Вэнь Сюй & Вэнь Чао
1517г., Облачные глубины
[nick]Wen Chao[/nick][status]жить как во хмелю и умереть как во сне[/status][icon]https://i.imgur.com/5pztOWf.jpg[/icon][quo]ВЭНЬ ЧАО [/quo]
Отредактировано Jin Zixuan (Пятница, 10 декабря 16:00)
«Ну, его хотя бы не попытались убить — уже хорошо. Шэнь решил, что все же не стоит сразу обрушивать на них факт того, что все они персонажи новеллы, так еще и гейской, так что тактично смолчал». © Шэнь Юань
The Untamed |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » The Untamed » Магистр дьявольского культа » Высокая лампа светит далеко
Вэнь Сюй & Вэнь Чао
1517г., Облачные глубины
[nick]Wen Chao[/nick][status]жить как во хмелю и умереть как во сне[/status][icon]https://i.imgur.com/5pztOWf.jpg[/icon][quo]ВЭНЬ ЧАО [/quo]
Отредактировано Jin Zixuan (Пятница, 10 декабря 16:00)
[icon]https://cdn.discordapp.com/attachments/759437865465413682/759911051147477022/3.jpg[/icon][quo]ВЭНЬ СЮЙ[/quo][nick]Wen Xu[/nick][status]Испытание огнём[/status]
Вэнь Сюй хорошо помнит тот день, когда впервые оказался во внутренностях тучи, когда ему было шесть, поднявшись на мече. Даже если бы эти ощущения стерлись за годы, сейчас бы они воскресли и разгорелись бы с новой силой. В воздухе вокруг слишком много воды. Туман пробирается под черный шелк, вышитый алыми языками пламени, как будто чувствует что-то и собирается потушить их, пока ещё не поздно. Туман оседает каплями на волосах, на коже. Вэнь Сюй может не чувствовать холода, но как не почувствовать липнущую к телу промокшую одежду? Ощущение, конечно, не из приятных, но оно не помешало ему тогда, в тот день, когда он впервые оказался во внутренностях тучи, когда ему было шесть. Не помешало залить кровью поля на юг от Безночного города. Почему бы могло помешать сейчас, когда даже кровь - холодная и чужая?
Барьер, охраняющий Облачные глубины впечатляет. Это, безо всякого преувеличения, произведение искусства. Если закрыть глаза и прислушаться, можно почувствовать отдельные участки переплетения силы, но, конечно, не понять техники. В любой другой ситуации Вэнь Сюй был бы рад разрушить что-то подобное: восставшее из пепла, оно стало бы ещё лучше. Но Облачные глубины - дело другое. После сегодняшнего дня ещё долго ордену будет не до совершенствования изящной магии барьеров. В лучшем случае, вернут его на место кое-как. Если останется, кому возвращать.
Впрочем, это сожаление не трогает его слишком сильно. У него не так много времени, чтобы можно было тратить его на сожаления. Небольшой отряд остановился неподалеку от того места, где гостей Гусу встречает резная арка ворот, теперь утонувшая в молочной дымке, и откуда дальше ход есть только тем, кого хотят здесь видеть. Пока что. Первый молодой господин Вэнь проверяет правильность начертания знаков и довольно кивает, ни в одном не обнаружив ошибки или просто неверной черты. Возвращается, осторожно обходя тела, кровь которых послужила вместо киновари. Кровь, даже такая, принадлежащая смертным, всегда сильнее. Но настоящая сила - в крови, пропитанной пламенем, и она нужна, чтобы завершить ритуал и дать ему, негасимому, тому огню, который не остановит нависшее над горой облако, даже если вывернется наизнанку стеной ливня, родиться.
Аккуратно рассекает кожу - нужно совсем немного. Начертанные под ногами линии вспыхивают, искры пробегают по ним, как по пересохшему руслу бегут первые струи воды после летнего дождя, собираются под рукой в сгусток живого белого огня, удобно устраиваются на ладони. Но появившаяся было во взгляде Вэнь Сюя улыбка исчезает слишком быстро. Он чувствует, ощущает не кожей, но тем, как отзывается на прикосновения пламени золотое ядро, знает - этого недостаточно. Огонь пляшет на руке, не подозревая о своём несовершенстве, ластится к пальцам. Наследник сжимает их с раздражением, готовый убить то, что уже родилось, начать заново, приказать привести других людей или, может быть,использовать тех, кто уже под рукой, кровь заклинателей должна быть лучшей почвой. Когда его отвлекает пронзительный возглас клановой птицы - ни с чем не спутаешь, почти человечий - неподалёку и, спустя один вздох, голос её хозяина.
- Командующий! Второй молодой господин. Здесь.
«…если не считать, конечно, капитана Джеймса Крюка!»
Темный силуэт клановой твари скользнул над острыми пиками елей. Если бы крылья стремительной тенью не заслоняли голубоватые созвездия, Чао не заметил бы ее. Если бы не ждал, не смотрел бы в небо. Но всегда так приятно, когда тебя встречают с распростертыми объятиями. Как тут устоять?!
Крестьяне, которых люди Сюя гнали из ближайшей предгорной деревеньки связанными и зачарованными молчать, плелись за отрядом нестройной цепью. Наблюдать это с пригорка было забавно. Чао не слишком прятался. Нужды в этом не было. Но и не спешил являться брату в свете своего грядущего триумфа. Эту радость и облегчение Сюю придется сперва заслужить. Было бы так огорчительно вернуться к отцу ни с чем: не только Чао могут спихнуть с парадных ступеней и хлопнуть дверьми перед носом. Хотя бы раз в жизни нужно застать это представление! Но не сегодня.
Сегодня чай забвения, опустошающий души, был вылит в сельский колодец. Вернее, вылит он был два дня назад, чтобы каждый селянин успел испить и насладиться радостью жизни без страданий. Трудно развести костер из мокрых дров, ровно как трудно использовать искаженную ци в ритуале, который Сюй успел не только задумать, но и обсудить. А все, что было сказано однажды, становится общим достоянием, если талисман крепко и незаметно влипает в подкладу чужой одежды. Вансяо, маленькие талисманы для детских шалостей. Что за прелесть быть младшим ребенком в хорошей семье! В хорошей, достойной, богатой и прославленной семье Чао имел все, и ему ни в чем не отказывали. Жаловаться не приходилось. Но смотреть, как брат ведет за собой бойцов, чтобы наступить в лужу… крови, все равно оказалось фантастически приятно. Такие суровые лица! И выглядит так торжественно! Чистая кристаллизованная гордость за семью и успехи клана! Лучезарная улыбка так и не сползла с лица Чоа, когда он обернулся к неизменно следящему за ним Чжулю. Хотя второй молодой господин приложил к этому немало усилий!
— Ты только глянь, как величественно этот Вэнь режет вены! – он нашел улыбке достойный повод. – Точно хочет утопить в своей крови всю гору! Скажи мне, что он хорош!
Прихватил молчаливого и нечитаемого спутника за ворот, снулся ему в лицо, выискивая хотя бы затаенный восторг верноподданного. Но нет.
— Это мой брат! И он лучший заклинатель, которого когда-либо видела Поднебесная! Если не считать моего отца, конечно…
На Чжулю он больше не смотрел, отпустил его как безнадежного и отправился вверх по склону, оставляя Cюю время, чтобы пережить разочарование и стыд, в полной мере вкусить досаду и познать хотя бы толику отчаяния, весьма сожалея, что не сможет все этого увидеть. Люди умирали испуганными, но умиротворенными. Не иначе как в Гусу подкармливают местных жителей благодатью.
— Пора, - жестом призыва выкинул меч из ножен и ступил на зеркальное полотно. Птица сделала круг и отразилась в безупречной стали. – Если я не смогу понять плетение этого ритуала издалека, может быть стоит попросить у мастера его наставлений?
Легенда для пусть и невозмутимого, но весьма преданного отцу Чжулю у второго молодого господина тоже водилась. Достаточно хорошая и для брата.
— Наставления лаоши о том, как величественно облажаться перед воротами Гусу.
Эту последнюю фразу никто не слышал, потому что ее унес поток горного ветра, или Чао сказал ее себе под нос слишком тихо. А может и вовсе подумал.
— Этот Вэнь просит командующего позволить ему участвовать в ритуале, - меч привычным пасом вернулся в ножны, а Чоа склонился в подобающе-братском поклоне, разумно рассудив, что сейчас командующий не станет кудахтать: «Куда ты лезешь, малыш? И как здесь оказался?» на манер воспитавших их тетушек. А потом победителей судить уже не станут. Чжулю за его спиной поклонился куда как ниже.
[nick]Wen Chao[/nick][status]жить как во хмелю и умереть как во сне[/status][icon]https://i.imgur.com/5pztOWf.jpg[/icon][quo]ВЭНЬ ЧАО [/quo]
Отредактировано Jin Zixuan (Пятница, 17 декабря 23:41)
Второй молодой господин здесь был куда большей проблемой, чем неудавшийся ритуал. Нет, не столько проблемой, сколько явлением необъяснимым, сбивающим с толка. С тех пор как Вэнь Чао получил гуань, у него были свои приказы и свои взгляды на то, как их выполнять. Вэнь Сюй не вмешивался, хотя и следил за братом, насколько это было возможно, и знал, что так или иначе он справляется. Сначала было странно - попробуй привыкни, что младший брат уже не тот ребенок, который не может стрелу на тетиву положить чтобы не уронить (впрочем со стрелами у него и сейчас не особенно складывалось, но это мелочи). За несколько лет и это стало казаться привычным и естественным. Если бы Вэнь Сюй должен был ответить на вопрос, где второй молодой господин находится сейчас, он предположил бы ночную охоту, задание отца, да хоть то, что Чао отправился в Ланьлин с визитом дружбы и вместе с сыном Цзинь Гуаншаня отправился исследовать окрестные бордели.
У него не было бы ни одного повода думать, что брат может следить за ним.
Даже то, что это не Вэнь Чао - мало ли какая тварь принимает облики - кажется более правдоподобным объяснением. Недолго, конечно, ни один монстр не сможет подражать огненной ци того, в ком кровь клана Вэнь.
Огонь в ладони не гаснет, только пульсирует, то одевая её перчаткой, то сжимаясь в небольшую яркую искру. Огонь играет нетерпеливо: он вовсе не возражает против ещё одного участника ритуала, раз те, кто уже лежат на земле, оказались так бесполезны, он хочет стать сильнее, а что может сделать сильнее, чем кровь, которая и есть пламя?
Или это не огонь? Разве может он желать чего-нибудь сам? Нет. Вэнь Сюй отмахивается от навязанной мысли, возвращаясь к другим. Вэнь Чао знает, что ритуал не дал нужных результатов. Не кажется удивленным. И что спешил, тоже не кажется. Первый молодой господин чувствует, что если сложить всё это, сумма ему не понравится, так что с этим он медлит. Выводы нужны не сейчас, позже, когда настанет время давать отчет об операции, сейчас есть цель и есть простое средство.
- Я добавлю знаки в плетение, - отвечает без церемоний, компенсируя время, потраченное на размышления.
Изменения не так значительны. Чертя по размягшей от тумана земле ритуальным кинжалом, Вэнь Сюй разделяет внимание между ними и братом. Он не уверен, как хорошо тот знаком с ритуалом, но после того, как разрешение получено, каждая ошибка Чао будет ошибкой командующего. Если ошибка будет допущена здесь, не так плохо, но чем дальше они пойдут, тем опаснее станут ошибки. Это заставляет его спросить, пренебрегая риском того, что отвечая, брат потеряет должную концентрацию. Лучше здесь, чем там.
- Тебе известны приказы насчёт Облачных глубин и клана Лань?
[icon]https://cdn.discordapp.com/attachments/759437865465413682/759911051147477022/3.jpg[/icon][quo]ВЭНЬ СЮЙ[/quo][nick]Wen Xu[/nick][status]Испытание огнём[/status]
Брат смотрит, и взгляд у него испытующий, требовательный, точно в темноте значков тот охотится на легконогих оленей памяти. Между их высокими рогами можно увидеть любое воспоминание, и пронзительное внимание Сюя вот-вот нагонит такого зверя, чтобы узнать все до последней истины. Чао на мгновение становится страшно. Ледяная спица всаживается в хребет, заставляет с вызовом вскидывать голову, держаться ровнее, строже. Только отец способен пугать его больше. Но куда реже. Тому словно нет до мальчишки никакого дела. С А-Сюем все совсем так. Ему дело есть. Снисходительно и бережно, точно ребенка, но брат замечает его. Замечает его обидно. А отец не замечает вовсе, не больше, чем любого другого члена ордена, которому отдаются приказы. Он моргает. Прячет под ресницами уязвимых тварей памяти. Смотрит в лицо А-Сюя и видит того, другого, который никогда его не заметит. Они похожи в чертах особенно мучительно, потому что похожи неуловимо. Смотрит — и они сливаются, смазываются в единый образ, желанный и отвергающий, бережный и глухо невыносимый этой снисходительной бережностью. Оскорбительно милосердный. Воплощение ордена Вэнь. Точно хвостом за спиной командующего стоит череда их общих предков, и все они так же вглядываются в лицо Вэнь Чао. Выдержать вопросительный взгляд нужно до конца. Смежить ресницы последним. Только тогда, кажется, все пройдет как надо.
Пламя капает с пальцев брата и набегает вверх по венам, рисуя их под кожей раскидистыми ветвями с тыла ладоней и на запястьях там, где неловко вскинут рукав; пламя мерцает, чтобы уняться вновь, замереть в руках лужицами лотосового масла, точно А-Сюй держит два подсвечника. Точно они в храме под пологом этого леса. Точно перед Чоа и не человек вовсе. Дикие всполохи и тени мечутся по тонкому клановому шитью у ворота, в волосах, по лицу Вэнь Сюя, превращая его в маску, жуткую и прекасную, гротескную, почти неузнаваемую. Отряд за спиной остается беззвучным. Слышно только дыхание. И шепот ветра в ветвях над склоном. Ветер огню всегда на руку. Чао следит за тем, как темный кинжал вспарывает землю. Почва обреченно набухает глубокими бороздами, вскидывается рваными ранами навстречу звездному небу. И наконец, плетение замыкается, читается, становится полным, украшается четкими финальными линиями. Безупречная каллиграфия.
— Нет, — отрицательное движение головы должно придать ответу убедительности и растерянности. Откуда Чао на самом деле знать детали, даже если потом придется рассказать, что знал о сути задуманного?
— Чего вы стоите?!
Разъяренно оборачивается к отряду, к молчаливому Чжулю, - только черные пряди и алые рукава взлетают в ночной воздух. Со всеми остальными, со всеми кроме этих желанных двоих, он может вести себя как вздумается. Как хотел бы, - но не может - с родными. Позволят себе кричать, упираться, дергать за ворот — требовать от них внимания. И так жизнь становится немного легче, уравновешиваются душевные вспышки, голод и недосказанность.
Сталь вспарывает вены ровно вдоль, полосует, как жирных червей, без всякой жалости, и багряная юшка жирно обтекает вскинутою руку, взлетает крупным бисером в ночной воздух и заходится пугающим янтарем, смолянистая, вязкая, а потом вспыхивает, роняется лавой, заполняет собой взрытые в почве каналы. Слева и справа подходят бойцы отряда, обступают их тесным кругом. Росчерки ножей вспыхивают инеем в голубоватом лунном свете. Темнота выбирается из вен, льется и полыхает. Зарево печати Вэнь с вызовом смотрит в лунное небо, упреждая Хозяина полуночи подвинуть звезды так, как этот клан сложит сегодня чужие судьбы.
[nick]Wen Chao[/nick][status]жить как во хмелю и умереть как во сне[/status][icon]https://i.imgur.com/5pztOWf.jpg[/icon][quo]ВЭНЬ ЧАО [/quo]
Нет. Значит, брат здесь не по приказу. Значит, узнал сам, то, что не должно было распространиться дальше закрытых дверей того зала, где отец приказы отдавал. Если так, то младший брат определенно талантлив. И хотя такие таланты обычно не в почёте, они безусловно полезны. Особенно тогда, когда, как сейчас, орден стоит на краю войны и сегодня Вэнь Сюй сделает всё, чтобы подвести к этому краю ещё ближе. Должно быть, и правда пора. Пора напомнить всем, кто теперь недоволен распоряжениями Владыки бессмертного, почему орден Цишань Вэнь среди равных - первый. Краткая, но впечатляющая война уж точно милосерднее подковёрных политических сражений, да и понятнее многим. Вэнь Сюю точно понятнее, и наконец встать во главе армии будет настоящим облегчением после всех переговоров, расшаркиваний, распланированных брачных союзов и помпезных приёмов.
Вэнь Чао, должно быть, думает о том же, раз пришел сюда. Не знает приказов - узнает. Узнает и будет исполнять. В мирное время наследник не поставил бы на это, но война это война, и он уверен, что разница очевидна каждому.
Кровь клана Вэнь пропитывает землю, огонь пропитывает землю, заставляет вспыхнуть линии печати и улыбку на лице Вэнь Сюя. На этот раз всё верно и нет ошибки, значит, можно перестать топтаться на пороге. Первый молодой господин перехватывает руку второго за запястье. Не для того, чтобы остановить кровь, с этим брат и сам справится. Но чтобы смешать два источника пламени. Чтобы, перехватив, потянуть на себя, заставить шагнуть ближе.
- Уничтожить то, что не несёт ценности для клана, остальное доставить в Цишань.
Приказ простой, но Вэнь Сюй задумывается на мгновение, хмурится. Есть кое-что неочевидное, но важное. Можно быть, более важное, чем всё остальное. И раз младший брат идёт с ним, чтобы посмотреть на репетицию войны, он должен знать.
- Кроме старейшин - эти в Безночном городе даром не нужны, но должны остаться живыми. Это - приказ отца.
Говоря это для Чао, напоминает себе, потому что нетерпеливый огонь растекается по меридианам и зовёт выбраться из этих навязанных рамок, а ещё лучше сжечь к демонам и их тоже. Кажется, само дыхание обжигает губы. Вэнь Сюй сжимает запястье Чао сильнее и подаётся ближе. Ещё одно, на этот раз то, что другим лучше не слышать.
- Младший брат не должен пострадать. Это - мой.
Он не ждёт вопросов: приказы есть приказы, и ответом на любое "почему" будет осторожный, но лишающий сознания удар. Вэнь Сюй хочет, чтобы брат был рядом, как те другие немногие, кого он называет своими людьми. Огонь разгорается так, что его теперь не остановить, но направить, можно и необходимо. Огонь рвется на свободу, и Вэнь Сюй улыбается широко и весело.
- Теперь... - наследник поднимает на уровень золотого ядра сплетенные живым пламенем руки, свою и брата, и складывает половину печати, ожидая, что тот сложит другую, чтобы затем поднести её, цельную, к невидимому барьеру, увидеть, как рассыпаются по искры, проплавляя в упругом воздухе дыры с опаленными краями, не увидеть, но точно знать, что сейчас где-то в своей монашески холодной постели захлебывается кровью тот, кто связал и контролировал все силы, удерживавшие павшую защиту. - Тук-тук.
[icon]https://cdn.discordapp.com/attachments/759437865465413682/759911051147477022/3.jpg[/icon][quo]ВЭНЬ СЮЙ[/quo][nick]Wen Xu[/nick][status]Испытание огнём[/status]
Огонь поднимается пунцовым бутоном, дает жаром в небо и разливается по склонам скал рыжими всполохами. Черные росчерки древесных крон и уступов делаются глухими провалами. Мир искажается, обретает новые краски, новые бездны и новые подсвеченные детали. Лицо Сюя преображается пугающе и ослепительно. Становится совершенно ясно, чей это сын. А еще очевидно, но второй наследник Владыке бессмертному не нужен. Второй - это тревожное перешептывание и перебдение напряженной родни, это опаска, откуп малодушию, страховка от ударов судьбы. Но Сюй слишком хорош, чтобы сейчас оскорбиться или сожалеть. Чоа всматривается в его лицо завороженно, точно может сцарапать взглядом эту маску, эту картинку, и забрать ее себе. Вот таким нужно быть! Темнота его глаз становится влажной, особенно яркой в печном зареве, и неотрывный взгляд можно принять за искреннее внимание.
На деле Чао совсем непонятно, что имеет ввиду Сюй, ровно так же, как зачастую непонятно, что подразумевает отец. Как будто они вместе объединены неким интуитивным знанием, клановой чуйкой, которая для Чао недоступна. Что не имеет ценности для клана? Что должно уцелеть? Есть ли некая иная, неочевидная для Чао, цель этого вторжения? Должно ли что-то перекочевать из Гусу в Цишань? Он только фыркает и отмахивается от этой мысли. Если и должно, это дело Сюя. Младший молодой господин же всегда как будто слишком наивен для многослойных подтекстов. Это сбивает с толку и злит.
- Сорная трава еще много лет не вырастет на этом месте, - его речь неожиданно медленная, без вызова. Точно отблески пламени в глазах брата и впрямь гипнотизируют Чао. Но с ним так бывает. Это узнаваемая странность, доставшаяся ему от матери. Единственное, за что тот может искренне благодарить отца: эту странность не нужно скрывать, как в иных клаха прячут врожденные уродства наследников. Чао смотрит на Сюя и сквозь, в глубине опаловых глаз брата видит то, о чем рассказывает: тлеющую безлюдную пустошь под звездным небом. - И старейшины не найдут себе здесь приюта.
Просыпается с прикосновением, выныривает из своей сумасшедшей грезы, как тонущие выныривают со дна, алчно хватая воздух, так Чао захлебывается яростью, и - ожидаемо - силой. Эти вспышки короткие, непредсказуемые и иногда опустошающие. Но сейчас печать складывается с выхлестом ци, и, наверно, это плохое и неточное заклинательство. Отец не похвалил бы его за совершенство, зато второму молодому господину оно доставляет почти чувственное удовольствие. Сопротивление защитного барьера рушится к ногам командующего самым первым удовлетвореним. Отряд замирает в ожидании приказов.
[nick]Wen Chao[/nick][status]жить как во хмелю и умереть как во сне[/status][icon]https://i.imgur.com/5pztOWf.jpg[/icon][quo]ВЭНЬ ЧАО [/quo]
Отредактировано Jin Zixuan (Среда, 22 декабря 21:33)
То, что вдруг говорит Вэнь Чао, то, как он это говорит, проходится холодом по позвонкам. Непонятно отчего: предсказаниям и неожиданным видениям у Вэнь Сюя веры мало. Он вообще не склонен полагаться на то, что не может увидеть собственными глазами, а ещё лучше - нащупать, судьбу например. И он вовсе не желает клану Лань быть уничтоженным: шаткое равновесие требует его присутствия на карте Поднебесной. Освободится место - кто знает, какая сорная трава, в самом деле, может вырасти на нем.
Нет, всё случится так, как должно. Так, как приказано. Вэнь Сюй не позволяет своим людям думать иначе, а значит, не позволит и себе. Не тогда, когда дорога наконец открыта, об их присутствии наконец известно, и остаётся только идти вперёд.
- Оставайся рядом, - говорит он младшему брату, и мысли о том, что тот не должен пострадать, сильно отстают от мыслей командующего, планирующего удар. - Нам пригодится весь огонь, который у нас есть.
Идет вперёд не торопясь. Огонь, рождённый из своей крови отпускает шагать рядом, так, как это умеет огонь: разливаясь по лесу, пожирая смолистые подножия деревьев, но при этом послушно оставляя дорогу заклинателям. Они заодно, пока что заодно, и все идут вперёд.
Вэнь Сюй даёт им время. Кому-то - уйти, кому-то - найти убежище. Перерыть свои библиотеки и сокровищницы, спрятать в каком-нибудь надёжном месте всё то... что имеет ценность для клана Вэнь: так будет проще, ведь он и сам на взгляд и в пылу боя вряд ли отличит то, что отец сможет оценить по достоинству. Дорогу к надёжному месту, Вэнь Сюй уверен, узнать будет нетрудно. Среди нефритов клана Лань найдется и другой, более гибкий материал.
Пламя накатывает волнами, очищая дорогу. Туман невольно расступается, его место занимает едкий дым, но и тот не мешает. Поднимается к звездам, унося весть о судьбе Гусу и предупреждение для всех, кто смотрит в небо. Первая попытка сопротивления случается раньше, чем на фоне темного неба или алого пламени Вэнь Сюй замечает проблеск извечно-траурной белизны клановых одежд. Сквозь гармонию треска и гула доносится другая, та, которую складывают струны циня. Наследник никогда не был особенно силён в том, что касается искусств, но понять, что их встречают вовсе не приветственной песнью, он в состоянии.
- Берегись, - бросает брату и тут же отсылает Сячжи на поиск музыканта. Ненадолго. Слух всё-таки подводит его, и меч возвращается с таким же чтстым блеском клинка. - Их музыка может...
Что может эта музыка, не приходится даже угадывать. Ураганный порыв бьёт в лицо, поднимая с земли камни, шишки, да и просто песок, как небольшие снаряды. Пытаясь отклонить стену огня в сторону наступающих.
[icon]https://cdn.discordapp.com/attachments/759437865465413682/759911051147477022/3.jpg[/icon][quo]ВЭНЬ СЮЙ[/quo][nick]Wen Xu[/nick][status]Испытание огнём[/status]
Чао совсем не уверен, отнюдь не уверен, абсолютно не уверен, что его греза имела отношение к Облачным Глубинам. Прежде ему не приходили такие оглушительные и давящие сны. Выжженная пустошь в обломках – иначе не назовешь – черной травы. Эти горбатые тени преследуют его, куда ни глянь, и позже, если долго смотреть, из них вырисовываются тела и оружие. Тогда в густом сизом тумане и пепле, плывущем над этой землей, можно заметить и поднять изломанный веер, часть расколотого клинка, уже остывшую и лишенную духа, обрывки одежды, такие грязные, что ее клановую принадлежность невозможно разгадать, как бы он не старался оттереть и отряхнуть золу. Чао не может заглянуть в лица умерших: они тоже покрыты черной гарью и не узнаваемы. Их черты расплываются, теряют конкретику и указывают лишь, что греза не склонна давать ответ. Ничто не нарушает его покой на этой мрачной равнине. Он окружен темными, угловатыми очертания под стелющейся пеленой туманного дыма. Он здесь совершенно один. Начинает подмораживать. Земля так полна кровью, что влага поднимается от нее паром, и становится промозгло. Чао все время кажется, что за спиной он увидит контуры здания, сможет угадать местно, дворец или усадьбу и понять, чье это бранное поле. Но он не может. Как ни кружит на месте, абрис остается за спиной. Орден остается неузнанным, приводя мальчишку в бешенство и отчаяние, от которого тот просыпается раз за разом. И тогда он хочет присвоить грезу. Распорядиться ею. Пусть то будут Облачные Глубины! Пусть здесь и сейчас она обретет плоть и прекратит посещать его, воплотившись как надлежит!
Пронзительная бирюзовая волна мелодии захлестывает и сметает жар собственного огня ему в лицо, искры разбрызгиваются и таят в черных складках ханьфу, точно умирают на пепелище. Противодействие вынуждает собрать все силы и упереться – физически пятками в мягкую землю – и противостоять так, что за прикрытыми веками он видит эту тонкую грань двух стихий, шрам мироздания, где прохладный цин вонзается в золото. И эта грань кристально белая.
- Чжулю!
Едва ли на входе их встречают по-настоящему сильные заклинатели. Лишь ночная стража ордена, не ожидающего нападения. Весь грех этой стражи в том, что тревогу уже взволнованно несут в павильон главы, мелькая пятками в белой кисее. Как трескается и высыхает ядро он уже видел. Но всякий раз зрелище это снова и снова захватывающее. Сила Чжулю хороша против меча ровно тем, что ее не надо направлять так точно как клинок. Она следует за вниманием мастера. Чао следит за тем, как чужие мередианы захлебываться ци, неожиданно поданной от всего тела к сияющему сгустку энергии, и он взрывается этим приливом, чтобы через мгновение потухнуть. Чао видит это очень четко и уверен, что все вокруг видят происходящее точно так же. Поэтому он никогда не спрашивал, считая это чем-то естественным. А вопрос таким же абсурдным, как уточнение количества рук у собеседника.
- Нам надо разделиться. Я могу обойти Глубины с тыла. Если ты дашь мне людей, - заглядывает в лицо брата. Бесконечно ходить за ним хвостом и прятаться за плечом Чао не сможет да и не желает. Он здесь не для того. Ко всему у него уже есть персональная нянька. Второй не нужно.
- Они не знают ни сколько нас, ни где мы. И если зайти со всех направлений одновременно – разбиться по периметру, - мы уничтожим всех последовательно и никого не выпустим. Разреши мне, А-… - неловкость детской просьбы, домашнего разговора посыпается на скулах пунцовыми пятнами, жестким кнутовищем перетягивает спину, заставляет вскинуть руки в почтительном поклоне.
- Этот Вэнь просит командующего дать ему людей и позволить зайти с тыла противника.
На самом деле, если Сюй откажется, брат сделает, как решил, но сделает это один со своим извечным молчаливым спутником. Сюй знает его достаточно давно, чтобы понимать, что этот ребенок добьется своего так или иначе.
[nick]Wen Chao[/nick][status]жить как во хмелю и умереть как во сне[/status][icon]https://i.imgur.com/5pztOWf.jpg[/icon][quo]ВЭНЬ ЧАО [/quo]
Отредактировано Jin Zixuan (Суббота, 25 декабря 17:36)
"Чжулю" звучит как приговор, или уже как звук, с которым стрела входит в сердце. Тот, кто предназначен этому звуку в жертвы, не обречён - он попросту уже мертв. Даже зная, что сила Вэнь Чжулю не предназначена для того, чтобы оборвать жизнь, зная, что те, кто свёл с телохранителем брата близкое знакомство могут продолжать дышать, Вэнь Сюй не исправляет себя далее мысленно. Мёртв. И смерть эта - не чистая смерть от меча. Неправильная.
Первый молодой господин любит оружие. Самое разнообразное. Это значительно облегчает гостям на всяких торжествах выбор даров: не ошибиться, в общем, совсем не сложно. Его личная оружейная полна, и с тех пор как она начала пополняться, он не терял к ней интерес. Меч и лук привычны, многие другие испробованы, есть и то, которое он лишь видел в чужих руках, и они неизменно восхищало. Особенно если сочеталась с разными техниками. Наследник способен оценить любое эффективное оружие на службе клана. Любое, которое способен понять. Даже яд на длинных когтях Змея. Слыша имя-приказ, он недовольно кривит губы, как будто готов прямо сейчас сплюнуть под ноги. Но не останавливает. Несколько вдохов спустя, печать, щитом закрывающая от возвращенных языков пламени тех, кто за его спиной, становится ненужной. В несколько шагов добираясь до потерявшего весь смысл существования тела, Вэнь Сюй завершает начатое, проткнув адепту горло мечом. Ветер успел сделать своё дело, и огонь разбредается по лесу, добирается до вершин деревьев, спугивает туман.
- Хорошо, что здесь - не Пристань Лотоса. Или плохо: скормить огню реку - вот это был бы вызов.
Вэнь Сюй не знает, он говорит это или пламя в крови. Вэнь Сюй и не думает над этим, не видит разницы, во всяком случае, сейчас. Он слишком долго стоял на месте, нужно идти дальше, туда, где ещё есть, чему гореть. И то что брат не спешит - не спешит идти и не спешит подчиниться - вдруг вырастает на пути сплошной преградой.
- Не нужно.
Эта преграда - не его преграда. Вэнь Сюй делает над собой усилие, отделяя себя от пламени вокруг. Это неприятно, но мир, окрашенный алым, приобретает необходимую отчетливость только так. Почти неприметные искры пробегают по бороздкам на ладонях, и он чувствует, как опасно близко вновь подошел к краю.
Вэнь Чао смотрит выжидающе. Хочет уйти и даже не скрывает. Вэнь Сюй подозревает, для чего. Брат нашел то самое, что глава клана считает по-настоящему ценным, раньше, но ему мало, он хочет выхватить из рук ещё одну победу. Наследник, впрочем, не собирается отдавать ее так просто. Даже понимая, что отцу не так уж и важно, кто из двоих принесёт темное железо, не собирается. Или, может, это и есть главная причина. Но взгляд Вэнь Чао так полнится алчным ожиданием, как будто для того, чтобы играть не по правилам ему в самом деле нужно разрешение.
- Найди библиотеку. Позволь им искать книги среди огня, пока смогут. Пусть несут их тебе.
Людей он дает без колебаний - скупым жестом выхватывает из отряда лучших. Им не нужны многословные объяснения, которые даже услышать непросто за гулом стихии, они не были бы лучшими, если бы не научились понимать такие вот молчаливые приказы. Адепты кратко кланяются, ожидая, что скажет им новый командир. Времени терять больше нельзя, и наследник делает шаг навстречу цели, но заставляет себя задержаться.
- Вэнь Чао.
Он окликает брата, чтобы напомнить о важном. О приказе. О том, что жизнь - не единственное, что нужно сохранить старейшинам, главе и наследнику. Но - слишком много говорить. Вэнь Сюй на миг смотрит за спину брата, встречаясь с другим взглядом, и коротко кивает. Это оружие подчиняется руке Владыки бессмертного в первую очередь, и приказ он слышал. Второму молодому господину достается усмешка и краткое
- Не играй с едой.
[icon]https://cdn.discordapp.com/attachments/759437865465413682/759911051147477022/3.jpg[/icon][quo]ВЭНЬ СЮЙ[/quo][nick]Wen Xu[/nick][status]Испытание огнём[/status]
Сюй словно подсказывает ему направление, задает энергии вектор. Мгновение полыхающая Пристань лотоса, река и бегущие люди, лодки – все объято пламенем в быстром и ярком воображении Чао. Белые цветы текут огнем вверх, в небо. С шелковых острых лепестков поднимаются факелы. Но Чао сложно зацепить вызовом, во всяком случаем вызовом собственной мощи. Он знает, что никакой мощи у него нет. Его амбиции совсем другого толка, его манера ставить и решать задачи стремительна и куда больше направлена на эффективность, чем на красоту. Ему нет никакой разницы, насколько красиво будет полыхать и чадить в небо Гусу. Он хочет, что его сны прекратились. Чтобы одиночество в промозглом тумане и ужас захлебного пробуждения престали его посещать, а если для этого нужно отнять жизни многих адептов в налобных лентах, то так тому и быть. Про темное железо он ничего не знает и может лишь догадываться. Но у отца могут быть и другие причины, и другие цели. Тем более он не знает, как найти этот кусок старинного металла. В резных, продуваемых огненным ветром павильонах ордена Гусу Лань можно скрыть что угодно, даже шлейф темной энергии. Наверняка, осколок запечатан очень надежно. Дает ему Сюй подсказку или хочется занять его время? Если к этому желаемому нужно пройти, лишь разорив библиотеку, то пусть.
Последнее приказание вспыхивает во взгляде волной обжигающего жара, но остается без комментариев. Мечи взмывают в воздух и отекают павильоны, раскинутые вдоль реки у подножья гор, теперь огонь плавно стелется от предгорья к воде, точно резные крыши Гусу накрывает пунцовой вуалью с белой каймой противостояния и бирюзовым переливчатыми морем музыки, плещущейся у кромки, возникающей всполохами и рисующей волшебный узор на этом алом полотне. Так Чжулю куда проще избавляться от музыкантов точечно. Под багряницей люди вскидываются навзничь, и замолкают дрожащие струны.
- В библиотеку! – Чао сбегает с меча и ловит его ладонью ровно для того, чтобы прихватить за шиворот удирающего адепта, и приставить лезвие к глотке. Двое из Вэней тащат наставника, лишенного теперь ядра и потерявшего гуцинь.
- Вели ученикам вынести все ценное из библиотеки! Только ценное! А то ты увидишь, как мы перебьем их всех. И тогда уже сами разберемся, было ли в вашей великой библиотеке хоть что-то, стоящее внимания!
Лицо младшего господина Вэнь превращается в гротескную маску демона, из тех, которыми на ярмарках пугают людей. Бесовство ревущего пламени раскидывает по нему ядовитые темные тени – в глазницах, под скулами, под нижней губой и по горлу - и яркие подвижные рубиновые всполохи. Лицо Чжулю рядом остается безмятежным. Наставник, лишенный ядра, выкручивается, пока на его глазах молчаливый спутник Чао не перережет показательное горло.
- Соберите еще учеников!
В Гусу слишком много гостей и слишком мало хозяев, если брать их в процентном соотношении. И не каждый здесь готов умереть за обучающий клан. Теме более умирать не готовы юнцы, только что начавшие свой путь. От них, брат сказал, можно избавиться. Зачем он оберегает ядро клана, не ясно. Но такова отцовская воля. Значит за этим стоит что-то важное.
Распахнутые ударом створы пропускают вереницу отроков в белых одеждах. Те торопливо выносят на спасенную от огня террасу книги и свитки, деревянные дощечки. Вскоре вся терраса и дворик перед библиотекой устланы этими ценностями. По периметру от них в пене гари и чада все еще плещется поединок стихий, постепенно разрастаясь до широкой полосы выжженной земли и полыхающих павильонов.
[nick]Wen Chao[/nick][status]жить как во хмелю и умереть как во сне[/status][icon]https://i.imgur.com/5pztOWf.jpg[/icon][quo]ВЭНЬ ЧАО [/quo]
Эта задача раньше казалась Вэнь Сюю самой сложной: показательно уничтожив Облачные глубины, сохранить неприкосновенным тех, кто позже возродит орден, набрав учеников, восстановив книги и отстроив павильоны. Не потому что он не понимал её смысла - если есть ясный и недвусмысленный приказ, понимать вовсе не обязательно и не понимать проще - но потому что, в его представлении, именно сильнейшие должны были выступить второй и главной линией обороны. Очень сложно бывает не навредить тому, кто всеми силами пытается тебя убить. Но это тоже вызов.
Могло бы быть вызовом, но, продвигаясь вперед во главе отряда, ставшего после разделения действительно небольшим, первый молодой господин не встречает того сопротивления, которое не мог бы сломить. И больше - те в белых одеждах, кто встречается ему на пути, не носят налобные ленты. Не адепты - ученики. Как будто нет никакой опасности, как будто этих детей выгнали из их постелей, чтобы они вообразили себе вторжение и попытались дать отпор. Ну или хотя бы изобразить отпор.
Вэнь Сюй знает, что так быть не может, значит, основные силы где-то там, впереди, и направлены не на то, чтобы защитить подступы к резиденции клана. Значит, они встретят их там, в сердце. Идея отправить брата вперёд уже не кажется такой хорошей. Пусть бы оцеплял гору, пусть бы гонялся за беглецами... Поздно. И чтобы это "поздно" не превратилось в "слишком поздно", он ускоряет шаг, не обращая больше внимания на то, что оставляет за спиной.
Он всё же успевает. Замечает отряд Вэнь Сюя в тот же момент, когда с другой стороны его могут увидеть сильнейшие ордена Гусу Лань. Они далеко, их не увидеть, но Вэнь Сюй ощущает, как вибрирует вдалеке пламя, которое они не подпускают к себе. Пламя, недовольное своей несвободой. Половина ли, или, может, немногим меньше. Приближаются. Судьба собравшихся у библиотеки учеников, похоже, беспокоит их примерно в той же мере, как судьба бамбуковых зарослей вокруг. Пора начинать переговоры.
Вэнь Сюй начинает их так, как умеет, отпуская Сячжи, усилием направляя в сторону Лань Циженя. Тот ослаблен, это становится понятно сразу, как меч достигает цели значит, защитный барьер держался вовсе не на главе клана. Разумно. Обмен ударами короток. Учитель Лань разве что не падает на руки кого-то из своих, даёт знак к отступлению. Знак, который предназначен только для адептов, не для учеников, остающихся прикрывать это отступление собственными жизнями. Вот как, значит. Действительно удобно. Куда отступают - не понять. Темнота ли виновата, дым ли, или Лани в самом деле, как кажется, растворяются в воздухе?
- Отрежь им путь!
Им, оставшимся. Детям в ученических одеждах. Тем, кто так или иначе проложит им путь к цели. Вэнь Сюй подходит к брату. Теперь у них есть время.
- Нам нужно то, что внутри, - он кивает на скалу, которая, должно быть, скрывает вход в убежище. То самое, где сильнейшие спасают свои жизни. - Им нужно то, что снаружи, - переводит взгляд на мертвых детей, которые ещё не знают, что они мертвы. - Как думаешь, получится договориться?
[icon]https://cdn.discordapp.com/attachments/759437865465413682/759911051147477022/3.jpg[/icon][quo]ВЭНЬ СЮЙ[/quo][nick]Wen Xu[/nick][status]Испытание огнём[/status]
Знаменитая библиотека Облачных глубин постепенно, ходка за ходкой, переезжает на землю к ногам Чао. Драгоценные книги, тонкие нарядные переплеты, свитки, стопки дощечек – все это украшает теперь площадку и мостки перед павильоном. За его спиной выгоревший периметр зданий. Огонь раскидывается по покатых крышам, лютует, пляшет и взбрыкивает, с ревом ныряя внутрь чужих аскетичных спален. Среди книг ни одной с весенними картинками. Второй молодой господин уже открыл парочку и теперь разочарован добычей. Пейзаж никак не похож на его мучительный сон. Этот не то браное поле, не те горящие очертания, не тот дым и пепел здесь не тот. Все не то! Все зря! Этого достаточно, чтобы спихнуть ногой стопку драгоценных рукописных текстов. Тонкие листы вздыхают и разлетаются, вспыхивают в кипящем воздухе и занимаются по краям, кружат в буре тлеющего ветра как светлые бабочки. Плицы с подпаленными крыльями.
Чао торопит учеников, он зол, и голос звучит требовательно. Резко. Он не рад этому месту, Сюю, этим перепуганным адептам, едва ли старше него самого. И совершено не понимает, отчего нельзя убивать старших? Быть может, эта мера бережности должна служить их собственной безопасности, но короткий, бесславный поединок брата с Лань Циженем выглядит жалко. Впрочем, мерзкий дед не понравился ему еще в первую встречу. Чему он способен научить? Все вкруг не так как Чао хотел, ему все не нравится. У Сюя есть для этого случая хотя бы чувство юмора, или еще какой-нибудь вызов. Эта способность находить и принимать вызовы должна бы служить величию наследника, но сейчас это лишь оправдание происходящему недоразумению. Словно отец отправил брата не совершить великое делание, а мелочно помочь знакомым перебрать брюкву. Отсеять свою от чужой. Оскорбиться даже за другого Чао не в праве. Не когда речь идет об отце, а разъяриться – да. Брюква стенает в огненном мешке, ожидая своего часа. Чао не может понять, отчего эти святые люди из Гусу Лань оставили без защиты всех, кто им доверился. Кому еще доверяться в этих предгорьях, кто мог бы защитить их лучше? От чего-то это предательство кажется ему оскорбительным. Мальчишка и раньше был об Облачных глубинах невысокого мнения, но то, что открылось его глазам здесь сейчас, лишает орден остатков чести. Такова задумка его отца? Самого Чао терзает желание уйти отсюда как можно скорее. Хотя бы к какой-то обозримой цели. Цель эта есть. Сюй нисколько не расстроен происходящим, а значит для него главное впереди. Но птица не видела отступления в удушливой пляске огня и пепла. Ему хочется задать брату вопросы, но сейчас не время судачить.
- Как может этот Вэнь сомневаться командующем?
Огненный бич размыкает кольцо ловушки, только чтобы взметнуться вихрем пламени, со свистом выжечь дрожащий воздух, поднимая пепел над головами всполошившихся учеников, и падает обжигающей тяжестью на белые спины. Там, где они были секунду назад. Подгоняет адептов к скале. Их лебединые наряды лишились скорбной чистоты и теперь в серебристом пепле это уже чужие последователи. Розовые и багряные отсветы превращать их скромные ханьфу в карнавальные костюмы. Чао, наконец-то, становится забавно. Ни триумфальной победы, ни честного поединка, которым можно было бы гордиться даже в поражении, ни избавления от очных кошмаров, но хоть фарс-то удался на славу!
[nick]Wen Chao[/nick][status]жить как во хмелю и умереть как во сне[/status][icon]https://i.imgur.com/5pztOWf.jpg[/icon][quo]ВЭНЬ ЧАО [/quo]
Вы здесь » The Untamed » Магистр дьявольского культа » Высокая лампа светит далеко