Сады Бишу… Как давно он был здесь в последний раз?
Он перестал считать годы, старательно пытаясь стереть из памяти, день за днем, счастливые воспоминания, оставляя только те, что не приносят боли от утраты чего-то по-настоящему важного, погружаясь в каждый новый день, а не в прошлое, без остатка. Но сегодня многолетняя практика сжигания мостов в былые счастливые дни ученичества, когда он был еще совсем юн и неопытен, но изо всех сил завоевывал своё место рядом с Солнцем Цишань, в те дни, когда это место стало по праву его, — сегодня выстроенная камень за камнем стена рухнула, обнаруживая его стоящим на берегу реки, дорога к которой казалась забыта навсегда.
Зачем так мучительно и волнующе бередят память, заставляют сердце биться быстрее — не унять его стремительного бега — зеленые пейзажи, стоит только сделать шаг вперед и пересечь врата этой обители покоя после возвращения, пусть недолгого, в жаркий, жадный огневорот столичного города. Зачем он не пытается сопротивляться, не желает отгонять навязчивые, стоящие перед глазами призраки горько-сладких дней…
Хуншэ сделал глубокий вдох и задержал дыхание на несколько мгновений, глядя на блики отражений вечернего солнца в зеркальной, не потревоженной ничем глади озера. Владыка бессмертный отдал приказ, и вот они оба здесь, обязаны исполнить его в самой деликатной манере, так отличающейся от свойства вести дела Второго молодого господина Вэнь.
Вряд ли присутствие Хуншэ рядом с временной обителью младшего из Нэ будет благожелательно для их миссии, да и видеть того юношу снова он не стремился; невероятным было бы и то, что младший из Нэ каким-то образом может навредить наследнику Вэнь, тем не менее, он намерен незримо присутствовать в павильоне, чтобы занять свой вышедший из-под контроля разум текущими делами…
Да вот только не очень-то выходит.
Запах глициний в полном цвету, свежий и яркий, словно белая акация и жасмин решили поспорить между собой, но обычно не настолько навязчивый, сейчас казался сладким ядом, не отпускающим ни на миг. И Хуншэ просто решил… сдаться, сорвал молодой побег водного растения у пруда, глядя, как Вэнь Сюй вдыхает аромат соцветия, стоя рядом с увитой глицинией беседкой, построенной у самого берега и лишь парой опорных столбов заходящей в воду.
— Неплохое место для ожидания. Я буду здесь, — кивает телохранитель своему господину и совершает привычный поклон. Хоть места здесь тихие, но (он ведь точно знает это) охрана не показывается на глаза, пока её не призовешь. Совершает поклон и наблюдает, как Вэнь Сюй удаляется, как скрывается в павильоне, ждет ещё некоторое время и затем, отодвинув рукой густые сплетения листьев и цветов, удаляется в беседку, чтобы устроиться, совершенно непозволительно статусу, на перилах, упираясь спиной и сапогом в соседние столбы и пожевывая сорванную травинку.
Как он делал это раньше. Ещё до того, как ему исполнилось двадцать. Еще до того, как смог испытать величайшее наслаждение — долгожданное и сжигающее дотла, приговор, которому не суждено было свершиться ради нескольких лет подлинного счастья, не омраченного неизбежно предстоящим закатом.
Закаты небесного светила Хуншэ любил, в отличие от печалей, которые довелось пережить. Было что-то в этом мягком сиянии приятное для глаз и сердца, умиротворительное, успокаивающее, внушающее уверенность, что день был прожит не зря. И хоть любоваться закатами ему теперь почти не удавалось, сегодня позволить себе это он просто обязан. Было крайне глупо не воспользоваться этой возможностью.
Немного охладив чувства созерцанием воды, цветов и монотонным пением цикад, он тронул золотую сферу на груди, которую не снимал почти никогда с тех пор, как его Рассветное Солнце подарил её, возрождая к жизни из тьмы застрявшего в ночи.
Последние лучи каплями падают на самое дно глаз, пробуждая от путешествия, в которое он шел неохотно, сегодня не ради того, чтобы понять, почувствовать, побыть рядом, когда физически это невозможно, чтобы знать, о чем состоялся этот разговор, и неизвестно, кто устал от него больше, Вэнь Сюй или он сам.
Говорить не хотелось, и он молчал. Недавний ливень не согнал его с насиженного места, и полы одежд изрядно намокли, но почувствовал Хуншэ это, только когда пришлось встать на ноги перед самым возвращением наследника. Мокрая одежда — пустое, капли солнца важны. Как и то, что скажет Сюй по возвращении, его первые слова…
— Ты видел когда-нибудь… чтобы действительно глупый человек изо всех сил пытался казаться глупым?
— Разве это не говорит нам о том… — Хуншэ неторопливо потянулся, — что этот глупый человек как минимум не глуп? — Двигаться снова было приятно, а двигаться к Сюю приятно вдвойне. — И, быть может, даже умен.
Рука потянулась сама, но он был вынужден остановить ее и вздохнуть.
— Вы пили вино, пока я тут скучал в одиночестве, — уголок губы дернулся в едва заметной усмешке. — Моя очередь пить вино и разговаривать с тобой по душам. Идём?
Темное покрывало ночи упало на Сады Бишу как сеть на добычу, погружая это место в еще большую тишину. Хуншэ отодвинул зеленую ширму, с нёё щедро попадала влага, оросив рукав, и первым выбрался наружу.
[nick]Вэнь Шань Шэ[/nick][status]Верный Змей[/status][icon]https://forumupload.ru/uploads/001a/b5/3f/25/881997.jpg[/icon][quo]телохранитель наследника главы ордена Цишань Вэнь[/quo]
Отредактировано Wen Ning (Пятница, 13 января 21:20)
