Четыре недели и два дня…
Ровно столько прошло времени с тех пор, как командир Цзя позволил ему начать. Почти семь — с того дня, когда он впервые прошел по тому потайному ходу с… открытыми глазами. Теперь же от нечего делать Хуншэ мысленно бродил в нем, считая ступеньки и повороты, которые теперь, подними его ночью и заставь с сонными глазами идти, прошел бы, не просыпаясь. Наставника он видел совсем недавно — разминулись в галерее, когда он направлялся на холм. Вэнь Хаодун никак не мог показать, рад ли видеть ученика или недоволен тем, что тот больше не приходит, оттого смесь самых разных чувств отразилась на лице наставника нестройной рябью в ответ на широкую улыбку и низкий поклон со стороны Шань Шэ. В самом деле, за три года они привыкли друг к другу, но и только. Теперь же занятия были другими, и обучение было иным.
До самого обучения, правда, пока дело не дошло. Владыка был занят другими делами, и ему оставалось только терпеливо ждать и один раз в два дня (теперь уже не каждый вечер) приходить на тренировочный холм и проверять, как идут дела в отряде. Тренировки после завтрака и нескольких часов сна как нельзя лучше снимали усталость от терпеливого пребывания в одной позе, в одном месте, в тишине и почти полной неподвижности. Такого ли он хотел для себя раньше?
Стоять рядом с массивными дверьми зала совещаний, куда Владыка отправился сегодня, было… скучно. О чем шла речь внутри, слышно не было, однако, он хорошо запомнил, как выглядят старейшины, когда выражают свое недовольство, и вряд ли сейчас эти лица внутри комнаты выражают что-то иное. Это внушало опасения, что Владыка выйдет оттуда в не самом хорошем настроении. Момент, когда тот появился, пропустить было бы невозможно, но именно сейчас, когда двери открылись, выпуская Главу Вэнь наружу, был ничем не примечателен, разве только…
Владыка прошел мимо него, посмотрев сквозь, будто не видя вовсе, а лицо его сейчас было бледнее лучшей рисовой бумаги. Шань Шэ даже пришлось сделать шаг в сторону, чтобы рукав, летящий за стремительно уходящим Главой ордена, не ударил его по груди. Ускоряющиеся шаги заставили броситься следом и догонять, переходя с широкого шага на почти прыжки. Странно, должно быть, это выглядело со стороны, но сейчас дела ему не было до того, как он выглядит. Прилепившись за левое плечо, где и должно быть, он соразмерил свои шаги со стремительностью Владыки и в последний момент успел скользнуть в среагировавшую на его огненную ци, щедро просочившуюся уже вдали от зала совещаний, дверь потайного хода.
Что именно пошло не так, оставалось только догадываться, а Владыка всё ещё не замечал его присутствия, зато, стоило двери закрыться, тот оперся на камень, тяжело проседая в осанке, словно силы покинули его разом, и снова двинулся вперед, к лестнице.
Нет, Шань Шэ не испытывал страха за свою жизнь, стоило остановить, окликнуть, быть может, даже коснуться рукой, и он шагнул вперед, оказавшись так близко за спиной, что мог почувствовать даже жар, исходящий от нее. Страх другого рода закрался в сердце. Владыка был… нездоров, Цзя Сю предупредил обо всём, что новый телохранитель должен был знать, но не вдавался в подробности, лишь указания — что делать в случае, если…
“Владыка!” — замерло в горле и не прорвалось через сцепленные зубы, когда того развернуло почти лицом к нему, когда тот начал оседать и запрокидывать голову назад, летя на камень ступеней спиной. Некогда было даже дышать, не то что говорить. Шань Шэ метнулся вперед, огибая падающее тело, ныряя под него рукой и выставляя ее вверх. Тяжесть потерявшего сознание легла на его спину, придавливая силой падения вниз, клоня к ступеням, заставляя ноги подогнуться под неожиданно тяжким грузом, опереться другой рукой на выщербленный камень, становясь на одно колено и получая всплеском ци по голове. Оглушенный на несколько мгновений, даже не сдержав тяжелого вздоха, почти стона, он проморгался и попытался выпрямиться.
Его драгоценная ноша не подавала признаки сознания, и даже не ощущалось тяжелой жаркой ци, которая всегда сопровождала Главу Вэнь, зато его дыхание стало затрудненным, клокочущим и… пугающим до холодного пота. Шань Шэ умудрился поменять руки и развернуться, укладывая Владыку набок и замечая на губах кровь.
— Демоны!
Это выглядит как яд. Или открывшаяся внутренняя рана, и промедление грозит смертью. Тащить обмякшее тело на себе по ступеням вверх — безумие. Слишком долго. Решение пришло в голову само.
— Хэйчжао, друг мой… выручай…— едва слышен вздох-шепот, и гулкое эхо не посмело подхватить его и прокатить вперед.
Меч с тихим шелестом покинул ножны, сегодня крепленные к поясу, и лег на ступени перед ним. Ступить на него было тем ещё испытанием, удерживая на весу, на своих коленях, не поднимаясь на ноги, совершенно расслабленное и оттого слишком уж тяжелое тело Владыки. И благословил небо и всех своих учителей, что заставляли его тренироваться до звезд в глазах, чтобы он уверенно держался на мече. Сейчас подниматься на нем над ступенями и удерживать баланс было тяжелее в разы, особенно на поворотах,  где приходилось еще следить за тем, чтобы края одежд не запутались, не зацепились за что-нибудь, чтобы этот проклятый путь поскорее был завершен.
Несмотря на надежду, Владыка в себя не пришел, хорошая новость была в том, что он всё ещё был жив и размеренно, хоть и слабо, дышал, когда они достигли конца пути, когда с трудом дотянувшись до двери, выходящей рядом с покоями Главы, он смог, наконец, выровнять меч над полом, подняться в полный рост, стоя на нем, держа на руках свою ношу, затормозить рядом со стражей у дверей, сегодня той тройки, чьего командира он лишил жизни на их глазах.
— Сообщи командиру Цзя, — приказ тихий, не громче обычной речи, тихий настолько, что слышит только тот, к кому он обращается. — Найдите Третьего Брата, — взгляд упирается в оставшихся. Послать двоих кажется хорошей идеей, лучшей идеей — в два разных места, где тот может быть в это время суток. — Голову сниму, если кто-то, кроме него, узнает, что случилось с Владыкой.
Он не шутит, и они знают об этом, но не страх заставляет всех троих двигаться быстрее ветра, скрываясь за поворотом коридора в считанные мгновения. До настоящего дня они не видели Владыку… таким. Слуга выходит навстречу и растерянно прижимается к стене. Так девчонка, Ся-Ся, падает на колени за шелковым пологом, она прибирала в спальне и не успела понять, почему в ней оказался заклинатель, сходящий с меча и несущий Главу Вэнь к кровати.
— Ся-Ся, — уставший и охрипший голос телохранителя не меняется в тоне и не дарит ей больше беспокойства, чем уже есть, — принеси воды и хлопковую ткань. Нужно будет смыть кровь…
Девушка послушно вскочила и унеслась, шустро огибая в дверях пожилого слугу.
— Что случилось с господином? — тот обеспокоен и теперь уже не отойдет от него ни на шаг. Правильно, так и должно быть… так и должно. Усталость накатила волной, сметая его с ног и сажая на пол у кровати.
— Владыка бессмертный нуждается в отдыхе, — произнес Шань Шэ, закрыв глаза и нащупывая пульс на бледном запястье. — Недостаток Ян слишком сильный, — ответил что-то, не отвечая ничего. Зачем пугать раньше времени?
Пришлось отойти, предоставить слугам заботу, пересесть на пол вдали от кровати, вспоминая ещё и ещё раз, как это всё случилось. Когда же Третий Брат вошел в покои, ему пришлось подчиниться его воле и уйти, чтобы снаружи увидеть командира Цзя, стремительно шагающего ему навстречу с тем, кого он за ним послал.
— Командир Цзя,  — приветствовать того было почти приятно. — Третий господин Вэнь уже здесь.
Больше всего сейчас хотелось вернуться обратно и быть рядом с Владыкой, но попадать под горячую руку Третьего ой как не хотелось.

[nick]Вэнь Шань Шэ[/nick][status]Алый Змей[/status][icon]https://forumupload.ru/uploads/001a/b5/3f/25/403128.jpg[/icon][quo]телохранитель Владыки бессмертного[/quo]

Отредактировано Wen Ning (Вторник, 27 июля 02:41)

Командир Цзя едва ли запаздывает, всего лишь приходит следом, но при том всё же остается снаружи, не пытаясь войти, переводит дух с трудом.
— Что произошло?
С ответом Шань Шэ не торопится, и пока делает вдох, командир Цзя уже распоряжается его тройке разойтись и занять свои посты, подальше от любых сказанных слов, унося запрет на разговоры о том, что случилось.
— Владыка вышел из зала совещаний в… измененном состоянии, — осторожная немногословная речь должна быть точна, но знает ли он, что именно произошло в том зале? — Шань Шэ последовал за ним в потайной ход. Едва ступив на лестницу, Владыка потерял сознание. Благодаря науке командира Цзя, доставить Владыку сюда удалось… быстро.
Достаточно ли быстро? Быть может, теперь это и вовсе не имеет значение.
— Третий господин Вэнь давно там?
— Пришел немногим раньше вас.

Ожидание не затянулось, однако показалось, что прошла целая вечность, прежде чем дверь снова открылась, выпуская Третьего, выражение лица которого вовсе не понравилось.
— Глава Вэнь должен отдохнуть.
Тишина, воцарившаяся следом, явно давала понять, что не всем здесь будет озвучено продолжение. Опущенный было взгляд неторопливо поднялся, скрещиваясь со взглядом Третьего господина Вэнь, поплывшее из глаз упрямство скомкано и направлено в пол снова, но с места он не двинулся ни на цунь, продолжая стоять там, где стоял до того.
— Владыка сам его себе выбрал, — послышалось следом, заставившее вздохнуть с облегчением, но лишь на миг. Раз уж целитель не решается говорить при любых посторонних, дела не так хороши, как хотелось бы. Беспокойство, державшее сердце сжатым, коснулось когтями, заставляя затаить дыхание и слушать, слушать…
— Комнату нужно прогреть. Окна — закрыть. Как и в тот раз, Владыка стабилен, но эта стабильность от слабости…
Как и в тот раз… Он уже слышал, что раньше было то, повторения чего опасался командир Цзя, и теперь разве что начинал догадываться, о чем он так смутно намекал раньше.
— Серьезный недостаток ян, — да, его навыка хватило, чтобы определить это, но что же происходит на самом деле? — опасен, но куда опаснее для Владыки бессмертного недостаток ци и последствия сдержанного гнева — это сродни последствиям искажения ци.
Искажение ци? Взгляд сам собой оторван от созерцания плитки на полу, теперь он не отрывает его от целителя клана, ловя каждое слово, ища возможность… помочь.
— На исходе часа я приду поставить иглы, они помогут сконцентрировать ци Владыки в меридиане трёх обогревателей. К часу Крысы будет готово лекарство.
Судорожное метание мыслей, воспоминаний, предположений, заставляет слышать острее, даже сдавленный присвист дыхания, что берет Третий брат, его усталое волнение… что могло вызвать такое… такое? Чем это назвать?
— Все развивается ещё медленнее, чем шесть лет назад, а значит старший брат может вовсе не очнуться сегодня, тогда лекарство не понадобится.
Может. Не. Очнуться.
Звучит страшно. Как непреодолимая стена до небес, по которой нужно подняться, чтобы пройти испытание. С той лишь разницей, что испытание сейчас проходит не он. И что по сути от него сейчас не зависит почти ничего.
Кроме разве одного.
— Вэнь Шань Шэ просит командира Цзя, — стоит только Третьему брату удалиться, он поворачивается, отдавая новый поклон уже начальнику стражи, продолжая не сразу, а лишь тщательно выбрав слова, — продолжить свой отдых. Этот Шань Шэ не отойдет от Владыки всю ночь и утром будет ждать вас. Впереди день, потребуются силы… Если будут новости, любые, вы получите их тотчас.
Спина не разогнется, пока он не услышит согласия. Пока не получит подтверждения, что этот Шань Шэ теперь один из тех, кто не только знает, но и тот, кому можно доверить всё что угодно.

[nick]Вэнь Шань Шэ[/nick][status]Алый Змей[/status][icon]https://forumupload.ru/uploads/001a/b5/3f/25/403128.jpg[/icon][quo]телохранитель Владыки бессмертного[/quo]

Отредактировано Wen Ning (Пятница, 17 сентября 14:13)

Командир Цзя верит, что Владыка очнется. Это заставляет волну горечи, подкатившую к горлу, улечься в терпеливом ожидании. Потому он и стоит в поклоне, ожидая решения командира и… возможного… ему бы так хотелось, продолжения разговора о том, почему тот не велел ему убираться к своей тройке, а позволил остаться.
— Цзя Сю расскажет этому Вэнь все то, что ему необходимо знать.
Касание пальцев, жесткое, точное, говорящее само за себя, — предупреждение без слов… Лишнее, если бы командир Цзя мог заглянуть в его сердце. Сопротивление — первое, чего бездумно желает тело, и последнее, что стоило бы делать… Шань Шэ идет покорно, расслабленно и уверенно, бросив короткий взгляд в коридор, где стоит трое стражей. Те самые, что сопровождали Юэ к алтарю клана, и обратно — уже Вэня, те, чьи жизни он решил пощадить в обмен на молчание. Эти трое были согласны, их командир — нет, оттого и был убит недрогнувшей рукой. В тот раз ситуация была вовсе иной, но цена молчанию — жизнь, в этом ничего не изменилось.
— Командир Цзя дождется исхода часа и третьего господина Вэнь. Но Вэнь Шань Шэ останется на ночь при Владыке как он того просит. Прежде, чем Цзя Сю уйдет "спать", ему покажут важное, нужное и полезное.
Шкатулка с белыми лилиями, которую слуга был отправлен искать ни на мгновение не отвлекло внимание от слов командира Цзя, не заставило смотреть по сторонам. Эту комнату он уже успел разглядеть, пока ожидал прихода Третьего брата. Если та шкатулка здесь и была, то точно не на виду. Пусть слуга ищет, пока он слушает…
— Нездоровье господина должно оставаться в секрете от всех, даже от старейшин ордена, его других братьев или родственников, — так решил Владыка бессмертный, став главой ордена Вэнь.
Став… Оттого ли память подкидывает откровение, отпечатанное в его памяти, словно высеченное в камне, те крупицы истории, что ему довелось узнать, как то, что Владыка часто бывал в клане Гао. Нездоровье… началось давно.
— Цзя Сю не может обсуждать решений Владыки, возможно он будет наказан за то, что сказал лишнего, однако Вэнь Шань Шэ должен знать, что делать, когда Владыка бессмертный очнется, а делать придется очень быстро, быстрее даже чем послать знак.
— Да, — единственное, что он отвечает, разом на всё, не тратя лишних слов ни на этикет, ни на приличия, вспоминая о том, что Владыка позволил ему самому узнать и увидеть. Возможно, Цзя Сю и не будет наказан… возможно. Он слушает, но командир не торопится продолжать.
— Нашел?
Слуга не успел, оттого ли командир словно пробуждается от слов, тянущих в прошлое, словно в сон, и начинает движение.
— Пока он ищет нужно помочь Ся-Ся раздеть Владыку — третьему господину Вэнь понадобится снять пояс, а значит придется снять почти всё — вдвоем нам будет удобнее.
Будь он на год младше, он был бы счастлив, зная, что его кожа не склонна розоветь от смущения. Сейчас же от прежнего смущения не осталось следа вовсе. И все те чувства, что он раньше испытывал, прикасаясь к Владыке, сейчас как тлеющие угли, подернутые пеплом, разошлись алым пламенем по венам и снова погасли. Куда яснее, сильнее, ярче мелькнувшее воспоминание — лицо сына Шестого брата…
Не время. Шань Шэ проморгался, следуя указаниям Цзя Сю в точности, удерживая на своих руках драгоценное, теперь расслабленное и будто пытающееся стечь вниз, потяжелевшее, тело Владыки. Служанка была напугана, ее руки дрожали, собирая тяжелые складки ткани, наконец, унося лишние одеяния, она на время удалилась, чтобы почти сразу вернуться и встать рядом в ожидании.

[nick]Вэнь Шань Шэ[/nick][status]Алый Змей[/status][icon]https://forumupload.ru/uploads/001a/b5/3f/25/403128.jpg[/icon][quo]телохранитель Владыки бессмертного[/quo]

Чем бы ни был этот “пояс”, один его вид уже говорил о том, что это не простое украшение и без него Владыка не появляется нигде. Пожалуй, Шань Шэ слишком увлекся тем, что рассматривал этот кожаный, скрытый от посторонних глаз, мастерски сделанный предмет, неприлично приблизив лицо и склонив голову набок, пытаясь понять, как тот завязан.
— Снимем его и уже не сможем поднять Владыку так легко, — слова командира вернули обратно, словно вырвали из цепких лап внезапно накатившего забвения, заставили выпрямиться и принять позу, более подобающую ситуации. — Да и перевернуть тоже, а Третий господин наверняка прикажет.
Спросить он был должен, просто обязан, но служанка никак не может отойти, принимаясь за шелк одеял и подушек, а пожилой слуга уже спешит к ним, неся испрошенную шкатулку. Белые лилии на темном, как лед на поверхности холодной весенней реки, поплыли в глазах, заставляя отвести взгляд и пару раз моргнуть. Может ли такое быть, что шкатулка эта…
Некогда думать о том, откуда эта, слишком похожая на ту единственную ценную вещь, что осталась у Гао Сяолин, когда она покинула разоренную кланом Чжао деревню целителей, эта шкатулка из темной древесины с белоснежными цветами была слишком… похожа. Похожа настолько, что на пару вдохов заставило сердце подпрыгнуть, удариться о горло, упасть куда-то вниз и замереть. Оставалось только лишь гадать, подарок ли это от клана Гао?
Но и это должно ждать. Он обдумает всё позже, сейчас есть дела, важнее которых более нет ничего. Ся-ся повернулась к ним лицом, всем видом своим говоря, что ее работа исполнена. Не нужно слов, чтобы понять, что следует делать ему, пока Цзя Сю бережно ставит шкатулку у кровати, сам он поднимает такое тяжелое, тянущее вниз, к полу, к земле, тело Главы Вэнь, еще более бережно переносит на кровать и укладывает так, как должно, накрывает одеялом.
— Третий господин велел закрыть окна и прогреть комнату, — негромко говорит он и кивает девушке, всё ещё стоящей рядом, затем смотрит на слугу. Слуги же торопятся к ставням, делают всё быстро, кланяются и покидают комнату.
Командир Цзя уже совершил свой поклон Владыке, а он замешкался разговором и теперь торопится последовать его достойному примеру, вспоминая имена божеств, к которым обращается слишком редко, редко за помощью для себя, всё чаще — молясь за других. Но и на молитвы время будет тоже. Не сейчас…
Командир Цзя говорит, не тратя лишних слов, а он всё ещё слушает, не задавая вопросов, не опережая слова, которые предназначены ему, взвешивая каждое своё на внутренних весах, думая о последствиях для себя, для него…
— Третий господин сказал, что в этот раз всё будет медленно, он не ждёт главу Вэнь обратно раньше утра. Но Цзя Сю не уверен. Он не понимает в лечении, но знает, что глава Вэнь всегда торопится… выздороветь — Вэнь Шань Шэ должен быть внимателен.
— И будет, — спокойно соглашается он в ответ. — Вэнь Шань Шэ учился у лучших и надеется, что учился хорошо. Пусть командир Цзя не беспокоится о том, что может случиться, а может и не случиться, но Вэнь Шань Шэ просит рассказать… — в самом деле, просьба эта, действительно, может повлечь за собой наказание, и взгляд, брошенный на Владыку, тянет за собой тяжелый вздох, — … больше. Пока не вернулись слуги.
Продолжать стоять или сесть?
Шкатулка помогла принять решение. Он решительно сел на пол, протянул руку, поднял ее и раскрыл. Свернутые ленты, флакон темного стекла и… Он поднял удивленный взгляд на Цзя Сю, повертел в руках шелковую веревку в два пальца толщиной, местами будто протертую до того, что нитки торчали в стороны, пока не пришло… понимание.
— А если такое всё же случится, — веревка отправилась обратно в шкатулку, а флакон лег в ладонь, — Шань Шэ должен точно знать, как… не навредить. — Одна капля густой как сгущенное масло жидкости вытекла на подставленный ноготь и сияла темной прозеленью. Остро различимый запах листьев эвкалипта и смолы дерева чжан скрадывал всё остальное, поэтому пришлось попробовать… И аккуратно сплюнуть в рукав, прикрываясь вторым. — Командир Цзя намеренно не рассказывает, что с этим нужно делать, полагаясь на то, что этот адепт разберется сам? По всей видимости это лекарство призвано снимать боль, если втирать его в кожу, но его нельзя пить или накладывать на раны, змеиный яд предназначен… не для этого.
Правильней было бы сказать, что он “не предназначен для приема внутрь”, но вышло слишком уж двусмысленно. Шань Шэ откашлялся, послевкусие лекарства оказалось не слишком приятным, и это дало еще немного времени.
— Тот пояс… Однажды Вэнь Шань Шэ своими глазами видел, что Владыка бессмертный нездоров, было много сомнений и домыслов. Вероятно, то, что известно многим в клане Вэнь, не стало известно тому, кто совсем недавно был принят в семью. Если командир Цзя… согласится рассказать, почему Глава Вэнь вынужден носить этот пояс, это поможет позаботиться о нем лучше. — Эта просьба не только давнее желание понять, что не так со здоровьем Учителя, жажда узнать, чем же он, Хуншэ, может помочь. Оттого руки сложены в искреннем просящем жесте, и голова склонена в ожидании. — Шань Шэ бы не просил о таком, если бы не опасался своими неосторожными движениями навредить здоровью Владыки. И не просил бы о таком командира Цзя, если бы мог спросить Владыку сам… Раньше у Шань Шэ был шанс, но не было необходимости, теперь же… Всё изменилось.

[nick]Вэнь Шань Шэ[/nick][status]Алый Змей[/status][icon]https://forumupload.ru/uploads/001a/b5/3f/25/403128.jpg[/icon][quo]телохранитель Владыки бессмертного[/quo]

Отредактировано Wen Ning (Воскресенье, 19 сентября 21:23)

Понял ли он то, что было ему сказано? На каждый такой вопрос, взгляд или где было необходимо, он молча кивал, не создавая лишнего шума, не сбивая командира Цзя с мысли, давая понять, что слушает кожей, а не только ушами. Понял ли этот ученик, как использовать то, что лежало в шкатулке?
Однажды он видел, как усмиряли больного, бившегося на земле в приступе, подобном тому, что описал Цзя Сю. Тому ремесленнику на голову упал камень на горной тропе, но не убил, а превратил в калеку на долгие годы, а сам Шань был едва ли семи лет от роду, слишком мал, чтобы запомнить в точности всё, что тогда говорилось, но хорошо запомнил, что старшие делали. Искажения же Ци он не видел ни разу в жизни, оттого, стоило углядеть на столе лекаря-наставника среди прочих бумаг трактат об искажениях ци, не найдя ничего подобного в библиотеке ордена, он вернулся и нашел массу причин и возможностей читать его украдкой, быстро, запоминая только суть. К счастью, наставник ему достался очень занятой, и его часто не бывало на месте, в то время как ученик должен был прочесть много свитков в его отсутствие и… не важно. Всё это в прошлом. Теперь же он был рад, что тот самый трактат он всё же сумел украдкой прочитать и не попасться на этом занятии.
Владыка бессмертный, чьи силы превосходят его собственные во много раз, вовсе не похож на того ремесленника, упавшего без сознания на площади и бившегося в припадке, и удержать его… будет ли под силу одному Хуншэ? Сомнения пришли и развеялись, стоило подумать о том, что командиру Цзя, не обученному целительским практикам и техникам клана Вэнь, это удавалось… и не раз. Значит, он справится. Должен справиться.
История, которую он ждал так долго, историю, которую знали почти все в клане, кроме него самого, разбудила слишком много и без того неспокойных чувств. Они толпились и перебивали друг друга, потому Шань Шэ не знал, какому из них отдать предпочтение. Он слушал молча, лишь время от времени отводя взгляд, чертя им по лакированной поверхности шкатулки, что всё ещё лежала у него на коленях, по краю одеяла, не в силах поднять его и посмотреть на Владыку, по узору плит пола, и снова возвращался к лицу командира Цзя, продолжающего рассказ. Горный клан Гао… Владыка упоминал, что гостил у них часто, но не говорил почему. Теперь картина складывалась в единое целое, принося горечь и успокоение одновременно. Ненадолго.
Старейшины… Те, кто точно знают, что испытывать гнев Владыке не полезно… Точно зная об этом, делают всё возможное, чтобы тот его испытывал.
Непростительно.
— Остается надеяться на то, что Третий господин сможет вернуть главе Вэнь хотя бы часть его сил прежде, чем Владыка очнется.
Собственный нарастающий гнев отрезвляет, бьет по щеке наотмашь, заставляя отмахнуться от воспоминаний и не пересчитывать старые долги, не добавлять к ним список новых. Но и не перестать хмурится, сдвинув брови.
— Если потребуется, Вэнь Шань Шэ отдаст все свои, — впервые за долгое время он говорит и говорит снова только по делу, аккуратно ставя шкатулку у кровати на прежнее место. — Пусть Командир Цзя не беспокоится о главном.
Тихая ярость, поднявшая голову внутри, услышала слово “жди”. Жди своего часа. Однажды кто-то заплатит за то, что случилось сегодня, и заплатит свою немалую цену. Не сегодня. Быть может, даже не в этом году. Но обязательно. Уверенность в этом окрепла.
— Вэнь Шань Шэ благодарен Командиру Цзя за доверие. То, что услышал Вэнь Шань Шэ, слишком важно. Теперь многое становится понятно… 
Многое… слово это он выделил, решившись посмотреть на Владыку и не удержавшись от вздоха. Гао подняли его на ноги, а потом Гао стерли с лица земли. Быть может, и у этой истории есть куда менее очевидные причины, чем желание отдать деву Чжао в жены Главе ордена и тем самым приблизиться к власти? Как знать…
— Вэнь Шань Шэ узнает у Третьего господина, чем может быть полезен, на исходе часа.

[nick]Вэнь Шань Шэ[/nick][status]Алый Змей[/status][icon]https://forumupload.ru/uploads/001a/b5/3f/25/403128.jpg[/icon][quo]телохранитель Владыки бессмертного[/quo]

Отредактировано Wen Ning (Среда, 22 сентября 02:34)

Оба они услышали одновременно то, на что обычное ухо бы не повернулось, а медленно растущая внутри ярость нашла способ выплеснуться наружу и подбросить его вверх. Так на ноги он поднялся одним прыжком и, не дожидаясь, когда Командир Цзя откроет дверь, склонился в поклоне, выпрямляясь только тогда, когда Третий брат оказался у постели Владыки.
— Слишком холодно.
Шань Шэ выпрямился, глядя на Цзя Сю, что скажет? Принявший поднос из рук целителя клана, тот пока слушал внимательно, устремив свой взгляд на руки — одну безжизненно-бледную, вторую чуткую, читающую пульс.
— Нужно еще одно одеяло и больше огня — сейчас вся накопленная Владыкой ци уходит на преодоление холода. Хуже не стало. Но и лучше почти не стало, а время дорого. Пусть Ся-Ся принесет еще жаровен, ты — поможешь снять пояс и перевернуть. Раз уж ты — Вэнь, будешь греть ту спину, что должен защищать, пока будет идти чжэнь-цзю. Победит холод и клан Вэнь оденется белым, это понятно?
Выдержать взгляд, не отвести своего, оказалось не сложно, тем паче, что ему не пришлось просить о том, чтобы иметь возможность помочь. И хоть радости от этого он сейчас не испытывал, а только лишь облегчение, слова пришлось выбирать так же осторожно.
— Этот Вэнь понимает, господин, — и снова поклон, разве что куда короче и спокойнее прежнего, ведь время дорого, а реальность такова, что опасениям, сожалениям и страхам нет места в этой комнате. И если всё настолько плохо, что это заставляет хмуриться Третьего брата и так сильно беспокоит Цзя Сю, то кто-то здесь должен забыть о беспокойстве напрочь. Как говорил Юэ Ванши, его дед и наставник: “Спокойствие, как и страх, заразно. Уверенность заставит и других поверить в лучшее развитие событий. Тебе, как будущему главе клана…” На этих словах все умные наставления деда обычно обрывались в его памяти, но сейчас пришло то самое время, чтобы проверить их в действии на старшем поколении.
Думать о том, что Владыка может не пережить эту ночь, или следующую, о том, что весь клан может одеться в белое, он не мог, не хотел, отказывался. И хотя здравый смысл подсказывал иные пути будущего, где для него не найдется ничего, кроме проблем, желание верить в лучшее вытесняло сомнения. Должно было.
Оттого его руки не дрожали, когда он исполнял повеление. Хорошо, что рассмотрел ранее, как крепится тот пояс, хорошо, что его пальцы быстро нашли и потянули за край веревки, хорошо, что он взглянул на Цзя Сю и понял его взгляд без слов. Сначала перевернуть, потом снимать. К тому времени, как он справился, Командир успел позвать слуг, и те торопились, неся еще огня, ставя жаровни слишком далеко от кровати, чтобы Владыке стало ощутимо теплее немедленно. Тонкий шелк режется надвое лезвием ножа… снизу вверх, бережно, осторожной рукой Цзя Сю проводит вдоль всей спины, и взгляду предстает картина давно заживших рубцов от когтей чудовищной величины, заставляя отвести взгляд лишь на пару мгновений и вдохнуть воздух с горчинкой в себя поглубже. Вмятины на пояснице, на месте, где позвоночник имеет бугорки, и два прямых шрама по бокам говорят сами за себя.
Устроиться так, чтобы не мешать Третьему Брату, более не отвлекающемуся ни на что, кроме игл, было несложно только в ногах Владыки, теперь он и сам перестает отвлекаться на что угодно вокруг, зная, что обо всем остальном позаботится Командир Цзя.
Холод кожи ощущается даже без прикосновений, тем ярче тепло, что она отражает и возвращает в его ладонь, но чтобы греть всю спину, двух ладоней мало. Без разрешения же Третьего Брата вливать свою Ци в реки Владыки опасно вдвойне. Тому известно больше, и будь на то его воля, он всегда сможет заняться этим потом, когда… Когда Владыка очнется.
Жаровни не дают тепла достаточно, и пусть этот Вэнь будет еще одной, ближе и безопаснее, чем его бездушные соседи, чье тепло послужит ему опорой сейчас, чей жар он стянет к себе, как полотнами теплого воздуха накроет Владыку, не забывая о ногах, куда заботливая Ся-Ся положила одеяло. Тепло ладоней можно продлить, не бесконечно, но достаточно, чтобы теплая волна изливалась и задерживалась, не поднималась вверх, чтобы согревала, наполняла жизнью хотя бы поверхностно. О другом позаботится Третий господин.

[nick]Вэнь Шань Шэ[/nick][status]Алый Змей[/status][icon]https://forumupload.ru/uploads/001a/b5/3f/25/403128.jpg[/icon][quo]телохранитель Владыки бессмертного[/quo]

Отредактировано Wen Ning (Понедельник, 27 сентября 15:55)

Вливать ци, сначала по капле, потом тонким осторожным потоком во Врата Жизни (и как только сумел найти эту точку среди шрамов и смещенных из-за старых ран меридианов) он начал сам. Без указа Третьего Брата. В надежде, что тот, будучи занят другим, не заметит, или же заметит, но не будет против. Способов быстро вернуть себе потраченную Ци несколько, и подбодрить того, кто потратил много ци — тоже, и даже того, кто без сознания, можно вернуть в чувства. Более всего Хуншэ опасался, что возвращение Владыки не будет своевременным и может ему самому повредить, пока Третий брат делает то, что должно. В том трактате об искажениях ци было написано, что того, кого постигла злая участь, нужно остудить и замедлить, как прохлада Инь затмевает жар Ян до тех пор, пока они снова не уравновесят друг друга. Сильный гнев же способен…
Он отвлекся, размышляя об этом, и движение мышц под руками, пробежавшая волна — реакция на иглу — заставила забыть о написанном, страницы в его памяти сдуло ветром, стоило подумать о том, что шкатулка, возможно, потребуется уже сейчас. Наблюдать за тем, что делает Третий брат, как совмещает то, что не Вэнь не смог бы сотворить, было бы куда интереснее, окажись он на занятии, не имеющим ничего общего с происходящим, но теперь он лишь запоминал, не пытаясь искать ответов на толпящиеся в голове вопросы. Ум должен быть спокоен, тогда и дело будет исправно исполнено.
Иглы были собраны решительно и, казалось бы, до срока.
— Нужно укрыть спину, чтобы поберечь тепло, — Хуншэ повернул голову, взглянул на одеяло, коим были пока укрыты только ноги Владыки, и не стал прерывать свою работу, слушая наставления до самого конца: — Когда следы от игл сойдут — выпоите Владыке всю чашу до капли. Он чувствует боль, значит сможет и глотать. Командир Цзя знает, что делать, когда глава Вэнь придёт в себя — не дать ему встать. Любой ценой.
— Цзя Сю проследит, — Командир Цзя отвечает разом на всё, и Хуншэ поднимает взгляд на обоих, ловя на себе… чрезмерное, пожалуй, сейчас внимание Третьего господина Вэнь. Его поклон Целителю клана почтителен и низок, однако он всё ещё не прерывает своего занятия. По крайней мере до того, как Цзя Сю закроет дверь и вернется.
— Чтобы перевернуть Владыку на спину потребуется одеяло. И четыре руки.
— Да, — короткий ответ нужен, но сказано не более того, что по-настоящему требуется. Остальное он добавляет, чтобы тишина комнаты, которая воцарилась снова, сгустилась под потолком, рассыпаясь на редкие потрескивания углей в жаровнях, перестала быть звенящей. Не просто же так Цзя Сю отправил слугу. — Ян Ци не может быть принята Владыкой полностью и рассеивается, но если даже малая часть задержится, окажется полезна… — Пожалуй, перевести дух, показать, что он тоже беспокоится за Владыку, будет полезно именно сейчас, и он нехотя, медленно убирает руки, и быстро, одним движением, тянет одеяло вверх, чтобы укрыть всю спину. — Есть ли что-то ещё, что будет полезно знать Вэнь Шань Шэ?
Поправить одеяло — вот что остается в ожидании, когда следы от игл исчезнут, — и он делает это вовсе неторопливо, задумчиво. Подумать теперь и впрямь есть о чем.

[nick]Вэнь Шань Шэ[/nick][status]Алый Змей[/status][icon]https://forumupload.ru/uploads/001a/b5/3f/25/403128.jpg[/icon][quo]телохранитель Владыки бессмертного[/quo]

Отредактировано Wen Ning (Вторник, 28 сентября 23:43)

Хуншэ наблюдает внимательно, терпеливо ловя отпечаток мыслей на лице Цзя Сю, в его движениях, жестах. Кажется, что осталась недосказанность, но вполне возможно, что это не так. И только позже приходит понимание — Командир не готов уходить, у него остаются сомнения.
Однако слова его говорят о другом. Самое важное уже сказано, и нет нужды говорить о неважном. И хоть Хуншэ бы послушал внимательно, сердцем он понимает, почему снова воцаряется тишина, и в этой тишине есть еще немного времени, чтобы ждать, когда следы от игл побледнеют, и ждать не просто, а восстанавливая свои потраченные силы, держа пальцы на запястье Владыки. Теперь он может сравнить с тем, что было раньше, когда он только что вошел в эти покои, неся Главу Вэнь на руках.
— Лучше, — он облегченно кивает и присоединяется, помогает бережно перевернуть такое тяжелое и вместе с тем хрупкое тело, уложить удобно, лишь успев подать одеяло снова. Одеяло и сложенную аккуратно, недавно принесенную одежду вместо испорченной. Вместе и впрямь намного проще избавить Владыку от остатков порванного одеяния, надеть новое, аккуратно перевернуть так, чтобы не потревожить старые раны. Цзя Сю делает уверенно, в точности его движений читается опыт. Не раз и не два это случалось ранее, и это заставляет выпустить наружу тяжелый вздох, чтобы вновь сосредоточиться на главном — том, чем его руки теперь заняты, не мешая Командиру Цзя исполнять привычный ритуал заботы.
Подумать только, что совсем недавно он позавидовал тем, кто находится рядом с Владыкой так часто! Совершенно не зная о том, что предстоит. Но не случись того утра, когда он узнал о женитьбе Хунчжана, не случить Хунчжану об этом умолчать, доведя чашу его терпения до края, не переверни он тогда эту чашу, выпуская на волю себя и своего внутреннего монстра, он бы не стоял сейчас здесь с чашей лекарства в руках и не смотрел, как Владыка лежит в забытьи, и не видел бы заботы о нем человека, который провел с ним много лет.
— Хуже всего час Крысы и следующий. Солнце встанет и с рассветом Владыке будет легче — всегда легче. Но Шань Шэ должен помнить — в этой войне он не может быть один и другие правила чести и бесчестья: лучше зря позвать, чем не попросить помощи, когда это нужно.
Доверие, тем более в таком важном, заработать не просто и хоть на слово ему никто не поверит, он все же говорит:
— Шань Шэ обещает Командиру Цзя, что не пожелает остаться один на этой войне. Пренебрегать помощью в таком деле — безрассудство и глупость. Шань Шэ надеется, что ни то, ни другое… — на короткое мгновение он замялся. Нет, в тот день, когда он убивал телохранителей, безрассудства не было, глупостью было лишь то, что он позволил себе бросить короткое “Поздравляю со свадьбой!” и уйти, вместо того, чтобы остаться и поговорить. И даже не глупостью, поговорить не пришло время, а выплескивать свой гнев и свою боль на Хунчжана он тогда не хотел. Выплеснул вечером, на людей Цзя Сю. Глупость и безрассудство. Возможно, в глазах Командира это выглядело именно так. — Шань Шэ надеется, что ни глупость, ни безрассудство ему… более не свойственны.
Признавать свои ошибки, даже если это называется иначе или ошибками не является, — этому его научили много лет раньше в Красной Реке. Теперь казалось, что Красная Река с каждый годом всё дальше от него, но не то полезное, что в него успел вложить наставник. Признавать свои ошибки — полезно для укрепления мостов. Этот мост укрепить хотелось с каждый днем всё больше.
Теперь, когда Владыка уложен как должно, нужно было исполнить порученное ему и дать лекарство. До капли, сказал Третий Брат. Удобнее всего было устроиться  у изголовья, поставить поднос на пол, бережно поднять гайвань и снять крышку, чтобы убедиться, что лекарство остыло… И всё же одну каплю из этой чашки он позволил себе, зачерпнув ложкой, лежавшей на подносе рядом, и роняя на тыльную сторону ладони. Горечь лекарства обжигала язык.
— Холодное, — ответил он, повернув лицо в сторону Цзя Сю, внимательно наблюдавшему за его действиями. — Эта горечь… лекарство от нутряного жара, рожденного ветром в печени… но всё же будет лучше его немного согреть.
Немного, ровно настолько, чтобы жидкость была едва ощутимо теплой. И горечь его настолько сильна, что подняла бы и мертвого — в другой раз и в другом месте он бы обязательно пошутил об этом. Быть может, раньше. Быть может, никогда больше…
Теплая жидкость вливалась так аккуратно и понемногу, что, действительно, не терялось ни капли, но занимало много времени, и в какой-то момент Командир не выдержал, поклонился Владыке и удалился. Вэнь Шань Шэ глубоко вздохнул, потер лоб и продолжил свою работу.

Час Крысы сгустил и ночь, и тишину вокруг покоев Владыки. К тому времени, как он закончил с лекарством, пришел слуга, унес поднос и вскоре вернулся, неся другой — его ужин и чай, и хотел было подвинуть поближе к кровати низкий столик, да только Хуншэ остановил.
— Как твоё имя? — этот вопрос он хотел задать уже давно, но никогда не выпадало шанса.
— Пайсюань, господин, — старик склонился, держа поднос на весу.
— Поставь это здесь, — он постучал ладонью по полу рядом с собой. — Я могу поесть и так. Лучше позаботься о жаровнях. Угли прогорели и скоро остынут.
— Да, господин.
Поднос был аккуратно поставлен на пол, но слуга замялся, не решаясь задать вопрос, и оттого разогнулся не сразу.
— Слуга беспокоится о здоровье Владыки, господин, — наконец, изрек он. — Чем он может помочь еще?
— Пусть кто-то будет за дверью постоянно, — и теперь Хуншэ придется быть спокойным и своим уверенным видом вселять в других надежду. — Если что-то потребуется, я позову. Или отправлю сообщение. Командир Цзя отправился к себе?
— Господин Цзя отдыхает в покоях по соседству. В этом дворце. Слуга должен передать ему, что Владыка бессмертный принял лекарство.
— Ступай, когда жаровни снова будут гореть, и сообщи, что он просил.

Тишина эта более не казалась тягостной, или так казалось на сытый желудок, или он успел все хорошо обдумать. Час Поздней Крысы завершался, а Владыка не показывал признаков пробуждения, однако несколько раз Хуншэ замечал, как дергались длинные пальцы руки, лежащей поверх одеяла. И это внушало беспокойство. Лекарство успокаивало внутренних демонов, но не могло усыпить их или избавить от них Владыку, пей он хоть трижды в день эту горькую отраву, лишь на время приглушало сильные эмоции и последствия их разрушительной силы.
Когда-то он не знал, каким сокровищем его одарила мама перед своим исчезновением, не знал он этого и три года назад, когда попал в орден Цишань Вэнь и случайно погасил живое пламя холодным огнем. Спустя три года он научился понимать, научился прятать, научился использовать этот дар, и  ни при каких бы иных обстоятельствах он не решился применить его к другим, повинуясь воле Владыки. Но не теперь, когда тому требовалось лечение, и именно такое, какое могли бы дать тому только Гао.
Начинать было страшно.
Страшно по-настоящему. Он совершенно не знал, что произойдет, когда он предпримет то, что задумал, потому открыл шкатулку и поставил рядом с собой, прежде чем склонить голову в поклоне, больше похожем на молитву, сосредоточиться, медленно поднять правую руку и положить ее на ребра Владыки поверх одеяла, ища слабый ныне ручей Печени, вместо обычного разлитого моря Ци, в котором можно было утопить и все реки, и утонуть самому, точку Ци-Мэнь, Врата круговорота ци, где заканчивается весь круг, где пересекается Ветер и Земля, где можно влить и не рассеять. Только теперь он будет вливать Ци, примешивая к ней Хладное пламя Гао, то, что может ураганный ветер гнева превратить в спокойствие длительной медитации, целительную прохладу и ясность мысли. То, что заставляет боль затихнуть, а новую — не родиться, то, что расслабляет тело и дух, и оставалось только молиться, чтобы Хладное пламя сработало так, как он привык.
Время шло, а обещанного в Час Крысы не случилось. Зато комната, наконец, прогрелась, и бледная кожа перестала пугать своим цветом, постепенно принимая кровь в согревающиеся сосуды, и Хуншэ перестал опасаться худшего. Даже если Владыка шевельнется, он будет готов к тому. Рука ушла под одеяло и осторожно легла на ребра. Сколько бы он ни просидел так, сколько бы сил ни потратил, сейчас самое главное, чтобы не пришлось использовать ту шкатулку…

[nick]Вэнь Шань Шэ[/nick][status]Алый Змей[/status][icon]https://forumupload.ru/uploads/001a/b5/3f/25/403128.jpg[/icon][quo]телохранитель Владыки бессмертного[/quo]

Отредактировано Wen Ning (Пятница, 1 октября 05:11)

Цзя Сю входит тогда, когда солнце уже встало, но еще не осветило как следует ставен и не может соперничать в жаре с углями - рано. Вид его говорит о том, что отдохнуть ему удалось мало и ночь он провел, прислушиваясь к тому, чего не мог услышать и ожидая того, чего в итоге не дождался. Вламываться в спальню Владыки если всё было хорошо было недопустимо. Врываться в неё, если всё было плохо - почти бессмысленно, но и дурных вестей о новом приступе Пайсюань не принёс. Верил ли командир Цзя в то, что Владыка мог просто не успеть к рассвету пройти тот путь отказывался - этого быть не могло, говорила ему привычка. Другого исхода тоже не могло быть, - вторило привычке сердце и то, что он увидел, резко затормозив после входа - тоже. Владыка ...спал? Угрюмое и недобро сосредоточенное выражение лица Цзя Сю сменилось сперва угрозой, а потом и почти явственно видимой растерянностью едва ли на миг, затем уступая место обычному выражению, призвать которое у него вышло не без очевидного труда: да, глава Вэнь доверяет этому адепту, да, он, Цзя Сю, доверил главное этому адепту, да, Третий брат позволил себе доверить что-то, чего Цзя Сю не видел или не понял этому адепту, но... были ли они правы?
Стоило ли доверять этому адепту, рассчитывая на его послушание?
Приветствие, что отдает Владыке командир Цзя столь же резкое как и его шаги, выносящие его от двери к ложу главы Вэнь почти что в ритме атаки, но... меч не обнажен, только сжат кулак и преклонено колено, когда пальцы командира стражи неуверенно тянутся к чужому запястью. Не Владыки - адепта.

- Зови третьего господина, - он делает то, что должно, не  обращая к дверям головы, но зная, что будет услышан слугой - взгляд Цзя Сю тяжелее мельничного жернова, тяжелее кузнечного молота, тяжелее створки крепостных ворот, и весь он сейчас достается Шань Шэ.
Только когда шаги посланника стихают, он продолжает:
- Не много времени есть у этого Вэня, чтобы объяснить Цзя Сю эту ночь - пусть он подумает над тем, что скажет.

Подпись автора

война - дело молодых, лекарство против морщин
memo ||| self
Кто кроме Вэней? (С) Не Минцзюэ

Если посмотреть на Цзя Сю, очевидно, что он бы действительно принёс воды - целую бочку холодной прекрасной воды, а потом взял бы этого Вэня за шиворот и с наслаждением макал бы в эту воду головою, пока солнце не сядет или пока не отвалится рука. Он не понимал происходящего во всех деталях и, наверное, не мог - в области медицины Цзя Сю всегда покорно следовал за любыми распоряжениями Третьего брата, не делая ни единого шага в сторону, - он одно понимал со всею отчетливостью человека, стоящего при Владыке не один десяток лет - этот адепт не годится на роль телохранителя тройки в принципе, поскольку учить его взаимодействовать в команде было равно так же успешно как попытки заставить волка охранять: все палки изобьешь о спину, но сторожа не получишь. Возможно из этого Шань Шэ мог выйти отличный волк, однако... сам принцип работы на общее дело он явно не понимал, даже сейчас сделав всё верно, отлично, но наперекосяк.
Тяжелый взгляд Цзя Сю, остановившийся, однако, не на руке, что лежала, скрытая одеялом, а на том, кто едва встал и сейчас задавал вежливые церемонные вопросы был омрачен только одним сомнением - командир думал, стоит ли считать этого змееныша одним из своих, или предоставить его той судьбе, что ожидает одиночку, забравшегося на высокий зимний пик в безоглядном стремлении достичь самых вершин и не озаботившегося тем, кто именно будет придерживать его страховочную веревку. Тяжелый и почти слышимый выдох сопровождал принятое с трудом решение - чего бы ни заслуживал Вэнь Шань Шэ, он, Цзя Сю, точно не заслуживал непокоя от того, что поступил неправильно, не по своей совести командира. А поймет этот кукушонок или нет - в этом будет его, кукушоночья, карма, а никак не решение командира Цзя.
Словно бы все повернулось вспять, к тому самому параду.
Словно бы они и вернулись к тем, старым противостояниям, только на новый лад.
- Командир Цзя благодарен и понимает, но не ожидает того, что Владыка бессмертный проснется от знакомого голоса, он останется при втором господине Вэнь, в то время, как Вэнь Шань Шэ следует отдохнуть. Слуга проводит его в комнату, и...
И Цзя Сю понимает, что нет, не успел: тень в дверном проеме, почти неслышно возникшая, не может быть никем иным, кроме Третьего господина Вэнь, а значит сейчас число вопросов, на которые он, как старший, должен знать ответ, но не знает - значительно и стремительно увеличится, а его способность смягчить последствия для того, кто дежурил всю ночь - она вряд ли сработает сейчас. Здесь.
- ...и принесет туда всё необходимое.
Договорив, он склоняется в приветственном поклоне, а потом говорит снова - очевидно быстро и много говорит, не рождая при этом ни звука, передавая слова только скупыми стремительными жестами рук. Некоторые возможно узнать, все эти числительные и "шел", "спал", "ждал", но большая часть обращенного к Третьему явно выходит за рамки того, чем пользуются на охоте все.

Третий молчит. Третий господин Вэнь молчит у порога и его ответные жесты не спешат рождаться - то, что Владыка спит он слышит и так, незачем для этого стремительно бросаться к ложу и выслушивать пульс. То, что шкатулка не была нужна видит сразу - какими бы мягкими не были ленты и плотными веревки - следы для внимательных глаз, знающих, куда стоит смотреть, всегда остаются. Ему даже не нужно думать над тем, кто виноват - в этом у третьего господина Вэнь нет ни малейших сомнений, как и в том, что делать дальше. Единственное, что волнует его - как, зачем и почему? Но это спрашивать у командира Цзя нет смысла - тот просто не может сказать, даже если будет рассказывать всю ночь - более нелепо только лишь расспрашивать слепого о цветах и оттенках. Третий господин не любит нелепого и жесты, которые он рождает в ответ, соразмерны и спокойны, по ним можно учиться - почти что каллиграфия. Он не сводит взгляда с третьего участника, пусть даже и вынужден сейчас больше внимания уделять тому, что показывает командир Цзя, однако позже, много реплик позже, много безмолвных реплик позже, он все же подает голос и сказанное звучит как решение и как неодобрение:
- Вэнь Кан останется здесь и сделает что должно. Командир Цзя сопроводит этого адепта в комнату для отдыха, где они дождутся третьего господина Вэнь.

Отредактировано Wen Ruohan (Воскресенье, 3 октября 19:18)

Подпись автора

война - дело молодых, лекарство против морщин
memo ||| self
Кто кроме Вэней? (С) Не Минцзюэ

- Наказания не будет. Не от Цзя Сю.
Он входит следом и спокойно садится, словно эти несколько шагов и указание Третьего брата помогли ему нащупать верное решение - командир Цзя спокоен и в голосе его нет укоризны, - пусть он не вполне понимает, как можно быть таким ребеноком и измерять все случившееся ичюсключительно наказаниями. Хотя, - поправляет себя в мыслях Цзя Сю, - скорее всего и Вэнь Шань Шэ не измеряет наказаниями всё, просто говорит о том, о чем говорить проще и привычнее: много ли иных бесед ведут ученики и адепты? Просто ли даже ему, Цзя Сю, выразить в словах свою тревогу и беспокойство о здоровье Владыки?
Командир качает головою и наливает в чашку не успевший как следует остыть чай - тот, что последним был заварен Пайсюанем, пока господа разговаривали. И эту чашку Цзя Сю пододвигает к тому, кто сел первым и нынче говорит, что наказание не важно.
- Если Владыка бессмертный спит, к полудню он проснется. До тех пор Цзя Сю будет с ним рядом, а Вэнь Шань Шэ сможет отдохнуть, если только Третий господин Вэнь не решит иного.
Себе он наливает в чашку вторую, но пить не торопится, соразмеряя слова, глотки и то, что ещё предстоит.
- Командир Цзя не понимает, что произошло - шкатулка не понадобилась, но глава Вэнь... спит. Так никогда ещё не бывало, целители говорят, что так быть не может - как нельзя миновать мост, переходя с одного берега реки на другой. Сегодня здоровье главы Вэнь тревожит его больше, чем вчера, когда он думал, что знает о том, что происходит: болезнь развивается иначе и это может быть плохим признаком. Но это не повод наказать Вэнь Шань Шэ за то, в чем он не виноват.... Если же он знает, что произошло, ему лучше рассказать об этом в присутствии Третьего господина, раз он не боится наказания.
Хмурый взгляд командира отрывается от чашки и, кажется первый раз в этой комнате, упирается в того, кому заданы все эти вопросы, словно подкрепляет сказанное. Только теперь он осушает чашку, разворачивает бережно спрятанные в чистом отрезе ткани маньтоу и их выкладывает на стол, словно не во дворце, едва через стену от спальни Владыкт бессмертного, а в грязной гостинице по пцти на Ночную охоту.
Словно на войне.

Подпись автора

война - дело молодых, лекарство против морщин
memo ||| self
Кто кроме Вэней? (С) Не Минцзюэ