Се Лянь бил кулаками в пол, крича в голос и не слыша себя. Никто не отвечал ему, мир сковала тишина и не было ни единого человека, который бы пришел к нему на помощь. Холод подбирался к нему, иней полз по крошечной хижине, кусая за пальцы и ложась колючими снежинками на щеки, проникая в застывшие слезы. 

- Фэн Синь! - Беззвучно открывая рот, кричал Се Лянь. - Фэн Синь, они мертвы! Мои родители мертвы! 

Никто не откликался, никто не слышал. От ударов кулаков по полу взметнулись снежинки, покрывая белесым холодным налетом два тела, висящие на перекладине под самым потолком. Се Лянь не мог совладать с ужасом, от которого потерял голос. Он резко дернулся и распахнул глаза. 

Солнечные лучи, проходя сквозь зеленую листву, трепетали на полу, врываясь в храм через кухонное окно. Он лежал на циновке, укрытый халатом. Приятно пахло благовониями и чем-то свежим, ярким. Место рядом пустовало, даже не сохранив следов того, с кем рядом привык засыпать Се Лянь. Прошло очень много лет с того раза, когда он последний раз видел этот сон. Он сел, потирая переносицу. Ужас липким потом сковал его, не желая отпускать, держа его сердце в крепких сухих пальцах даже при свете солнца. Горло пересохло, и Се Лянь прикоснулся к проклятой канге привычным движением пальцев. Жое отозвалась, обеспокоенно зашевелясь на его запястье. Восстанавливая дыхание, деревянными пальцами он убрал волосы, поправил нижнюю одежду, завязал тесемки. Лицо его медленно разглаживалось, принимая спокойное глубокое выражение, каким оно стало за прошедшие годы. Приведя себя в порядок и одевшись, Се Лянь вышел из храма. 

День обещался быть приятным, смывая остатки неприятного кошмара, от которого все еще сосало под ложечкой, а в животе стоял неприятный тугой комок. Девушки стайкой толпились у ограды, стреляя глазками и нервно хихикая, словно бы в ожидании самого утончённого зрелища в мире. Конечно, они же собрались здесь только ради братца Сань Лана, ожидая его появления с топором в руке, с плетеной корзиной или еще с какой-то домашней утварью. Они были готовы платить за это, регулярно поставляя в храм свежие овощи, рис, паровые булочки и другие припасы стремясь во что бы то ни стало подкормить худого и бледного юношу, каким они его видели. Обычно Се Лянь добродушно посмеивался, глядя на то как они замирают, задерживая дыхание, когда Сань Лан появлялся в зоне их досягаемости, но сегодня скользнул по ним достаточно безразлично, надеясь только по их реакции понять далеко ли ушел привлекательный братец. Холод очень медленно отпускал его сердце и Се Лянь зябко поежился, на секунду изменившись в лице. 

- Даочжан! Даочжан! - Позвал его мужской голос со стороны улицы. 

Поставив небольшую корзинку на забор, старейшина из деревни приветственно помахал Се Ляню, подзывая его к себе. 

- Я принес еще немного яиц. Обязательно поешьте их вместе, - улыбнулся он, протягивая корзину. Се Лянь приготовился уже было выслушать еще несколько замечательных историй о золотых руках Сань Лана, его помощи в деревне и отбиться от очередных попыток найти ему невесту, от которых ему сейчас стало бы только тяжелее, как дорожная пыль взвилась столбом. Крытая повозка промчалась мимо, словно бы за ней гнали все жадные духи, скрывшись из виду. 

- Уже третья, - откашлявшись, опечаленно произнес старейшина. 

- Куда они так? - Поинтересовался Се Лянь, надеясь что услышит всю историю целиком. 

Как и ожидалось, глаза старейшины сверкнули. 

- Даочжан живет в нашей деревне совсем недавно и ничего не знает, - замогильным холодным голосом начал он. - Когда опадают листья, вдоль дороги появляется призрачная деревня, приветственно встречающая путников светом теплых постоялых дворов. Она лежит чуть поодаль от всех торговых путей, ни один экипаж не заворачивает туда, но издали в потемках заметно, что там всегда очень многолюдно. Никто не знает что это за место, так хорошо заметное с дороги, но некоторые путники предпочитают обходить его стороной. - Торжественно закончил староста, пождав губы. 

Он молчал, сохраняя выражение лица, а Се Лянь не решался начать расспросы. В самом деле, таких страшных историй множество. Призрачные деревни, где нельзя принимать пищу, где обитают духи, где живого человека тут же сожрут - одно такое место было известно и ему самому. - Мой брат не вернулся из поездки, - совсем другим голосом произнес староста. - Он всегда ездил той дорогой. Жена его была беременной, он торопился домой и отказался останавливаться на ночлег с другими торговцами, решившись на путь в сумерках. На следующий день, когда расцвело, его телегу нашли пустой. Никто не решился приближаться к ней, чтобы вернуть домой. А на другую ночь и она пропала, когда мы хотели забрать ее оттуда. Я точно знаю, что то место после развилки - плохое место. 

Старейшина вздохнул, покачал головой, еще раз посоветовал хорошо поесть и побрел назад в деревню. Се Лянь, глубоко задумавшись, развернулся и побрел, сжимая двумя руками корзинку.

Холодный ветер с гор подул отчетливее, заворачивая с собой найденные по дороге листья из поймы. Се Лянь, снова ощущая эти неприятные пустые прикосновения ужаса к коже, повел плечом, опуская голову. Наверное, все идет к тому, что необходимо заняться неприятными домашними делами, которые он откладывал. Лицо его разгладилось, оставив лишь складку между бровей, но та пропала, стоило лишь ему посмотреть на Сань Лана.

- Доброе утро! – Улыбнулся он, чувствуя как от одного облика этого человека, князя демонов бережно прижимающего к груди редьку, занятого ежедневными хлопотами, отступают вмиг все напасти. Тепло поднималось откуда-то изнутри, становясь надежным оберегом против любого вида невзгод. – Скажи, ты слышал что-то о призрачной деревне, которую можно увидеть только в этот сезон вдоль дороги? Староста сказал, что там пропадают люди. Это слухи?

Се Лянь пока не мог решить, стоит ли ему впутаться в это дело. Конечно, иногда слухи сильно преувеличены и проблема может оказаться совсем маленькой. Главное чтобы людям на самом деле ничего не грозило. Он выглядел достаточно серьезно, пока принимал решение, но в глубине души уже знал, что обязательно проверит все сам, чтобы убедиться. Разве что Сань Лан скажет, что это все ерунда.

- Твои невесты снова передали нам столько прекрасной еды! – Восторженно выдохнул Се Лянь. – Я уже объяснял им, что в твоем сердце есть особенный человек, - на последних словах его голос неожиданно дрогнул, оттенив жизнерадостный тон с которым рассказывал обо всем принц непрошенными нотками горечи. Он тут же кашлянул, прочищая горло. Почему-то мысли о том, кого так сильно ценит Сань Лан всегда цеплялись, словно царапая сердце, но и пропасть совсем не могли. – Кажется, они мне просто не поверили. «Если он так его превозносит, то почему же они не вместе?» - сказали они. Не обращай на них внимания. Кажется, они будут прилипчивыми какое-то время. Не знаю, как бы тебя уберечь от этого внимания. Даже спрятать от всех не выйдет, Сань Лан все равно будет привлекать внимание, - в этот раз Се Лянь рассмеялся более искренне, потому что представил себе как паломничество к его скромному храму увеличивается с каждым днем и все пилигримы прямо таки требуют вернуть им возможность лицезреть Сань Лана за работой.

В маленьком храме он тут же начал бурную деятельность, забрав редис и водрузив его на алтарь, а корзинку пристроив на полу. Он ощущал небывалый подъем, собираясь приготовить на обед что-то особенное. Может, добавить соления в горшок и потушить все вместе? А редис нужно съесть свежим, пока не наступили холода. Настроение омрачало только то, что на сегодня он намечал нелюбимое домашнее дело.

- Снимешь потом свою одежду? – Решившись не оставить себе дороги к отступлению, принц уверенно взялся за дело. – Я собираюсь сегодня постирать.

Сказано это было с такой уверенностью, что хозяйки в домах на окраине побросали свои дела и обратили лица к небесам, ощущая тревогу. Готовка, починка одежды и стирка – не то, чем нужно было заниматься наследному принцу. Некоторые люди хотя бы даже ничего не умея, проявляют скрытые таланты, обучаясь заново. Его Высочество принц же, невзирая на природное изящество и ловкость, домашними делами не научился заниматься даже за сотни лет. Что-то починить, построить, вырыть яму, это всегда пожалуйста. Во время стирки вещи умудрялись уплыть от него, растянувшись длинными скрученными полосками, цепляясь за камни. Сам он, самозабвенно выбивая камнем верхний халат, становится опасен и падал в воду не менее трех раз, окунаясь с головой. Несмотря на это брался за стирку Се Лянь всякий раз надеясь, что будет лучше и прилагал все усилия. От чрезмерного старания, вероятно, все повторялось.

- Постираю кое-что из храма, что давали ранее, - решительно произнес он, подгоняя себя к этому нелегкому делу.

Он уже сложил некоторые овощи в горшок для тушения, залил это водой и яйцами, посыпал ароматными специями.

Внутренний компас его метался то на север, то на юг, не в силах определиться с приоритетами. Тут следовало крепко подумать, что Се Лянь с самым серьезным видом и сделал. С одной стороны, стирка как всегда может подождать, нет смысла ему бояться упасть в глазах кого-то, кто изумится недостаточно белизне его одежд. Они изначально были сероватыми и грубыми, а швы слишком выпуклыми, обработанными толстой нитью. Это было еще до вознесения, Се Лянь стал достаточно толстокожим во многих смыслах и не побоялся даже сам себе возвести храм, чего говорить о боевых доспехах, пребывающих в беспорядке. Сань Лан был хорош даже в обносках…

- Неважно, во что будет одет Сань Лан, пусть даже это будет тряпка, он будет все равно достаточно хорош, - задумчиво произнес Се Лянь, водя в воздухе кончиком ножа.

Он замер, снова окинув спутника критическим взглядом, из-за долгого одиночества даже не сразу сообразив, что произнес это вслух. На верхней и нижней одежде все равно оставались следы от грязи, которой невозможно избежать, работая на свежем воздухе.

- После купания в озере… - Мысли его метались хаотично от одного события к другому, но именно тут, наткнувшись на непреодолимую преграду, свой бег приостановили.

Се Лянь снова вспомнил, как после самоотверженной попытки Сань Лана передать ему немного воздуха, он пытался сбежать, сказавшись голодным. Кончики ушей предательски покраснели. Нож опустился на пустой стол, громким звоном предупредив об опасности нахождения в этих руках.

- Точно, - совершенно спокойно нарезая воздух, произнес он будничным тоном. – Это может подождать. После дороги все равно придется стирать.

Безмятежно улыбнувшись, Се Лянь отколол ножом кусочек стола, совсем не вовремя бросив вороватый взгляд на губы Сань Лана. Стыдно было за свою реакцию, вот уж придумал лишнего! Нож отправился в полет, вонзившись тупым концом в каменную столешницу. Нет, верхнюю одежду они снимали каждый вечер, готовясь ко сну. Се Лянь все пытался укрыть Сань Лана своим халатом, просто желая согреть его на ночь, понимая каким холодом может тянуть по полу. Он не знал что нужно демонам, но знал, как можно замерзнуть, силясь сжать пальцами плечи, растирая их в попытке согреться. Такого он точно не желал ни одному человеку. Но все равно каждое утро просыпался, укрытый своим халатом и лежащим на алом камзоле. Стоило только опустится ночи, все повторялось и Се Лянь смотрел, мучительно выражая взглядом «скажи, как тебя согреть» на Сань Лана, протягивая свою одежду.

- Кажется, эта деревня не приносит проблем. Я не спрашивал, что думают на Небесах об этом. Может, есть какая информация, но я сомневаюсь. Почему-то никто не вопит о пропавших родственниках. Появляется в один сезон и пропадает. За это время должно быть достаточно пропитания на год? – Вслух озвучил свои мысли Се Лянь. – Если Сань Лан говорит, что это мусор, то я схожу туда, разберусь. В мой храм поступила молитва от одного из моих новых последователей. Надо разобраться! 

Он говорил о себе, так как привык к тому, что опирается на себя. Сорвав с огня уже закипевший парящий горшок, Се Лянь отправил его на стол.

- Поем и пойду, раз деревня приходит в ночи. Надеюсь, там не долго. – Раскладывая густой суп по тарелкам, уверенно заявил он. - Когда вернусь, все постираю.

Последнее было заверено клятвенно.

Несмотря на то, что вроде все решалось достаточно неплохо, Се Лянь все равно не был готов к тому, что его лишат захваченной одежды так скоро. Он разжал руки, выпуская камзол отдающий привычным ароматом чего-то легкого, вкусно, и выглядел при этом как растерянный ребенок, которого лишают только что подаренного. На несколько секунд разочарование изменило его облик, пальцы скользнули вдоль утекающей из рук ткани, мизинчик зацепился за рукав платья, задержав его на мгновение. Усилием воли Се Лянь взял себя в руки, не позволяя Сань Лану увидеть себя таким.

«В самом деле, чего это я? Это же его одежда, конечно он хочет забрать ее назад и как можно скорее одеть!» - объяснив себе все подобным образом, он дал своей улыбке расцвести тревожным цветом прозрачной мальвы.

Не зная, куда деть руки, чтобы Сань Лан не заметил его странности, Се Лянь суетливо рванул в кухонный угол. Ему требовалось несколько секунд, чтобы окончательно совладать с собой.

- Не знаю, как принято вести дела на небесах сейчас, но кажется что дворе Лин Вэнь распределяет все молитвы, беря на себя основную нагрузку. Возможно, они не всегда поспевают вовремя. К тому же, как я понимаю, многим демонам и духам дозволительно творить свои бесчинства, пока они не привлекают внимания. В этом есть определенный баланс между мирами. Молчаливые договоренности. И как бы мне не хотелось иного, боюсь, небесные чиновники не всегда могут ответить на молитвы, - вздохнул Се Лянь, усаживаясь за стол напротив Сань Лана, поставив на стол тарелочку с нарезанной редькой. – Даже небожителей можно обмануть, приглушив голоса последователей.

Что и случилось с ним самим в те времена, о которых он ничуть не жалеет, но и доброй ностальгии о них не предается. Се Лянь знал как звучит многоголосье молитв, как легко в них запутаться, упустить самые важные. Во времена своего первого вознесения, он считал своим долгом хвататься лично за каждую просьбу. Для него не было разницы вознесена молитва богачом из центрального храма, жгущего благовония целыми днями или нищего, что просит о заступничестве в старом храме у дороги, где вместо фигуры бога покачивается милая детская неваляшка, обозначающая черты лица очень условно. Конечно, когда нагрузка на него стала слишком велика, Се Лянь был вынужден передать молитвы Фэн Синю и Му Цину, и оба они гнулись к земле как плакучие ивы под гнетом бесконечных свиток с самыми важными на их взгляд просьбами. Это было давно. Теперь, после многих лет тишины, которая сменила презрение и проклятья, пустоту снова стали расцвечивать огоньки молитв обращённых к наследному принцу. Их было мало, но каждая весила для него больше, чем золотые слитки, спрятанные в ящике для подношений.

- Ох, кстати говоря, - тепло улыбнулся Се Лянь, припоминая кое-что, - я тут хотел рассказать об одном замечательном событии. – Он сделал паузу, подлепляя палочками из горшка себе немного «супа», который представлял собой однородную густую массу. – На празднике осени я увидел пьесу, посвященную мне. Это была история о Бань Юэ. Кажется, тот юноша, а так же его родственники, вернулись домой, но пока не смогли поставить сияющий огромный храм, ограничившись хорошей пьесой, - Се Лянь украдкой глянул на Сань Лана, все еще подозревая его участие в этом. – Ты не видел? Очень хорошая постановка, достаточно правдивая и интересная. Вот уж никогда бы не подумал, что я могу стать главным героем романа о заклинателях! – Он рассмеялся, осторожно наблюдая за реакцией Сань Лана, надеясь его поймать. – Они предоставили твой облик тоже очень свежим, хотя и допустили некоторые вольности, делая прикосновения слишком бережными, звучащие имена слишком нежными, а обращенные друг на друга взгляды заклинателей слишком глубокими. Я получил истинное наслаждение, наблюдая за актерами.

Мысленно посмеиваясь про себя, он бросил еще один взгляд на Сань Лана, ожидая его ответной реакции. Он почти был уверен в том, что к этой пьесе приложил руку Хуа Чэн чтобы немного подергать за усы небожителей и стоит сказать, ему это удалось. Се Лянь было достаточно толстокожим, потому не запомнил ни единого комментария в свой адрес, но стоит вспомнить что господин повелитель воды и господин повелитель ветра менялись в лице, когда актеры представляли их любовниками в куда менее откровенных сценах, посплетничать небожителям было о чем.

- Тогда можно идти уже сегодня, если успеем? – Зачерпнув щедро еще супа, положив его в миску Сань Лана, да добавив ему еще редьки, Се Лянь глянул в маленькое окошко. Солнце проходило по низкой дуге над лесом, подсвечивая рощи красного клена. – В этот раз небеса не участвуют, никто не указал мне на это дело, потому и помощи можно не ждать. Сократить путь сжатием тысячи ли не выйдет, нужно будет просто поторопиться.
Се Лянь опустил голову и замялся.

«Если это и есть Собиратель Цветов под Багровым дождем, то ему нечем заняться, кроме как сопровождать меня» - вспомнил он вдруг.

- Конечно, я не буду против. Но разве у Сань Лана нет других более важных дел? Не может же Князь демонов целыми днями ремонтировать крышу, сажать рис, рубить деревья и ходить по делам со мной? – Неловко улыбнулся он, так боясь отказа, так надеясь что он не передумает, что сердце пропустило удар.

Он схватился двумя руками за горшок, не чувствуя как его еще горячие стенки терзают ладони и крепко сжал.