Несколько следующих дней пролетели быстро и без каких-либо фантастических событий. Если, конечно, не считать фантастикой тот факт, что шеф заявление не только подписал, но даже расщедрился на недурственные отпускные.
Всё это время Вэньянь завершал текущие проекты, требовавшие его времени и снимков, и с доктором не виделся. Что, впрочем, не мешало ему в течение каждого дня отправлять тому в мессенджер забавные картинки с различного рода мужиками на мечах. И несколько – со смешным белым котом, без какой-либо конкретики. И два раза, когда Юньцин был на ночном дежурстве, к нему являлся курьер из службы доставки с едой, потому что Вэньянь подозревал, что, заработавшись, доктор снова забудет поужинать.
Талисман он носил при себе, но видения пока что притихли. Было ли это взаимосвязано, он не знал, но при таком количестве работы жести хватало и без них.
В день вылета он ждал Юньцина у входа в аэропорт. Одетый максимально удобно для похода: джинсы, темная водолазка, спортивная куртка со множеством карманов, тяжелые ботинки на не скользящей подошве.
За спиной – рюкзак, в котором, помимо каждодневного набора (зубная щетка, бритва, одеколон, прочие принадлежности), разумеется, лежал фотоаппарат. По-хорошему, наверное, надо было взять с собой и ноутбук, но Вэньянь прекрасно знал, что при подъеме в горы, каждый грамм, который он несет на спине, увеличивается в тяжести втройне. Поэтому ограничился телефоном и большой человеческой просьбой к коллегам – оставить его в покое хотя бы на несколько дней.
Ли была хорошо устроена у подруги, о ней можно было не волноваться. Сказал, что поехал по заданию редакции, ни к чему волновать сестренку.
Покосившись на наручные часы, Вэньянь поискал взглядом доктора. До вылета было ровно два часа, надо было регистрироваться на рейс.

Вэньянь ответил ему улыбкой голодного крокодила. Нет, он, безусловно, помнил, что «как можно» и «люди смотрят». Но, во-первых, в этот ранний час людей у непопулярного терминала было не так уж и много. Единственный рейс провожала подслеповатая старушка с собачкой и группа агрессивно настроенных воробьев. А во-вторых, это были их проблемы. И в-третьих, он соскучился. И если вдруг кого-то ужасно ущемляют два целующихся мужика посреди улицы, этот кто-то может отвернуться и не смотреть.
Поэтому он прижал Юньцина к себе и поцеловал, совершенно не стесняясь. Глубоко и сладко, напоминая о том, что Бэй Вэньянь абсолютно невыносим и чихать хотел на некоторые правила приличий. Кошмар просто.
- Вот теперь, пойдем.
Старушка зыркнула в их сторону классическим взглядом «наркоманы», но промолчала. Воробьи делили крошки. Мир не рухнул, ничего не произошло.
Скользнув взглядом по бежевому пальто, Вэньянь только головой покачал. Ну, возможно, Юньцин полетит после самолета сразу на мече, и потому он считает такую одежду подходящей для похода. Он же предпочитал то, в чем будет удобно не только передвигаться по пересеченной местности, но и драться, если в том возникнет необходимость. С другой стороны, находясь рядом, они создавали очень любопытный контраст противоположностей. И, возможно, именно поэтому притягивались с такой силой.
Регистрация прошла очень быстро. Такое ощущение, что и самолет-то летел напрочь пустой, не в самое восхитительное направление. Забирая со стойки свой паспорт, Вэньянь подумал о том, что вот – жаль. Жаль, нельзя написать потом огромную статью про мужиков на мечах и получить за нее Пулитцеровскую премию.
- Поспишь в самолете? На тебе, судя по всему, весь госпиталь отрывался за последние дни.

- Ты мне тоже нравишься, - Вэньянь усмехнулся и поправил лямку рюкзака на плече.
Сообщение про номер на ночь он воспринял стоически и даже умудрился не отпустить никакой шуточки по данному вопросу. Только смиренно кивнул, как хорошо воспитанный волкодав, когда хозяин сердито поясняет, что надо выплюнуть соседского попугая, жевать его нехорошо.
Что бы там о нем ни думали, но когда они окажутся в храме, он не собирался ставить Юньцина в неловкое положение перед родней, и хоть как-то намекать на то, что они встречаются. А посторонние бабки с воробьями его не волновали. Словом, Вэньянь четко знал границы.
А как доктор умудрялся совмещать в себе эту невероятную строгость относительно демонстрации каких-либо эмоций и одновременно – почти мальчишескую умилительность, занимая место у окна, Вэньянь не представлял. Но это было, в том числе, то, за что он ему нравился.
Иллюминатор не интересовал Вэньянья в принципе. У него было несколько незаконченных статей, на которые вполне можно было потратить время в самолете.
Покосившись на Юньцина, который в век современных технологий носил с собой книги, он мысленно улыбнулся, сунул в рот жвачку и переключился на сложные проблемы миграции морских черепах. Столичный океанариум хотел большой обзор и обещал хорошие деньги. А времени на несрочное всегда не хватало.
Через некоторое время после того, как они взлетели, подошла стюардесса с вопросом о кофе, и Вэньянь, воспользовавшись тем, что пассажиров было ничтожно мало, завел с ней непринужденный разговор о том, насколько интересно летать подобными рейсами. Профессиональное из него никуда не девалось, и привычка получать любую информацию была неискоренима.

Вэньянь ослепительно улыбнулся стюардессе и посетовал на то, что ему дует. Ну, вот есть такие люди, которым дует везде, даже в самолете! Ее это нисколько не смутило, и она принесла одеяло, пожелав дальнейшего приятного полета.
Одеяло Вэньянь кинул на колени весьма небрежно. Это позволило ему поймать под ним ладонь Юньцина и переплести их пальцы. И тут уже совершенно никто не мог этого видеть, если только не начать озвучивать происходящее. Так что, дальнейший полет был уже чуть более приятным.
Когда же они оказались в небольшом номере гостиницы, Вэньянь посмотрел на Юньцина крайне скорбно. И поинтересовался:
- Меня, вообще, поцелуют хоть раз с момента встречи?
Ухмыльнувшись, он отправил рюкзак на пол, а куртку – на вешалку, набирая в телефонном поиске быструю доставку готовых блюд. С самыми наивысшими оценками был жареный рис с курицей, и почему бы нет – именно он и оказался заказан.
- Разве, мы спешим настолько? – оторвавшись от экрана телефона, Вэньянь взглянул на Юньцина и слегка подзавис, наблюдая за тем, как тот снимает рубашку. – Можно, конечно, даже идти пешком в глухую ночь. Вот только, зачем? Тебе точно нужно отдохнуть. Я, безусловно, не силен в вашей заклинательской технике, но, разве, столько дней без выходных, не выматывают физически?
Карий взгляд скользнул по фигуре доктора. В принципе, Вэньянь бы не отказался вымотать его еще сильнее, но некоторые вещи, как хороший коньяк – должны настояться.
Разумеется, было понятно, что «отпуск» выйдет весьма условным. И, скорее всего, в нем примут участие силы, которые они не хотели бы приглашать.
- Доставка будет через двадцать минут.

В почти полностью сформированный заказ упало требование добавить несколько бутылок/банок хорошего пива, с обещанием щедрого вознаграждения курьеру (на тот случай, если у ресторана своего алкоголя нет, то желающий прибыли и чаевых местный курьер найдет, где его добыть).
- Уволишься, - согласился Вэньянь, опускаясь на край кровати и склоняясь над Юньцином. – Безусловно, - скользнув ладонями по плечам доктора, можно было ощутить, насколько напряжены его мышцы, и для этого не нужно было быть специалистом по массажу.
- Заблокируешь, - поцелуй накрыл губы, пахнущие сигаретным дымом и едва ощутимым привкусом каких-то сладостей. – Уедешь. Со всеми разберемся.
«Кого надо убить?»
Было особенно сладко сцеловывать возмущение, когда Юньцин выглядел таким встрепанным и домашним, таким будто совсем его, не холодно-отстраненным, как обычно.
- Зарезервирую тебе шезлонг на полгода, - Вэньянь на мгновение оторвался от мягких губ, чтобы провести дорожку из поцелуев по шее Юньцина, слегка боднув его лбом под подбородок. Прикусил, подув на заалевший след (о, Вэньянь подозревал, что за подобные следы его будут бить – но это его бы точно не остановило).
- Можно, я запишусь к тебе на йогу? Хочу посмотреть, как ты делаешь «позу кошки», - пробормотал он, ловя зубами мочку уха Юньцина и слегка прикусывая снова. – Это должно собирать просто аншлаг из зрителей…
Юньцин бубнил так мило, что это буквально срывало крышу. Вообще, Вэньянь начинал подозревать, что у доктора слишком много скрытого оружия против него лично. Потому что он с трудом мог прежде припомнить за собой желание настолько сильно оберегать кого бы то ни было. Сестра – это иной разговор. А вот в жизни личной он всегда был тем еще бродягой.

«А говорил, что уже не встанешь».
Вэньянь улыбнулся, прямо глядя на нависающего над ним Юньцина, тягуче ответил на поцелуй, ведя пальцами теперь по его спине, по линии позвоночника, неспешно пересчитывая выступающие позвонки, один за другим.
- А есть какие-то сомнения? – спросил Вэньянь. Он был, безусловно, в джинсах, но даже сквозь такую плотную ткань можно было оценить степень его заинтересованности в мужчине рядом.
Слегка прикусив Юньцина за нижнюю губу, он повел пальцами ниже по его пояснице, поддевая пояс его брюк и дразня легкими прикосновениями.
Секс неплохо снимает напряжение, но доводить доктора, не спавшего несколько суток до состояния, когда он действительно не сможет ходить от усталости, в планах у Вэньяня не было. Впрочем…
Он уже потянулся, чтобы стянуть с Юньцина майку, как до него дошло, что в дверь уже несколько минут кто-то настойчиво стучит.
«Проклятье…»
Перекатившись, он уронил Юньцина в подушки, поцеловал еще раз и поднялся, быстрым движением приглаживая растрепанные волосы. Подошел к двери, приоткрывая ее совсем немного, чтобы не было видно происходящее в номере.
- Ваш заказ! – юный курьер в ярко-красной фирменной кепке выглядел таким счастливым, что Вэньяню очень захотелось популярно ему объяснить, почему он пришел не вовремя. Вот прямо со всеми подробностями и не в самых вежливых выражениях. Но он только кивнул, расплачиваясь и добавляя сверху достойные чаевые за принесенную спайку пива.
- Может быть, вас интересуют еще чипсы? Снеки? Орешки?
- Нет.
- У нас сегодня акция! – продолжал радостно доносить курьер. - Если вы…
- Просто исчезни.
Захлопнув дверь, Вэньянь обернулся, предполагая, что доктор уже успел сменить дислокацию. И, возможно, планы.

- В отпуске можно спать до обеда, - донеслось до него под одеяло отвратительно бодрым и знакомым голосом.
В комнате пахло крепким кофе и едва ощутимо – сигаретным дымом. Вэньянь обнаружился возле окна, высунувшись из него практически наполовину, чудом не вываливаясь и пытаясь сфотографировать уходящего от него по краю водосточной трубы голубя.
Голубь считал человека с камерой идиотом, но позировать ему нравилось. Поэтому уходил он медленно и гордо, покачивая задницей в перьях.
На столе стояли два почти дымящихся еще стаканчика, за которыми Вэньянь уже успел сходить в местную закусочную. Судя по расположению солнца, время двигалось к полудню.
- Поймал…
Это, безусловно, относилось к отличному кадру. Вэньянь вернулся на подоконник и победно посмотрел на голубя. Птица едва ли не покрутила крылом у виска и слиняла.
- Юньцин, ты долго будешь досматривать сны?
Отложив фотоаппарат, Вэньянь присел на край кровати, с интересом рассматривая кокон в одеяле. То, как доктор вчера молниеносно отрубился, повергло его в некоторый когнитивный диссонанс, но, в конце концов, какие могут быть претензии к уставшему человеку? Вэньянь провел вечер в интернет-дискуссиях с коллегами относительно черепашьих миграций и компании двух банок пива. А потом лег спать на второй кровати.
- Погода сегодня отличная, и если мы собираемся куда-то отправиться, то самое время.
Он запустил руку под одеяло и безжалостно ухватил Юньцина за пятку, щекоча.
- Подъем.
Ему ничего не снилось. И это казалось особенно странным. Потому что с момента их встречи в аэропорту все еще не произошло ничего сверхъестественного. И если за ним охотились на самом деле, то почему он все еще никого не встретил?

- Конечно, был, я проснулся полдня назад, - Вэньянь поднялся, отходя к столу и забирая вторую чашку с кофе. Сделал небольшой глоток, наблюдая за бродящим и сонным доктором.
Его сон звучал неожиданно логично. Вэнь Юнь и он… разошлись незадолго до того, как произошла последняя битва. Причем, слово «последняя» в данном случае относилось не к миру. А к нему. Это знание сейчас просто пришло, без видений, без спецэффектов. Он просто это узнал.
Надо было что-то ответить. Вэньянь преувеличенно долго пил кофе и не смотрел на Юньцина. Он не видел смысла говорить ему эту информацию. Зачем? Света на прошлое она не проливала, а настроение ощутимо портила. С таких вещей не хочется начинать утро.
Поэтому лучше всего было сменить тему.
- Как ты это делаешь? – Вэньянь кивнул на появившуюся из ниоткуда одежду. – У тебя там, случайно, танка нету? Он бы нам пригодился.
Пока Юньцин был в душе, он решил не тратить время впустую. Будить уже было некого, а утреннюю тренировку никто не отменял. Так что, пока доктор приводил себя в порядок, Вэньянь напоминал себе о том, что в отпуске – особенно в их случае – расслабляться не стоит. Тем более, вчерашнее пиво было стимулом не допустить лишних безобразий.
Когда Юньцин вышел из душа, Вэньянь как раз заканчивал делать отжимания. Футболка висела на краю стула, он был в одних только джинсах, и досчитывал очередной десяток вслух.
«Включи инстинкт самосохранения», - он сказал. Но сохранить было важно вовсе не себя. Как и начал заниматься спортом Вэньянь изначально только потому, чтобы никто в их дворе не смел обидеть Ли. Это потом уже вошло в привычку и стало каждодневным занятием.
- В этой гостинице нет кухни, но существует таинство микроволновки. Так что, вчерашний заказ вполне можно есть разогретым, - сообщил он, снова сгибая руки и завершая последнее упражнение. – Пиво с утра не предлагаю, но если что, оно в холодильнике.

- Почему твой голос снова звучит осуждающе? – Вэньянь приподнял бровь, но футболку поймал, неспешно принимаясь одеваться.
Сперва он тоже полагал, что стоит воспоминаниям вернуться и к Юньцину, как все сразу встанет на свои места, они со всем разберутся и, наконец, смогут перейти к более насущным делам. Но теперь Вэньянь уже не был в этом так уверен. Его собственные видения становились все более болезненными и печальными, и что-то подсказывало – доктора тоже ожидает не море цветов, а, скорее, ванна стекла.
И то, что сейчас Юньцин озвучил нежелание знать прошлое, только убедило в правильности теории недосказанности. Вэньянь кинул взгляд на лежавший на столе фотоаппарат. Вот было бы здорово, если бы он мог снять свои воспоминания и выложить их потом единым потоком кадров, с которым куда проще разобраться, потому что не электронной памяти свойственно забывать важные мелочи. Например, такие, как цвет одежд.
В его воспоминаниях Юньцин был в белом. Всегда.
- Я уже уничтожил сэндвич в местной забегаловке, пока ходил за кофе утром, - сказал он, отвечая на поцелуй. – Эту еду можно взять с собой. Подозреваю, в лес не возят круглосуточную доставку. В твоих волшебных рукавах можно спрятать пару пакетов? Или они не для скоропортящихся продуктов?
Вэньянь фыркнул и перехватил ладони Юньцина, разворачивая его спиной к себе и прижимая вплотную, пока тот снова не удрал. Неспешно поцеловал в шею, под затылок.
- Может, научишь меня паре ваших приемов? Я, конечно, совершенно бесталанный в плане магии, но как насчет какого-нибудь хитрого удара?

- Почему это я должен умереть? – совершенно искренне возмутился Вэньянь. С его точки зрения, прошлое не повторялось. Иначе не было бы этого настоящего с памятью о пережитом. Пусть он не верил ни в какие переселения душ и все такое прочее, но раз уже им дали второй шанс и эту встречу, было бы крайне нелепым с их стороны, сделать все точно так же, как в прошлый раз.
К тому же, Вэньянь не был ни дураком, ни самоубийцей. Да, жизни некоторых он ценил выше своей, но это не значило, что она ему совершенно не дорога!
- В прошлом все умерли, тоже мне, новость, - проворчал он, подставляясь под поцелуи Юньцина и запуская обе ладони в задние карманы его брюк, крайне выразительно сжимая.
Но, в общем-то, ему было понятно, что когда доктор в таком ласковом настроении, то уже может из него веревки вить. Он становится согласен даже привязать себе к спине парашют, если это успокоит Юньцина.
- Я не собираюсь с воплем «Лироооооой!» врываться в толпу врагов, если тебя это успокоит. Даю слово.
Вэньянь глубоко вздохнул и провел ладонями по спине доктора, на мгновение прижимая его крепче к себе и вдыхая аромат от чуть влажных еще после душа прядей. Невероятно хотелось послать все к чертовой матери, вместе с общемировой магией, саблями и летающими мужиками, и просто остаться в этой комнате на ближайшую неделю, не вылезая из кровати. Но что-то подсказывало, что в покое их все равно не оставят, поэтому лучше решить проблему, пока она не пришла к ним сама.
- Пошли.
Еду и пиво они с собой все-таки взяли. Несмотря на то, что до храма, вроде бы, было не так далеко, но, учитывая все обстоятельства, вполне могло случиться так, что им придется заночевать где-то в лесу. Нет, конечно, Вэньянь мог бы поймать на ужин какое-то… животное. Но штрафы за браконьерство в подобных местах должны были быть сильно выше его полугодовой зарплаты.
Пока Юньцин договаривался за аренду автомобиля, Вэньянь убедился в том, что в этом внедорожнике полный бак горючего, ничего нигде не отваливается, а в багажнике есть запаска. Потому как оказаться в горах с пробитым колесом тоже было бы малоприятно.
Через несколько часов в дороге, Вэньяню, лениво наблюдающему за сменой сосен за окном, показалось, будто между ними мелькнула какая-то темная тень. Сперва он не придал этому значения, но потом картина повторилась. Будто огромные черные птицы летели параллельно их движению сквозь лес. И это совсем не походило на комитет по встрече.
Если бы они снимались в каком-нибудь боевике, он непременно достал бы пистолет. Но, увы, в реальности у него даже не было разрешения на ношение оружия.
- Ты ничего странного не замечаешь? – негромко спросил он у Юньцина, опуская свою ладонь поверх его на руле и кивком головы предлагая снизить скорость.
«Интересно, они отстанут или ускорятся…»

- Давай биту, - просто ответил Вэньянь.
В подобной ситуации лучше было иметь в руках хоть что-то, чем вообще ничего. Перехватив ее покрепче, он подмигнул Юньцину и вышел из машины.
Несколько минут было тихо: густой хвойный лес, привычные запахи осени, чистый воздух. А потом началось как-то одновременно со всех сторон.
Несмотря на то, что Вэньянь старался держаться как можно ближе к Юньцину, их практически сразу разделили. Что это были за твари – он понятия не имел, никогда не читал бестиарии к играм. То ли волки, то ли огромные летучие мыши в человеческий рост, с перепончатыми крыльями и клыкастыми пастями. Рассматривать особо времени не было.
На него налетели сразу две, и, памятуя инструкцию, Вэньянь швырнул в ближайшую талисманом, что-то бухнуло, но – с каким успехом, он так и не понял. По крайней мере, одну из тварей отнесло в сторону. Он замахнулся битой, но это уже было совершенно бессмысленно. Клацнули тяжелые челюсти, и бита просто треснула пополам, разваливаясь, как бумажная трубочка в стаканчике с капучино.
С тем же успехом можно было поднять с земли палку и переть против танка. События развивались очень быстро, и в следующее мгновение тварь атаковала. Удар был такой силы, что Вэньянь отлетел на несколько метров, впечатываясь спиной в сосну. И только тренированная реакция спасла его от того, чтобы лишиться глаза: в воздухе свистнули когти, он успел увернуться, но они распороли бровь, оставляя еще и над ней три глубоких пореза. Кровь начала застилать взгляд.
Тварь приготовилась снова напасть. Сходиться с ней врукопашную было совершенно бессмысленно. На мгновение Вэньяня оглушила и выбесила собственная беспомощность, никогда еще он не чувствовал себя таким бесполезным в драке. Таким не способным помочь и защитить кого бы то ни было.
И вдруг, на смену этим мыслям, пришла бесконечная чистая ярость. Такая сильная, что затмила все остальные эмоции. И время будто снова замерло.
«Шайнинг. Явись»
Они слились сознаниями с саблей, перетекая энергиями и воспоминаниями, яркими, горячими и требующими новой крови. Битвы, поединки, сражения: они с ней прошли так много, так давно были единым целым, забрали столько жизней.
Сабля возникла в руке, матово отливая темным металлом, и даже загудела довольно, вновь обретая хозяина и желание утолять его и свою жажду. Время пошло вспять, Вэньянь разрубил налетевшую тварь надвое, черная жижа брызнула во все стороны, заливая землю вокруг.
В нескольких метрах впереди Юньцин сражался с остальными. Улыбнувшись слегка безумно, чувствуя все нарастающее желание убивать всех, кто встанет у них на пути, Вэньянь стер кровь со лба и пошел в его сторону.

Алая пелена на глазах мешала видеть отчетливо. То ли, из-за того, что рассеченная бровь все еще сильно кровоточила; то ли, была иная причина, не столь приземленного характера.
Вокруг лезвия Шайнинг вился черный дым, оборачивая ее узорами. На клинке не было ни капли той дряни, что натекла из тварей, словно он впитал ее в себя, и от того стал только острее.
Звуки. Вэньянь слышал звон мечей и вопли умиравших – не из этого времени. И, кажется, они вовсе не были темными тварями, они были людьми. Миры, будто наложились друг на друга, он делал шаг по поляне в лесу, а вторым ботинком уже упирался в чей-то покореженный доспех, всё смешалось. Человек в белом сражался не на его стороне. Или там вообще не было сторон? В абсолютном хаосе, где нет ни малейшего указания пути.
Его, будто кто-то звал, но это было так отдаленно, так тихо.
- Вэнь Юнь?
Еще двоих, вставших у него на дороге, волкомышей он порубил на мелкие куски, и Шайнинг почти пела от восторга, набираясь яростью и злобой.
Какие-то последние твари попытались удрать в лес. Те, что вырвались от человека в белом.
- Убей, - шепнул Вэньянь, разжимая руку.
Сабля сорвалась с пальцев, молниеносно рассекая воздух и нагоняя беглецов. Лес окрасило жутким воем, и все стихло. Только стук падающих тел в овраг, шорох мелких камешков.
Поймав вернувшуюся саблю в ладонь, Вэньянь обнаружил, что на поляне живых больше нет. Кроме него и того, кто стоял возле машины с белоснежно-ярким мечом в руках.
Он медленно развернулся к нему всем корпусом.

Шайнинг не нравилось происходящее. Вэньянь чувствовал ее недовольство так, словно она была живым существом, с которым они слились сознаниями. Ей было мало, она не наелась, после очень-очень долгого сна.
Но убивать больше здесь было некого. Человек в белом убрал свой меч, и пошел к ним навстречу. Вибрация сабли начала отдавать в запястье. В отдаляющиеся звуки битвы проникал чужой незнакомый шепот, с присвистываньем говорящий что-то о смерти и мести. Нужно отомстить. Кому?
Вэньянь всмотрелся в подходящего человека. Тот звал его, вроде бы, иным именем, но времена все еще накладывались одно на другое, смешивая в калейдоскоп события разных жизней.
И внезапно он вспомнил, как прошлым вечером (? Или это было тысячу лет тому назад ?) доктор бубнил в подушку о том, что ему нужно в отпуск. Эта картинка стала ярче прочих, проступая изнутри сознания и обретая очертания иных эмоций, в которых не было места ненависти.
Вэнь Юнь так себя не вел, он всегда был замкнут и слишком самодостаточен для того, чтобы они смогли перешагнуть предел дружбы.
Убрать оружие? Как она может быть не нужна после того, что их связывало на протяжении стольких лет?
По сабле проходили физически ощутимые волны гнева, заставляющие его ладонь подрагивать, удерживая сердящееся оружие.
«Шайнинг. Исчезни»
Она замерла на мгновение, озадаченно, но покорно. И растворилась в воздухе. Но теперь он знал, что может призвать саблю в любой момент. Шайнинг снова была частью Хан Линвэня. Теперь он знал и свое имя тоже.
Подняв руку, Вэньянь провел пальцами по глазам, смахивая кровь и обводя взглядом место, где они стояли. Автомобиль, порубленные трупы тварей на земле, бесформенно покореженные кустарники. Одна волкомышь распалась на две части так, словно ее перерезал идеальной точности лазер. Это что… он только что сделал? Видения прошлого истаяли, оставив настоящее. В голове основательно гудело, но он уже обрел четкость зрения.
- Юньцин?

Вэньянь обнял доктора в ответ, крепко прижимая его к себе и вдыхая знакомый запах его одеколона. Этот человек во всех мирах обладал уникальным даром успокаивать его ярость, но в этой, современной реальности такой дар был куда сильнее, чем в прошлом. Связано ли это было с тем, что они стали более близки, чем с Вэнь Юнем, он не знал. Да и не имели значения причины.
Он чуть повернул голову, ведя губами по виску Юньцина и ощущая бешеное биение его пульса, от которого что-то злое внутри, проснувшееся некоторое время назад, затихало, стремясь к размерам точки.
Подставив лицо под ласковые пальцы, он, разумеется, вспомнил, что имеет дело с доктором, а значит, фразами из серии: «Оставь, царапина», того не проведешь. Да, бровь саднило, и повыше тоже останутся приличные следы, но, в общем-то, ничего ужасного в том не было.
Вэньянь скользнул взглядом по Юньцину и на мгновение замер, обратив внимание на его насквозь промокший рукав куртки.
«Это же не я сделал?..»
Но он не помнил ничего подобного. Были твари, были видения. Но и в той, прошлой жизни, он никогда не направлял меч на Вэнь Юня. Он не мог причинить ему вред. Или мог?
Нет, героем он себя совершенно не чувствовал сейчас. А вот тем, кто может стать опасным для Юньцина – да, и это следовало обдумать чуть позже.
- Что с твоим плечом? – голос звучал хрипловато. Отголоски боя все еще перекатывались адреналином под кожей, медленно переплавляясь в другие желания. Не будь Юньцин ранен, он бы, пожалуй, сейчас завалил его прямо на мох, чтобы удостовериться в том, что они оба – реальность, а не чья-то фантазия.
В машине должна была быть аптечка. У доктора, скорее всего, тоже есть своя. И сперва нужно заняться его плечом, а потом уже все остальное.

Вэньянь обошелся бы и пластырем на брови, честное слово. Но не мешал Юньцину исцелять, уже как-то привычно отмечая тот факт, что подобное занятие для них обоих не внове. Один нарывался на неприятности, второй лечил их обоих после.
Но сейчас запах крови был слишком сильным, чтобы его игнорировать. Возможно, доктор, в силу своей профессии, сталкивался с ним достаточно часто, а вот Вэньянь не настолько. Он и прежде ловил себя на том, что в драке не всегда может вовремя остановиться, а сейчас дело обстояло куда более серьезным образом.
Словно, сошлись, наконец, последние остатки мозаики, собирая из металла, огня и черного дыма единые очертания. Под веками жгло алым пламенем, уже не жаждой мести, но желанием, вполне откровенным и таким же древним.
Приоткрыв губы, Вэньянь медленно провел языком по пальцам Юньцина, собирая с них вкус крови, такой невероятно яркий и солоноватый. Распробовал. А в следующее мгновение прижал доктора спиной к стволу дерева, целуя, требовательно и откровенно. Время разговоров вышло и придет потом, сейчас были только голод и ослепляющее желание, куда сильнее боевой ярости. 
Зарывшись пальцами в короткие пряди Юньцина, он заставил его запрокинуть голову, обжигая шею коротким укусом, оставляя собственническую метку, и снова целуя в губы, проникая языком глубоко и жадно, не позволяя дышать ничем, кроме поцелуев. Пальцы прошлись по затылку вниз, и так удачно снятый Юньцином свитер больше не мешал, и ничто не мешало касаться кожи горячими ладонями, не оставляя времени на замерзнуть, изучая с нетерпеливым жаром, скользя по груди и ребрам.
Да, наверное, можно было дойти пять шагов до машины, разложить сидения, и в просторном внедорожнике места будет, как на широкой кровати, еще и работающая печка добавит комфорта. Да что там, умные люди, наверное, музычку включат. Но сегодня это было вообще не про них, может быть, позже.
Куртка Вэньяня полетела куда-то на землю, он отстранился от Юньцина только затем, чтобы содрать с себя водолазку и кинуть ее следом. И, наконец, уже прижаться кожей к коже, разбираясь с простыми завязками на его спортивных брюках.
В принципе, если сейчас на них захотят напасть какие-нибудь очередные темные твари, даже саблю призывать не придется, потому что огонь выжжет все на милю вокруг.