Кто бы ни были те два «мужика на мечах», они были полными придурками, что не сделали этого раньше, но сейчас казалось, будто Юньцина вперёд гонит почти тысячелетнее ожидание. И как этот Вэнь Юнь все ладони не протёр до мозолей?
- Хочу тебя, - прошептал Юньцин, тихо зашипев и подкидывая бёдра, судорожно толкаясь в плотно сжатые кольцом пальцы, впиваясь ногтями в плечи, уже не пытаясь себя сдержать хотя бы в этом.
Всё потом. У них ещё будет время сделать как положено, с обязательным свиданием, долгой тягучей прелюдией и размеренным неторопливым сексом под какие-нибудь банальные, но мелодичные переливы. Сейчас хотелось не этого, сейчас просто – хотелось. Быстрее, больше, да, чёрт возьми, глубже, на грани боли, на самой грани, почему-то Юньцин знал, что Вэньянь на удержит его на этой грани, потому что сам бы он просто не смог.
Юньцин жадно обхватывает пальцы губами, всасывая их в себя, упруго лаская языком, и на лице почти написала откровенная досада, что это всего лишь пальцы, но это тоже – потом.
Он закусывает губу, успев заглушить почти вырвавшийся из груди стон. Демоны… так хорошо, что почти плохо, Юньцин искренне был уверен, что забыл, как это делается. Расслабиться, развести бёдра ещё немного в стороны… Позволить Вэньяню растягивать себя сколь ему угодно долго, надеясь, что слишком долгим этот процесс не будет.
– Трахни меня уже… - едва различимый на грани слуха выдох. Иначе голова взорвётся. И член. И весь он взорвётся и выгорит до пепла, не оставив и следа после этого огня во всём теле. Юньцин сам начинает наживаться на пальцы, уже не способный себя контролировать, а последний мозг катастрофически отказал, призывая не думать ни о каких последствиях. Ощутить, как вместо пальцев входит член и кончить – мир стремительно сужался до этих двух желаний. Только если огладить плечи, скользнуть пальцами вдоль шеи, крепко сжать короткие волосы на затылке, притягивая к себе, собирая кончиком языка солёную испарину у виска, протяжно и широко провести языком по скуле, лизнуть губы, толкаясь в горячий рот и утягивая в очередной глубокий поцелуй.

Обычно Мо Юньцин, имея, по сути, мягкий характер, умудрялся всё же так надавить на своих любовников, чтобы те и помыслить не могли о нарушении каких-либо из его гласных и негласных правил. Не то, чтобы что-то требовать.
Не то, чтобы кому-то из них хотелось уступить и подчиниться.
Вэньянь не спрашивал, чего он хочет, он озвучивал свои желания, заставлял им следовать, теряя голову, переставая сдерживать тихие, рвущиеся с губ стоны, заглушая их только если очередным поцелуем. Его пальцы так глубоко… Услышав своё имя, Юньцин с трудом перевёл затуманенный взгляд на лицо Вэньяня.
Член толкнулся ещё глубже, несоизмеримо глубже любых пальцев, вырывая из горла полузадушенный то ли стон, то ли почти заставляя вскрикнуть, Юньцин привычно хотел стиснуть зубы, но вспомнил о просьбе? Требовании? Их действительно никто не услышит.
Вэньянь тянет время невыносимо долго, хотя на самом деле действительно долго, и Юньцин в нетерпении сжимает его плечи до белых следов на коже, сам делая первое движение, но дальше всю инициативу восхитительно горячо вырывают у него из рук, до самых банальных просьб «глубже» и «сильнее».
Даже если вся спина превратится в изодранное корой месиво, он не попросит остановиться, ему не надо, чтобы Вэньянь останавливался, и совершенно не хочется, чтобы тот вёл себя осторожнее и нежнее. Хочется принимать его в себя именно так – плотно сжимая внутри, сильно, резко, вздрагивая от каждого глубокого движения, подставлять шею под укусы, самому толкаться в тесное кольцо горячих пальцев, кусая пульсирующие почти до боли губы и подставляя под жадные поцелуи, забывая себя.
И он, наверное, впервые в жизни понимает выражение «искры из глаз», когда оргазмом накрывает слишком внезапно, словно отключая зрение и вообще все органы чувств, заставляя с тихим рыком впиться зубами в плечо, почти прокусывая кожу или всё же прокусывая, и ноздри забивал запах крови, пота, разгорячённой кожи, а напряжённое до предела тело словно обмякало и растворялось в воздухе с каждым толчком выплёскиваемой на пальцы спермы.

Мир вокруг в сознании постепенно возвращал свою чёткость… А вот перед глазами то немногое, что ещё можно было заметить в наступившей темноте, по-прежнему расплывалось, и Юньцин не сразу понял, что дело вовсе не в туманившей взор страсти.
Он коснулся лица, и пальцы не встретили привычной преграды в виде оправы очков.
- Не двигайся! - на автомате как-то вырвалось. - Я потерял очки.
«Отличные первые слова после первого секса», - похвалил он сам себя мысленно. Мо Юньцин, вы непередаваемый романтик. Непередаваемый в цензурных выражениях романтик.
Однако, он не знал, что сказать ещё. Вообще, что говорить. Обычно он справлялся… молча? Полагая, что всё, что хотел выразить, выразил не словами. Просто… к словам любви он явно был ещё не готов, даже если в порыве страсти что-то такое и поселилось в голове, но… А всякие «Мне было хорошо» казались недостаточно глубокими для этого.
Но сейчас он натурально всё не мог никак отдышаться, как и понять – неужели ему не хватило? Нет-нет, они никуда не спешат. У них ещё будет время. Это только начало…
Надо было приводить себя в порядок и двигаться дальше, но двигаться не хотелось. Врасти в это дерево, покрыться корой и листьями, или что там у сосен, иголками, а потом их обнаружит группа туристов и как-нибудь назовёт эдак, какими-нибудь «Сосновыми любовниками» или «Божественными пнями» и будут к ним ходить покланяться и просить дар срубающего крышу секса. Нет, Мо Юньцин, похоже, ты всё-таки придурок, а несчастный Вэньянь об этом ещё не догадался.
Отцепиться друг от друга всё же получилось, хоть и не сразу, после ещё нескольких поцелуев, тягучих и ленивых, и очень нехотя. Юньцин потом потёр как-то неловко шею и переступил с ноги на ногу. Саднила спина, саднило… пониже спины, да и вообще в ближайшее время ждала масса интересных ощущений. Теперь надо было собрать раскиданную одежду, найти очки (!) и продолжить путь как ни в чём не бывало. Ах да, желательно было, чтобы этот завал на дороге, который по итогу и привёл к таким любопытным последствиям, куда-нибудь делся.

Очки ему сейчас могли помочь чисто символически, но и этот символизм был необходим для нормального функционирования организма. Юньцин усмехнулся.
- И как ты себе это представляешь? Я ещё не умер. Справлюсь как-нибудь.
Спортивные штаны и свитер были в относительном порядке, а вот куртка умудрилась угодить в лужу чёрной крови, но ей, в принципе, только туда и была дорога. Юньцин всё-таки подобрал её, складывая в пакет, чтобы потом выбросить. Окровавленные вещи посреди леса оставлять было вовсе ни к чему.
В машине он сразу присосался к бутылке с водой, умудряясь зараз выпить почти половину.  Сил-то у него хватало, но нельзя было с полной уверенностью утверждать, что дальше их дорога пройдёт легко и приятно, хоть и хотелось в это верить, просто потому что им пока-что – хватит. И всё-таки разумно было взять машину самим, а не ехать с водителем, лишние жертвы точно не принесут пользы.
И всё же… тогда, во время боя, Вэньянь снова что-то видел. Видел настолько хорошо, что почти провалился в своё прошлое. Юньцин хотел бы знать, но спрашивать не станет. Если Вэньянь захочет – он расскажет сам. Не захочет… Возможно, это будет даже к лучшему. Юньцин не хотел лезть в прошлую жизнь, где им двоим уже не было места. Она давно прошла, у тех двоих были свои проблемы и свои отношения.
План Вэньяня сработал, и Юньцин даже умудрился в процессе удерживаться от комментариев и предложений полететь на мече, либо всё-таки искать объезд, либо предложить использовать Шайнинг в качестве бензопилы (это была штука, но доктору что-то подсказывало, что и Вэньянь, и сабля этой шутки не оценят, что не помешало тихо похихикать себе под нос), либо прогуляться пешком.
- Ты сейчас должен чувствовать небывалый прилив сил, после единения с оружием, - Юньцин дождался, пока Вэньянь сядет в машину. – Так что спать в дороге не будем.
«Мы и так уже… успели», - тихо усмехнувшись своим мыслям, он поехал дальше. Вряд ли кто бы то ни было предпримет ещё одну атаку, такую же мелкую, как и эта, для начала стоило переварить перевес сил. Им всем. И перестать беспокоиться за Вэньяня не получалось. Да, тот обрёл силу, оружие, прошлое, что бы то ни было ещё, но… принять это и научиться так жить займёт, на самом деле, больше времени, чем тот мог подумать, несмотря на всю его уверенность в себе. Впрочем, в разумности Вэньяню тоже было сложно отказать…
- К утру должны добраться до лестницы. Вот там-то и начнётся самое интересное, - он рассмеялся. – Непередаваемые ощущения. Мастер говорил, смысл этой чёртовой лестницы в том, чтобы в пути умереть и вознестись. Ну… Когда ты в конце концов заберёшься хрен знает, куда, и наконец присядешь – примерно это ты и почувствуешь. И нет… - он состроил грустную морду, - никаких порталов у меня в рукаве точно нет.

Вэньянь, выбирающий сосновые иголки из волос, выглядел настолько невозможно мило, что ему лучше не знать, насколько. Поэтому Юньцин ничего не сказал, но не смог удержаться, чтобы не склониться в его сторону, коротко мазнув губами по виску, благо, ехали они медленно.
- Да, можно будет, почему нет? – он пожал плечами. Вроде, что-то слышал про какие-то источники, даже мимо проезжал, но ни разу не видел, просто не приходило в голову свернуть. Сейчас – почему бы и нет? К тому же… просто хотелось потянуть время, прежде чем в монастыре они оба окунутся с головой в проблемы.
Хан Линвэнь… - произнёс Юньцин медленно, прислушиваясь к себе – всколыхнёт ли это имя что-нибудь внутри? Если не личные переживания, то хотя бы мог он встречать это имя в литературе? – Хан Линвэнь. Вроде не помню такого. Но вообще, - он покусал задумчиво нижнюю губу. – Что-то знакомое, была какая-то легенда, или даже сказка, - Юньцин фыркнул от смеха (почти хрюкнул, вернее сказать), - что-то вроде страшилки. Будешь плохо себя вести – придёт Линвэнь и заберёт тебя. Но у каждой сказки есть исток… И имени Вэнь Юнь я не слышал вообще. Никогда и нигде.
И хорошо, похоже, тот был слишком неприятным и упёртым типом, по крайней мере, Юньцину не хотелось иметь со своим духовным предком никаких связей. Спит – и пусть себе спит. Этот Вэнь Юнь мог был быть сколь угодно благородным, благочестивым и уверенным в себе, но где-то в прошлом была допущена ошибка, и почему-то казалось, что не по вине Вэнь… Этого Хань Линвэня. Оба были в равной степени хороши.
- Меня вот что беспокоит. Кто за тобой охотится? Ты не помнишь, может, что-то странное уже начало происходить ещё до того, как ты в первый раз увидел саблю? Не что-то сверхъестественное. Может, рядом появились новые соседи или на работу к вам устроился новый сотрудник?
И всё-таки что-то ускользало от внимания.

- Есть, конечно, разные способы погружения в глубокую медитацию. Даже путешествия между своими прошлыми жизнями, и примерно половина из них либо полностью легендарны, либо неподвластны современным заклинателям, а значит – тоже легендарны. Поэтому нам и нужно в храм, Мастер обладает куда большими знаниями, чем я, и само место тоже значит слишком многое.
Юньцину казалось, что Вэньянь почему-то опасается идти в этот храм и, если бы мог, счастливо избежал визита. Его, конечно, можно было понять. Но им нужна библиотека, им нужны знания, им нужна помощь. Юньцин успел кое-чему научиться за время жизни в монастыре, но предпочёл обычную рутину современного человека и, если знаний не растерял, то применение прихрамывало на обе ноги. Короткие наезды в отпуск не способствовали его великому развитию и только навыки целителя давались сравнительно легко. Все эти тонкие материи, прошлые жизни, ткань времён… Были настолько далеки от Юньцина, насколько тот сам был далёк от… Ну, от танцев на шесте, например.
- Я понимаю, что, может, тебе не хочется вываливать все свои проблемы на незнакомого человека. Это мне они все – семья, для тебя же… - Юньцин на мгновение примолк, делая крутой поворот на катастрофически сужающейся дороге. Лес тоже стремительно заканчивался, оставляя лишь каменистую почти пустыню. – И ты вовсе не должен им всем доверять. Но поверь мне… пожалуйста.
Разница энергий. Да, сабля вела себя странно. Да что там, она вела себя как самый настоящий тёмный артефакт с собственным сознанием и способностями влиять на окружающих. Как одна из вещей, которые, как принято считать, уже не существуют в этом мире, либо нет сил, способных их пробудить. Всё неизведанное всегда пугает. Шайнинг могла быть опасна, Хан Линвэнь мог быть опасен… Вэньянь мог быть опасен. Хотя бы для самого себя. Но Юньцин был уверен, что они смогут найти понимание в храме. Хотелось в это верить.
- Хорошо. Можно попробовать и так. Если тебе это поможет, - он вздохнул. Откуда эта готовность сделать всё для человека, с которым он… что? Недавно познакомился. А несколько часов назад они потрахались, и чертовски хорошо потрахались, но это не повод, если потребуется, без колебаний сделать ради Вэньяня всё. Причём Юньцин мог ощущать это не как душевный порыв на пике зарождающихся отношений, а именно как выверенную холодную уверенность.
- В сабле действительно слишком много тёмной энергии. В тебе её нет вообще. Если честно, понятия не имею, как ты можешь держать её в руках, это… Так не бывает. Ты должен истечь кровью или разорваться на куски, - Юньцин почти не шутил. – Только если она тебе… сродна. Знаешь… - он замялся. – Я не должен, наверное, так говорить никогда, но… Я ушёл из монастыря не потому, что захотел нормальной жизни. Точнее, не только поэтому. Я… просто понимаешь, мне кажется, что не бывает тёмных и светлых энергий. Она едина и зависит только от того, кто её использует и с какими целями, - Юньцин усмехнулся, закладывая ещё один резкий поворот на дороге. – Европейцы назвали бы эти слова ересью. Меня просто отпустили и, видимо, поставили крест. Я должен был заменить Мастера… со временем.

Небо должно было быть полно звёзд… жаль, их не видно в свете фар.
- Когда доедем до озера, мы попробуем.

- Я слышал про горячие источники, но думал, они не здесь, - Юньцин вышел из машины, разминаясь и еле удерживаясь от того, чтобы не закряхтеть по-старчески. В конце концов, ему всего тридцать два, можно потерпеть… ещё годика три. – А здесь красиво. Не хочешь взять фотоаппарат?
Хотя если Вэньянь возьмёт фотоаппарат, Юньцин подозревал, что потеряет его где-нибудь на весь день. Жаль, тот не напишет статью «Как я в путешествии на Тибет обрёл просветление через убийство тёмных тварей и начал летать на мече», заработал бы неплохой гонорар… Ну или справку из психиатрички.
На некоторое время Юньцин просто завис, осматриваясь вокруг. Камни, камни, камни, озеро, пар, снова камни… Казалось бы, ничего особенного, но дух перехватывало. И он. В грязных штанах, драном свитере и изрядно помятый лицом. Идеальной по дикости пейзаж… или по дичи.
Вэньянь на вещи смотрел куда трезвее Юньцина, и с тем, что им крупно повезло с идеей помыться, не согласиться было нельзя. Он бы и в холодную воду залез, на самом деле. Если она тёплая – ещё лучше. Даже чуть тёплая подойдёт, доктор и к ледяному душу привык. На самом деле, даже простая лужа была бы подарком… Ну ладно, до такого отчаяния Юньцин ещё не дошёл. Пока ещё не дошёл.
Они были одни. Слишком светло для тёмных тварей и слишком скучно для туристов – то идеальное сочетание, способное подарить несколько часов полного покоя, если Вэньянь действительно был готов погрузиться в глубокую медитацию.
А пока надо было вспомнить, какие чистые вещи у него оставались. По всему выходило, что немного, и, если Юньцин не хочет лезть по ступеням в узких классических брюках, штаны придётся оставить старые. Он как-то не планировал половину своего гардероба заливать чёрной кровью… А, наверное, должен был предвидеть. Как обычно – продумал всё, но не то и не так.
- Вэньянь? Если мы куда-нибудь ещё поедем, чемодан будешь собирать ты. Я просто сложу потом это всё.
Ладно, чистая футболка у него найдётся. И толстовка. Куртка… ах, да, он же собирался её вышвырнуть.

- Не побью, - ещё раз осмотрев каменную пустыню вокруг, Юньцин вздохнул, - может, даже соглашусь.
Он не был против костра, как и против того, чтобы потратить на его разведение огненный талисман, а не прыгать вокруг сухих веток со спичками и жидкостью для розжига. Может быть, так даже было экологичнее… Если бы они не собирались топить атмосферу грязными куртками, конечно.
На Вэньяня без футболки он старался не смотреть и всё равно смотрел во все глаза, прикусив щёку изнутри, чтобы ни в коем случае не трогать руками, ибо тогда вся настройка на медитацию вылетит в трубу. Он и до этого… привлекал внимание, но теперь, видеть на этом теле следы своих рук (а так же зубов) было совсем невыносимо, и внизу живота почти ощутимо потянуто, но.. нет. Нет. Он просто молча сбежит к озеру в свою очередь.
Вода, как и обещал Вэньянь, оказалась тёплой, ровно настолько, чтобы не возникло желание из неё выбежать в ту же минуту. Спину кололо, и Юньцин даже видеть не хотел, что с ней. Убирать следы не хотел тоже. Пусть будут. Но смыть с себя кровь, грязь и не только действительно стоило, да и в голове немного прояснилось.
Он всё же не стал доставать брюки, оставшись в старых штанах, но вот футболка и толстовка были чистыми, что не могло не радовать.
- Если ты готов, можем начать прямо сейчас. Ну… когда закончим вот с этим, - вернувшись к машине, Юньцин уставился на костёр, где весело догорали вещи, - Потому что ни на что иное отвлекаться нельзя будет ни тебе, ни мне.
А если в процессе медитации кому-то поджарит зад? На прошлые события, может, и не повлияет, а вот на нынешние – очень даже. Юньцин всё же подошёл к Вэньяню, обнимая того со спины за плечи, но стараясь не прижиматься слишком сильно. Внутри ощутимо бродила досада, что вот прямо сейчас нельзя запереться в гостиничном номере на неделю, а не вот это вот всё.

- Я плохо получаюсь на фотографиях, - Юньцин улыбнулся. – Это у меня нет с собой моего больничного пропуска, а то бы ты точно убедился.
По той фотографии, в круглых очках и с придурковатым выражением лица, его могли узнать только самые долго работающие охранники на входе, которые просто привыкли, что тот мужик – это и есть вот этот вот доктор Мо.
- Займёмся потом, - если всё получится.
Хотя чему тут не получиться? Если путешествие будет осуществляться через саблю – она сама проведёт разум по той дороге, которая ей покажется нужной. Что ж… Не плутать слишком сильно. Не терять времени. Если всё получится.
Первым желанием Юньцина было – подстелить что-нибудь под Вэньяня, усевшегося прямо на камни. Но он уже сел, призвал саблю, а в её присутствии Юньцин опасался лишний раз вообще двигаться.
- Просто попроси её показать тебе, - он покосился на тёмный металл. – Если мне покажется, что ситуация выходит из-под контроля, - Юньцин достал из кармана маленький круглый колокольчик на красной плетёной нитке и встряхнул пару раз, - запомни звук. Ты его услышишь обязательно, где бы ни был.
«Если это всё ещё будешь ты». Воспоминания несли в себе множество, как опасностей, так и просто сюрпризов, не всегда они были приятны. Вэньянь мог видеть некоторые картины будущего, но их истинное значение могло отличаться от того, что он видел. Но… пусть это жестоко, а Вэньяню действительно лучше пройти весь этот путь заново, до самого конца. Может, они не поймут, что делать дальше (тут хотелось рассмеяться), зато он придёт к согласию с новым собой… хотелось надеяться.
- В любом случае, я буду рядом, - Юньцин сел чуть поодаль.

Первое время всё казалось как обычно. Они по-прежнему были одни на многие мили, течение энергии Вэньяна ощущалось спокойным – насколько мог почувствовать Юньцин на расстоянии, не рискуя ни приблизиться к нему, ни, тем более, коснуться. Он отчаянно жалел, что не может быть там – всё равно, где, - но рядом, не может ничем помочь, ни на что повлиять. И защитить, если воспоминания окажутся невыносимыми, тоже не сможет.
Юньцин и сам не мог понять, почему внутри него с такой силой горело опекать и защищать этого, по сути, взрослого, самостоятельного мужчину, к тому же, с удивительной уверенностью и стойкостью шагнувшего на незнакомый ему путь. То, что Юньцин помнил из легенд о Хан Линвэне… никак не подходило Вэньяню.
После первого часа фон начал неуловимо меняться. Сабля словно начинала вибрировать, и этот едва различимый гул мешал сосредоточиться на деле. Чем они вообще занимаются? Вроде бы, Вэньянь решил отправиться в прошлое, а Юньцин решил не мешать ему…
Колокольчик выпал из его руки и покатился с тихим звоном по камням. Юньцин потряс головой, сгоняя с себя оцепенение. И, подхватив колокольчик, затряс им почти над самым ухом Вэньяня. Он помнил тот скептицизм, с которым Бэй посмотрел на это… Но, на самом деле, этот звук можно было услышать почти где угодно. Зачем было вдаваться в подробности, объясняя, что этот колокольчик старше них двоих, вместе взятых, и ещё раза три по столько же? Правда… нет, осечек не было. Не может быть и в этот раз.
Сабля удивительным образом не реагировала на него, то ли примирившись, то ли растеряв значительную часть сил за время переноса сознания. Поэтому Юньцин взял Вэньяня за руку, крепко её сжимая. Если он не очнётся в ближайшую минуту… Надо будет что-то делать. А вот что – Юньцин не знал.

- Побольше уважения, это, вообще-то, древний артефакт… - тихо фыркнул Юньцин, а сам бегло осмотрел Вэньяня. Тот, вроде, был в здравом уме, кровь изо рта и ушей не хлестала, да и вообще выглядел подозрительно огурцом… Но уже, на вкус доктора, был слегка зеленоват и в пупырышку. Ему стоило бы отдохнуть.
- Это что? – передача с того света? Юньцин опасливо тронул кулон на ладони Вэньяня пальцем. Никакого эффекта. Синий камень, простой шнурок, какая-то замысловатая оправа. Симпатичная, в принципе, вещь… - А он не сказал, зачем это сделал? Я со своими прошлыми жизнями не общаюсь и понятия не имею, что им от меня нужно.
Почему-то в этот момент, очевидно наполненный глубоким смыслом и близостью к разгадке, важный и волнующий, Юньцин не почувствовал ничего, кроме… противного укола лёгкой ревности куда-то под рёбра. О да, этот Вэнь Юнь, наверняка, был умён, мудр, силён и точно знал, что надо делать, вон, какие-то вещи подкидывает, очевидно, подсказки, которые Юньцин не в силах понять. Он не мог воспринимать того человека… собой.
Юньцин сцапал кулон с ладони Вэньяня, жадно его рассматривая. Орнамент оправы смутно сливался в иероглифы – или же так казалось. Чем-то похоже на… «защита». Кого это должно было защитить? Очевидно, что с Хан Линвэнем этот Вэнь Юнь не преуспел. Или это всё же для Вэньяня?
- Ничего не понимаю… - прошептал он, вглядываясь в холодную синеву камня. Ладно, с этим можно разобраться потом. Убрав кулон в карман спортивных штанов, Юньцин перевёл взгляд на Вэньяня. - Ты в порядке? Тебе надо отдохнуть.
Он намеренно не стал ничего спрашивать о путешествии. Это всё же… слишком личное. Мог ли Юньцин лезть настолько глубоко в душу?
Вроде бы в этом внедорожнике, за который они теперь были должны такую кучу денег, что проще попытаться его выкупить (и влезть в кредит), чем оторвать от души свои кровные и сказать автомобилю «Пока», раскладывались сидения. Теперь бы оттащить туда Вэньяня, уложить, а перед этим, желательно, накормить. Если будет протестовать – заткнуть рот и связать.

- Саблю можно было бы перековать, но сейчас нет мастеров такого уровня. И даже близко к нему.
Иных способов очистить металл Юньцин не знал. Ну, то, что не знал он – ещё не показатель, он, как выяснилось, вообще почти ничего не знает… Особенно по сравнению с заклинателями древности. Время, конечно, уничтожило много информации, большинство книг представляли собой пересказы пересказов древней литературы. Такое культурное наследие стране за период всех гражданских войн оказалось не нужно. Зато сейчас, в пик популярности «мужиков на мечах» внезапно расцвело и запахло, имея мало общего с заклинателями в жизни. Наверное, девушки бы удивились, что конкретно вот эти два мужика в неглаженых шмотках, с всклокоченными волосами, сомнительной свежести – и есть те самые «мужики на мечах», только без шёлковых одежд и шёлковых волос.
Второй вопрос тоже был интересным – это же какой силы был Хан Линвэнь и каких размеров достигло его искажение, что сабля несёт в себе разрушительную тьму несколько десятков столетий?..
- Я верю, что ты в состоянии ходить, господин Герой из прошлого, но всё-таки перестань геройствовать и обопрись о меня, - Вэньянь как-то подозрительно покачнулся, и Юньцин тут же его подхватил, прижимая к себе. Хотя… тот вроде не собирался падать. Упрямо поджав губы, Юньцин, однако, не собирался сдавать позиции. – Слишком большая нагрузка. Сабля! Перенос сознания в прошлое! Ты с ума сошёл вообще, ты же не железный. Или железный? – он тихо фыркнул. Не вовремя подумав о прижатом теле, которое действительно было… Пресс хорош, да.
Он буквально потащил Вэньяня к машине, словно опасаясь, что тот в любой момент попытается свернуть куда-то не туда и исчезнуть – в медитации ли, в прошлом ли, с фотоаппаратом на ближайшей скале ли – не важно.

- Я останусь с тобой. За воротами храма в том числе.
Юньцин достал сигарету из пачки, закуривая. Он уже думал о таком варианте, и решение тоже принял давно. Если вообще их отношения можно было уже назвать словом «давно»…
Вэньянь, конечно, не таскал саблю в руках и не потрясал ей при каждом прохожем, но шанс вырваться из-под контроля оставался, и Юньцин не имел права жертвовать обитателями монастыря в попытках помочь одному человеку.
- Я бы… попробовал. Мне кажется, Мастер должен понять, в конце концов, ты ни в чём не виноват, а мы должны помогать пробуждённым… - Юньцин от души затянулся. Кажется, курение снова рискует войти в прочную привычку. – Но я могу сначала просто поговорить, а потом привести тебя. Наверное… так будет лучше.
На душе очень неприятно заскребло. Очень и очень неприятно. Вот это непринятие – вот это уже было. Если никто не обратил внимания на состояние Хан Линвэня, включая его лучшего друга… Не сделает ли он сейчас всё точно так же? Ладно, в конце концов, он просто хотел покопаться в библиотеке, если ничего путного ему не скажут. В четыре руки, конечно, копаться будет удобнее, но… Юньцин вздохнул. Кажется, его мозг грозил свариться в скором времени. К тому же, оставался открытым ещё один вопрос – что за хрень Вэньянь припёр из прошлого?
- Ладно. Хватит об этом. Если ты обещал слушаться – сделай что-нибудь с этими креслами, а я найду еду.
«Найду» - это громко сказано, у них был то ли рис, то ли лапша, в общем, то, что Вэньянь заказал в номер, а они так и не съели. Кстати, что это было? Обнаружив жареный рис, Юньцин пожалел, что это была не лапша, наверное, из чистой внутренней вредности. Говорят, раньше заклинатели могли обходиться без еды месяцами… В таком случае, Юньцин отказывался быть заклинателем вообще.
Жаль, конечно, в озере не водилась рыба. Очевидно, не водилась, иначе бы они плавали в ухе, а не воде, с такими температурами. Но почему-то целое озеро рыбного супа не казалось таким уж ужасным. Чем-то даже похоже на слабенький такой рай для грешников наполовину.

- Иду, - наверное, только природная ловкость позволила ему влезть на сидения с картонными коробками и палочками и не пожертвовать в процессе ни тем, ни другим. – Доставку холодной еды заказывали?
Юньцин привалился плечом к Вэньяню и открыл одну из упаковок. Есть хотелось. Нет, не так. Только сейчас он понял, как невыносимо, дико, ужасно хотелось жрать. Желудок издал вопль раненого кита ещё до того, как в него хоть что-то провалилось. Юньцин поковырял палочками в рисе, выуживая куски курице, чтобы съесть их в первую очередь. И очень даже неплохо, и никто ещё не умер от такой еды. Интересно, а что есть у Вэньяня? В чужой рюкзак в надежде там обнаружить хотя бы пачку солёного арахиса Юньцин не полезет, даже если это рюкзак его парня…
Что-то как-то не верилось, что за последние дни он приобрёл не только головную боль, хронический недосып и лёгкую паранойю, но ещё и парня. Потрясающего парня. Хоть и младше. Вообще, заканчивая свои последние отношения, Юньцин решил, что теперь уж точно остановится на мужчинах слегка за сорок. Желательно, женатых, но имеющих склонность к… тайной нетрадиционной жизни. Чтобы не требовали ничего, кроме секса и внешне дружеских походов в консерваторию либо на традиционную оперу. Вэньянь не выглядел ни мужчиной слегка за сорок, ни нетребовательным в отношениях, ни любителем оперы. И с первыми двумя вещами, оказалось, так легко смириться…
- Хорошо, конечно, мастеру принять бы нас. Он умеет переносить разум в прошлое. Правда, не так часто это требуется… На моей памяти раз или два было, но это уже практика. А я рискую со своими теориями просто выжечь тебе меридианы. Ну, или мозги, - Юньцин как-то легко пожал плечами, будто обсуждал, что приготовить на ужин, а не почти верную смерть. Замолчал на некоторое время, пережёвывая рис. – но вообще, - он взмахнул палочками, чуть не попав в глаз Вэньяня, - извини-извини… Так вот. Не каждый день легендарные заклинатели оказываются правдой, обычно пробуждённые – это птица пониже полётом. А Хан Линвэнь в современных масштабах – это примерно как если из этого озера всплывёт Лун-ван, чтобы поздороваться. Кстати, почему бы и нет, он вполне себе существует, только давно не показывается. Как и многие из подобных… существ.
Не всегда новости о том, что где-то видели цилиня, оказываются откровенной желтухой. Но эту информацию для Вэньяня точно стоит оставить на потом. Хотя… он уже видел тёмных тварей. Так что и цилиня переживёт. Разве только, может не пережить, что такую сенсацию сфотографировал не он…