Утро туманное, утро седое. Туманы легко было разогнать небольшим заклинанием, но Ди Чжэньшу, известный также под именем “Злой (нет) смайлик” среди молодых адептов своего клана, честно бегал в любую погоду, закаляя тело трудностями и мечтая достичь высот, как лосось, прущий через пороги против течения. Чжэньшу не задумывался о том, что лососи-то прут к месту нереста. Его мечты отличались от лососевых кардинально, ни жены, ни детей ему в его двадцать два заводить не хотелось, а хотелось услышать обращенное к себе: “Почтенный Мастер Девятой ступени”. Неплохо бы так, прямо сейчас, в свои двадцать два. Между мечтой и объективной реальностью стояла сущая мелочь: семь ступеней и три преображения, которые, между прочим, будут сопряжены с нарастающими по силе Небесными испытаниями, так что закалять тело и пренебрегать моросяцей мглой было просто неизбежностью.
Адепт Чжэньшу (“Злой - нет - смайлик”) Второй ступени ордена Шеньлин Ди перепрыгнул козликом через ограждение дороги, вдоль которой он бежал, красиво поднимая колени, по мокрой от росы траве и  вязкой от дождя земле, и припустил быстрее по бетонной дорожке. ему еще надо было добраться до побережья, где в насыпи песчаного карьера можно было потренировать щиколотки и мышцы икр, вытаскивая на бегу ноги из мокрого песка. А времени сегодня оставалось не так много. Пропускать утренние занятия в университете разрешалось только до определенного количества, после которого могли последовать меры вплоть до исключения. Жизнь остается жизнью, хоть ты адепт могущественного ордена, хоть сын уборщицы в кинотеатре, а социальный рейтинг ради тебя не отменят.
Тем более, что заявить о себе как о заклинателе в мире, считающим заклинателей лишь прекрасными мальчиками с постеров сянся-дорам, было бы полной нелепицей. Несведущих - а таковых среди человечества было  исключительное большинство - следовало держать в заблуждении их невежества и беречь от любых потрясений заклинательского мира. Иначе - себе же дороже.

Между тем, еще пару лет назад соблюдать это правило было не так-то просто. Вот уже полтора года длилось шаткое перемирие, но бушевавшая до того война кланов, не соблюдай все заклинатели строжайше законы мироздания и маскировку, могла обернуться не только землетрясениями и цунами. В конце концов, Совет Кланов постановил, что бессмысленные и безуспешные локальные бои - до массовых, ясное дело, никто не доходил, храни нас Небо и Бездна! - следует прекратить, восстановить силы и поискать пути решения споров без смертельных исходов.

В эти полтора года Чжэньшу поторопился нагнать учебу на своем инженерном и оттянуться по всем направлениям как положено нормальному студенту. По счастью, ни одна студентка не забеременела, а споры с ровесниками Чжэньшу решал не в полную силу, так что и полиция не заинтересовалась им больше, чем любым студентом. Утренние занятия у-шу на площадях, вечерние попойки с однокурсниками, в промежутках - отсиживание не самых интересных лекций и тихое похрапывание с полузакрытыми глазами и сохранением очень внимательного, очень сосредоточенного на учебе вида лица… Чжэньшу все это здорово нравилось. Это были самые настоящие каникулы посреди его заклинательских тренировок.
Он даже немного размякнуть успел. По крайней мере, сейчас, почувствовав запах дыма, Чжэньшу романтично подумал: вот, осень, костерок где-то жгут, пикничок устраивают, _ и лишь потом сообразил, что на пикничках не жгут столько синтетики, и пожарные машины ради костерка в огороженной пикник-зоне не воют.

Карма. Сука, вот она - карма, зачем ему надо было сегодня здесь бежать, ведь по пятницам Чжэньшу всегда бегал вдоль озера!
Как олень перед фарами автомобиля, он остолбенело замер, уставившись через дорогу на клубы дыма, поднимавшиеся из-за полоски деревьев. За полосой зелени были дома, двухэтажки, где селились по несколько семей, а порой здесь же сдавали комнаты студентам и временно приехавшим на работу. Чжэньшу жил в этом квартале два года назад, пока не решил, что в общаге будет и веселее, и удобнее. Мама Гуанхуй, женщина добрая и заботливая, обеспечивавшая своих “мальчиков” - жильцов домашними завтраками и пакетами еды с собой на учебу, тем не менее, немало нервов истрепала ему своей заботой. Она лезла в каждую мелочь быта и успехов своих юных постояльцев. И все же теперь, увидев дым над домами квартала, Чжэньшу испугался именно за Маму Гуанхуй, испугался всем сердцем, как за родного человека. Карма!

Он добежал до места пожара, не заметив, как. Нет, все же это был не дом Мамы Гуанхуй, и Чжэньшу отпустило. Машины поливали пеной крышу, люди толпились вокруг, вроде бы ситуация была под контролем, и пострадало только имущество. Однако вместе с приближением к пожару, у Чжэньшу нарастало нехорошее ощущение.
Ощущение, знакомое любому адепту и даже ученику-заклинателю. Что бы там ни написали потом в протоколах о случившемся, а Чжэньшу ясно чувствовал причину пожара. Здесь остались следы шу, заклинания.

Для начала, направлять шу против несведущих мирных жителей - преступление против законов любого клана. Профанов можно подлечить, незаметно для них, при необходимости можно повлиять на их восприятие, но никогда не причинять им вреда, ни их здоровью, ни их имуществу. По крайней мере - настолько большого, как пожар по всей площади крыши.
А для продолжения… Этот квартал не входил в зону ответственности его клана, да и любого другого, это был город смертных и, как таковой, регулировался своими правилами. но Чжэньшу жил здесь некоторое время, и значит, был связан с этим местом и его людьми своей кармой. Если бы хоть он не оказался в этот час здесь и не узнал о случившемся, - но Дао явно толкал его вмешаться.

Чжэньшу обежал взглядом и мысленно людей, столпившихся вокруг. Он не имел понятия, как взяться за решение такой неожиданной задачи. Должен ли он помогать пострадавшим? Или его толкнул сюда Путь, чтобы он нашел виновных и разобрался с ними по законам заклинательского мира? Или следовало вмешаться в мысли и планы щелкавших камерами зевак и репортеров, чтобы поддержать нужный уровень секретности и ни в коей мере не дать людям задуматься об истинных причинах пожара?..
Он был в растерянности.
И чисто по наитию выхватил своим мысленным вниманием того, кого быть здесь, среди смертных, вообще вроде бы не должно. Если только не его циничный характер и жажда полюбоваться на дело рук своих!

- Хххэй...Шшшэ!

Активировав заклинание маскировки, Чжэньшу со скоростью шепота прыгнул над толпой и свалился перед заклятым Хэйшэ, тут же отодвигая потоком воздуха людей поблизости и ставя вокруг них двоих барьер.

- Ты вконец охренел, или где?! Да твои собственные мастера тебя в пасту сотрут за такое, придурок! Ты что, надеялся, что я тебя тут не замечу, бесстыдная твоя лицо?!

Вот и встретились… два одиночества! Костер их “дружбы” при дороге готов был вспыхнуть в любой момент, едваа встречались их глаза, точно так было и теперь. Инъюэ Хэйше не замедлил вытащить меч, и повод у него вполне себе был. Лучше перебдеть, чем размякнуть и вдруг оказаться без носа и регенерировать добрых пару лет. Адепты всех орденов знали этот эпизод с адептом клана Бурливого Ручья, чересчур увлекшегося блуддизмом и проникшегося добротой ко всякой живой твари. Так что, едва мелькнул меч Чжэньшу, Хэйше естественно, на понятных рефлексах, выхватил свой, не размышляя, напали на него, или меч можно использовать зачем-то еще.
А ведь можно. Аньсян Шуан в этот раз сработал исключительно в роли ветра - чтобы активировать заклинание и перебросить Чжэньшу через толпу. Чжэньшу спрятал бы меч, не вводя в искушение другого адепта, но святая уверенность в вине Хэйше распаляла его ярость.

- Кто здесь дуболом! Ты наломал таких дров, что одной змеиной хитростью не выйти сухим из воды! Зачем ты дом поджег, что они тебе сделали? Они же простые люди!

Ему хотелось схватить гада за воротник, и все же - все же да, здравый смысл еще пищал придавленной лягушкой где-то под ногой. Играющий оттенками меч змея-Хэйше искрился в утренних отсветах празднично и весело, а светлый почти добела, с легким зеленоватым отливом, Безмятежный в руке Чэньшу горел ровной белой полосой отблеска, как продолжение солнечного луча сквозь пузырь барьера. И эти две сияющие полосы металла, переполнявшиеся мощью влитой в них ци, воззвали к благоразумию.
Чжэньшу медленно выдохнул. Рука, тем не менее, не опустила оружие. Он вскинул Аньсян Шуан, едва уловил, что Хэйше вынимает свой, так что теперь оба таращились на острия в опасной близости друг от друга.  И ни один не собирался прятать оружие первым.

- На счет три, - буркнул Чжэньшу, не скрывая неудовольствия и смирения. - Раз…  Я тебя и без меча скрутил бы, если б не мир.

..Какого диплодока?! Только что они расступились, и мозг Чжэньшу, волей или неволей, стал выискивать возможности, когда бы Хэйше мог оказаться и впрямь невиновным, – и тут этот мудила снова поднял меч. Рука Ди Чжэньшу среагировала с понятной быстротой, и снова два лезвия ловили свет сквозь гибкий пузырь иллюзорного поля. Наложенный двумя адептами, пузырь перетекал разноцветными волнами, причем не синхронно, отчего возникало безумное ощущение мыльного пузыря, какие пускают в детстве, причем движущегося сквозь реальность.
Свое рукоделие "этот из Фэнцао" мог снять в любой момент, если собирался куда-то втечь, да только сфероид, наложенный Ди, вестимо же, не был просто иллюзией.

– Ага, так ты и ушел,– протянул с ленцой Ди Чжэньшу. – Дураком меня не считай.

Помимо обычной иллюзорной реальности, создаваемой в такие моменты, "пузырь" не только блокировал от зрителей все происходившее внутри, но и блокировал путь наружу для любого не-Ди.

— У меня тоже хватает дел, чтобы не разбираться с твоим рукоблудием, – Чжэньшу ткнул пальцем себе за плечо. – Так может ты сэкономишь нам обоим время и явишься с повинной? Ладно, можешь не усложнять жизнь моим Старейшинам. У вас тоже есть ответственные за перемирие, - иди к ним.

Как знал Чжэньшу,с обеих сторон в наблюдатели перемирия попали не самые доброжелательные субъекты, и он вполне мог доверить им своего врага. Только ожидал ли он, что "этот Иньюэ Хэйше" послушно отправится с повинной? Обычный и привычный обоим стёб, – как и тот, змеиный, когда Иньюэ Хэйшэ называл адепта его клана дубом, обыгрывая "лес" в названии его Ордена.
За болтовней Чжэньшу не забыл сделать жест, усиливая формацию задержания в своем барьере.
Давно уже он не нуждался в боевых навыках, успел отлично отдохнуть, энергия била через край. Было истинным наслаждением ощущать, как по первому же импульсу чистая ци стремительно закружилась в каналах.
Он, впрочем, помнил, что и для “Малыша Шэ” (ага, снова стёб, пусть уже и мысленный) полтора года перемирия были хорошим отдыхом. Тот тоже должен быть на пике способностей.
Предвкушение хорошей драки закипело в крови жадным, яростным азартом – и ударилось о стену простой мысли: перемирие.
Низззяяя!!!

И как раз в этот момент его мучительной внутренней борьбы, все чувства Чжэньшу обострились и сфокусировались - на куда? На Змееныша, конечно! Что за холера, что упустил Чжэньшу, отчего Иньюэ Хэйшэ вдруг  так внезапно преобразился?
Это снова был Змееныш из Фэнцао.
Тот самый, с кем клан Шеньлин Ди не раз встречался в стычках и о ком специально предупреждал сам Чжэньшу своих младших, чтобы не теряли бдительности. Аура смертельной готовности пропитала даже голос Хэйшэ.
О своей невиновности Змееныш уже говорил, но сейчас его голос звучал так, словно он чуть что - и ядом плюнет в глаза, не хуже тех мелких динозавров у Спилберга.

Чжэньшу внимательно прислушался к собственным ощущениям. Мысленным взглядом заскользил вокруг, позволяя работать инстинктам. Странно. Чтобы поджечь дом, достаточно стихийного огня, а здесь оставлся след от…
Он остро взглянул в глаза Хэйшэ. Через небольшое разделявшее их пространство, вдоль линии клинков.

- В самом деле, а? Не поджигал… а что ты сделал? Кто живет - кто жил...  в этом доме, что позарез тебе надо было от него избавляться, Змееныш? Удалось?

Фантазия заработала... назовем это хорошими способностями к дедукции. Слишком всерьез воспринял Хэйше тот неоспоримый факт,что вот сейчас до него, до Чжэньшу потоками воздуха донесется струйка запаха, а с нею и прежде не сразу замеченные эманации сплетенных заклинаний - комбинация стихий, какую Чжэньшу отлично запомнил по боевым действиям. Безотказно работавшее слияние Воды, Огня и Земли, убойная формация, любимая среди Иньюэ именно Змеенышем Хэйшэ!
Холодок пробежал по спине Чжэньшу. Была лишь одна нестыковка. Змееныша отличала особая степень коварства и подлости: он не лгал напрямую. Он позволял противнику обманывать себя самому.
А сейчас он уперто заявлял, что не поджигал... но что-то же он сделал, да? Или какого симурга он делает здесь, возле подожженного магией дома?
Давай не будем о том. что "он слишком умен, чтобы стоять возле собственного преступления" _ да мало ли какие доводы будут у психа!

- Хэйшэ, что ты вообще тут делаешь? - просто спросил Чжэньшу.

Отредактировано 15 (Вторник, 19 октября 00:29)

Добродетельный господин Хэйшэ, развозящий продукты бабушкам?! Впору было выставить на конкурс анекдота года в “Вестник заклинателей”. И все же Чжэньшу подавил желание заржать, услышав это. То, что у Змея было основание являться в район поджога, не доказывало, что поджигатель - не он. Формально - нет. А вот по-человечески... Чжэньшу неплохо изучил своего противника за те годы, когда они вошли в возраст войны и были выпущены своими кланами участвовать то в состязаниях, то в боевых стычках. Оба быстро возглавили свои отряды сверстников, и группа Змея то и дело пересекалась с Бамбуковыми Лстьями Чжэньшу. Хотел он того или не хотел, а видя перед собой давнего соперника, слыша его голос, читая ауру искренности, недостаточно слащавую для вранья и пропитанную злобой в его адрес, и тем - хмуро убедительную, Чжэньшу чувствовал, что верит Хэйшэ.
Верить - верь, но как не постебаться!

- Младший брат, - с ленивой, презрительной растяжкой заметил Чжэньшу, - ты считаешь себя князем великих сил, у которого такие упорные враги, что даже решат тебя подставлять? Прости, но кому надо изучать твои замороченные техники, когда можно попросту надрать тебе зад! Ладно, - он резко сменил тон, - допустим я - допустим! - тебе поверил. Кто-то тебя сымитировал, а может, нашелся гений, который так же задрочился, комбинируя все три стихии. Давай сперва поможем потушить этот огонь. Смертные не справятся, не их уровень.

В последние полтора года, помимо университетских занятий, Чжэньшу наверстал многое, упущенное за время войны, и изучил многие записи своего клана и был допущен к библиотекам союзников, так что он шире представлял теперь картину в целом и свое - и Хэйшэ - место в прерванной пока что войне. Они были лишь подростками, хотя и хорошо справлявшимися с локальными задачами, но далеко не тех высочайших уровней, когда у заклинателя появляются личные и дотошные враги.
Конечно, с характером Хэйше - и с характерами его одноклановцев, тут надо было учитывать разницу менталитета в их шуколах, - он мог нахватать себе врагов и в колыбели.
Ладно, у них было более неотложное дело, чем гадать на чайных листья.

- А заодно ты присмотрись, не почувствуешь ли знакомых ноток в этих следах, - уже вполне миролюбиво добавил Чжэньшу. Он тоже держал меч наготове и теперь просто бросил его в воздух, чтобы вскочить на плоскость лезвия для полета. Пальцы привычно начали рисовать формацию маскировки-в-движении, как следовало делать, вытворяя что-то неподобающее для глаз простых смертных. Иначе толпа вокруг живо решила бы, что на них использовали галлюциногенный газ, и у местного правительства были бы проблемы!

— Очень хочу, чтоб в этот раз ты не врал! – буркнул себе под нос Чжэньшу. В самом ли деле Хэйшэ не мог справиться с новым всполохом огня или дурака напоказ валял, демонстрируя свою непричастность? У Чжэньшу был в рукаве свой туз, не зря он полдюжину военных лет то и дело сталкивался со Змеем и выходил сам, и выводил своих людей из этих столкновений, по мере сил, безопасно.
Против формации "Огня Трех стихий", – на вкус прямолинейного Чжэньшу, слишком замороченной, – у него была прямая, как меч, система "Резонанса Духа".
Он колебался. Чжэньшу было совестно, что он колебался спасать людей, но ему не хотелось раскрывать перед врагом свою контр-тактику против его приема. Как знать, не возобновится ли война уже на другое утро!
Политика и расчеты все равно оставались политикой и расчетами смертных умов. Их могла исказить Божественная Случайность. При таком раскладе ну кто станет показывать в деталях свое оружие врагу!
"А если он меня дурит?.."
А если Хэйшэ его дурит, то Чжэньшу потом просто прикончит его, пусть только они разделаются с огнем!

Чжэньшу принял решение и поднял руки, балансируя на Аньсян Шуане. Вслед его мысли меч начал описывать пологую дугу.

— Хэйшэ! – окликнул он. Резонанс в одиночку было, как самое малое, сложно исполнить – с кем резонировать? И он собирался быстро проинструктировать того, как использовать резонанс в данной практике.

Но вместо этого совсем иные слова сорвались криком с его губ:
— Хэйшэ, - коооот!
И тут же, словно Хэйшэ был ему испытанным другом по клану, метнулся на мече вниз, в пекло, лишь бросив через плечо:
— Страхуй меня!

Кот, забытый хозяевами, дико рвался сквозь защитную сетку окна наружу. В огромных черных от жути глазах плескалась безнадежность. Он не надеялся на людей, бросивших его, не надеялся на небеса или бездну, он в ужасе пытался протиснуться сквозь крошечный зазор между сеткой и оконной рамой, куда едва смогла проснуться его лапка в белом носочке – и… застряла там, между проволокой сетки и пластиком окна.

Чжэньшу спрыгнул с меча на карниз, клинок был нужен ему теперь как клинок, а не скай-скутер. Взмахом меча прорисовать дыру в проволоке и пластике, свободной рукой захватить в охапку кота, – ага, а тот сразу же со всей силой впился когтями ему в плечо! – и снова отпустить меч, чтобы шагнуть на него из шаткого положения на выступе у окна…
И в это время, будто она была наделена разумом и зрением, огненная стихия с яростью выплеснулась из окна.
Чжэньшу успел повернуться спиной к дому, закрывая соьркй кота. Кусок окна, кое как вырезанный и все ещё державший в захвате лапку, оплавился, стёк на футболку Чжэньшу, – но хоть кот успел отдернуть лапу от лютого жара.

— Горячо как! – бесконтрольно пробормотал Чжэньшу вместо того, чтобы использовать эту секунду для заклинания защиты.
Его мозг стормозил по простой причине: огонь не был порождением лишь стихии огня, сплетённые в плотный жгут, три силы давали ему устойчивость от обычных в этом случае заклинаний.
Дикие глаза кота смотрели в лицо тупого человека с откровенной надеждой, чтобы его спас хоть кто-нибудь поумнее!

Отредактировано 15 (Четверг, 28 октября 17:33)

Тяжёлый смрад горящего пластика и плавящегося металла вытеснил кислород. Ядовитый дым разъедал глаза, мешая видеть. Ди Чжэньшу резким выдохом очистил лёгкие и остановил дыхание, чтобы не травануться. Он вырос рядом с водой, в озерном районе, так что научился нырять и задерживать дыхание едва не раньше, чем прочел первые иероглифы. Растаявший пластик прожёг одежду и кожу плеча – наказание за медленную реакцию, – так что сейчас Чжэньшу заблокировал болевую чувствительность прежде, чем сконцентрировать ум на заклинании.

Если в доме оказался один кот, – кого ещё забыли за запертыми дверьми жильцы, или кто-то остался под маревом дыма в беспамятстве?
Орден Высокого Леса практиковал в окружении природы, владея участками земли, объявленными заповедными, и все члены ордена развивали в себе эмпатию к живым существам. Из-за этой способности их Ордену приписывали буддийские основы, что не было верно. Но, когда они могли, адепты Шеньлин старались заботиться о животных – порой больше, чем о людях.
Закрыв глаза, Чжэньшу сосредоточился на ощущениях вне своего тела. Выпуская ищущие лозы сознания во все стороны сквозь горящий дом, он искал живых, в каком бы состоянии те ни находились.
Эта техника не требовала многого, ни усилий, ни времени, – не больше, чем мониторинг экранов в каком-нибудь центре безопасности.
Но сейчас и потраченных секунд оказалось слишком много. Чжэньшу поднял руку, чтобы указать направление, где почувствовал жизнь, открыл глаза — и все только для того, чтобы в тот же момент увидеть валящегося на него кота, а поверх кота ещё и Хэйшэ.
Огонь тому уже не был причиной, наоборот – огню не осталось места в коллапсе, им же и вызванном. Чжэньшу успел уловить движение балок, он выставил руку в печати через плечо Хэйшэ, пока тот сам старался прикрыть его и кота собой. Импульс ци ударил в бетон, проникая сквозь пористую структуру и в несколько мгновений заставляя ее отвердеть с прочностью Первозданного Камня.
Так создавались стены твердынь древности, но адептам начальных уровней не позволялось применять подобные заклинания. Чжэньшу запомнил его воровски, пробравшись в секретный отдел библиотеки, и ещё ни разу не использовал.
Отдача была соответственной.
Казалось, заклинание вынимало саму его душу, пока не сковало намертво  балки, рухнувшие по косой, прямо над ними тремя.
Человек, кот и ещё один человек оказались в шатре из железа и бетона, посреди обломков, воздушном кармане, в то время, как многоэтажка рушилась вокруг них.
"Иди", – Чжэньшу сказал это так тихо, что даже кот не услышал бы, если бы не получил вместе со словами импульс к действию, – "выведи их".
Намеченный Чжэньшу путь мог рухнуть в любую минуту, а сам он мог не выбраться из под завала,да и Хэйшэ размерами был покрупнее кота. Сецчас нужно было быть котом, чтобы суметь выбраться наружу.
Кот получил информацию прямиком, как думал ее Чжэньшу. Он сузил глаза, но взвесив предложенное, спорить не стал. Он вывернулся из под тел и рук и шмыгнул под край бетонной плиты слева.
Чжэньшу, прикрыв глаза веками, чтобы не так пекло дымом, посмотрел в лицо Хэйшэ.
— Снимаю свое подозрение, – извинился он хрипло. И хмыкнул: – Ты сволочь, но не настолько дурак.

Полметра воздуха над ними и чуть больше — по сторонам давали мало простора для действий. Кот должен был вывести двоих живых из западни где то во втором подъезде, чуть сверху, человека и его пса, – и значит, не следовало пока добавлять разрушений.
А кроме того…
Чжэньшу заставил себя отстранить страх. Ему очень хотелось сейчас глубоко вдохнуть свежего, чистого воздуха леса.
— Змей, – очень мягко, очень ровно сказал он, глядя в его переносицу так близко от себя, – ты можешь чувствовать это? Можешь чувствовать… Саламандру? Внизу. Кто-то ее пробудил и провел под дом.

А может, принесли и только потом заставили проснуться. Так или иначе, зверь, по силам сравнимый с легендарными, сейчас просыпался все живее и был очень не в духе.

Коротко, мелкими вдохами, щадя лёгкие, Чжэньшу вобрал в себя немного грязного воздуха. Когда кот выведет того слепого и его поводыря, можно будет действовать. Но сейчас ни в коем случае нельзя дать саламандре прийти в ярость.
Он уронил руку на спину Хэйшэ и лишь по этому движению сообразил, что все ещё держал ее вытянутой над его плечом, сжатой в печать. Тьфу ты, напасть.