Мэй Хансюэ подозревал, что очаровательный мальчик попросту расстроился из-за промаха, и хотя обычно его целью было как следует его поддразнить, на этот раз он решил поддержать. Во-первых, ради разнообразия, во-вторых, грустный Мэн-Мэн не входил в число его любимых зрелищ, а значит, это следовало исправить. Хансюэ логично решил, что после такого потрясения отправиться можно только в трактир, и хорошенько прошерстив пару приличных и не очень местечек, он обнаружил пропажу в не самом трезвом состоянии. Памятуя о том, что Мэн-Мэну достаточно просто понюхать вина, чтобы опьянеть, Хансюэ искренне заволновался и поспешил к нему, уселся рядом, впервые прикидывая, мог ли брат сказать что-то такое, что пробило было броню самолюбия этого павлиньего птенчика. Да нет, навряд ли, Ханьсюэ не язвил намеренно, а если и так - сейчас Мэн-Мэн должен был выложить заботливому братику все-все. В конце концов, он действительно скверно владел эмоциями.
Губы Мэй Хансюэ невольно расплылись в не самой приятной улыбке и он вместе со стулом придвинулся к жертве:
- Почему такой очаровательный юноша пьет в такой забегаловке и один?

Подпись автора

За каплю доброты - фонтан благодарности

Настоящий мужчина, очевидно, пребывал настолько в кондиции, что Хансюэ поймал себя на крайне непристойных идеях на его счет. Например, отправить его плавать в фонтан и уверить, что тот по пьяни сам хотел, закинуть какую-нибудь деталь его одежды к Чу Ваньнину и Мо Жаню и полюбоваться, как утром тот будет ее добывать, или попросту поставить на тонкой коже засос-другой - и пусть честный идиот утром по всему городу ищет обесчещенную деву.
Хансюэ облизнул губы: последняя идея вызвала у него обильное слюнотечение и некоторые другие интересные реакции, которые отнюдь не были удивительными: Сюэ Мэн в любом виде оставался очаровательным. Хансюэ в основном не интересовали мужчины, но Маленький Павлин из всех правил был исключением.
- Конечно, - певуче согласился Хансюэ, подливая Сюэ Мэну еще кувшинчик: проигравшего бедолагу ему было жаль, но слушать его игру Павлинчик явно был не расположен, а из других способов утешать ближнего Хансюэ знал только секс и объятья. В хоть сколько-нибудь трезвом состоянии Мэн-Мэн бы ему не дался, нужно было доводить до кондиции, и Хансюэ старался. - И ты совершенно не расстроен своим ммм... примечательным выступлением! К слову, победил Наньгун Сы. Ах, какая жалость, что с нами не было Мо Вэйюя, он бы сделал состязание только зрелищнее!
Хансюэ проследил, чтобы Сюэ Мэн выпил все-все, не пролил ни капли, и наклонился, чтобы подлить еще, когда понял, что все. Птичка готова.
Сюэ Мэн бессвязно и гневно что-бормотал, ерзая по столу и пуская слюну из уголка рта, но в целом вид у него был куда уравновешеннее и миролюбивее, чем обычно. Хансюэ не удержался - наклонился, прижимаясь губами к шее, на самом видно месте, уверенно оставил след глубоким, безжалостным засосом. Маленький Павлин захныкал, и Хансюэ тут же оставил его в покое, поднял на руки и потащил в комнату на постоялом дворе - положить отоспаться.

Отредактировано Zhuzhi Lang (Вторник, 2 ноября 20:20)

Подпись автора

За каплю доброты - фонтан благодарности

Оставлять очаровательного Сюэ Мэна одного Мэй Хансюэ не хотел: с Павлинчика сталось бы и сцепиться, скажем, с победителем соревнований или отправиться посреди ночи доказывать всем, как он крут. В этом Хансюэ нисколько не сомневался и был заодно согласен с невероятной крутизной Мэн-Мэна просто по умолчанию, но вслух признавать не собирался. У Цзымина все и без того было достаточно прекрасно с осознанием своей первоклассности, чтобы заставлять его гордиться еще больше. Ведь еще немного - и он рисковал дойти до мысли, что вообще ни одно живое существо недостойно составить ему пару - во всяком случае, с последней его идеей найти женщину прекраснее себя он и так подошел к самому краю. И ах, как же жаль, что прекрасный Павлинчик так узко мыслил относительно спутника жизни. Вот юношу, который был бы равен ему по внешности, Хансюэ знал, даже двух. И знал, что брат сейчас, должно быть, досадует еще сильнее от мысли, что, возможно, близнец сейчас составляет пару очаровательной занозке в каком-нибудь увлекательном занятии. И по правде говоря, сторожить Павлинчика и впрямь стоило прямо в комнате, не отходя от кровати - а то мало ли посреди ночи в окно сиганет, а он, Хансюэ, и не  заметит? Но тогда Мэн-Мэн уж точно решит, что он лелеет какие-то коварные замыслы относительно его нетронутого, нежного, прекрасного тела. А он лелеял! Уже просто думая об этом, Хансюэ дважды проливал пиалу и сонному слуге снова приходилось бежать ему за вином.
Мэн-Мэн был очаровательно недотепист, это да, но еще столь же сильно он был насторожен и предубежден, а потому похотливый взгляд или заметил бы, или надумал, и тогда бы попросту сбежал от непрошенной няньки. Что поделать, симпатия к Павлинчику требовала некоторых жертв и уступок.
Хансюэ поднял глаза от пиалы - наверняка красные, он ведь тоже всю ночь не спал и потерял теперь половину своего обаяния, которое и так доходило до Сюэ Мэна едва ли на треть - и невольно расплылся в улыбке, поднялся навстречу:
- О, молодой господин Сюэ изволил пробудиться? - он подчеркнуто внимательно изучил его со всех сторон и вкрадчиво поинтересовался. - А где молодой господин Сюэ успел обзавестись таким чудесным засосом? Не обнаружил ли он в своей постели неучтенной девицы, или же теперь где-то в Поднебесной родится отпрыск первого ученика пика Сышэн, а он и знать об этом не будет?
Разумеется, в отличие от жертвы алкоголя, Хансюэ прекрасно все помнил, но не поддразнить не мог. Тем более когда у него выпадет еще шанс повторить?

Подпись автора

За каплю доброты - фонтан благодарности

Глядя на реакцию Сюэ Мэна можно было предположить, будто Хансюэ ему сообщил о том что тот по пьяни убил какого-то близкого родственника. Может быть даже Мо Жаня или, чем духи не шутят, самого Сюэ Чжэнъюаня. Сначала в планы Хансюэ входило хорошенько поддразнить Любимца Небес на тему безвозвратно погубленной с неизвестной девой девственности, но Мэн-Мэн выглядел настолько потрясенным, что Хансюэ, даже уже открыв рот, задумался, не слишком ли жестокой выйдет шутка. Кто бы мог подумать, что столь себялюбивый юноша будет так переживать за безызвестную даму? Хансюэ отчего-то подумалось, что если бы он накануне додумался привести в комнаты хотя бы музыкантш, одна из них могла бы наутро обрести свое счастье!
Правда, Хансюэ делиться не собирался - ему самому нужно было это счастье, сейчас, правда, порядком приунывшее. Он взглядом пообещал слуге немедленное возмездие, если тот попытается втюхнуть его славному Мэн-мэну свою сестру или еще кого, поднялся и приобнял заплечи, заворковал самым мягким тоном:
- А спину? Спину ты проверял? Быть может вы только целовались? Быть может, ты вчера ходил на ночную охоту? Или на тебя напали девицы из цветочного дома? - Хансюэ догадывался, что за последнюю догадку его пришибут на месте, но лучше уж Павлинчик злой, чем раскисший. - Если на спине остались царапины, - авторитетно заявил он, - тогда точно что-то было! А если нет, быть может, ты по пьяни приложился неудачно?
Хансюэ при этом невольно облизнул губы, вспоминая, насколько "неудачно" приложился о него Сюэ Мэн, но тот был слишком наивен, чтобы все понять по таким мелким жестам. - Кошелек проверь? Ты почти что бессмертный, и плохая болезнь тебе, я полагаю, не грозит, но если, не приведи боги, тебя заносило к цветочным домам, - Хансюэ содрогнулся и самым дружелюбным тоном предложил.- Хочешь, я посмотрю на твою спину и смогу однозначно сказать, с кем ты вчера был и не заразился ли ты? Если, конечно, ты не пожелаешь навестить для этой проблемы, скажем, главу Цзян.

Подпись автора

За каплю доброты - фонтан благодарности

Хансюэ никогда не слышал, чтобы от злости люди глупели, но Сюэ Мэн всегда был особенным. К тому же он никогда не отличался сообразительностью.
Младший Мэй почти с нежностью посмотрел на недогаду и как можно незаметнее облизнулся еще разок, жестом подозвал трактирщика и приказал чуть позже подать в комнату чай, сладости и кувшинчик вина. Он, честно говоря, очень сомневался, что ему удастся развести Любимца Небес на повторный эксперимент, но мало ли.... Видя, что тот даже не подумал о зеркале, Хансюэ мудро решил и не намекать, чтобы не выставили - когда еще ему выпадет случай полюбоваться его кожей, наверняка тонкими лопатками и дразнящей линией шеи без единой нитки. Одна мысль заставляла его рот заполнится слюной и давиться ею, опасаясь ляпнуть лишнее слово - с Павлинчика сталось бы и выкинуть пинком.
- Идем, - промурлыкал он, как довольный кот, и даже от всей широты души предложил. - Хочешь, я тоже разденусь? У меня на спине должны остаться отметины, чтобы мы могли сравнить... - Хансюэ окинул весь тыл Мэн-мэна хищным взглядом и томно вздохнул. Чьи бы царапины не остались на его плечах и спине, сейчас он думал только о Любимце Небес. Хансюэ ужасно хотелось поддразнить его еще, заставить показать еще какую-нибудь нежную, уязвимую часть души, но так, чтобы его при этом не выгнали. Мэй-младший, войдя в комнату, запер дверь, впрочем памятуя, что им скоро принесут сюда утешительные кушанья. Поскольку Хансюэ лучше всех знал, что никаких следов на спине Мэн-мэна, скорее всего, нет (разве что он успел вляпаться во что-то до того, как Мэй-младший смог отыскать нужный трактир), определенно должно было пригодиться еще хоть какое-то утешение и заумная версия. Хотя идея с "ударился где-то" тоже, очевидно, тоже убедила Мэн-мэна. На всякий случай Хансюэ устроился поудобнее, чтобы сподручнее было распускать завязки одежды, если потребуется, и задумчиво заметил:
- А быть может, это была просто пылкая поклонница, жаждущая утешить тебя после соревнований?
После этой фразы оставалась некоторая вероятность, что его пинками спустят по лестнице, но Хансюэ отчаянно надеялся, что Павлинчик будет не настолько раздражен.

Подпись автора

За каплю доброты - фонтан благодарности