Thought it would be over by now, but it won’t stop
Thought that I would self destruct, but I’m still here
Even in my years to come, I’m still gon’ be here...
Он ожидал такой реакции - еще когда, заливаясь слезами, размазывая пыль, копоть и кровь по лицу, шипя от сорванных ногтей, доставал брата из-под рухнувших колонн и камней разрушенного храма, сложившихся над братом, словно кости маджонга; когда спешно переодевал его и перевязывал его раны, чем придется, включая собственные нижние одежды, непритязательные, но хотя бы чистые, в отличии от верхних. Пришлось срочно и в ночи искать повозку, отдав за эту старую скрипучую колымагу почти все свои деньги, взятые в дорогу, но ведь он правда не планировал ничего такого... такого... сердце заходилось в одном желании - поскорее спрятать, увезти, скрыть ото всех один единственный факт - что Гуанъяо жив. Он не дурак, он понимает, что после всего того, что он узнал о брате, его бы не оставили в живых, суд был бы суровым настолько, насколько это вообще возможно, но он сам слишком многих потерял.
Всех.
И вот, вновь обрел - пришел проститься с братом на его "могиле", поспешив в Юнь Мэн так скоро, как смог, ни минуты не отдыхал на привалах, даже если повозки попутные останавливались, сам шел дальше. Он должен был, обязан был попрощаться, потому что косвенно ли, нет ли, но стал причиной гибели одного из самых талантливых, пусть и с уже слегка померкшим ореолом идеала, людей.
И да, он знал, шепча явно бессознательному, уже, казалось, шагнувшему на следующий круг брату нелепые глупости - знал, что тот примет его за Вэй У Сяня. А еще он знал, что если боги позволили ему вытащить... - да что там вытащить? вообще понять, что он жив! - его из-под завалов, которые еще нескоро пришли бы разбирать, значит, так надо. Яо был едва живой, правда дышал через раз, ци едва текла в его теле, а уже почти добившая жажда, казалось, превратила кожу прекрасного лица в ломкий пергамент. Вода из фляжки с пояса Мо тогда была им использована до капли: промыть раны, влить меж бледных до синевы губ, умыть хоть частично брата.
А затем был долгий путь обратно в его нынешнее пристанище - никому не нужный и забытый храм, при котором некогда был и монастырь даосов, только болтали про "гиблое место" всякое, обходили стороной что местные. что предупрежденные путники, а потому для Сюаньюя, это место стало новым домом. Две недели только ушло на обживание, приведение в порядок хотя бы части в целом неплохо сохранившихся помещений, чему немало способствовали все те навыки, что он получил, живя и помогая в Гу Су несколько месяцев - как и обещал Ханьгуан-цзюню, правила он соблюдал неукоснительно, но оставаться навсегда не пожелал, потому что все равно тень его прошлого та кили иначе падет на орден, в чьей безупречной репутации мало кто сомневался.

Уже вторую неделю Мо терпеливо и кропотливо перевязывал страшные раны Яо, менял ему белье, ухаживал, поил целебными отварами и жидкими, но питательными супами, попутно передумал сотни и сотни начал их разговоров, а в итоге увидел в глазах впервые очнувшегося брата ужас и страх. Он сортировал собранные травы и связывал их в пучки для просушки, когда почувствовал изменения в потоке ци брата, когда услышал вдох, полный боли. И вопросы, которые были закономерны, но даже так он был счастлив до непрошеных слёз - Яо очнулся. Он растерянно посмотрел на пучки трав в своих руках, быстро положил их на край стола и поспешил с пиалой, полной воды, к брату, вновь задававшему вопрос сквозь пелену того, что он, должно быть, знал точно - Мо Сюаньюй мертв, а его тело занимает призванный из, вероятно, самой бездны, Старейшина И Лин.
- Нет-нет, шисюн... - боги! как давно он не называл так никого, а от того глаза опять на мокром месте, нос швыркает, а вздох облегчения и радости вырывает попутно с пояснением и поднесенной к губам Яо пиалой, - я Мо Сюаньюй. Ты же помнишь меня, да? Не бойся, вот, выпей, это просто вода, а следом я дам тебе целебный отвар. Давай же...
Осторожно потянулся к расчесанным волосам, чтобы приподнять голову, поддержать, а сам вновь швыркает носом - как был плаксой, так им и остался, хоть что-то не меняется.
- Сильно болит, шисюн? - беспокойство прорезается дрожью в голосе, потому что еще пару дней назад Яо метался в бреду и жар все никак не желал спадать. Он уж было совсем отчаялся, но сторонних медиков никак нельзя было звать, никто не должен знать. Никто.
[icon]http://forumupload.ru/uploads/001a/b5/3f/22/28656.png[/icon]

Отредактировано Mo Xuanyu (Четверг, 20 августа 16:23)

По капле вливается столь забытое чувство, когда Яо рядом - спокойствия пополам с любовью. И пусть она больная, странная, к брату родному по крови, но тепло разливается в груди, как прежде. Он помог Яо сесть, подложил ему по спину подушку, памятуя о ране - очень аккуратно и стараясь не задевать ту, что на спине. Боль, видимо, просто ужасная, хоть снадобья и должны были помочь унять хоть часть ее. Жаль, что только телесные раны можно так вот затянуть быстрее, что делать с душевными, Сюаньюй не знал до сих пор, свои бы попытаться изжить.
А затем прикосновения Яо ломают последнюю и без того хрупкую силу воли, сдерживавшую рвущиеся наружу чувства: от боли до радости, от облегчения до звенящего чувства вины. Он просто мотает головой, не в силах хоть что-то объяснить брату: лишь целует его пальцы, чтобы тут же быстро, запрещая себе даже мысли о большем, отстраниться и вытереть влагу с лица, рукавом, совсем как в детстве. И все же, не ответить Яо он не может, потому, шмыгнув носом, рвано улыбается, вздохнув и отводя взгляд.
- Я так давно тебя не видел, что сейчас просто не могу сдержаться... прости, - он вновь и вновь вытирает предательские слезы, зная, что выглядит совершенно неподобающе, - две с половиной недели, гэгэ... - он вновь подает ему воды, наконец-то вспоминая, что Яо и правда куда тяжелее, чем ему сейчас, учитывая, сколько тот потерял. Да, было время, когда Мо злился на него искренне, сильно, даже страстно, можно сказать, не понимал, почему брат и правда ни разу не поинтересовался даже, как там его самый верный на свете родич, но со смертью Сюаньшеня эти чувства отодвинулись так далеко, что и понять Яо он мог, ведь у главы клана забот и без того полно. По крайней мере, уговаривать себя в таких причинах было легче, чем постоянно искать причины в себе и ковырять ими, словно палочкой с занозами, собственное сердце. - Да, насколько мне известно, А-Лин, - при звуках имени племянника он лишь вздохнул, - и правда теперь является главой Лань Лин Цзиня, хоть и под опекой Саньду Шэншоу, - Цзян Ваньиня он, честно признаться, попросту побаивался, глава ордена Юнь Мэн Цзян всегда внушал ему если не ужас, то заставлял поменьше высовываться и помалкивать, а его широко известный грозный нрав и вовсе вызывал у Мо реакцию "бежать и прятаться" - на контрасте с всегда мягким, участливым и не по годам мудрым Гуанъяо.
Он поежился, понял, что за окном стремительно темнеет, а значит, скоро станет холодно - по ночам горный туман спускался к храму, отгоняя непрошеных гостей, но и проникая едва ли не под кожу. Потому Мо поспешил встать, убирая волосы с плеч и тут же поправляя одеяло брата.
- Хочешь есть? Мы еще успеем поговорить, но ты... ты так долго был в беспамятстве, что наверняка сил тебе не достаёт даже сидеть, - он уже растапливал небольшой очаг в изножье постели, когда-то служивший монахам, суетливо наливал воду в небольшой котел, - из мяса только курица, это вряд ли очень полезно, но сам я привык к более простой пище, а тебе надо набираться сил, гэгэ. Еще есть чай, - он зажег несколько светильников с маслом и свечи у изголовья кровати Яо, осмотрел комнату. Ему столько еще предстоит ему рассказать! Как объять необъятное? И пока вода и рис закипают, не уложишься по времени. А еще он вдруг понял, осознал, что вся эта обстановка убогая настолько, что стыдно перед Яо - но пока что он и правда ничего не может ему более достойного предложить. Пусть он знал, что Яо не вырос в роскоши, но, все же, если сравнивать с великолепием Лань Лина... - Твой любимый. Но если хочешь, могу приготовить вкусные травы или цветочный отвар. Я теперь умею... - он даже невесело хохотнул, - мне сказали, что начни я обучаться раньше, стал бы неплохим целителем, представляешь... глупо, да?
Он что-то слишком много болтает попусту, словно прорвало, как когда-то в Башне Кои, когда он впервые просто обрушил на брата все то, что копилось так долго.
[icon]http://forumupload.ru/uploads/001a/b5/3f/22/28656.png[/icon]

Отредактировано Mo Xuanyu (Четверг, 13 августа 01:23)

Гуанъяо в спокойной мудрости своей, как всегда, прав. И Мо не может не улыбнуться, кивая согласно. Разве же он умел хоть что-то делать, кроме того, чего почерпнул во время обучения в семье отца? Ну и тех немногих умений делать хоть что-то по дому, что иногда давались слугами Мо в качестве наказания или попытки унизить? Но за несколько месяцев в Гу Су он правда научился большему просто потому что... хотел? Не перед кем было задирать нос и быть казаться лучше, чем есть? Просто потому что так захотел? Потому что совсем ничего не умеющего брата Мо надо было выручать? Или просто от того, что одиночество теперь грозило и голодом, и нищетой?
- После того, что случилось в поместье Мо, мне разрешили поселиться в Гу Су, уж не знаю, чем была вызвана такая милость, но при условии соблюдения всех правил ордена мы с братом Мо Цзыюанем там остались... жить. Конечно же ни я, ни он не могли бы претендовать на место самых младших из адептов, потому просто помогали по хозяйству. Там и обучился сбору лекарственных трав и их заготовке.
Он задумчиво помешал уже закипающую воду с рисом, вздохнул над будущей кашей, добавил туда трав и мясо, накрыл крышкой - теперь лишь ждать. Налил уже чаю, решив подождать пока с травами - мало ли, что пустующий желудок Яо учудит, принимая отвар горных целебных трав? - и вновь подошел к брату, присев на край постели, давая брату поразмыслить над сроком, заодно выглядывая на его одежде малейшие признаки крови или черноты - нет, все в порядке. Можно пока выдохнуть. А вот следующее предположение, вызывает у него почти ужас, тихое "ох" и кратковременное замешательство, когда слова как-то не очень находятся.
- Это был меч Цзэу-цзюня? - он зажмурился и понял, что никогда так не ошибался. Пусть главу Лань он видел лишь пару раз за жизнь, а второй раз - совсем недавно, но, честно признаться, после того невероятного водоворота событий он точно не разглядывал духовное оружие Лань Сиченя. - В Гу Су... Вэй Усянь сейчас в Облачных Глубинах... - будто на автомате ответил он и на второй вопрос, но уже зная, что надо сообщить подробности о первом. - Я... - и так не краснел точно ни разу, даже когда признавался в любви к Гуанъяо впервые. - Он был покрыт кровью, грязью и какой-то ужасной... эм... копотью, не знаю, как назвать эту мерзость. Я почему-то решил, что это твой и... кхм... когда переодевал тебя и.. эээ.. там был еще один труп и я.. ну... в общем, я отрубил ему руку и переодел в твои одежды и его и... - признаваться, что издевался над трупами во имя безопасности Яо, с одной стороны, стыдно до застывшей под кожей горячей крови, с другой - он тогда думал, что поступает хоть немного умно. Теперь казалось, что он мог оставить на чужом оружии свою ци. Но ведь он не пользовался духовной энергией, когда все это проделывал, значит, не должен был наследить. Сглотнув, он виновато потер шею и поднял взгляд на Яо. Он не совсем идиот, понимает, что если уж сам Цзэу-цзюнь столь сурово наказал, даже фактически самолично казнил брата, тот натворил что-то действительно ужасное.
По меркам всего мира.
Но Мо никогда не спрашивал ни о причинах Гуанъяо, ни о его резонах. Он просто видел результаты: процветание клана, мир, башни, которые тоже стали бы надежными опорами мира в Поднебесной... Он просто старался поддерживать брата так, чтобы у того не возникало ни тени сомнений в его, Юя, верности. Даже когда тот во всеуслышание объявил о его изгнании из ордена Лань Лин Цзинь, Мо подумал, что тот защищает его от чего-то и так надо. Просто надо. Да, обида потом накатывала и не раз, но даже сейчас он не станет спрашивать о причинах - они были у брата и весьма веские. Просто каждый смотрит со своей колокольни. Уж точно не ему, уничтожившему всю семью Мо... ладно, почти всю, и собственного брата-близнеца, кидаться камнями.
- В общем, эм... прости, я проткнул тот до неузнаваемости обезображенный труп тем мечом и... и... так как затащить его обратно под развалины возможности не было, я отвез его к озеру на окраине Юн Мэна и скинул в него.
На это ушло, кстати, около четырех часов драгоценнейшего времени, а ведь для здоровья Яо тогда они имели значение куда как более... огромное. Но кое-чему он, все же, в клане Цзинь научился - потому и не был, вероятно, прерван ритуал подношения тела на этапе тщательной и сложной подготовки. Он умел скрывать... некоторые факты. Но он до сих пор помнит ужасное зловоние уже начавшего разлагаться за два дня трупа и свою тошноту, и отвратительное ощущение под пальцами, когда приходилось касаться его.
Он погладил по всему видно, вымотанного Яо и покачал головой, похлопав ресницами.
- А? Подожди, а при чем здесь глава клана Нэ? Разве не меч Цзэу-цзюня тебя ранил? - он действительно искренне удивился - с "Незнайкой" он беседовал всего один раз, тот был весьма участлив с "сумасшедшим", проездом посещая поместье Мо и остановившись там лишь чтобы переждать непогоду, заставшую их в пути, но кроме как сожалений о пропадающем таланте и парочке советов по уже не нужному Мо саморазвитию, они ничего из задевающего нынешние события вроде бы не обсуждали. Конечно, подарок для Мо в виде пачки рисовой бумаги, туши и двух действительно красивых кистей, почти сразу отобрал А-Юань, но ведь... да и не важно! В любом случае, он поспешил заверить Яо в том, что... - Нет-нет, Гуанъяо, никто не знает, что я жив. Все думают, что Вэй Усянь и есть я... В смысле, что... - он зажмурился, пытаясь собраться с мыслями, охватил руками голову и тут же выдохнул шумно. - Столько нужно тебе рассказать! Ты же ничего не знаешь! Никто не знал, даже тетушка и слуги в поместье Мо. У меня... у нас с тобой... же есть... - он разом осекся, чувствуя, как в горлу подступает горький, удушающий комок, тут же исправился, - был близнец, родной брат наш, представляешь?! Тетушка так несправедливо поступила с нами и мамой, разделив нас при рождении из-за боязни какого-то предсказания, нелепого и.. и... Так, ладно, не суть. В общем, когда я вернулся в родное поместье, примерно через год через эти места проходил бродячий заклинатель и с ним был его ученик, сын.
Рассказ вышел долгим. Настолько долгим, что он боялся, как бы Яо не стало хуже от таких известий и отсутствия отдыха. Да и каша вот-вот будет готова. Он встал, снял крышку с котла и, помешивая, завершил свой рассказ.
- О том, что тело Усяню поднес не я, а Сюаньшень, знают только Вэй Усянь, Ханьгуан-цзюнь, Цзэу-цзюнь и теперь и ты. Вот. В Гу Су мне строго настрого было запрещено появляться пред кем-то без закрытого лица, а Старейшина Илина и правда представлялся везде мной. Да и о том, где я осел, не знает вообще никто. Я бы не привез тебя сюда, не будь я уверен, что здесь ты будешь в безопасности хотя бы временно, Яо-гэ.
Все равно казалось, что он что-то упустил, он никогда не был таким великолепным стратегом, как Яо, но ради него мог постараться и сделать больше предела своих возможностей.
[icon]http://forumupload.ru/uploads/001a/b5/3f/22/28656.png[/icon]

Отредактировано Mo Xuanyu (Среда, 26 августа 21:11)

Тревога за брата, щедро приправленная ощущением собственного бессилия и того, что им в очередной раз так просто кто-то воспользовался - вот и готов окончательно начавший продумывать все куда тщательнее Мо Сюаньюй. Он мог по неосторожности, беспечности или банальному неумению и неуверенности в себе и своих сила что-то делать не так для себя, но если дело касалось Гуанъяо... Вспомнить хотя бы то, что он делал для него в Лань Лине - никогда и никому он бы не стал так... помогать. А тут даже совесть не шевелилась ни в какой из моментов. Вот и сейчас, тщательно обдумывая все предшествовашие ритуалу события, он лишь кивнул на слова брата и невесело усмехнулся - попался, как дурак. Он почему-то нисколько не сомневался, что Яо прав, что его облапошили, дергали умело за ниточки и искусно плели свою интригу лишь ради одной цели - уничтожить главу ордена Лань Лин Цзинь. И чем дальше шла мысль, тем больше разворачивался внутри пион яростной, царапающей своими лепестками, ненависти. Может, это громко сказано - его это чувство ничего не может по сути, - но из-за Нэ Хуайсана он, получается, невольно стал виновником того, что сейчас приходится переживать брату. Чувство вины - сердцевина того цветка, но сокрытая глубоко-глубоко в пышных лепестках, измазанных в крови.
Мог ли он упустить что-то в своем рассказе? Что-то важное, что нужно знать Яо? ничего такого он вспомнить прямо сейчас не мог, но в мыслях сумбур полнейший, возможно, он вспомнит позже, когда пальцы перестанут дрожать, пока Юй наливает кашу в немудреную посуду и вылавливает в миску брата кусочки мяса, давшего и аромат, и какой-никакой, но навар. А потом в воздухе повисает вопрос, на который у него пока нет ответа. По крайней мере, он старался думать о делах насущных, потому что тай проще - решать проблемы по мере их поступления. Наверное, в этом их главная с Гуанъяо разница в характерах: он мыслит шире, глубже, стратегически, рхватывая своим вниманием не только настоящее, но и прошлое, потому что оно важно для будущего, о котором брат точно уж размышляет больше Сюаньюя. Он почесал затылок, положил в миску ложку и, обернув полотенцем для устойчивости, плошку, подошел с ней к Яо. Пожав плечами, он присел рядом на край постели и аккуратно пристроил плошку рядом с Яо.
- Признаться, далеко не загадывал, - он был готов в любой момент помочь с едой, хоть с ложки кормить брата, но прекрасно осознавал, что тот достаточно горд для таких действий без его разрешения или просьбы, а во-вторых... да, ему надо учиться управляться с одной рукой, да миска на постели под рукой стоит удобно и устойчиво благодаря полотенцу вокруг нее. Он снова потер шею, поковырял пальцем "шрам" на простыни - зашивал сам, не слишком красиво и ровно вышло, зато, надежно, - я ушел из Гу Су, не спросив разрешения - то есть, фактически просто оставил клан, приютивший меня, назад дороги нет, но, ты не подумай, я бы, вероятно, и не остался там надолго. Мне просто нужно было... - заминка на подбор слова вышла более долгой, чем он думал, - убежище. Знаешь, там же восстанавливался и мой кузен по матери, Мо Цзыюань. У него рука была парализована, но когда я уходил, он уже мог ею двигать. Пожалуй, я навещу его через пару месяцев в Мо, но больше меня ничего не держит... что?
Он чуть не порвал простынь по новой, царапнув по ней от неожиданности сжавшимися до боли пальцами. В груди застучало до боли, он задохнулся первым ошеломлением и заморгал часто-часто, едва выдохнув встречный вопрос:
- А... а можно остаться с... с тобой? Яо?..
К концу вопроса голос сорвался до хриплого шепота от подступивших к горлу слез - он не просто не рассчитывал на такое, но считал, что Яо не захочет вообще никого из своего прошлого рядом видеть. Очень глупо подавившись счастливым смешком, все еще не верящим, что он, Мо, правильно понял вопрос брата, он с каким-то невероятным облегчением коротко рассмеялся, улыбнувшись и быстро вытерев рукавом глаза.
- Хоть за край света пойду, правда! Я не слишком много чего умею, но... - он наконец-то смог видеть его нормально и четко, потому что вытер слезы, как, оказалось, облегчения, - ты же знаешь, я всегда на твоей стороне, брат.
Он говорил это ему раньше - он скажет это еще хоть сотню раз. Он поймет любые его мотивы и желания, у него остались лишь эта преданность и эта больная невозможная любовь. Он знал прекрасно, на что шел - что восемь лет назад, что сейчас, даже несмотря на то, что получить взамен взаимность в том самом смысле не получится - ему достаточно будет доверия и любви братских.
- Ой! Отвар! - он подорвался, почти вскочив и подлетая к большой глиняной емкости, в которой заваривал травы с ягодами. Заодно прихватил миску каши и для себя. А когда вернулся, просто сиял улыбкой, полной счастья. Мысли, правда, все равно метались переполошенными кроликами, подумать над дальнейшими своими действиями сейчас решительно не получалось. Поставив отвар для Яо на столик рядом и взявшись за ложку сам, когда уселся обратно на кровать, он решил спросить то, что сейчас может иметь большее значение, чем планы на будущее. - Если сильно болит, - он кивнул на плечо, затянутое повязкой, - у меня есть травы, снимающие боль. Ты только скажи. Правда, они же дурманят и сон наводят, но это даже полезно сейчас. Потом я схожу в ближайший городок - за настоящими лекарствами...

[icon]http://forumupload.ru/uploads/001a/b5/3f/22/28656.png[/icon]