Весна давно вошла в свой зенит, но еще не уступила своей пышности жаре, вот-вот готовой обрушиться на Безночный город. Это время года Хуншэ любил, пожалуй, больше всего. А это место — меньше всего во всем Дворце. Сюда может прийти кто угодно с любой просьбой, и хоть решаются единицы, но эти — самые отчаянные, готовые сложить голову ради своей цели. Так почему бы не предположить, что однажды может прийти тот, чьей целью станет сам Глава Вэнь?
Кто бы ни решился на такое безумие, поверить в саму эту возможность, значит, быть готовым к ней. Владыка же нередко прибегал к этой уловке, пытаясь убрать из картины, раскрывающейся перед его взором, такие раздражающие детали — стражников Алой Стены, стоящих на своих постах, тех двоих, что находятся справа и слева лицом друг к другу, Владыка видит, если повернет голову, а один из них смотрит прямо на них. Этим троим не требуется разглядывать “тропу смертников”, как ласково окрестил этот путь Шань Шэ, побывав здесь впервые, они — глаза Змея, смотрящие за его спину, оглядывающие весь сад во все стороны. На ту “тропу” он смотрит сам, стоя за спиной Главы Вэнь, спину того, кто смотрит в его сторону, защищая тоже. Одного знака достаточно, чтобы…
Впрочем, ни посетителей покуда, ни движения среди деревьев замечено не было.
— Владыка бессмертный приказывает этой тройке уйти, — звучит предсказуемо, начинается очередная “песнь свободы и скуки”, и, судя по тону, Владыка в хорошем расположении духа.
А делать вид, что не расслышал её начало, за последние годы Хуншэ уже привык...
— Он сам позаботится о своей безопасности… — звучит следом, когда никаких движений не происходит.
Наклониться медленно и почтительно — часть ритуала — над левым плечом, встретиться взглядом, как будто удивленным и вопрошающим: “Так ли я расслышал?”, словить те самые искры веселья, ради которых всё начинается, — как же приятно. И даже можно ответить, что…
На сей раз отказом, а не дать знак, отогнув три пальца, всем отойти на три шага назад, чтобы продолжить веселье. Нет. Сейчас игра завершена, едва начавшись. Стража у ворот пропускает и сопровождает посетителя, заставляет выпрямить спину и прищуриться, разглядывая того, кто испортил веселье. Не просто веселье, а мгновенно — настроение, стоило разглядеть цвета клана Чжао.
Шевельнулись пальцы левой руки, подавая знак, и тот, кому выпала роль быть с ним в паре, пропускает непростого посетителя и становится за его спиной, тихо, незаметно шагая за ним, готовый по первому слову ли, жесту ли прервать жизнь того, кто осмелился прийти сюда.
— Владыка бессмертный! Мое имя Чжао Чжулю. И я молю принять меня в ученики великого Ордена Вэнь.
Чжао умоляет? Чжао не из тех, кто на это способен, если только этого адепта не выгнали из клана за провинность. Теперь же эта история стала интересна самому, разве что вид отчаявшегося человека, припавшего к истертому мрамору под ногами, не должен затмить бдительность.
— Глава ордена Холинь Чжао, Чжао Цзюньсинь, не просил у Владыки бессмертного обучения для этого своего адепта, почему же этот недостойный, открыто носящий цвета своего ордена, думает, что лучше своего главы знает, возможно ли ему просить знаний у ордена Цишань Вэнь?
Владыка сказал то, что должно, но ответ просителя удивил вне всякой меры.
“В этом мире слишком много Чжао”, — не без раздражения подумал Хуншэ, однако к тем Чжао из Юньмэна кровной вражды не было.
Уникальное знание… Как бы ни хотелось ему самому избавиться от этого Чжао сейчас под тем или иным предлогом, эти два слова могли заинтересовать Владыку бессмертного. Вид же самого просителя был как у двигающегося и говорящего, но будто выжженного изнутри.
“Опасен”, — была бы у него шерсть как у дикого зверя, она бы сейчас встала дыбом, он почти физически это почувствовал, не сводя взгляда с этого Чжао.
[nick]Вэнь Шань Шэ[/nick][status]Алый Змей[/status][icon]http://forumupload.ru/uploads/001a/b5/3f/25/881997.jpg[/icon][quo] командир дворцовой стражи, орден Цишань Вэнь[/quo]
Отредактировано Wen Ning (Вторник, 7 сентября 03:35)
