Цзян Чэн с утра был нервным. Все эти подготовки к свадьбе, пусть и большее решал орден Цзинь, требовали от него такого же соучастия. Празднование должно было пройти наилучшим образом, что, кстати, было близко к правде.
Все было предельно красиво: В саду царил аромат душистых цветов, стол ломился от яств, да и над оформлением церемонии орден Цзинь явно постарался.  Не то чтобы Цзян Чэн был удивлен, он все же сам тоже приложил к этому руку: Цзинь Гуаньшань хоть и немного, да обсуждал с Цзян Чэном некоторые детали, но большее, стоит отдать Цзиням должное, сделали они сами.
Как глава ордена Цзян и брат невесты, Цзян Чэн принимал поздравления и старался вести себя крайне доброжелательно. К примеру, он улыбался, а это уже с его стороны довольно мило. Ещё ему приходилось поддерживать светские темы, а учитывая головную боль, которая настигала его, он хотел поскорее выйти и подышать свежим воздухом
Но, не тут-то было. Стоило гостям расположиться, а гулу голосов немного стихнуть, как к Цзян Чэну обратился глава ордена Цзинь, видимо подумав, что это самый прекрасный момент для этого:
– Глава ордена Цзян, не окажите ли Вы мне честь, составив мне компанию?
Цзян Чэн, только отвлекшийся разыскиванием глазами Вэй Ина, немного резко дернулся, но затем кивнул, со злостью заметив брата, который что-то говорил Лань Ванцзи. Что он говорил, было не понятно, но судя по поведению последнего, ничего хорошего. Вэй Ину довольно таки повезло, что тот не видел лица Ваньиня. Однако времени убивать взглядом брата не было, так что встав, он вместе с главой Цзинь вышел из зала, что, как он понял, никто не заметил, ну или же всем было все равно, что было ближе к истине, уж когда такое огромное мероприятие, заметить чье-то отсутствие не так уж и легко, да и вообще не имеет смысла. Наслаждайся пока можешь, как говорится.

***

Разговор с главой ордена Цзинь был довольно изнурительным. Не то чтобы Цзян Чэн не могу поддержать обычную беседу, или же не был рад пообщаться со свекром своей сестры, но головная боль от разговоров только усилилась, отчего временами он ненамеренно сводил брови. Конечно же, не упомянуть то, что ему стоило бы смотреть за Усянем получше и то, что Ваньиню было бы неплохо завести свою семью, пока молод, было бы страшнейшим грехом для Цзинь Гуаньшаня. Правда после того, как Цзян Чэн очень аккуратно и красиво объяснил, почему про его брата не стоит говорить ничего плохого и рассказал свои требования к жене, глава ордена Цзинь засмеялся, объясняя, что даже мысли не допускал о том, чтобы опорочить имя Вэй Ина. Ну, с этим Усянь, конечно же, сам прекрасно справлялся, но Цзян Чэн не стал ничего говорить. А про последнее, глава ордена Цзинь, подумав что это шутка, дал несколько, по его мнению, жизненно необходимых советов по выбору невесты, по принципу: «Ты для меня как сын», и удалился обратно в церемонный зал, не забыв сказать, что всегда готов помочь советом и чтобы Цзян Чэн не стеснялся обращаться к нему за помощью. С одной стороны, его слова звучали приятно, и Цзян Чэн начал переживать, а не сказал ли он ничего лишнего. Возможно, человек относится к нему действительно как к сыну, а Ваньинь проявляет таким образом высокомерие, даже не желая слушать никаких нравоучений. Цзян Чэн устало потёр виски. Нет, на сегодня убийств нервов хватает.
Цзян Чэн вернулся в зал, оглядываясь вокруг. Многие разговаривали, кто-то молча кушал, но Вэй Усяня он в этой толпе не заметил. И даже рядом с Ванцзи. Цзян Чэн нахмурился, примерно представляя куда мог уйти Вэй Ин, и вновь вышел из зала.
Долго искать не пришлось, но когда Цзян Чэн увидел его, то чувства которые он испытал можно сравнить с художником, увидевшим свою музу. Ладно, возможно это немного романтизировано, однако то, что Вэй Усянь выглядел крайне красиво, не было ничуть приукрашено.
Хоть и стоило признать, что черно-красные тона смотрелись на нем более привычно, Цзян Чэн все равно был эгоистично рад, что тот надел именно одеяния ордена Цзян. Так, казалось, все могли видеть, что Вэй Ин принадлежит ордену Цзян, в особенности, хотелось бы, чтобы это заметил Лань Ванцзи. Цзян Чэна очень раздражало, когда брат начинал провоцировать Второго Нефрита ордена Лань, но ещё больше его могло раздражать, когда последний начинал обращать на это внимание, (если бы вы следили за их взаимоотношениями как Цзян Чэн, возможно тоже бы заметили), и даже иногда можно было заметить с его стороны заботу. В этот момент Ваньиня раздражало то, что брат ничего не предпринимает. Что он должен делать, пока младший не решил, но почему-то это бесило до скрежета зубов.
– Ну и что теперь?
Цзян Чэн отвлекся от своих мыслей, глядя на задумчивый профиль брата. Он не совсем понял вопроса, да и вряд-ли вопрос был адресован ему. Цзян Чэн внимательно оглядел брата ещё раз, словно пытаясь прочесть его мысли, а затем подошёл сзади, и положив руку на плечо спросил:
– Вэй Ин, неужто темный путь так запудрил тебе голову, что ты сам с собой стал вести разговор?
Это было больше сказано в шутку, но из-за усталости, это прозвучало недовольно, так что Цзян Чэн уже более мягко спросил:
– Тебя что-то тревожит?

– Я думаю, ища разговор с умным человеком ты бы пришел к Ханьгуань-цзюню, разве не так?
Цзян Чэн почти выплюнул эти слова. Естественно, он во многом уступал Лань Чжаню, уж извините, какой есть однако если Вэй Ин хотел просто позлить, Цзян Чэн не понимал чем он плох. Причем постоянно. Одно обучение в Гусу чего стоило. Но сейчас он был рядом, да и, впрочем, он постоянно был рядом, но этого казалось так мало. Нет, Цзян Чэн не являлся мазохистом, и никогда не терпел плохое отношение к себе, но чего-то не хватало. И Цзян Чэн скучал. Любое внимание к другим от брата его раздражало, и даже порой он давал поручения Вэй Ину у себя в кабинете, чисто из своей нужды знать, что тот рядом. Это очень настораживало. Ваньинь был против таких чувств.
Один шаг. Один шаг – а спина выровнилась, даже возможно излишне, и Цзян Чэн вопросительно приподнял бровь. От внимательного взгляда Вэй Усяня он немного напрягся. С ханьфу, что-то не так? Или же вновь у Вэй Ина в голове что-то?
Ваньинь поправил невидимые складки на груди, и нервно взглянул на брата перед ним. Усянь находился в расстоянии вытянутой руки от него, а в его глазах плескалось что-то печально. Или пьяное, Цзян Чэн пока не определил точно. Слишком близко, будь это кто-то другой Цзян Чэн бы уже возмутился, но он вглядывался в лицо брата пытаясь прочесть его. Не получилось.
Внезапная перемена настроения, а Усянь знал в этом толк, немного выбила из колеи. Он действительно готов поделиться чем тревожит? Вопрос риторический, так что ответ: нет. Не Вэй Ин который делает всё, что только ему заблагорассудится, а когда все приближается к развалу и на грани безвыходности приходит и просит помощи. От одной мысли Цзян Чэн нахмурился. Или от головной боли?
– А-Чэн, ты умеешь готовить?
Ваньинь взглядом полным непонимания и недоумения взглянул на брата. А-Чэн?, серьезно? Что-то защемило в груди. Точно, а ведь и вправду шицзе всегда готовила их любимый суп. И дом как-то опустеет после ее ухода. Почему-то казалось, что это она была звеном, которое держало их вместе. Под чувством неловкости, Ваньинь сделал шаг назад. Стало холодновато. Захотелось встать плечом к плечу и просто дурачиться, но это чувство ощущалось как эхо, отголосок минувшего. Цзян Чэн захотел ответить все же на вопрос, правда кроме минувшего, отголоски людей, видимо, вышедших тоже подышать свежим воздухом, стали слышны. Если Цзян Чэн не сразу понял, что к чему, то Вэй Ин взял дистанцию, и принял вид, который Цзян Чэн бы назвал: мне сегодня отказались продавать мое любимое вино.
– Глава.
Цзян Чэн посмотрел на Вэй Ина и старался сдержать вырывающийся смех. Такой серьезный, чопорный, расскажи кому, точно не поверят. Хотя то, что он ведёт себя воспитанно не могло не радовать. Видимо, за честь ордена волновался не только Ваньинь.
Услышав, что шаги удалились, Цзян Чэн всё-таки вымученно улыбнулся и произнес:
– А-Сянь, ну-ка скажи ещё раз, ты помнишь мой статус?!
И улыбка слетела с его лица. Он точно не перебрал с алкоголем? Он ведь даже не пил нормально. Точнее, выпил, конечно, это ведь праздник, было бы странно отказываться, но А-Сянь – это уже перебор.
Цзян Чэн прочистил горло и уже без смеха ответил:
– Нет, на мне все ещё лежит обязанность вернуться и продолжить общение. Ты не находишь неуместным, видеть пьяным самого молодого главу ордена?