань. И только сегодня!
Нин вскинул голову в ответ на неожиданные слова, да смог только вдохнуть и выдохнуть холодный воздух, чуть не оставив его внутри от удивления. Имя, которое дал ему Вэй Усянь… это имя он принял… принял, раз назвал его здесь и сейчас. Ему.
— Только сегодня, — Нин кивнул, не сдерживая своей радости и широкой улыбки, осветившей лицо. — Вэнь Нин… понимает.
Возможно, когда они выберутся из этих пещер и вернутся каждый к своим делам, когда-нибудь он будет вспоминать этот день и чувствовать тепло в сердце, какое сейчас разливалось в груди. Нин поднял руку и положил ее на горло, проверяя, не разлился ли огонь по темным рекам, которые были видны над воротом одежд. Но нет, сейчас реки были спокойны, а тепло, что он ощущал, не было огнем. Тепло, что поселилось в нем, было сродни самым счастливым моментам, которые он бережно хранил в памяти. Той, что всё ещё оставалась с ним.
Тот день, когда имя Жулань впервые было произнесено, Нин помнил очень хорошо. И то, что во двор дома его не пустили, оставив у дверей, и то, что он слышал каждое произнесенное за забором слово, и доброту Цзян Яньли… Её он помнил тоже, красивую заботливую девушку, ставшую матерью для того, чью жизнь он сейчас оберегал.
Приглядываясь к темной воде за воспоминаниями едва-едва, он почти выпустил из виду влажные пятна, оставленные на камнях, но запах… Запах тот самый, крови твари и темной Ци, которую она разбросала вокруг себя, стал ярче, стоило выйти к концу водного тоннеля и увидеть развилку в несколько боковых пещер. Следы вели в один из таких ходов, и как далеко нужно было идти, никто бы не поручился.
— Вэнь Нин должен позаботиться о том, чтобы мы не заблудились здесь, — больше себе, чем вслух, произнес он, думая, как и чем оставить отметину.
Стена подсказала выход сама, подавшись под пальцами, объятыми огнем, теряя свет там, куда пришлось касание. Стрела, указывающая туда, откуда они пришли, была отлично видна, не пропустишь.
— Если там, куда мы идем, не будет выхода наверх, придется возвращаться.
Тварь выжила и уползла вглубь своего логова, и Цзинь Жулань собирался навестить её там. Вряд ли теперь стоит даже думать о том, чтобы повернуть назад.

[icon]https://forumupload.ru/uploads/001a/b5/3f/25/180040.jpg[/icon]

Воспоминания о том дне, когда молодой господин Вэнь дал имя своему ещё нерожденному племяннику, захватили всё внимание, и даже оборванное на полуфразе:
— Не думай, что Вэй Усянь…
Вэнь Нин и не собирался ни о чем таком думать, но теперь просто не мог иначе. Что же такого хотел сказать Цзинь Лин, но умолчал? Раньше бы он выпалил всё, что накипело, не заботясь о последствиях и произведенном на всех окружающих впечатлении. Неужели теперь ему приходится всё чаще молчать, и это для него становится привычным?
“Тяжело, наверное, приходится”, — Нин только издал вздох, продолжая чертить на стене знак.
На Цин-эр титул главы семьи упал каменной плитой слишком рано, намного раньше, чем на молодого главу Цзинь, и то было тяжелым испытанием для неё. Нин плохо помнил те времена, но ощущения, что сестре пришлось очень сильно измениться, когда они попали в Безночный город, не покидало его воспоминаний. Ему захотелось спросить о том, что же не было высказано вслух, но в этот момент охота захватила Лина и оставила все вопросы в стороне.
Шорохи в темной пещере, куда уполз монстр, были едва слышны ему самому, больше похожи на дыхание, чем на движение, тихий скрежет камней всего один раз потревожил воздух, да и то походил на осыпавшуюся со стены крошку. Монстр никуда не спешил, и дышал ровно, словно… словно сидел и ждал, что добыча придет к нему сама.
Меч скрылся в ножнах, уступая место луку, и Нин застыл в ожидании, готовый взметнуть своё оружие… жаль, в этих узких проходах не размахнешься как следует, чтобы добить тварь взмахом тяжелой цепи и нелегкого дротика. Интересно, хватило бы одного удара? Неизвестно. Рассмотреть того, кто принес их сюда, раньше ему не удалось.
Монстра видно не было, и звук стрелы, попавшей в камень, и второй — достигшей цели, заставил того двигаться.
— Готова! Ну же, ты идёшь?!
— Осторожно! — переходить на шепот и скрывать своё близкое присутствие было как минимум поздно, равно как и останавливать Цзинь Жуланя, хватая за взметнувшийся рукав. — Тварь ещё жива… — пояснил он, ступая следом и вглядываясь во тьму впереди.
В этом кромешном мраке ему не было необходимости освещать себе дорогу, глаза уже давно привыкли к темноте, но встать за плечом нырнувшего в неё с головой Лина, пришлось довольно скоро.
— Вэнь Нин пойдет вперед, будет освещать дорогу и послужит приманкой, — это не было вопросом. — Цзинь Жулань знает, что делать, — и это вопросом не было.
Нин просто шагнул вперед, на ходу призывая огонь подняться вверх по меридианам, проявиться на ладонях, высвободить темную ци, развернуть и разжечь пламень цепи. Сейчас он был не просто приманкой, а ярким факелом, неторопливо приближаясь к источнику яростного утробного рычания. Монстр недовольно бил хвостом по узким стенам прохода, грозя обрушить потолок на их головы, и вдруг выпал из поля зрения, провалившись куда-то вниз.
Рванувшись следом, Нин остановился на краю площадки, нависшей над небольшой, сравнительно с прошлым водоемом, лоханкой воды, в которой незадачливая тварь теперь барахталась, злилась и готовилась к битве.
Знал ли Лин, что нужно делать в таком случае или нет, рисковать его жизнью не стоило. Быть приманкой значит спуститься вниз и потыкать в монстра остриём… не добивая, — именно это сейчас и требовалось. Чешуя на спине оказалась крепкой, как и роговой гребень, идущий от головы до середины хвоста, и той самой раны, что цепь нанесла в прошлый раз, видно не было.
— Панцирь сверху не пробить, — сообщил он, пытаясь достать бока и уворачиваясь от мощных челюстей, зева, набитого зубами. Возможно, удар в эту пасть смог бы помочь…

[icon]https://forumupload.ru/uploads/001a/b5/3f/25/180040.jpg[/icon]

Пусть и всё темнеет в глазах, когда он принимает эту, пугающую людей, форму, но глаза эти, темные как вываренная смола, видят даже в кромешной тьме лучше, чем обычные — при свете дня. Разглядеть существо, загнанное в угол, которое отчаянно сопротивлялось неизбежному, потеряв свой былой страх и борясь за своё существование, теперь не представляло труда. Гораздо тяжелее было уворачиваться от стремительных ударов чешуйчатого хвоста и атаки мощных челюстей. Лишь на одно мгновение, поднявшись над водой для нового броска, тварь обнажила слабые места, и Нин смог увидеть рану на брюхе, всё ещё источавшую темную зловонную кровь.
Но прежде, чем он успел поднять голову и рассказать об этом Лину, который на радость поступил благоразумно и не спрыгнул вниз, а оставался на каменном выступе, в безопасности насколько это возможно, раздался его крик:
— Прочь оттуда! Сейчас же!
Нин вскинул голову, мгновенно замечая и новый бросок чешуйчатого тела, и сияющую стрелу, готовую сорваться с тетивы, и куда она метила, и выступ на скале, за который можно зацепиться. Но важнее всего сейчас было остановить тварь, оставить ее на том месте, где разворачивались мощные кольца, устремляясь прочь от середины водной лоханки, прочь от камня, уже начинающего свой путь вниз. Огненный дротик, повинуясь приказу, яркой вспышкой пролетел во тьме и погас, погружаясь меж двух пластин в плоть монстра. Будь он простым заклинателем, эта туша уже бы размазала его по стене, не оставив ни одной целой кости. К счастью, его сил теперь хватало, чтобы противостоять другой силе, быть может, куда более мощной, чем он ожидал. Случись камню, падающему с потолка, промедлить, кто знает, удалось бы ему задуманное.
Но тот камень упал… вовремя.
Грохот обвала накрыл, как накрыло крошево каменных осколков, летящих словно бы со всех сторон, а цепь, выдранная из твари, метнулась к тому выступу, что он раньше заметил, и вытащила его из-под обломков потолка.
— Эй, ты там как?
Только услышав голос, Нин ощутил тот липкий страх, что больше присущ человеку, и понял, что возвращается из тьмы обратно.
— А-Лин, ты в порядке? — вырвалось само собой. Не подумал. — То есть… Жулань… — пробормотал он, поднялся, отряхиваясь и размазывая пыль по мокрой, теперь уже безнадежно испорченной одежде в попытке скрыть накатившее смущение. Как он мог так ошибиться?
Недавний их противник затих. Мертвый монстр уже не мог навредить, но Нин, хлюпая по камням, накрывшим воду и пытаясь не поскользнуться, подошел ближе, чтобы убедиться в этом. На одной ладони появилось пламя, осветившее бок и когтистую лапу, в смертельной хватке сжимавшую камень.
— В этом змее есть что-то странное, — он присел рядом, чтобы коснуться чешуи и приглядеться еще. — Он похож…
Темная ци всё ещё витала в воздухе, он был пропитан этим отравляющим ядом, запахом сочившейся из ран существа вязкой крови. Смог бы он поглотить такое количество темной энергии, чтобы в этих пещерах Лину стало легче дышать?
— … на дракона…
Рука водит по израненному боку, рождая пламя. Пламя течет по темным жилам, перетекает в безжизненное тело, находя выход на поверхность уже внутри него, и чешуя загорается по краям, словно металл, брошенный в кузнечное пламя, очерчивая неподвижные изгибы, рисуя в темноте причудливый узор.
О таком существе Нин не знал, никто из заклинателей ордена Цишань Вэнь не описывал ничего подобного, зато множество раз с раннего детства он видел картины и читал рассказы о небесных, водных и земных драконах, которых все хотели, но никто так и не смог увидеть.
— Быть может, это демон-дракон? Что сделало его таким…
Если это так, то каким бы он ни был, проявить уважение к древнему существу необходимо.
— Вэнь Нин должен позаботиться об этом, — скорее уж сам себе шепчет он, прежде чем чешуя разгорается сильнее сама по себе, испуская темные клубы тумана, осыпаясь пеплом, обнажая мерцающий призрачный, знакомый уже им голубоватый свет, прежде чем удивление отражается в глазах, а темная ци окружает его самого, прежде чем свет снова меркнет, а пламя внутри вспыхивает вновь и… тихо погружается на дно, сворачивается паутиной в темное ядро ци, выплеснувшаяся из существа.
Замереть бы, любоваться и сожалеть о содеянном, здесь и сейчас, можно было бы долго. Если бы не Лин и если бы не свод пещеры, задвигавшийся над его головой.
— Осторожно! — в который раз за ночь крикнул Нин, отшатываясь в сторону и прыгая наверх, туда, где всё ещё стоял тот, чья жизнь была куда ценнее его собственной.
Новый обвал отгремел, по счастью не задев их слишком сильно. Выпуская Лина из рук, он снова почувствовал укор совести, но теперь стоило бы забыть об извинениях и осмотреться.
— Должно быть, эта пещера долгое время была логовом дракона, — произнес он, глядя вниз на каменный завал, полностью скрывший тело. — Теперь она стала его могилой… Нам пора верну…
Вовремя он обернулся. Как раз вовремя, чтобы увидеть, что проход позади них завален полностью и, судя по всему, не только на выходе.

[icon]https://forumupload.ru/uploads/001a/b5/3f/25/180040.jpg[/icon]

Отредактировано Wen Ning (Пятница, 22 апреля 01:20)

“Да что с тобой не так!” — прогремело рядом, отозвалось эхом и звуками продолжающей осыпаться каменной крошки, вызвало только тяжелый вздох. Если бы он знал ответ на этот вопрос, смог бы ответить честно? Просто Вэнь Нин не может позволить главе Цзинь умереть в этом подземелье. Куда проще. Что в этом “не так”?
Тем временем Лин шагнул в сторону, откуда пробивался тот же самый голубоватый свет, что они видели в предыдущей пещере, и теперь пришлось идти позади, стараясь успевать за рассерженным молодым главой ордена. А здесь-то что не так? Чему он не рад? Жив, вроде бы не ранен, с монстром покончено, и жители окрестных деревень могут жить спокойно. Так почему Лин злится снова? Или он всё ещё злится на его неосторожные слова?
Проход петлял, то сужался, то расширялся, благо не пришлось спускаться еще ниже, и это давало надежду на то, что рано или поздно они смогут подняться на поверхность. Блуждать здесь долго нельзя. Вряд ли Лин прихватил с собой какую-нибудь еду, а у него самого в кармане была только одна булочка, что А-Юань принес ему из деревни. Этого хватит Лину, чтобы пережить хотя бы один день. Дальше придется искать выход усерднее, не ловить же местную живность, пропитанную насквозь темной энергией, чтобы жарить на огне такой же темной энергии.
В щель между двух стен Лин протиснулся боком, а Нину пришлось изрядно выдохнуть, чтобы последовать за ним.
— А здесь у нас чьё логово? Или могила?
Уверенности в голосе не было. Уверенности в ответе — тоже. Осматривая своды и стены, покрытые пятнами сияющего мха, Нин не заметил ничего подозрительного, даже вездесущих обитателей пещер не нашлось.
— Плохо, — пробормотал он. — Лучше бы они…
Касаясь пальцами стены у входа, он оставил на ней знак.
— Вряд ли мы у поверхности, иначе бы летучие лисицы были видны на сводах. Хотя, быть может, именно эта пещера им не приглянулась.
Возможно ли такое, что темная ци изгнала обитателей отовсюду, куда доставала своим покровом, или они, действительно, находились слишком глубоко под землей, и пещера никак не сообщалась с поверхностью? Ничего не оставалось, как проверить.
— Нам стоило бы пойти туда, — указывая направление, он смотрел вдаль, где дорога шла на подъём, — наш путь не должен быть спуском.
Раз уж выбора всё равно не было, он первым двинулся вперед, теперь отчетливо замечая, что вновь обмотанные вокруг него цепи при каждом шаге издают печальный тихий звон. Музыка как раз для подобного места, действительно, способного стать могилой. И далеко не утешало, что только для одного из них, напротив, это ощущение липким холодом прокатилось по спине, запоздало всколыхнуло чувства.
Нужно! Нужно было тогда уговорить Лина возвращаться тем же путем, каким несла их погибшая ныне тварь, тогда оставался бы шанс найти путь к спасению. Кто не знал, горные пещеры запутанны и опасны. Если углубиться в них, можно никогда не найти путь назад, погибнуть от истощения, блуждая по переходам, насколько хватит сил, или неосторожно упасть в колодец, выбраться из которого возможности уже не будет.
Здесь, где они проходили сейчас, не было таких узких переходов. Довольно высокие своды не грозили упасть на голову, на первый взгляд, но Нин то и дело посматривал наверх и прислушивался, не пойдет ли где трещиной потолок, не отвалится ли каменное копьё, способное убить даже дракона. Время здесь словно остановилось, и трудно было судить, сколько шагов они проделали, прежде чем Нин остановился, с непониманием глядя на стену и озираясь вокруг.
— Мы здесь… уже были, — наконец, заявил он, касаясь выжженного следа, оставленного на стене. — Кажется, мы сделали круг.

[icon]https://forumupload.ru/uploads/001a/b5/3f/25/180040.jpg[/icon]

Ничего удивительного, что после его слов о том, что они вернулись к месту, с которого начали путь, глава Цзинь совсем неподобающим своему статусу раздраженно застонал и обвел взглядом свод пещеры. Наверное, будь сейчас на его месте глава Цзян, этим бы не ограничилось, но Лин, очевидно решив, что теперь он сам будет искать выход из этого каменного мешка, словно какой-то гигантской утробы каменного зверя, решительно двинулся в обратную сторону.
Ничего не оставалось, как последовать за ним. Молча, тенью, призраком, звеня цепями как обычно. На этом звуке и привычном настроении Лина обычное заканчивалось, а странностей становилось всё больше.
Они бродили по широким и узким коридорам пещер, не встречая тупиков, исследуя все развилки, ставя метки перед каждый входом в очередную нору, много часов подряд. Время здесь текло непривычно, в один момент казалось, что оно вовсе остановилось, в другой — что прошло много дней с тех пор, как они попали сюда. И каждый раз Нин пытался понять, связано ли это с тем местом, которое они миновали в очередной раз. Он даже пытался рисовать знаки на стенах и искал их потом взглядом, отмечая для себя раз за разом, что чувствует. Этим он и был поглощен, пока шел следом за Лином, который явно не желал сдаваться и признавать, что они попали в ловушку.
Чью? Вот это был вопрос. Что это за лабиринт, из которого нет выхода? Почему они не могут найти хотя бы тот, что ведет в зал, где теперь похоронен дракон? Отметина на стене есть, проход есть, а путь ведет всё в те же залы, которые они не в силах покинуть.
Лин старательно бежал вперед, распространяя вокруг себя ощутимую ауру злости, а Нин становился еще тише и мрачнел с каждый новым кругом, что они проходили.
Наконец, движение остановилось, и Цзинь Лин опустился на каменную плиту под ногами.
— Время медитации. Я не должен его пропускать.
Время медитации. Смог ли тот определить, что за время сейчас, или просто устал? Нин не стал спрашивать. Усталость — не лучший помощник, а они сейчас в явном тупике. Вместо того, чтобы бесцельно бегать туда-сюда, им сейчас следует восстановить силы и хорошо подумать. Нин присел рядом, не напротив и не так близко — чтобы не мешать.
— Вот… — он достал и положил рядом с Лином сверток из грубой ткани, — эту булочку купил Сычжуй в городке неподалеку. Если голоден, подкрепи силы…
Его дело было предложить, дело Лина — отказаться или взять еду. В любом случае, голод не худшее, что может его ждать здесь. В лабиринте, по которому они ходили так долго, не было чистой воды, и Нин не заметил ни одного ручья на их пути, и даже если бы заметил, как его можно было бы найти в этом лабиринте бесконечных коридоров?

Восстановить силы требовалось не только Лину, и хотя Нин не чувствовал серьезной усталости, медитация никогда бы не помешала. И сейчас он присоединился к ней, слушая тишину пещер, ставшую буквально звенящей, когда затихли их движения, разбивавшие её шорохом одежд, звоном оружия и более звучным дыханием. Эта тишина не приносила покоя, она словно ложилась тяжелым покрывалом на плечи и голову, клоня ее вниз. В какой-то момент времени Нин почувствовал, что проваливается в… сон, и резко выпрямился, широко распахивая глаза.
— А-Лин? — произнес он бездумно, ища того взглядом и не находя нигде вокруг. — А-Лин!
Нин вскочил на ноги и бросился вперед на поиски пропажи, но пробежав три чжана, остановился и прислушался снова. Он совершенно не представлял, куда мог уйти непослушный племянник Вэй Усяня. Помнил он только одно — куда бы тот ни направился, рано или поздно он окажется снова здесь, на этом же самом месте.
— Вот ведь… упрямец, — Нин снова опустился на каменный пол. — А говорил, что нужна медитация. Быстро же он…
Быстро. И совершенно незаметно. Но как же он сумел в такой тишине уйти совершенно неслышно? Неужели сам он, действительно, умудрился уснуть и проспал момент, когда Лин собрался снова идти вперед?
Нин огляделся вокруг и не заметил ничего необычного… Кроме тумана, который мягко стелился по ногам, не закрывая покуда камень. Туман этот, призрачный, голубоватый, так сильно напоминал свечение стен, что наводил на самые разные мысли. Нин опустился на одно колено и зачерпнул пригоршню этого призрачного света, пытаясь поднять его выше, и свет не прошел сквозь его руку, а растекся по ладони и стек волной по сторонам, вызывая новые волны на поверхности светящегося полотна, медленно поднимавшейся выше и выше.
— Цзинь Жулань! — снова прокричал он в пустоту, слушая эхо и не зная, в какую сторону бежать и искать его. Туман этот… ой как не нравился. Оттого Нин метался на месте и думал, как среди этих пещер найти пропавшего.
— А-Нин..
Тихий голос раздался за спиной и разорвал ткань происходящего так внезапно, словно в него ударила молния. Нет, словно его разом окунули в ледяную воду и тут же бросили в жаркое пламя. Он обернулся на голос медленно, не веря своим ушам, не веря своим глазам, и молча упал на колени.
— А-Нин, — она улыбалась ему как когда-то давно, подошла неторопливо, кутаясь в алые рукава, края которых скрывал голубой туман. — А-Нин, ты пришел ко мне. Наконец, дорогой братец…
— Се… сестра, — верить своим глазам так хотелось. Вот она Вэнь Цин, такая как была, живая, из плоти, касается рукой его головы как когда-то раньше, всегда…
— Я так ждала тебя, А-Нин, — родной голос успокаивает, покой разливается по венам, гасит внутренний огонь, словно он пришел, наконец, туда, куда стремился всю свою жизнь. И теперь уже никогда не покинет её.
— Сестра! Ты жива? — шепчет он и не верит себе, руке на своей голове, боясь поверить в это чудо. — Как ты смогла уцелеть? Ты живешь в этом месте? Но как…
— Тсссс… — Цин наклоняется, прикладывает палец к его губам и улыбается снова, садится напротив. И теперь Нин замечает сюнь на шнурке, ту самую, на которой она играла ему в детстве. Касаясь губами окарины, Цин начинает играть ему мелодию успокоения, мелодию, которую он помнит, сквозь годы… долгие-долгие годы…
Мелодия плывет, переливается потоками тумана, закручивает их вокруг него. Нин как завороженный смотрит и смотрит… и смотрит… пока глаза не закрываются сами собой, а силы не начинают покидать его…
“Цин умерла,” — с жестокостью ножа в сердце что-то внутри него кричит, и становится больно, жарко и… злость захлестывает с головой. — “Цин не может быть здесь. Она давно мертва!”
Кто смеет принимать ее облик?!
Если бы недавно он не прошел через подобное испытание, вряд ли бы он так быстро избавился от наваждения, но память слишком свежа, и урок не забыт.
Жар и ярость вырываются одновременно, зажигая темные жилы, пробегая по рукам. Нин и сам не заметил, как пальцы сдавили горло мнимой сестры, прожигая в нем дыры.
— Кто ты? — голос свой он не узнал. — Ты не Цин. Кто ты?
Существо в его руках боролось до последнего, пытаясь сохранить знакомое и дорогое ему лицо. Вытянуть силы из него было не просто, но ярость, помноженная надвое, помогла. Тело рассыпалось на осколки и исчезло в тумане…
И Нин очнулся.
Рядом с ним по-прежнему сидел Цзинь Лин, перед ним лежал сверток с нетронутой едой, на его коленях покоился меч. Тумана не было. Ничего не изменилось вокруг. Нин печально посмотрел на булочку, вздохнул и сунул обратно в карман, прислушиваясь к окружению. Всё было тихо.
— Вряд ли это был сон, — пробормотал он. — Слишком уж живой.
И слишком уж лицо Лина не понравилось.
— Жулань, — тихо позвал он, но ответа не получил. — А-Лин? — это уж должно было сработать.
Но нет. Казалось, Лин точно так же застрял в мороке, и выходить из него не собирался.
— Цзинь Лин! — Нин без особых церемоний встряхнул того за плечи, но ответа… не получил.

[icon]https://forumupload.ru/uploads/001a/b5/3f/25/180040.jpg[/icon]

Постоять над бездной всегда вовремя. (с)

— Цзинь… Лин… — вздохнув, Нин встряхнул того еще раз, пытаясь привести в чувство, уже понимая, что ничего не выйдет. Только сам он может прервать свой “сон”, и хорошо бы ему сделать это побыстрее, пока все накопленные силы не ушли безвозвратно.
Он поднялся на ноги и оглядел потолок и стены, камень под ногами. Быть может, это место они зря выбрали для отдыха? Или в любом месте этого лабиринта пришлось бы столкнуться с этими…
С кем? Что это за призраки?
Нин не знал. Раньше он не встречался ни с чем подобным сам и не читал об этом в книгах сестры. Да и книги ее были только по целительству, сказаний о великих подвигах бессмертных заклинателей на ее полках не водилось. Разве что слышал он, как однажды Старший брат рассказывал ей о демонах сердца — синьмо, а он сам слышал эту историю сквозь сон…

“Сердечные демоны появляются, когда тяжелые эмоции не уходят. Велика вероятность, что эти эмоции станут ментальным барьером, который мешает развитию.”
“Старший брат, вы думаете, что у Нина есть сердечный демон?”
“Наверняка есть. Он не уверен в себе, в своих силах, его легко смутить и даже запугать. Ему трудно дается общение, а получить уважение от других слишком сложно. Этот круг хорошо бы разорвать, но мы знаем, что его дух жэнь поврежден… Нужно хорошо подумать, как помочь ему справиться с беспокойством и найти опору”.
“У Старшего брата тоже есть демон сердца?” — сестра всегда задавала очень много вопросов в те редкие моменты, когда он приходит навестить их.
“И у Старшего брата, и у девы Вэнь могут появиться”, — а он любил подшутить надо ней.
“Разве? Но как же…”
“Навязчивые идеи тоже могут стать синьмо…”

Цин. Стала ли смерть Цин его внутренним демоном или он уже избавился от сожалений прошлого, как справился с тем, что считал себя никем, ничтожеством, не имеющим право на собственный путь, не способным принимать решения самому? Не тот ли “сон” в городе Фуфэн заставил его превозмочь демона сердца? Не этот ли — горечь утраты сестры?
Нин вернулся к Лину и опустился на камень позади него. Наверняка у молодого главы Цзинь целая вереница сердечных демонов, и пока он не победит их все… Справится он с ними, или нет, пройдет целая вечность в этом сне, истощится золотое ядро.
“Что если унести его отсюда?”
Нин покачал головой. Нет, они в ловушке, и пока не найдут выход, будут испытываться теми, кто живет здесь. Неужели выбора нет?
Возможно, и нет. Раз уж они оба здесь застряли, нужно помогать друг другу. Рука потянулась вперед, палец коснулся точки шэнь-чжу между лопаток. Если уж Лину и снятся кошмары, то нужно пробраться в них, дойти до него самого и сообщить, что нужно делать. Если они оба застрянут там, хуже, чем есть, уже не будет…

Белый-белый туман расступается медленно, клубится как дым, а пахнет сыростью и пряными травами. Нин идет вперед почти вслепую, ступая аккуратно, думая о том, какими именно… Зачем он здесь? И где — здесь? Он кого-то искал в этом тумане.
— Жулань, — слышится впереди в стороне, память доносит голос из прошлого, словно из прошлой жизни. Голос заставляет вздрогнуть и ощутить ужасающую пустоту внутри, выедающую жизненные силы, и словно порывом ветра туман сдувает, открывая вид на горную дорогу, скалы и холмы у подножия.
Он понимает, что должен успеть, остановить самого себя… своего двойника, уже занесшего руку для удара. Лин не должен увидеть, как всё произошло, как Вэнь Нин убил его отца, пусть и по чужой воле. Этого уже не изменить, но еще можно остановить… Нет, Лина и призраков закрывает от него невидимая стена, и рука двойника вспарывает золотые одежды, превращая их в кровавые. Нин не может смотреть, и не может оторвать взгляд, не может не слышать пронзительный крик Лина, которому был показан кошмар, на который обрекли его сразу после рождения.
“Это… не твоя вина”, — повторяй не повторяй, тяжкого вздоха не удержать. Разбить щит невозможно, невозможно остановить падение Лина в бездну, раскрывшую свою пасть под его ногами. Невозможно отвести взгляда от обернувшегося в его сторону двойника с пустыми глазами марионетки и кривой улыбкой на губах. Нет, этот посмотрел в его сторону совершенно осознанно, с чувством превосходства и почти с ненавистью.
“Мне удалось убить одного из вас?” — говорить в этом месте нет необходимости. Пузырь не лопнул, а снова скрылся в молочном тумане прежде, чем Нин двинулся дальше.
— А-Лин? — новый голос в тумане указывает путь. Голос этот еще свеж в памяти и особой приязни не вызывает.
— Не стоило мне тратить на это время.
Из тумана выплывает еще одно видение. Берег озера, цветущие лотосы, кромка леса… Глава Цзян разворачивается и уходит, а его племянник пытается догнать, неловко падает и роняет меч.
— Нет, подожди, нет! Я больше не подведу тебя! — отдается эхом под сводами пещеры, и Нин вскидывает голову. Он же отчетливо слышал эхо. Эти видения — иллюзии, не сны. Заблудиться в иллюзиях, не зная о них, слишком легко. Быть может, выход из лабиринта где-то есть, но они могли много раз пройти мимо, не разглядев его за ширмой морока.
И снова темная воронка втянула в себя Лина, уже и без того слишком расстроенного, чтобы очнуться и трезво подумать головой. Демоны сердца живут внутри, но те, что живут здесь, видят обоих насквозь, словно знают каждый чи их духа жэнь. Как можно обмануть таких?
Он должен поторопиться к следующей остановке, он должен успеть разрушить барьер, чтобы Лин увидел и услышал его.
На сей раз он видит его в этой же пещере, прислоненным к стене, почти спокойным и сонным, а барьер подаётся под рукой, пропуская его внутрь круга, в который одновременно с ним шагнул… А-Юань. Тот склонился над Лином и протянул ему булочку, как совсем недавно настоящий протянул булочку ему, вернувшись из города.
— Я принёс тебе поесть. Я разрушил морок, удерживающий вас здесь и нашел выход.
“Это плохо… плохо”, — Нин оказался рядом и громко позвал:
— А-Лин!
Он махал руками и пытался трясти его, но безуспешно. Тот не слышал и не видел, как не слышал и не видел призраков, вставших за его спиной — "отец" и "дядя" ждали недолго. Они были голодны, они не желали ждать.
— Ты выглядишь уставшим. Я знаю одну мелодию, которая тебе поможет.
“Снова мелодия”, — совпадение ли это или призраки просто копируют самые яркие черты родных людей из их памяти?
— Нет нужды, — прозвучало вполголоса, но так, словно прикрытой крышкой кипящий котёл готов рвануть сей же миг.
Лань Сычжуй… ещё один сердечный демон? Лань Сычжуй изящно устраивается вполоборота к Лину, извлекает из рукава цинь и трогает пальцами струны.
“Почему же он?”
Думать об этом некогда, призраки голодны, они готовы высосать Цзинь Лина без остатка на его глазах и не допустить его присутствия, словно невидимый барьер между ними прочнее нефрита. Мелодия струится, расползаясь клочьями тумана, стелется по ногам и окутывает Лина плотным коконом, почти скрывая из виду…
— Нет. Я вам его не отдам.
Ни к чему громко кричать. Тот, кто должен услышать, прочитает даже мысли. Это и не угроза, не предупреждение, это намерение, которое само собой рождает огонь, полыхает по жилам, растекается по цепи, устремляясь в стороны, сметая на своем пути и туман, и призраков, тех, что вдали. Мелодия стихает, когда цепь обматывается вокруг горла любимого “племянника”, душа его силы, забирая их себе, ослабляя невидимую стену.
— А-Лин! Тот, кого ты видишь, не Лань Сычжуй. Мы потревожили духов этой пещеры, и они пытаются забрать наши силы. А-Лин! Ты должен побороть демона сердца. Избавься от того, что тревожит тебя, не дает покоя, и сможешь проснуться. Ты слышишь? — Нин не знает, слышат ли его теперь. — Цзинь Жулань! Ты говорил, что так Вэнь Нин может называть тебя только сегодня. Ты должен бороться… нет… принять в своем сердце то, что делает тебя несчастным… Это изгонит твоих демонов. Если слышишь меня, ответь!
Держать призрака крепко и не давать ему уйти, не давать ему тянуть в себя силы Лина, — пока что это было решением. Если исчезнет Лань Сычжуй из этого “сна”, как знать, не забросит ли их еще глубже в эту иллюзию навстречу следующему синьмо.

[icon]https://forumupload.ru/uploads/001a/b5/3f/25/180040.jpg[/icon]

Отредактировано Wen Ning (Четверг, 9 июня 00:49)

Что бы он ни говорил, это не помогало. Даже когда показалось, что Лин увидел и, наконец, услышал его. Понял ли, что было сказано?
— Отойди от него! Слышишь?
Нет, не похоже. У главы Цзинь оказалось… слишком много демонов сердца. Кого из них сейчас он слушает, направляя меч в сторону того, кто единственный сейчас на его стороне? Кем он сам сейчас предстает перед Лином? Еще одним демоном сердца?
Нин посмотрел на фальшивого Сычжуя, безмолвно шевелящего губами… Как же А-Юань смог стать синьмо? Что не так было с его племянником, раз оба они видят его здесь, в этой иллюзии? Как добиться понимания, что это всего лишь сон на яву? Слишком много вопросов и ни одного ответа.
Новой попытке достучаться до Лина случиться было не суждено, Нин успел лишь уйти назад, когда остриё меча стремительно приблизилось, прочертило по без того потрепанному рукаву, со скрежетом — по цепи, удерживающей призрака до того надежно, что тот, повинуясь, протащился за ним, теряя белизну одежд и человеческие черты лица. И Нин увидел следом, как сперва голова, а лишь затем тело повернулись к нему. Скалясь в злобной усмешке и не собираясь исчезать, призрак снова прошевелил губами:
— Теперь он наш. Мы не отдадим.
Голос зазвучал эхом, отражаясь от стен, словно ему вторили другие такие же со всех сторон разом. Из темноты выплывали тени, постепенно принимая облик тех, кто был уже знаком. Они вставали рядом с Цзинь Лином — его отец, его дядя и даже любимая собака, чтобы уберечь свою добычу, не позволить вмешаться.
— Оставь его и уходи…
Еще два меча и острые зубы напротив могли только воодушевить Лина, попавшего в западню видения, убедить в том, что выбор был правильным. Слышал ли он то же самое, что говорилось ему, или в уши главы Цзинь вливался сладкий яд, убеждающий того в верности своего решения?
— Не в этот раз, — сорвались слова с губ. Ответом сразу всем, кто слушал.
Разозлить Нина было не так просто и раньше, но теперь нужды сдерживаться не было. Каким бы он ни виделся Лину, убийцей отца, помехой или тем, кто жаждет мести, уйти из иллюзии без главы Цзинь не пришло бы на ум никому из его окружения. Нин был в этом так же уверен, как и в том, что и защитить Лина сейчас кроме него некому.
— Вспомни, как ты попал сюда, Цзинь Жулань, кто был с тобой? Он? — разгоревшаяся алым цепь сжала горло лже-Сычжуя, поднимая его с колен и ставя на ноги перед собой. — Вэнь Нин не может позволить тебе остаться в лабиринте пещер и быть сожранным этими призраками. Вэнь Нин не может убить своего родного племянника, единственного родственника по крови. Но не того, кто смеет принимать его облик, — вряд ли черные провалы глаз, неподвижное лицо и темный туман, исходящий от него сейчас, могли составить приятное подкрепление словам, как и хищно извитая над головой цепь. — Вэнь Нин будет защищать тех, кто ему дорог, до самого конца… даже от них самих.
“Щит” в его руках был нужен только для того, чтобы успеть сказать эти слова. Теперь же его время пришло, как пришло время цепи сжаться на шее сильнее прежнего, отбросить обманчиво обмякшее тело, чтобы принять на себя удары двух мечей, пока руки Нина были заняты тем, чтобы отразить стремительное нападение призрачной собаки…

[icon]https://forumupload.ru/uploads/001a/b5/3f/25/180040.jpg[/icon]

Бой этот призрачным вовсе не казался, как и внезапная боль в прокушенной острыми клыками руке. Боли он не чувствовал слишком давно, чтобы сейчас изумиться, почти испугаться её остроте.
“Я просто помню, как это было раньше… Это просто воспоминание”, — стряхнуть призрачную собаку не удавалось, челюсти её сжались на предплечье капканом, а тяжесть не позволяла двигаться быстро. Боль отрезвляла, помогала не провалиться в ощущение мнимой реальности и не увязнуть в ней, случайно ли, потеряв ли контроль… Отражать удары мечников, чьи глаза были одновременно пусты и светились в темноте пещер, как погруженные в глазницы ледяные светлячки, Нин старался не сильно, куда больше его заботило то, что происходило за спинами призраков. Еще до того, как мнимый Лань Сычжуй упал прямо в руки Цзинь Лина, тот успел заметно побледнеть и схватиться за голову, а теперь, едва стоящий на ногах, под весом обмякшего тела отшатнулся назад. Оба осели на каменный пол под ногами под клацание металла и рычание зверя, упавшая следом цитра жалобно пропела порванной шелковой струной и умолкла.
“Совсем не та, что сейчас у А-Юаня”, — скользнула едкая мысль. Значит, этот гуцинь у него был когда-то раньше, и Лин запомнил именно его.
Лин… кажется, пытается понять его слова, но продолжает ощупывать то, что лежит рядом с ним, притворившееся мертвым. Зубы вгрызаются сильнее, а лезвия рассекают и без того потрепанные временем одежды, оставляют следы на коже. Только боль говорит о том, что порезов добавляется, пока он пытается подойти ближе к Лину, к тому, кого он защищает сейчас, и цена его спасения значения не имеет.
Губы Лина шевелятся, произнося слова, доносящиеся до его ушей как самая восхитительная музыка:
— Что ты такое?
Нин смог выдохнуть спокойно только после этого, и теперь перестал отвлекаться. Нужно покончить с остальными…
— А ты не Фея!
… одним ударом.
И этот удар Лин нанес сам.

Вываливаясь из тяжелого тумана обратно под своды пещеры, Нин помотал головой, останавливая свое падение вперед и пытаясь поскорее очнуться от морока.
“Что это значит? Он справился?”
Глаза нужно открыть поскорее, но отголоски затихшей боли еще блуждали по рукам, заставляя яркие вспышки позабытого ранить сердце тревожными воспоминаниями. Он хорошо помнил, как устроился за спиной крепко “уснувшего” Лина, и теперь, изрядно обессиленный, тот прислонился спиной к нему.
— Мне так больно…
“Жив! Очнулся!”
— А-Лин!
Радость скрыть не удалось, она пробилась в голос прямо над ухом главы Цзинь, пока Нин осматривался. Вокруг не было никого… ничего. Они снова были одни. Надолго ли?
— А-Лин… — повторил он уже специально. Такое “семейное” обращение должно было взбодрить — … вставай. Нам нужно выбираться отсюда.
Вопреки необходимости Лину отдохнуть после битвы за дух жэнь, потрепанный в ней слишком сильно, Нин поднялся на ноги. Лучше бы ему забыть о том, что видел. Им обоим…
— Я помогу.
Не дожидаясь ответа, он ухватился за локоть главы Цзинь, и только сейчас заметил, как кровь из прокушенной руки медленно стекает по пальцам, окрашивая некогда светлый рукав в темное.
— Мы могли не вернуться из этого сна… — пробормотал он, потянув Лина вверх. — Нам повезло… Идти можешь? Если нет, Вэнь Нин понесет тебя.
Поздно быть чрезмерно вежливым, когда все возможные правила нарушены, а границы сердца стерты в пыль.

[icon]https://forumupload.ru/uploads/001a/b5/3f/25/180040.jpg[/icon]

Отредактировано Wen Ning (Среда, 3 августа 04:11)

— Я могу идти.
И всё.
Никаких эмоций не читалось в лице, которое всегда было таким подвижным! Дух жэнь Цзинь Жуланя метался в клетке собственных желаний, сомнений, болезненных воспоминаний и тревожных ожиданий вихрем, а теперь этот ветер стих, и тишина эта была страшной.
“Неужели… неужели им удалось…”
Верить в то, что дух жэнь Лина сильно пострадал, отчаянно не хотелось, как не хотелось пока задавать вопросы, ворошить только что увиденное, тревожить незаживающие раны. Если хорошо подумать, то, что им выпало пережить, достойно длительного отдыха вдали от всех и всего, самой длинной в жизни медитации, восстановления сил и душевного равновесия. И если за себя Нин поручиться мог, то состояние Лина, особенно сейчас, внушало много беспокойства. Если… нет, когда они выберутся отсюда, он снова останется один на один со своими демонами сердца. Сможет ли… стоит ли об этом…
— Тебе тоже больно.
Больно? Нин вдруг понял, что до сих пор он совершенно не думал о том, что он чувствует, каково ему самому, пытаясь оставаться надежным щитом. Тем, кем был раньше для молодого господина Вэя, тем, кем хотел бы быть и дальше для многих других. Иначе бы зачем продолжать ходить по этой земле?
— Почему ты постоянно… Почему ты постоянно пытаешься меня спасать?
Что-то в бесцветном голосе пробудилось, словно лопнуло и разлилось: удивление, недоумение, непонимание? Чувства!
— А разве можно как-то иначе? — Нин вздохнул с облегчением. Кажется, ему становится лучше. — И раньше, и сейчас Цзинь Лин дорог многим. И даже если бы не был, а это не так, Вэнь Нину это неважно. Теперь я свободен делать то, чего хочу я, и делаю то, что считаю нужным.
Стены пещер всё так же отсвечивали голубым мерцанием, исчезающим в темных норах-проходах, которые они исходили уже не по разу. И что-то в них казалось неизменным, а что-то…
— Почему бы… — Нин остановился как раз напротив того, что показалось странным и приблизился вплотную к стене, — Цзинь Лину не поверить в себя?
На вид и на ощупь та стена казалась совершенно обычной, такой же как все остальные.
— Почему бы не поверить в то, что жизнь главы Цзинь бесценна, — он обернулся, глядя на юного главу золотого ордена черным немигающим взглядом, и тут же отвернулся, чтобы не смущать и не смущаться, произнося: — не только для Вэнь Нина?
Быть может, и не только для тех, кто жив. Ведь его родители смотрят с небес на своего сына и не торопят его на встречу с ними. Быть может, его уже хватились в Башне Кои и ищут. А может быть, и не в Башне Кои…
Одно было несомненно — их ищет А-Юань.
Сколько времени прошло с тех пор, как они провалились в ту яму?
Кулак с размаху впечатался в стену, разбивая ее на тяжелые камни, и когда те осыпались под ноги, открылся новый проход.
— Иллюзия, — выдохнул Нин, отправляя цепь вперед, в темный провал. Под тусклым светом опаленного огнем металла прочертился новый путь, ничем не отличающийся от всех остальных. — Нужно было догадаться, почему мы до сих пор не нашли обратную дорогу…
Шагнуть в эту тьму нужно было с надеждой. Нин позволил себе робкую, как пламя свечи, которое закрывают рукой, и он неторопливо продвигался вперед по петляющему проходу, прислушиваясь к шагам позади.

[icon]https://forumupload.ru/uploads/001a/b5/3f/25/180040.jpg[/icon]

Жизнь главы ордена Ланьлин Цзинь была ценна не менее других, по крайней мере, в понимании Нина, и, если подумать, ценна вдвойне отголосками долга жизни, навсегда выжженным клеймом в его сердце. Расплатиться по этому долгу не будет возможным никогда или, рано или поздно, он всё же сможет заслужить прощение у того, чей отец умер от его руки? Сейчас это имело мало значения, заботило лишь одно — вывести Лина из мира мертвых и вернуть его целым в мир живых. Но мысль о прощении, как зыбкая рябь на воде, волна за волной всё же приходила на ум.
“Это… слишком важно… для меня,” — Нин вздохнул тихо, но всё равно, казалось, словно вздох этот был слышен за многие ли.
— Родной племянник. Ты так сказал, верно? — вопрос заставил вздрогнуть. Его слова в том сонном мороке… были услышаны? К счастью. — Поэтому ты постоянно с ним? Как же так получилось?
— Мы снова встретились случайно, — вдаваться в подробности их путешествия не хотелось, еще меньше — здесь. — Лань Сычжуй пришел туда, где было вдоволь темной ци, Вэнь Нин же хотел увидеть город, который когда-то славился своими мастерами. Этот город сейчас почти полностью разрушен, от него осталась только тень, — Нин вздохнул, представляя огни ночного города, которые он так и не успел увидеть, на пустынных улицах Фуфэна. — Но теперь люди, которые сами будто превратились в тени, смогут вздохнуть спокойно и продолжать жить.
Рассказать ли о том, кем был Лань Сычжуй с рождения? Имеет ли он право? Что ж, сказанного не воротишь.
— Сестра всегда говорила, что мы Вэни с горы Дафань, а не Вэни из ордена Цишань Вэнь, мы целители и не должны разделять взгляды ордена. Такого пути пожелал наш отец, уходя из Безночного города…
Нин остановился и прислушался, его голос эхом возвращался обратно. Тупик?
— Нам с сестрой пришлось вернуться, а семья осталась в тех местах, — он снова двинулся вперед. — А-Юань… был рожден в семье Вэнь с горы Дафань, а не в ордене Цишань Вэнь. Потом… — Нин замолчал. Наверняка то, что было "потом", было не раз рассказано и пересказано Лину всеми, кого это касалось и особенно теми, кого не касалось, оттого он только вздохнул и добавил: — Потом А-Юань остался совсем один, и Хангуань-дзюнь спас ему жизнь и дал ему новую семью.
Нин остановился у стены, преградившей им путь и коснулся её рукой.
“Здесь хотя бы тупик… Что-то новое,” — только и успел подумать он.
— Стой. Здесь что-то…
От удара меча каменный пол под ногами рассыпался, обозначая не замеченным им самим проход. Точнее, новый спуск, и пока что он был единственной возможностью выбраться из зала призраков. Когда утихли звуки падающих камней и сыпучих шорохов, их накрыла тишина, так что был слышен лишь звук дыхания стоящего рядом Лина.
— Вэнь Нин проверит, — не дожидаясь того, чтобы тот первым сиганул в пропасть, он уцепился за край обвала и расцепил пальцы, стоило лишь только вспыхнувшей вновь цепи найти для него новую опору.
Дно каменного колодца устилали оплывшие зубья сталагмитов, наверняка белёсых, но в свете огня, зажженного на ладони, цвет их, извиваясь от малейшего шевеления пламени, менялся, расплывался и мерк, когда Нин проходил мимо темных провалов-щелей в скальной породе, заглядывал в зияющую пасть тьмы и шел дальше, обходя стены колодца по кругу.
— Возможно, здесь есть выход, — сообщил он, подняв голову, стоило убедиться, что пламя на его ладони колеблется от движения воздуха рядом с одним из открывшихся путей.
Отсюда лицо Лина казалось едва заметным, таким глубоким оказался спуск, но он был достаточно широк, чтобы безопасно спуститься, стоя на мече.
“С этим он справится,” — Нин опустил взгляд и отошел к проходу, в котором искал спасения. Ему показалось, что он услышал далекое журчание воды, и, кажется, слух не подвел его. Вода… вода может как вывести наружу, так и увести еще глубже. Нужно быть осторожнее.

[icon]https://forumupload.ru/uploads/001a/b5/3f/25/180040.jpg[/icon]

Отредактировано Wen Ning (Воскресенье, 6 ноября 20:54)