Хуншэ наблюдает внимательно, терпеливо ловя отпечаток мыслей на лице Цзя Сю, в его движениях, жестах. Кажется, что осталась недосказанность, но вполне возможно, что это не так. И только позже приходит понимание — Командир не готов уходить, у него остаются сомнения.
Однако слова его говорят о другом. Самое важное уже сказано, и нет нужды говорить о неважном. И хоть Хуншэ бы послушал внимательно, сердцем он понимает, почему снова воцаряется тишина, и в этой тишине есть еще немного времени, чтобы ждать, когда следы от игл побледнеют, и ждать не просто, а восстанавливая свои потраченные силы, держа пальцы на запястье Владыки. Теперь он может сравнить с тем, что было раньше, когда он только что вошел в эти покои, неся Главу Вэнь на руках.
— Лучше, — он облегченно кивает и присоединяется, помогает бережно перевернуть такое тяжелое и вместе с тем хрупкое тело, уложить удобно, лишь успев подать одеяло снова. Одеяло и сложенную аккуратно, недавно принесенную одежду вместо испорченной. Вместе и впрямь намного проще избавить Владыку от остатков порванного одеяния, надеть новое, аккуратно перевернуть так, чтобы не потревожить старые раны. Цзя Сю делает уверенно, в точности его движений читается опыт. Не раз и не два это случалось ранее, и это заставляет выпустить наружу тяжелый вздох, чтобы вновь сосредоточиться на главном — том, чем его руки теперь заняты, не мешая Командиру Цзя исполнять привычный ритуал заботы.
Подумать только, что совсем недавно он позавидовал тем, кто находится рядом с Владыкой так часто! Совершенно не зная о том, что предстоит. Но не случись того утра, когда он узнал о женитьбе Хунчжана, не случить Хунчжану об этом умолчать, доведя чашу его терпения до края, не переверни он тогда эту чашу, выпуская на волю себя и своего внутреннего монстра, он бы не стоял сейчас здесь с чашей лекарства в руках и не смотрел, как Владыка лежит в забытьи, и не видел бы заботы о нем человека, который провел с ним много лет.
— Хуже всего час Крысы и следующий. Солнце встанет и с рассветом Владыке будет легче — всегда легче. Но Шань Шэ должен помнить — в этой войне он не может быть один и другие правила чести и бесчестья: лучше зря позвать, чем не попросить помощи, когда это нужно.
Доверие, тем более в таком важном, заработать не просто и хоть на слово ему никто не поверит, он все же говорит:
— Шань Шэ обещает Командиру Цзя, что не пожелает остаться один на этой войне. Пренебрегать помощью в таком деле — безрассудство и глупость. Шань Шэ надеется, что ни то, ни другое… — на короткое мгновение он замялся. Нет, в тот день, когда он убивал телохранителей, безрассудства не было, глупостью было лишь то, что он позволил себе бросить короткое “Поздравляю со свадьбой!” и уйти, вместо того, чтобы остаться и поговорить. И даже не глупостью, поговорить не пришло время, а выплескивать свой гнев и свою боль на Хунчжана он тогда не хотел. Выплеснул вечером, на людей Цзя Сю. Глупость и безрассудство. Возможно, в глазах Командира это выглядело именно так. — Шань Шэ надеется, что ни глупость, ни безрассудство ему… более не свойственны.
Признавать свои ошибки, даже если это называется иначе или ошибками не является, — этому его научили много лет раньше в Красной Реке. Теперь казалось, что Красная Река с каждый годом всё дальше от него, но не то полезное, что в него успел вложить наставник. Признавать свои ошибки — полезно для укрепления мостов. Этот мост укрепить хотелось с каждый днем всё больше.
Теперь, когда Владыка уложен как должно, нужно было исполнить порученное ему и дать лекарство. До капли, сказал Третий Брат. Удобнее всего было устроиться у изголовья, поставить поднос на пол, бережно поднять гайвань и снять крышку, чтобы убедиться, что лекарство остыло… И всё же одну каплю из этой чашки он позволил себе, зачерпнув ложкой, лежавшей на подносе рядом, и роняя на тыльную сторону ладони. Горечь лекарства обжигала язык.
— Холодное, — ответил он, повернув лицо в сторону Цзя Сю, внимательно наблюдавшему за его действиями. — Эта горечь… лекарство от нутряного жара, рожденного ветром в печени… но всё же будет лучше его немного согреть.
Немного, ровно настолько, чтобы жидкость была едва ощутимо теплой. И горечь его настолько сильна, что подняла бы и мертвого — в другой раз и в другом месте он бы обязательно пошутил об этом. Быть может, раньше. Быть может, никогда больше…
Теплая жидкость вливалась так аккуратно и понемногу, что, действительно, не терялось ни капли, но занимало много времени, и в какой-то момент Командир не выдержал, поклонился Владыке и удалился. Вэнь Шань Шэ глубоко вздохнул, потер лоб и продолжил свою работу.
Час Крысы сгустил и ночь, и тишину вокруг покоев Владыки. К тому времени, как он закончил с лекарством, пришел слуга, унес поднос и вскоре вернулся, неся другой — его ужин и чай, и хотел было подвинуть поближе к кровати низкий столик, да только Хуншэ остановил.
— Как твоё имя? — этот вопрос он хотел задать уже давно, но никогда не выпадало шанса.
— Пайсюань, господин, — старик склонился, держа поднос на весу.
— Поставь это здесь, — он постучал ладонью по полу рядом с собой. — Я могу поесть и так. Лучше позаботься о жаровнях. Угли прогорели и скоро остынут.
— Да, господин.
Поднос был аккуратно поставлен на пол, но слуга замялся, не решаясь задать вопрос, и оттого разогнулся не сразу.
— Слуга беспокоится о здоровье Владыки, господин, — наконец, изрек он. — Чем он может помочь еще?
— Пусть кто-то будет за дверью постоянно, — и теперь Хуншэ придется быть спокойным и своим уверенным видом вселять в других надежду. — Если что-то потребуется, я позову. Или отправлю сообщение. Командир Цзя отправился к себе?
— Господин Цзя отдыхает в покоях по соседству. В этом дворце. Слуга должен передать ему, что Владыка бессмертный принял лекарство.
— Ступай, когда жаровни снова будут гореть, и сообщи, что он просил.
Тишина эта более не казалась тягостной, или так казалось на сытый желудок, или он успел все хорошо обдумать. Час Поздней Крысы завершался, а Владыка не показывал признаков пробуждения, однако несколько раз Хуншэ замечал, как дергались длинные пальцы руки, лежащей поверх одеяла. И это внушало беспокойство. Лекарство успокаивало внутренних демонов, но не могло усыпить их или избавить от них Владыку, пей он хоть трижды в день эту горькую отраву, лишь на время приглушало сильные эмоции и последствия их разрушительной силы.
Когда-то он не знал, каким сокровищем его одарила мама перед своим исчезновением, не знал он этого и три года назад, когда попал в орден Цишань Вэнь и случайно погасил живое пламя холодным огнем. Спустя три года он научился понимать, научился прятать, научился использовать этот дар, и ни при каких бы иных обстоятельствах он не решился применить его к другим, повинуясь воле Владыки. Но не теперь, когда тому требовалось лечение, и именно такое, какое могли бы дать тому только Гао.
Начинать было страшно.
Страшно по-настоящему. Он совершенно не знал, что произойдет, когда он предпримет то, что задумал, потому открыл шкатулку и поставил рядом с собой, прежде чем склонить голову в поклоне, больше похожем на молитву, сосредоточиться, медленно поднять правую руку и положить ее на ребра Владыки поверх одеяла, ища слабый ныне ручей Печени, вместо обычного разлитого моря Ци, в котором можно было утопить и все реки, и утонуть самому, точку Ци-Мэнь, Врата круговорота ци, где заканчивается весь круг, где пересекается Ветер и Земля, где можно влить и не рассеять. Только теперь он будет вливать Ци, примешивая к ней Хладное пламя Гао, то, что может ураганный ветер гнева превратить в спокойствие длительной медитации, целительную прохладу и ясность мысли. То, что заставляет боль затихнуть, а новую — не родиться, то, что расслабляет тело и дух, и оставалось только молиться, чтобы Хладное пламя сработало так, как он привык.
Время шло, а обещанного в Час Крысы не случилось. Зато комната, наконец, прогрелась, и бледная кожа перестала пугать своим цветом, постепенно принимая кровь в согревающиеся сосуды, и Хуншэ перестал опасаться худшего. Даже если Владыка шевельнется, он будет готов к тому. Рука ушла под одеяло и осторожно легла на ребра. Сколько бы он ни просидел так, сколько бы сил ни потратил, сейчас самое главное, чтобы не пришлось использовать ту шкатулку…
[nick]Вэнь Шань Шэ[/nick][status]Алый Змей[/status][icon]https://forumupload.ru/uploads/001a/b5/3f/25/403128.jpg[/icon][quo]телохранитель Владыки бессмертного[/quo]
Отредактировано Wen Ning (Пятница, 1 октября 05:11)