Цзян Чэн не собирался приглашать  адептов Гу Су Лань под крышу Пристани Лотоса. Лишь прикрикнул на Цзинь Лина, когда племянник привычно влез в разговор старших с гостеприимным предложением. Дипломатичные отношения с кланом  Гу Су Лань  едва ли занимали мысли главы Юньмэн Цзян после всей той чертовщины, что произошла под тенью статуи Гуаньинь.  Душа его находилась в смятении. Цзян Чэн повернулся спиной к  управляющему, без слов дозволив тому позаботиться о подобающем приглашении дружественного клана.

Ярость, что ядом разъедала сердце многие годы, мешалась с сожалением. Усталость затмевала взор. Рана, что оставил на груди подлый выпад Хэнь Шен Цзинь Гуанъяо, затягивалась медленно и отнимала немало сил. Цзян Чэн ненавидел чувствовать себя слабым и в прошлом не раз просыпался в холодном поту,  скребя пальцами по солнечному сплетению в попытке защитить золотое ядро.

Золотое ядро, что милостиво даровал ему проклятый Вэй Усянь!

Снова. И снова. И снова. Названный брат шёл впереди, сияя улыбкой и смеясь в лицо судьбе. Делал то, что считал нужным, плевал на приличия... Цзян Чэну искренне хотелось его ненавидеть. Но делал он это лишь по привычке.

Их пути разошлись. Да будет так. Цзян Чэн не был уверен, что не возненавидит брата вновь сойдясь с ним лицом к лицу.

Однако впереди его ждали дела клана, собрания и многочисленные обсуждения - ах, этот проклятый сын шлюхи, обманул нас всех! Цзинь Гунъяо получил по заслугам, однако оставил после себя столько дерьма, что как бы на собрании кланов кто не захлебнулся!

Подобный грозовой туче, глава клана Юньмэн шагал по резиденции в Пристани Лотоса. Обратный путь домой отнял больше сил, чем  он предполагал. Рана продолжала сочиться сукровицей и саднила нещадно. Поток энергии ци тёк вяло, Цзы Дянь искрил на пальце, выдавая нервное состояние своего хозяина. Отчаянно хотелось выпить.

Нет.  Хотелось надраться до бессознательного состояния. Утопить мысли во хмелю - слабость иного рода, столь нужная.

И не только ему.

Лань Сичэнь  призраком маячил среди полутёмного коридора резиденции. Доброжелательное обычно лицо посерело от потрясения и усталости.
Цзян Чэн ясно помнил, как коротко бросил "идёмте со мной, Цзэу Цзюнь" и продолжил путь,  припомнив манеры лишь через десяток шагов.

Они не были близки. Однако фамильярное приглашение не посчитали оскорблением. Через некоторое время оба уже сидели за низким столом друг напротив друга. И лишь мельком зацепив взором осунувшееся лицо, начисто лишенное тени прежней улыбки, Цзян Чэн понял простую истину - в Облачных Глубинах запрещён алкоголь. Два нефрита чтили сей обет свято.

Всего пара слов сорвалась с губ главы клана Лань, и Цзян Чэн отозвался мрачным коротким смешком - ради чего? Хотел бы он знать.

- Что Вы можете рассказать, Цзэу-Цзюнь? - ровно спросил он, разливая рисовое вино по чаркам и подвигая одну Лань Сичэню. - Я пропустил нечто важное?

Вопрос скорее риторический. Цзинь Гуанъяо говорил с ними. Говорил много. А ещё много делал. Например, едва не убил Цзинь Лина. Пуская чарка опасно хрустнула в пальцах, ловя отблеск фиолетовых искр Цзы-Дяня.

Извинения, что прозвучали следом не были неожиданными. Благородный человек, коим являлся нынешний глава клана Лань, попросту не мог свыкнуться с мыслью о -пусть косвенном, но всё же - участии в подобном бесчинстве.

- Пустое, - махнул головой Цзян Чэн, с глухим стуком ставя чарку на место и вновь потянулся за кувшином.  Поздно жалеть о прошлом. Все они потеряли бдительность. Он бы не простил Лань Сичэню слепоту, лишь если бы с Цзинь Лином приключилась беда. - Пейте сегодня, Цзэу-Цзюнь. Завтра нам предстоит держать ответы.

Вторая чарка опустела так же быстро. Едва поморщившись, Цзян Чэн воззрился на непутёвого собутыльника. Кому пришлось хуже? Каково это, собственными руками лишить жизни брата? Пусть и брата, совершившего столько преступлений...

Через секунду промелькнула мысль о том, что из них двоих с названным братом менее повезло далеко не ему. Он и сам доверял Вэй Усяню, но не раз и не два доверие это брат попирал ногами: псы из клана Вэнь,  уход на гору Луаньцзан, смерть сестры...

Цзян Чэн скрипнул зубами, отгоняя привычную ярость, окрашенную в цвета пылающей Пристани Лотоса. Вэй Усянь был честен в своих намерениях. Не скрывал за ласковыми словами гнилую суть. Если бы... если бы брат врал в лицо, проворачивая делишки у него за спиной, Цзян Чэн собственными руками бы раскроил ему череп и не жалел ни секунды.

Пусть не жалеет и Лань Сичэнь.

- Пейте, - повторил он чуть тише, забирая из миски горсть семян лотоса. А-Ли часто чистила их для него и А-Сяня. - И говорите, если вам от этого станет легче.

Неровные скорлупки от семян лотоса падали на стол. Не хотелось себе признаваться, но руки у главы Клана Цзян всё ещё немного подрагивали, а рана вызывала слабое головокружение. Нет, это определённо не от вина. Цзян Чэн сжал зубы сильнее, откладывая очищенные ядра в сторону.

Об отношениях Вэй Ина и Лань Ванцзы он говорить определённо не желал. Сцена в храме предков всё ещё стояла перед внутренним взором - горящие палочки благовоний, два силуэта пред  урнами с прахом его родителей, поклоны, которыми брат приветствовал приёмного отца... Объятия у дерева, узкая ладонь на широком плече Лань Ванцзы. Возмутительное бесстыдство!

Усилием воли, Цзян Чэн изгнал из мыслей беспокоящую его картину и сосредоточился на настоящем. Энергия ци. Беспомощность, с которой столкнулся каждый из "гостей" храма.

- Вы не единственный, кто попался в эту ловушку, - буркнул Цзян Чэн, разглядывая нетронутую чарку в руках Лань Сичэня.  Эти Лани... будто боятся растаять, глотнув чего-то крепче воды.  Нет, в отличие от Вэй Ина, Цзян Чэн не искал веселья в беззаботном распитии вина еженощно. Он  и понимал, что воспитание и вколоченные стариком Ланем многочисленные правила наложили определённый отпечаток на личность его воспитанников. Однако, Цзэу-Цзунь создавал впечатление... меньшего догматика. Но не пил проклятое вино, лишь наполовину последовав совету открыться и облегчить душу.

Не то чтобы Чзян Чэн был душевным человеком... Однако от формальностей этим вечером его тошнило сильнее обычного. Вежливая маска треснула ещё там, в храме. К чему же эти расшаркивания?

- Бросьте, этот приём организовал мой племянник, - устало отозвался он, вновь протягивая руку к кувшину. Поболтал им из стороны в сторону, отмечая про себя, что вина осталось возмутительно много. Вскинул голову и внимательно всмотрелся в лицо Лань Сичэня - кто возглавит Ланьлин Цзынь? Много ли вариантов, если законный наследник жив и здоров? - Паршивец доведёт меня до могилы, пока возглавит свой клан. Мальчишка упрям как стало ослов, но ему не хватает опыта.

Как и нам не хватало в своё время, - не сказал он, лишь подумал. Сдвинул миску с семенами в сторону собеседника - резкий скрежет каменной посудины по деревянной поверхности заставил поморщиться, но висок тереть Цзян Чэн не стал, сдержался усилием воли.

- Как вы думаете, способен ли Цзинь Лин удержать права, по праву рождения принадлежавшие ему? - спросил он без обидняков. - Смерть второго дяди повлияла и на него тоже.

- Теперь вы издеваетесь, - вынес вердикт глава клана Цзян.

Выражение лица Лань Сичэня чуть изменилось, пусть усталость продолжала читаться в каждом жесте . Уголки его рта, столь привычно изогнутые наверх словно говорили безмолвно "как я смею?"

Этим вечером Цзян Чэну совершенно не хотелось притворяться вежливым и соблюдать правила на каждом шагу. Он справедливо рассудил, что если гость устанет от его общества, то всегда может сослаться на утомление и вернуться в предоставленные ему покои.

Однако гость уже осушил первую чарку и не высказал нежелания продолжить. Вино было лёгким, слишком лёгким для того, чтобы и впрямь впасть в беспамятство, приложившись лбом о поверхность стола. Если поначалу Цзян Чэн и планировал сделать выговор управляющему, ибо выбор столь изысканного напитка несомненно был его рук делом, теперь он был готов об этом забыть.

Семена лотоса и правда были вкусными. Общепринятый факт. Ими угощали гостей Пристани. Их собирали в большом количестве и употребляли в пищу все, от мала до велика. Для Цзян Чэна лакомство значило куда больше, чем просто приятная закуска. Слишком много воспоминаний таили в себе крохотные семена. Будто помнили и смех Вэй Усяня, и руки Яньли, и недовольный голос матушки, отчитывающей сестру зато, что балует мальчишек и ведёт себя словно служанка...

Молча слушая собеседника, глава Цзян закинул в рот сразу несколько освежающих ядер и принялся жевать. Пожалуй, этого он и хотел.

Разговоров ни о чём, чужих воспоминаний, от которых не ломит виски.  Однако в следующий момент Лань Сичэнь закончил свою фразу, и старательно разжёванная мякоть немедленно попала не в то горло.

Цзян Чэн закашлялся, прикрывая рот рукавом ханьфу и возмущённо воззрился на первого Нефрита. Что? Он не ослышался? Лань Ванцзи влюблён в Вэй Усяня?! Ещё и со времён обучения в Облачных Глубинах?!

Неспешность, с которой Лань Сичэнь взялся за нож, создавала впечатление, что его нисколько сей факт не смущает. Поборов желание немедля ядовито высказать своё мнение,  глава Цзян взялся за кувшин вина и вновь наполнил обе чарки. Складка между его бровей стала ещё глубже. Чудесно. Похоже, алкоголь влиял на разум Цзэу-Цзюна, делая его сентиментальным. И делая это быстро.

Главам Кланов положено отыскать себе подходящую спутницу на пути совершенствования и обзавестись наследником. О каком одиночестве может идти речь, если это священный долг и...

- То есть, вы давно знали, - без тени вопроса уточнил Цзян Чэн. - Вэй Ин способен вызвать мигрень и у мертвеца.  Ваш брат... имеет специфический вкус.

Он и сам пытался отыскать спутницу. Но слишком много факторов омрачало поиск: слишком громкая, слишком взбалмошная, слишком скучная, не достаточно красивая... Что мог Хангуань-Цзюн увидеть в его брате такого, чего нельзя найти в женщине?

От подобной мысли Цзян Чэну захотелось сплюнуть. Нет, такой как его брат, единственный в своём роде.

Одной рукой он подвинул Лань Сичэню обновлённую чарку. Другой, чуть подумав, горстку уже очищенных семян лотоса.

- Они правда вкусные, - произнёс он тоном, от которого вода могла подёрнуться коркой льда. - Попробуйте.

Глядя, как Лань Сичэнь осторожно пробует угощения, Цзян Чэн невольно думал о брате. Где уж там манеры. Вэй Усянь мог в одиночку умять целую корзину семян и отправиться собственноручно собирать добавку.  И- вот уж новость - второй молодой господин Лань умудрился влюбиться в это чудовище!

Те месяцы обучения в Гу Су юный Цзян Чэн был абсолютно уверен, что Хангуань-цзюн испытывает к его брату целую палитру чувств, но прямо противоположных. "Он тебя ненавидит" - вот что он повторял брату раз за разом, пытаясь призвать к благоразумию.

Если бы Вэй Усянь был девой... От одной мысли главе Цзян поплохело. Весьма нахальная и взбалмошная бы получилась дева!  Но их союз не вызвал бы такой...

Вдруг осознав, о какой ерунде он размышляет, Цзян Чэн ужаснулся и нахмурился. Протянутый кусок персика он вежливо принял, решив немного реабилитировать своё грубое поведение ранее. Замечание Лань Сичэня, последовавшее за обменом были встречены поджатыми губами. Вот уж благовременное замечание.

- Не женат, - коротко отозвался он. - Не до того было.

По дрогнувшим судорогой пальцам побежал персиковый сок.  Цзян Чэн отложил фрукт на стол рядом с чаркой и вытер пальцы куском чистой ткани.

Найти невесту ему и впрямь было недосуг. Сначала была война, потом он остался с юным племянником на руках и разрушенным домом, который следовало выстроить заново. Были дела клана, был вездесущий Старейшина Илин, в конце концов!

Цзян Чэн убеждал себя, что ему некогда и он вовсе не оттягивает неизбежное. С детства он свято верил в то, что идеальной женой способна стать дева, напоминающая его сестру - мягкая, кроткая, красивая и ласковая. С юных же лет он видел, как отец морщится от звуков громкого голоса матери, её насмешек и ядовитых замечаний. Его родители были обручены в интересах кланов и не любили друг друга. Цзян Яньли была предназначена павлину Цзинь Цзысюаню и настрадалась вдоволь, пока обрела свою судьбу. Да ещё и так ненадолго...

Нынешний глава клана Цзян был уверен, что не желает для себя и своей избранницы ни того, ни другого. Хотя управляющий время от времени напоминал о необходимости сватовства и появления наследника.

Цзинь Лин не был его наследником, но был воспитанником. И Цзян Чэн не был уверен, что хочет снова пройти через взросление юного шалопая, пусть даже собственного сына.

- Я планирую заняться поиском подходящей кандидатуры в ближайшее время, - добавил он, спустя некоторое время. Поднял чарку, хмуро глядя на блики, пляшущие в вине и вдруг усмехнулся  краем рта. Не он один тут глава Клана, между прочим. - Как насчёт вас? Вы ведь тоже не связаны узами брака.

Странная реакция Лань Сичэня заставила слабую ухмылку померкнуть вовсе. Цзян Чэн непонимающе уставился на собеседника, удивлённый его ответом... но спустя продолжительную паузу и серьёзные объяснения, осознал свой промах. Краска негодования немедленно залила всё его лицо.

- Вы!.. Вы не верно меня поняли, - почти прорычал он,  подавив позорный порыв вскочить на ноги и потёр ладонью пылающее лицо. Вот ведь!  Цзэу-цзюнь его подначивал и делал это со свойственной ему невозмутимостью.

Разве что немного.

Так он сказал?

Устало вздохнув, глава Цзян вновь обновил обе чарки, невесело хмыкнул и покачал головой.

Когда первая волна возмущения миновала и душевное равновесие снова было обретено, Цзян Чэн  понял, что серьёзная часть объяснений пришлась ему по душе. Именно такие мысли одолевали молодого главу в моменты, когда управляющий в очередной раз заикался о сватовстве и долге.

Медленно, краснота спадала с лица. Впредь нужно лучше следить за словами. Или научиться реагировать проще. Уж очень шутка напоминала юного Вэй Усяня. Но Вэй Усяню можно было ткнуть локтем под рёбра или навешать зуботычин, когда как глава Лань едва ли оценит подобное панибратство. Они и так сегодня балансировали на границе приличий.

- Вы правы, - откровенность за откровенность.  - В таких делах не следует торопиться...

На днях пришло письмо из Цин Хе. Не Хуай Сан пространственно намекал, что для укрепления положения Цзинь Лину не помешало бы поискать союзов в иных великих кланах. Нетрудно догадаться, о союзах какого рода шла речь. Племянник сожрал бы его живьём, вздумай дядюшка воспользоваться советом...

Ха. А Не Хуай Сан времени даром не терял. Успел и тут!..

Пятая по счёту чарка миновала горло без происшествий. Цзян Чэн почувствовал, как алкоголь наконец вызывает запоздалое чувство голода и потянулся за маньтоу.

Хотелось и не хотелось поговорить о ситуации в целом. Первый  молодой господин Лань являл собой воплощение разума и спокойствия на каждом собрании кланов и множество раз спасал ситуацию, пока шла кампания по Аннигиляции Солнца.

Собрание кланов не за горами. Встанут вопросы о причастности и выборе нового правителя Ланлинь Цзинь и Верховного Заклинателя . Не Хуай Сан проявил достаточно смекалки, чтобы казаться наименее причастным к поиску виновных в смерти старшего брата. Именно он, Незнайка из Цин Хе обвёл всех вокруг пальца.

Цзян Чэн желал бы услышать мнение Лань Сичэня по поводу произошедшего. Но стоило ли обсуждать это сейчас? Одно имя третьего брата возможно выведет главу Лань из хрупкого равновесия куда сильнее неловкой фразы о женитьбе.

Однако у них ещё оставалось вино и еда.

- Желаете ли Вы обсудить предстоящее собрание кланов? - прямо спросил глава Цзян и, наконец, подцепил палочками помятый кусок персика.

Теперь Цзэу-цзюнь не отставал от него, осушая чарку за чаркой. Цзян Чэн почувствовал некое удовлетворение, даже уважение - вот он, светоч знаний и пример для юных учеников клана Лань! Предаётся алкоголю и мятежным мыслям в Юньмэн! Мысль была весьма скандальной, но тем приносила ещё больше удовлетворения.

Он никому не расскажет.

Им обоим нужно было немного побыть людьми, а не главами кланов в этот вечер.

...хотя обсудить собрание Лань Сичэнь не отказался. Более того, он рассуждал здраво, коротко и чётко по делу, отсекая множество ненужных приседаний. Уж чего-чего, а церемониальной дряни Цзян Чэн наелся на три жизни вперёд, отвечая на просительные письма и ведя документацию. Признаться, он надеялся, что Лань Хуань (имя данное при рождении почему-то вдруг пришло в голову) сделает именно это. Разложит по полочкам весь тот сумбур, что сдавливал виски.

Как делал это множество раз во время Аннигиляции Солнца.  Совсем юный (в ту пору) глава Цзян привык смотреть на него с тайным восхищением.

- Вы правы, - сосредоточенно жуя персик, ответил уже не столь юный глава Цзян. - Единственно в чём повезло Цзинь Гуанъяо, поток обвинений более не способен причинить ему неудобства.

Как причинял Вэй Усяню. Раз за разом.

Брат был честен в своём отношении ко всему - к традициям, людям и законам. Он действовал громко. Как же расхорохорятся главы мелких кланов, обвиняя "сына шлюхи" во всех бедах. И как же тяжело будет его наречённому брату держать лицо перед этими петухами.
Цзян Чэн чуть приподнял бровь, встречая внимательный взгляд главы Лань.

- Да, я знаю, - хмуро согласился он на рассуждения о будущем Ланьлин Цзинь. - Знаю, Цзинь Лин пока не готов самостоятельно вести клан. Он даже не вошёл в возраст. Но вы понимаете, что я не могу позволить им отобрать у мальчишки право, коим он обязан родителям.

Для Цзинь Лина это слишком личная, слишком болезненная тема. Как и для самого Цзян Чэна помочь племяннику занять своё место в этом мире. Желательно, оставив время и для себя. Не хотелось бы, чтобы племянник ввязался в политику, так и не попробовав радостей юности.
Цзинь Гуанъяо, младший дядя, подаривший ему верную Фею позже едва не отобрал жизнь. Цзян Чэн пока не говорил с мальчишкой, но был уверен, что  ничем хорошим очередное предательство не аукнется.  Племянник и  так весьма недоверчив к людям.

- Я планировал отправить шалопая на обучение в Гу Су, - говорить, так уж до конца. - Планировал давно и был уверен, что у нас в распоряжении больше времени.... Вы понимаете.

Цзинь Гуанъяо не был плохим главой. Скорее наоборот, сменив отца на посту, он успел сделать немало хорошего. Цзян Чэн не был намерен оправдывать его методы, но и винить во всём без разбору не собирался. Однако Цзинь Гуанъяо оставил после себя слишком много проблем...
- На собрании я намерен поднять вопрос о регентстве и поиске достойного кандидата на эту роль. Юньмэн готов оказать поддержку  клану-союзнику. Надеюсь, Гу Су Лань  так же примет участие в судьбе ордена.

Пока эти стервятники не превратили собрание в очередное раздирание добычи.

...Интересно, что скажет Вэй Ин, окажись он на этом собрании? От мысли голова отозвалась тупой болью. Запульсировало в груди золотое ядро.

Чужое... Чужое?

Цзян Чэн поболтал остатками вина в кувшине и молча разлил его по чаркам.  Лань Сичэню досталось чуть больше.

- Спасибо вам, что составляете компанию, - спустя небольшую паузу отрешённо добавил глава Цзян. И выпил залпом.