Шутка ли дело — достать во дворце простую одежду так, чтобы об этом вообще никто не узнал? Да чтобы рукава широкие и длинные — скрыть наручи с кинжалами, пусть от мечей, спрятанных в рукав (и рукав-то ещё нужно подготовить), отказа не было, но с дзюйя на предплечьях спокойнее, роднее. Такой одежды не оказалось. Не носят простые смертные наручи под одеждой, не позволено, они и рукава чаще всего закатывают до локтя, чтобы работать не мешали.
Потому, пару раз помянув демонов с самых дальних гор и внезапное ночное дело наследника, требующего незаклинательских одеяний, Хуншэ отправил Сяньхэ проследить за всеми делами до вечера, пока сам уходил в город. Была у него на примете одна лавка, где он мог бы найти, что нужно, облачившись в менее приметную, чем во дворце, одежду. И получить долгожданные новости… 
— Чего желает господин? — прозвучало за спиной, пока он разглядывал таблички на удачу, висящие у самого входа, читая в их расположении скрытое послание.
— Как обычно, — ответил он, улыбаясь и оборачиваясь.
Ву Чжун вернулся в Безночный город не так давно, уже после того, как позабытый почти всеми, кроме семьи, бывший Юэ вернул домой сестру и ее малолетнюю дочь. То была его собственная просьба — дать знать, что Ляо и Мэй-Мэй благополучно добрались до клана Красной реки. Ву Чжун приехал в Безночный город, привез сына, открыл лавку на окраине и отослал приглашение ее посетить тому, кто нетерпеливо ждал известия.
С тех пор, как Хуншэ получил первое письмо от сестры и решился ответить на него, в эту переписку он втянулся не на шутку, продолжая хранить эту тайну. Даже сейчас, когда он решился рассказать всю историю наследнику. Безопасностью семьи и местью Чжао, не имеющей давности, пренебрегать не стоило.
Старший брат Ву, как Шань Шэ привык звать одного из подручных деда, отправил сына присмотреть за лавкой, а сам увел гостя во внутренние комнаты дома.
— Вот, — в руки лег мешочек с посланием. — Тебе повезло, шиди. Утром доставили. Вина принести?
— В другой раз, у меня сегодня ещё много дел.
— Тогда подам господину Вэню чай.
Шань Шэ, как был сидя, от души пнул его по убранной в последний момент ноге, сапог прошел по касательной, послушал довольный удачной шуткой смех в ответ. И не скажешь, что Ву-гэ стукнуло почти сорок лет, ничуть не изменился. В то время как сам он накануне своего тридцатилетия чувствует себя порядком уставшим старцем.
— Чай — это хорошо, — несмотря на произошедшую возню, голос Хуншэ не изменился. — Найди еще удобную простую одежду на двоих, а мне — чтобы рукав пошире обычного, длинный и плотный. Надо под ним кое-что спрятать. Ну, ты понимаешь...
— Понимаю, — ответил тот и направился к выходу. — На двоих.
— Ву-гэ, — Хуншэ остановил его на пороге, — спасибо.
Тот кивнул и вышел, оставляя его наедине с письмом от сестры.
Истончившая ниточка связи с семьей, своим народом и родными местами, когда уже грозила и вовсе порваться, была поймана ее рукой. День за днем шелковыми нитями тепла и привязанности она опутывала эту нить, пока не заставила его вспомнить и снова почувствовать свою принадлежность к Юэ, как в равной степени — к исчезнувшему клану матери. Два года переписки рассказало много историй, оживило его замершие во времени воспоминания о доме, позволило будто своими глазами увидеть, как живет его семья, узнать, как идут дела у Красной реки.
Письма эти он сжигал, как прочтет несколько раз, хранить такое у себя было бы опасно. Для того Ву Чжун и оставлял его одного в комнате, чтобы он мог позволить себе хоть смеяться, хоть рыдать, да только не прятать свои чувства и написать ответ, не отвлекаясь на его шутки. Ву Чжун знал, что время Вэнь Шань Шэ слишком дорого…
Вот и сейчас он всё сделал быстро и безмолвно, оставалось только отдать ему цянькунь с письмом и забрать сверток из его рук, попрощаться и двинуться во дворец, убирая то, за чем пришел, в рукав. Увесистый мешочек с серебром, оставленный в комнате наверху, предназначался всей семье, и Ву Чжун хорошо знал, что с ним делать.

Каким бы плёвым ни было дело, ради которого Вэнь Сюй потащился в город без охраны сегодня ночью, готовиться пришлось весь вечер. А теперь, одетые как бродячие торговцы, разве что без повозки или мешков через плечо, да полностью забранными в небрежный узел волосами, они шли по оживленным и хорошо освещенным улицам, сворачивая на те, где ночная жизнь всё же останавливалась и затихала. Сюй шел на шаг впереди, а Хуншэ привычно следовал за ним, оглядывая дома и прислушиваясь к звукам ночи, думая о том, что написала Ляо, о том, что племянница подрастает и всё спрашивает, когда сможет поехать в гости к нему, и что у тетушки Фэнсян много радости от внучки, и что они обе старательно учатся, и что Мэй-Мэй хочет учиться у деда и ходит за ним хвостиком, и что Ляо тоже хочет не сидеть без дела, а помогать семье больше, и что…
Повернулся Сюй быстро, и его рука легла на плечо в тот же миг. А то, чего Хуншэ совершенно не ждал от него, произошло еще быстрее, мгновенно высасывая силы и рождая перед глазами фейерверк разноцветных бликов, шум в ушах превратился в пение морских волн вслед за тем, как он увидел лицо напротив уже на фоне прибоя. Довольное, счастливое лицо успешно нашкодившего мальчишки…
Рука на его плече тяжелеет и дрожит. Не мудрено, перетащить двоих под силу не каждому опытному заклинателю, да еще на такое расстояние.
— Думал, до рассвета ещё далеко. Кажется, солнце совсем не торопится на Небо без Ночи.
Глоток морского воздуха — глоток внезапной свободы. Хуншэ оглянулся. Никого вокруг, ни единой души.
— Вэнь Сюй… — вкрадчиво начал он и хотел бы покачать головой да пожурить за сюрприз, а только обхватил руками и притянул к себе, растратившегося силы, едва стоящего на ногах. — Давай-ка присядем.
До камней, раскиданных тут и там по берегу, было рукой подать, на одном таком и устроились, потеснившись.
— Где это мы? — пряди волос, выбившиеся из прически, всегда такой аккуратной, а на сей раз растрепанной, подхватил ветер. Ловить их пальцами было слишком приятно, и даже если бы кто увидел, какая разница?
Солнце поднималось над морем, чертя золотом дорожку к берегу, подсвечивая гребни волн, зеленых на просвет, запахи водорослей и соли вытеснили все остальные. И о чем он думал, прежде чем попасть сюда?
… что сестра просила разрешения приехать в столицу. Да.

[nick]Вэнь Шань Шэ[/nick][status]Алый Змей[/status] [icon]http://forumupload.ru/uploads/001a/b5/3f/25/881997.jpg[/icon][quo]телохранитель наследника главы ордена Цишань Вэнь[/quo]

Отредактировано Wen Ning (Четверг, 11 ноября 20:28)

Чувство опустошенности после мгновенного расхода большого количества Ци, когда силы покидают, когда он слабеет, Хуншэ не любил. Вернее бы сказать, ненавидел, если бы каждый раз не приходилось терпеливо собирать в кулак силу воли и не начать восстанавливать их мгновенно и как можно быстрее. В том, чтобы быстро восстанавливать силы и разумно их использовать, он сам себя считал мастером и не любил всё то, что может нарушить привычку экономить и не распылять Ци там, где можно обойтись без этих жертв.
Например, талисманы перемещения. Одно дело уметь их делать, знать, как ими пользоваться, совсем другое — пользоваться. И каждый раз после такого перемещения настроение портилось. В общем, сплошные минусы против одной единственной пользы — экономия времени.
— Далеко.
Вэнь Сюй доволен. Нет, он просто счастлив, говоря это. Он потратил так много сил, чтобы перенести их далеко. Туда, где они никому не нужны, где их никто не знает. Наверняка. И уж точно за пределы Цишань.
— Во всяком случае, никаких официальных торжеств в твою честь.
Вот оно что. Признание заставляет выдохнуть, вдохнуть и снова выдохнуть — уже беспокойство о причине столько внезапной перемены мест. И снова вдохнуть и подумать, хватятся ли их во дворце и как скоро?
— Ты не о них думаешь. Ты ведь не забыл о дне своего рождения?
Ну, как он догадался, о чем думает его телохранитель. Неужели он настолько потерял контроль и смотрится растерянно? Шань Шэ потер лицо руками, словно пытался разбудить себя от слишком долгого сна.
— Ты забыл, — слышится в ответ, а пристальный взгляд так близко, совсем рядом, рождает только одно желание… И… почему бы нет?
Пальцы, что ловили пряди, разметанные ветром, возвращаются, чертя дорожки вверх по спине, по грубой ткани плаща, который здесь совершенно не нужен, проводят по затылку, едва сминая волосы, с наслаждением касаются шеи за ухом. Жажда прикосновений, придавленная во дворце, выпущенная на свободу, победила вопросы и ответы, готовые сойти с языка, желание вернуть себе контроль вопреки здравому смыслу, ведь здесь его никто, кроме Сюя, не увидит.
— А разве простому телохранителю положены официальные торжества? — Улыбка на лицо вернулась, только когда этот желанный негодник оказался в крепких объятиях. — Ты обманул меня, — и вроде бы как и пожурил. Шепотом над ухом. Наконец, прикасаясь губами к виску, к скуле и так близко к губам. — Поздравляю.
Восхитительно чувство свободы утолить жажду, когда совсем не ждешь возможности сделать хотя бы один глоток.

[nick]Вэнь Шань Шэ[/nick][status]Алый Змей[/status] [icon]http://forumupload.ru/uploads/001a/b5/3f/25/881997.jpg[/icon][quo]телохранитель наследника главы ордена Цишань Вэнь[/quo]

День своего рождения он не любил. Не любил тихо, почти незаметно даже самому себе, не слишком вспоминая о нём в другое время, и с годами научился даже беззаботно переживать этот день как любой другой в году. Домашние привыкли. Зная, что праздновать он не в силах, праздновать означало бы проявить неуважение к памяти отца и матери, и никто из старших после его шестого года и решительного отказа хоть как-то обозначать день рождения наследника в присутствии самого наследника не пытался навязать ему хороший семейный ужин и веселье, как принято в других семьях. Юэ Шань проводил эти дни в молитвах за родителей, уединении и медитации все годы, пока жил в Чаньшань…
Покидая дом, он прервал традицию. В Безночном городе никому не было дела до его семьи и его дня рождения, никто не позволил бы ему отсутствия сроком в неделю и поклон могиле предков. Справедливости ради… он не спрашивал, будет ли это ему позволено. Справедливости ради, даже для Юэ он должен был считаться изгнанником, или выкупленным у клана учеником и не появляться в родных местах, чтобы семья жила спокойно и дальше. Сердце металось каждый год в начале лета и сбрасывало тоску всё в тот же бездонный колодец, где обитало то, что было тайной и должно было ею остаться.
А сейчас Вэнь Сюй почти по-детски решительно… вытащил его на свет из темноты, в которой он пребывал и собирался побыть ещё по возвращении с того "плёвого дела", и растерянность ослепленного светом не даёт понять, как нужно, как было бы правильно на это всё реагировать. Если бы не такой долгожданный поцелуй, затмивший своим жаром все мысли и сомнения, спрятавший как за ширмой все неприглядные чувства, разом начавшие выползать и ложиться тенями на лицо, если бы не жажда касаться, держать в своих руках источник этого света, цепляться за него как за спасение, разве удалось бы спрятать эту тьму обратно?
— Идём.
И он пошел, не расцепляя рук, и поймал за рукав, чтобы найти заново и сплести пальцы, туда, где волна бежала им навстречу, радостно и шумно накатывая на берег.
— У меня есть подарок.
Руку приходится выпустить, быстро, но неохотно разжимая пальцы и сжимая их снова, пустые, под широким рукавом из грубой ткани. Шкатулка обычная, такая же простая как и их вид сегодня, и она красуется этой простотой в чаше ладоней Сюя, сглаживая все острые углы, повылезавшие из всех щелей.
— И нет желания делиться этим днём с кем-то другим.
Хуншэ поднял взгляд, пытаясь отогнать тьму, выставить вон из этого места, улыбнуться снова легко и беззаботно, ведь Сюй так старался ради этой улыбки, а лицо, непокорное до сих пор, не послушалось.
Пальцы прошлись пару раз по резной крышке, принимая шкатулку, не торопясь забирать её, касаясь ладоней Сюя нежно, благодарно. Даже если бы она оказалась пуста, подарок уже сделан, и переоценить его было бы сложно… Золотая сфера, подвес на кожаном шнурке, по весу полая, приятно легла в руку. На первый взгляд она ничего не умеет, кроме как быстро нагреваться. Хуншэ закрыл шкатулку и убрал её в карман за воротом, чтобы взять сферу в обе руки. Но лишь когда он направил к ней свою ци, сфера тонко и почти неощутимо завибрировала и в глазах поплыл туман. А Сюй продолжал улыбаться и ждать его реакции, внимательно следя за каждым жестом… Это и впрямь заставило сердце биться чаще, и снова накатили теплые счастливые воспоминания из детства, когда он сам с таким же нетерпеливым ожиданием смотрел на отца, надеясь, что подарок ему понравится, теплые драгоценные, навсегда ушедшие дни…
Влить свою ци и закрыть глаза, чтобы пелена перед взором не отвлекала, не заняло много времени, и вот, когда новая картина проявилась… это же… это то же самое, что видеть глазами клановой птицы, только… глазами не птицы.
Он смотрел на самого себя, прикрывшего веки и повернувшего голову в сторону от моря, на волны за спиной, оглядеться — хотел бы, но управлять этим не мог. Только наблюдать то, на что смотрит Сюй, безотрывно, разглядывая, наслаждаясь тем, что видит… смотрел на себя самого его глазами, его сердцем.
Несмотря на все старания — грустная улыбка, она дрогнула от прикосновения взгляда, как в зеркале, пойманная теперь в полное внимание, радостное предвкушение и настойчивое созерцание выражения его лица.
— Ты смотришь на меня слишком…
Хуншэ так и не нашел, что сказать, понимая, что этот прямой взгляд и чувства, проходящие через него — теперь дважды, если подумать, — смущают. А увиденное собственное смущение добавило растерянности лицу, растерянность вызвала новое смущение, и он… повернулся спиной, чтобы прервать этот круг и проморгаться.
— Спасибо, — глядя в море уже своими глазами, он не торопился продолжать, выбирая слова. — Спасибо, что даришь мне возможность радоваться жизни… снова.
Рукой за шею — притянуть к себе захотелось так сильно, что аж заныли пальцы, полыхнувшие искрами огня, ложась на плечо Сюя.
— Мне нравится подарок, — тихий смех на ухо почти утонул в шуме морских волн, — и, кажется, я знаю, какое применение ему можно найти. Но сначала было бы неплохо подыскать место, где можно уединиться и… не отказывать себе ни в чём. Надеюсь, ты… подумал и об этом, — прежде чем они куда-то пойдут отсюда, двинутся с этого мягкого песка, а где-то там виднеется город, и до него не так уж близко, прежде чем они перестанут держаться за руки и будут снова вести себя достойно, прежде всего этого — потеряться щекой о щеку, захватить в сладкий плен желанные губы и не отпускать, пока не сможешь насытиться хоть сколько-нибудь… рассветом, неотвратимым и чарующим, смущающим покой и пьянящим свободой. Перевернувшим этот день …

[nick]Вэнь Шань Шэ[/nick][status]Алый Змей[/status] [icon]http://forumupload.ru/uploads/001a/b5/3f/25/881997.jpg[/icon][quo]телохранитель наследника главы ордена Цишань Вэнь[/quo]

Кажется ли ему, или легчайшая волна опасения, стоило заговорить о применении такой простой безделушки, призванной всего лишь повеселить, опасения, что весельем они называют разные вещи, прошлась по рукам Сюя, мелькнула во взгляде на краткий миг, что тому даже пришлось вытряхивать его, мотая головой? Золотой шар, зажатый в руке, раскалился, принимая жатву ци, а ощущение усилилось. Подарок этот не так прост, но охватить его, увидеть то, что хотел показать ему Сюй тем самым, — это кажется туманом. Ты видишь туман, но не видишь, что он скрывает, хотя, находясь в горах, знаешь наверняка, что он скрывает горы. Все кажется простым. Настолько, что перестаешь верить, что наследник великого клана будет тратить свое время, создавая такую безделицу.
— Прости, у меня не было шанса побывать здесь раньше: мой телохранитель слишком пристально следит за мной…
Хуншэ улыбается, почти вдыхая эти слова, слетающие с губ Сюя, терпеливо ожидая, когда тот закончит говорить, чтобы услышать его довольный смех и снова увлечься поцелуем.
— Ох уж этот телохранитель, — следует за этим тихое и почти серьезное, несмотря на довольную улыбку. — Теперь он может следить за тобой и на расстоянии, — лукавые нотки всё же прорвались, а в сторону полетело: — Так удобно…
Теперь можно надеть на шею подарок и спрятать его под одеждой, привыкая к уютному теплу на груди, исходящему от сияющей золотой сферы.
— Не надо зарева, не будем привлекать к себе внимания больше, чем нужно.
Пальцы вновь свободны, чтобы сплестись, двинуться по кромке волны в сторону от города, — это и будет ответом, — посмотреть в небо и закрыть глаза. Попробовать снова — вот, чего он хотел, побыть тем, кто идет за “птицей”, не имея возможности управлять ею. Интересная игра.
— Веди, — всё ещё не открывая глаз, привыкая к размытой картине, виду собственного лица со стороны, сказал он.
Смотреть на себя было интересно тоже, но главное не это. Главное — что примешивалось к этому виду. Чувства, яркие, сильные, непривычно подвижные… Таким ли он сам был в возрасте наследника?
Закушенная губа, когда в воспоминания прокрался сын Шестого, и их размолвка в тот, едва не ставший его последним, день, не укрылась от внимательного взгляда Сюя тоже. Когда они впервые встретились, и половина телохранителей Владыки осталась в лесу. Это было так давно, но, кажется, воспоминания могут ожить в любой момент.
Сюй смотрит на всё иначе. Он… будто ждет чего-то, но никак не может дождаться.
— Я не сказал что-то важное для тебя? — пальцы сжимаются чуть сильнее, а глаза закрыты по-прежнему. — Прости… я не слишком хорош в том, чтобы праздновать.. этот день. И совершенно не знаю, как лучше его провести. Одно знаю совершенно точно — с тобой он становится намного лучше.

[nick]Вэнь Шань Шэ[/nick][status]Алый Змей[/status] [icon]http://forumupload.ru/uploads/001a/b5/3f/25/881997.jpg[/icon][quo]телохранитель наследника главы ордена Цишань Вэнь[/quo]

Отредактировано Wen Ning (Суббота, 3 июля 07:16)

— Ты всегда ищешь правильный ответ.
Много лет прошло с тех пор, как он начал это делать. Чтобы выжить. Думать, прежде чем говорить. Выбирать слова, которые должны быть озвучены, и прятать те, которым не суждено быть услышанными.
Внезапная теплая тьма, подсвеченная красным, говорит о том, что Сюй закрыл глаза, продолжая вести его за собой. В такой теплой тьме, где есть доверие, можно укрыться, как в детстве. Как рядом с братьями… Но тех дней уже не повторить, как не вернуть ни единой возможности изменить свою судьбу.
— Что если его попросту не существует?
“Что если…” — заставляет втянуть в себя воздух с примесью морской соли и горечи воспоминаний о тех моментах, когда, повинуясь желанию быть свободным, думать и искать правильный момент он отказывался. Вот как сейчас — закрывал глаза и шел, куда хотелось, вернее, летел, падал, метался, не заботясь о том, выживет ли после этого или закончит свой путь.
Здесь и сейчас самой большой опасностью была внезапная высокая волна, что окатила бы их ноги до колена солеными брызгами и пеной, — сущая ерунда по сравнению с тем, что выпало на его долю в прошлом. Как и это иногда приходящее желание прекратить свой путь, чтобы не чувствовать себя в золоченой клетке, не чувствовать себя птицей в неволе. Этого ли он желал, покидая (наконец) Знойный дворец? Получилось ли то, ради чего демон сердца — жажда отмщения — гнал и гнал его вперед, создавая на пути так много возможностей?
Тихий шепот доносится из глубочайшего темного колодца, где прячутся все его тайны, и он, сидя на его краю, слушает этот шепот слишком часто. Кажется, что теперь его может слышать и Сюй, а его чувства теплым свежим ветром разбавляют эту тьму, ношу долгих лет… Холодная тьма и теплый воздух соприкасаются на мгновение, чтобы слиться воедино и… причинить боль. Ту самую, ноющую, безнадежную, от того, что ничего невозможно изменить, и не знаешь, как было бы лучше — развеять привычную тьму, похоронить под коркой льда, или же — тепло ветра, чтобы не ранил глаза своим светом, не тревожил старые раны, размягчая их ласковым прикосновением, заставляя оживать и напоминать о себе?
— Лучше всего провести его так, как ты хочешь его провести. Попробуй ещё раз: чего ты действительно хочешь в этот день? Где оказаться, что делать?
Мир сияет снова всеми красками, и Сюй, стоя за его спиной, смотрит в будущее, пока он сам взирает в прошлое. Это заставляет открыть свои глаза и посмотреть на тот же мир. Сравнить.
— Я хочу услышать тебя, а не правильный ответ.
— Правильных ответов… не бывает, — губы выводят слова сами, пока он задумчиво смотрит на кромку моря, сливающуюся у горизонта с кромкой неба. — Бывают правильные вопросы.
Руки, что лежит на его плече, касаются его собственные пальцы и застывают, как он сам — в задумчивости глядя под ноги, следя за волной, что жадно тянется к его сапогам.
Дать себе немного подумать? Он и так хорошо понимал, где хотел бы оказаться в этот день, и так же хорошо понимал, что вряд ли это возможно и, что еще важнее, вряд ли это безопасно. Хуже всего то, что он совершенно не знал, что может сказать родным, окажись он сейчас в Чаньшань.
— Знаешь, — посмотреть на Сюя сейчас было самым приятным из всего того, что открывалось взору, — я ушел из дома по доброй воле, когда мне было пятнадцать. Прошло еще пятнадцать лет, и теперь я хотел бы… повидать семью, в которой вырос. И совершить обряды поминовения на могиле родителей… просить у них прощения за отступничество от крови предков.
Кем он хотел быть и остался, кто знает, но теперь он стал частью семьи Вэнь, и изменился. Тоже по своей воле. Почти.
— Но не сегодня, быть может, никогда. Разве кто-то ждет там… такого меня? — перехватить руку, потянуть вниз, чтобы пропустить свою поверх и прижать к себе, ладонью к сердцу, — в этом было спасение. — Сегодня я хочу, чтобы ты научил меня, как веселее всего проводить день рождения, — заговорщическая улыбка была на миг обращена к городу и вернулась обратно. — Чем же можно себя порадовать, находясь так далеко от дома, м?

[nick]Вэнь Шань Шэ[/nick][status]Алый Змей[/status] [icon]http://forumupload.ru/uploads/001a/b5/3f/25/881997.jpg[/icon][quo]телохранитель наследника главы ордена Цишань Вэнь[/quo]

Я всегда рядом.
Звучит по-новому — рядом, даже если в разлуке — заставляет вновь смежить веки и вдохнуть вместе с солью ветра новый аромат — так крепнет алая нить, связавшая их навеки, пропитывается утренним солнцем, набирает силу, чтобы отдать ее золотой подвеске. Та словно поглощает еще и еще Ци, продолжая дарить ему ощущение теплых чувств, солнечного света из-за ширмы его разметавшихся ветром, выпавших из небрежного узла волос прядей. Горячие пальцы Сюя ласково чертят по коже, и хочется прижать их к своей груди сильнее, как хочется прижать его самого вон к той скале, поискать грот потемнее… Нет, день только начался, и они еще успеют найти уединенное место. А лицо у Сюя сейчас презабавное, не нужно смотреть на него, чтобы видеть. Удивился ли? Смутился? Недоволен?
— Стоит попробовать… Хоть бы позавтракать для начала.
И всё же рука под одеждой заставляет кровь течь по жилам быстрее, и своей рукой сжать пальцы под воротом, накрыв ладонью поверх. Так… спокойно, и можно насладиться моментом сполна.
— Здесь наверняка готовят что-нибудь... местное.
— Рыбу? Свежую, конечно, — улыбки не избежать. Что-то подсказывает, не рыба вызывает у Сюя такие сомнения. Вот и проверим. — Нужно будет попробовать тут всё, на что упадет взгляд.
Наверняка это будет весело.
— И местное вино, конечно же…

В город они пришли длинным часом позже, никуда не торопясь в пути. Утро здесь начиналось рано как в любом рыбацком поселении. Всего лишь пара больших кораблей высились у пристани среди множества маленьких лодок, снующих быстро по неспешной воде бухты. Городок стоял на реке, вверх по которой те же лодки поднимались и опускались в портовый район, их было видно издалека, с холма, через который лежал их путь в городок.
Хайан, как было высечено на указателе у дороги, вымощенной истертыми светлыми, но уже потускневшими от времени и десяти тысяч ног и колес каменными плитами. Гранитные вехи очерчивали повороты, они неспешно шли вдоль них, поглядывая на город, открывающийся как на ладони, и, чем ближе они подходили, тем четче становились голубые нити каналов, исчертивших город вдоль и поперек.
— Здесь будет проще передвигаться на лодке, — у последнего поворота Хуншэ остановился, пытаясь вспомнить хоть что-нибудь об этом месте. В последний раз он был здесь лет в восемь, и мало что полезного запомнил, да и времени прошло немало, многое могло измениться. — Там, — положив одну руку на плечо Сюя, он указал на скопление лодок не слишком далеко от ворот, — можно будет нанять перевозчика. А вот туда, — ладонь поднялась выше и указала на городскую площадь почти в сердце города, — я бы с удовольствием попал сейчас.
Рукав отогнулся на ветру, приоткрывая край кожаного наруча, и он одернул его, неспешно оправил второй, оглядываясь. До них никому из спешащих по дороге в город и из него дела не было, и всё же осторожность не помешает.
С удовольствием он бы сейчас попал куда угодно, где был чай, тень, немного свежей еды и комната вдали от соседей. Но этот день только начинался, и нужно было придумать себе развлечения и занятие. Центр города подходил для этого лучше всего.

[nick]Вэнь Шань Шэ[/nick][status]Алый Змей[/status] [icon]http://forumupload.ru/uploads/001a/b5/3f/25/881997.jpg[/icon][quo]телохранитель наследника главы ордена Цишань Вэнь[/quo]

Вэнь Сюй, по своему обыкновению стремительно и без оглядки, направился вперед, оставляя своего спутника на шаг позади. Как привык следовать всегда и везде. Хуншэ вытянул было руку, чтобы поймать его за плечо, остановить, но тот уже был далеко, пришлось издать тяжелый вздох и двигаться следом, по дороге оценивая их шансы сойти за бродячих торговцев.
Будь он тут один, будь у него больше времени на подготовку, он сумел бы стать одним из тех, что сейчас делят с ними этот путь, или тех, кто встречает их в городе. Но Вэнь Сюй этой науки не видал, как не имел и необходимости её изучать. С одной стороны как заклинатели ордена Цишань Вэнь они здесь внимания не привлекают, с другой — они привлекают куда больше, когда выглядят переодетыми заклинателями.
— Твоя спина слишком прямая, — уже в городе шепчет он над ухом Сюя, — согнись немного и расслабь руки, — показывая, как надо, — ходи медленно, как все. Сейчас мы торговцы и не должны выделяться из толпы.
Да, этот взгляд, вскинувшийся на него, непонятно, то ли недовольный, то ли сосредоточенный, он ожидал увидеть, улыбнулся и кивнул.
— Походка выдает в тебе господина, — продолжил он невозмутимо, интересуясь куда больше ближайшими домами, чем выражением лица наследника. — Да и ци нужно немного попридержать…
Вряд ли Сюй чувствует, какую жаркую дорожку воздуха оставляет за собой. Если бы не ветер, мгновенно уносящий это тепло вдаль, почувствовать могли бы и прохожие. К счастью, ветер рядом с морем не стихает, и жара в это время года скрадывает многое. Такая жара располагает к пребыванию в горах или в тени тех, кто к ней не привык, но рожденные Вэнь чувствуют себя в пекле как рыба в воде, а рожденные Гао не страдают, гася ее своим внутренним холодом. Что скоро над городом встанет марево, полное самых разных запахов моря и человеческого муравейника, было совершенно очевидно. Солнце поднималось всё выше, катясь по широкой дуге над ними, а выражение лица Сюя, вдохнувшего эти ароматы, было презабавным.
“Бедный мальчик”, — не смог он удержаться от жалости, догадываясь, что Сюй теперь спешит куда-нибудь в более… чистое место, потому снова рванул к лодочникам.
Лодка нашлась сразу, и перевозчик, оценивающе поглядевший на них, решил выбить побольше серебра за свои рассказы, весь путь они слушали его болтовню, из которой “полезного” было разве что, где живет лучший в городе лекарь и когда прибудет корабль с островов. О корабле они поговорили ещё, и о том, какие купцы держат лавки в городе, где можно найти необычные вещи и хороших девушек. Хуншэ мог бы поддержать любую тему, приглядываясь к окружению, прислушиваясь к разговорам вдоль воды и в проплывающих навстречу лодках, но город был не слишком большой, и, добравшись до реки, они причалили.
В его возрасте приличный купец не выпрыгивает из лодки на ходу, а ждет, когда лодочник хорошенько притянет ее к высушенному солнцем, стертому тысячами ног дощатому настилу над водой, потом только встанет, потянет затекшую спину, загораживая выход молодому товарищу, и, ворча что-то про приближающуюся старость, кряхтя выберется на берег.
— Вооооон там господа могут отдохнуть, — не унимался лодочник, показывая в дальний от них конец площади. — Это лучшее заведение у нас. Если господам не понравится, Ху Гэн отвезет в другое местооо…
Затихающий вдали и шуме толпы голос запомнился. Наверняка этот голос он узнает, если услышит вновь, как и лицо с парой родинок на левой щеке бросается в глаза.
— Это место? — Сюй выглядит почти довольным, ступив на твердую землю и втягивая носом аромат рисовых булочек, доносящийся из раскрытых окон первого этажа.
— Для того, кто путешествует и устал, место вполне подходит, — Хуншэ оглядел дом еще издали. Просторный, в два этажа, ставни плотные, крыша с одной стороны выходит на дом местного управителя, судя по страже, стоящей у входа, другая смотрится в воды достаточно широкого канала, чтобы такой не перепрыгнуть с разбегу.
— Бери что хочешь. И мне тоже, — слышит он в ответ, когда они заходят внутрь, и хоть капля сомнения в том есть, Вэнь Сюй решил разделить с ним всю трапезу, что он пожелает, неужели? А навстречу уже, завидев их и отослав куда-то мальчишку-слугу, спешит не иначе как хозяин гостевого дома.
— Прошу дорогих гостей, — кланяется тот и провожает их к столу, к которому направились ноги, — прошу сюда. Как хорошо, что вы добрались. У нас самая лучшая еда и лучшие комнаты в городе! Господам очень повезло, как раз вчера вечером один постоялец съехал, и есть свободная.
— Это прекрасно, — Шань Шэ сложил руки перед собой. — Значит, мы остановимся здесь и отдохнем с дороги. Хозяин, а принесите-ка нам всё, что у вас сегодня есть, понемногу, — в этот раз скрипеть, усаживаясь, не стал, — и самого лучшего вина. Нам с моим другом есть, что отметить.
— Сию минуту, — хозяин испарился с той же скоростью, как появился, и вскоре на столе начали появляться пиалы, миски, чаши и кувшины. Что-то пахло рыбой, что-то ею не было, но запахи, доносящиеся из окна подмешивались всё равно.
— Если хочешь, не ешь то, что тебе не нравится, — негромко сказал он Сюю и потыкал в то, что было похоже на большого моллюска, одиноко лежащего на рисе сверху. — Интересно, что это…
Створки раскрыть палочками удалось со второй попытки, и это было весело — пробовать что-то новое. Но веселее всего было всё же смотреть на Сюя.

[nick]Вэнь Шань Шэ[/nick][status]Алый Змей[/status] [icon]http://forumupload.ru/uploads/001a/b5/3f/25/881997.jpg[/icon][quo]телохранитель наследника главы ордена Цишань Вэнь[/quo]

Отредактировано Wen Ning (Воскресенье, 25 июля 10:13)

Местная кухня, действительно, оказалась слишком… местная. Хуншэ жевал то, что с трудом удалось оторвать от раковины, долго, так долго, что смог смешливо ответить на вопрос:
— Как тебе? — далеко не сразу.
— Не к вину. Вино лучше пить с… — провожая взглядом пучок водорослей, на которые героически решился Сюй, попробовал их тоже. — Нет, и не с этим. А это что, интересно…
Тем оказалась речная рыба, слегка отдававшая тиной, вкус овощей, с которыми ее запекли, не смог перебить этот настойчивый запах, но она была сочна и нежна. Должно быть, для тех, кто привык к этому блюду, готовили здесь отменно.
— Я совсем забыл вкус речной рыбы, — Шань Шэ посмотрел в окно, понаблюдал за толпой на площади некоторое время и снова повернулся к наследнику. — В детстве мы с братьями любили ловить рыбу руками. Реки были холодными, но нас это никогда не смущало, — еще один кусочек отправился в рот. — Я не помню вкус… той рыбы. Знаю только, что другой…
Вино было терпким, и его аромат о детстве совершенно не напоминал. Если ему в те времена и удавалось достать хорошее вино, то пил он его в одиночестве, и на вкус оно было куда скромнее, в нем не было этой южной сладости и нотки легкой горечи от добавления горных трав. По этому вкусу он тоже иногда скучал.
— Думаю, мне всё же стоит… — он вздохнул, не решаясь высказать вслух свои желания. Желания, которые борются с сомнениями постоянно, подтачивают изнутри, портят настроение, которое и без того не лучшее в этот день. Чтобы закончить мысль, пришлось подумать хорошо, а чтобы на это было время, он сунул в рот пельмешку. С рыбой, конечно же. — Я думаю, но не уверен в этом, что… мне нужно побывать в местах, откуда я родом, посидеть на своей скале, съесть чашку простого риса и выпить местного вина. Быть может, мне станет спокойнее.
Посмотреть издалека на тех, кто когда-то был его семьей. Возможно, это не придаст покоя, но желание не оставляет. Наоборот, оно становится всё сильнее. В этом и самому себе признаться трудно, не то что сидящему напротив и пытающемуся не позеленеть, как водоросль, которую с трудом проглотил, первому молодому господину Вэнь.
— Пельмешку? — легким движением руки он подвигает к тому вполне съедобное блюдо. — Эти вроде ничего.
А потом он снял пробу со всех тарелок, что стояли на столе, нашел мясо крабов в устричном соусе, приготовленное весьма недурно, заправился рисом и паровыми булочками. Булочки вообще испортить сложно, если начинку не делать из грязи. Эти оказались насколько хороши, что, завернув парочку в бумагу, он положил их в карман, прежде чем они допили вино и отправились в город. Раз уж они сегодня торговцы, стоило пройтись по местным лавкам в поисках интересных вещиц и чего-нибудь на память, выпить где-нибудь чай, глядя на залив и суету вокруг, прихватить простенький веер, — солнце вошло в зенит и жара только накалялась, примерить новое лицо и играть роль совершенно простого человека. В этом было своеобразное удовольствие.
Только, как ни играй чужую роль, свою забыть ему бы не удалось ни на минуту. Забыть о том, что в толпе так легко потеряться, убив кого-то скрытно, а потому забыться не получилось. Можно было только играть роль.

[nick]Вэнь Шань Шэ[/nick][status]Алый Змей[/status] [icon]http://forumupload.ru/uploads/001a/b5/3f/25/881997.jpg[/icon][quo]телохранитель наследника главы ордена Цишань Вэнь[/quo]

Внезапный интерес Сюя к местной посуде был даже более удивителен, чем сам выбор города, по которому они ходили, ступая по выщербленному камню редких мостов или дощатым мосткам причалов, переправляясь на лодках от одного канала к другому там, где дорога заканчивалась по суше и продолжалась по воде. Интересно было наблюдать за тем, что могло приглянуться наследнику, впрочем, он это понимал, только лишь за неимением чего-то более интересного и достойного внимания, чем глина и фарфор. Кажется, к запаху рыбы привыкнуть невозможно, и Сюй сегодня необычайно терпелив, хоть и был бы рад отсюда убраться. Хуншэ препроводит очередной приступ его “терпения”, когда блудливый ветер доносит до них все ароматы рыбного рынка, едва обеспокоенным взглядом и улыбкой, обещающей еще немного этих страданий на торговой площади. Будет… будет рад, когда этот день закончится.
Он перекатывает во рту кусочек водяного ореха, смакуя его вкус прежде чем разжевать и проглотить, а после пробует воду, удивительно свежую для места, где они находятся. В городе такой не бывает. Взгляд сам собой чертит линии от улыбчивой торговки к лодочнику, почти скрывшемуся из виду на канале, к другим, к местным лавочникам, продающим то, что явно выросло здесь, в долине, вид на которую открывался им с холма, и вскоре находит те самые фляги из бамбука, выставленные в ряд в одном таком месте. Девушка спешит туда, чтобы сказать пару слов человеку за ними, и оба смотрят в их сторону… Хуншэ чувствует себя уставшим уже давно, но никогда раньше его ноша не казалась ему тяжёлой. Хотел бы он просить в подарок несколько дней только для себя? Возможно…
— Как думаешь, оружейник здесь найдется?
Вопрос заставляет желания умолкнуть. Возможно, раньше он бы так и сделал, сейчас он рад каждой возможности побыть рядом с ним, не ощущая кожей сотню устремленных на них двоих пристальных взглядов, а эти, горожан чужой земли, не в счёт. И всё же вопрос приводит его к выбору, найти того самого "оружейника" или занять внимание Сюя чем-нибудь ещё. Как назло, развлечения закончились.
— Был когда-то, — отвечает он, наконец, и оборачивается вокруг, ища нужную сторону. — Кузня стояла на дороге почти у самого города, может, и сейчас там стоит. Крестьянам и рыбакам оружие ни к чему, но работы кузнецу и без того хватает. Оружие тот мастер делал не хуже любого другого в Цишань, но я вряд ли могу это обещать, как и то, что мастер ещё жив. Можем взять лодку и добраться до дальнего берега, пройдем пару ли пешком, вернёмся в гостевой дом к ночи…
Вернуться он бы хотел. Хотя бы за тем, чтобы хорошо поужинать и выпить местного вина. Если не придется искать другого места для… Взгляд, брошенный на Сюя, отведен. Слишком голодный, слишком жадный и предвосхищающий время… Слишком уставший от такого долгого ожидания, но вопреки тому он вовсе не торопит ночь. Этот день и без того хотелось растянуть, а солнце всё неумолимо ступает по небу и клонится к дальним холмам. Впрочем, в этом есть и благо — ветер с моря становится всё свежее, и минусы — тени длиннее, и людей становится больше. К вечерней прохладе они выходят из своих дневных укрытий, заполняют улицы, лодки толпятся в каналах, крики, а иногда и перебранки лодочников, слышны издалека. Звуки над водой идут далеко. Звуков слишком много, а потому Хуншэ вздыхает облегченно, стоит им ступить на дорогу, ведущую из города в сторону, противоположную той, с которой они вошли.
Здесь, на окраине, и дома пожиже, победнее и их обитатели, на любой окраине так. Здесь они выглядят не бродячими торговцами, а почти богачами, золотящимися в лучах закатного солнца. Здесь бродяжки просят у прохожих подаяния, но только самые отчаянные решились бы — у них. Отчаянных побирушек не нашлось, зато нашелся пьяный настолько, что едва держался на ногах. Он не пытался коснуться Сюя или его самого, а просто пересекал улицу перед ними, размахивая кувшином, который переворачивал и тряс, словно бы там могла остаться хоть капля вина, запнулся сапогом о свой же потрепанный сапог перед Хуншэ и растянулся бы в полный рост, не подставь тот руку.
— А? Что такое, — пьянь выронил кувшин, умудрившись его не разбить, и, покачиваясь, разулыбался. — Господин тоже хочет вина? Мэнху вот хочет выпить ещё! — рука похлопывала Хуншэ по плечу как старого знакомого, заставляя улыбаться в ответ и слушать, как округа оживленно отпускает “наш выпивоха сейчас получит в рожу” или “всё никак не просохнет” и “а пусть гуляет, тебе-то что” и всё в таком роде.
— Проваливай, — беззлобно отозвался он и пошел своей дорогой, ни разу не оглянувшись. А хотелось. Хотелось досмотреть этот спектакль до конца…
Встретить тут Цян Мэнху было бы добрым знаком и даже подарком, если бы он был один и если бы он мог себе позволить выпить с тем, с кем учился когда-то в Чаншань. Значит, Юэ не ушли из портового города Цзиней, или же чем-то опять здесь заняты. В таком случае, было ли адресовано ему приветствие или… С чего бы человек Красной реки решился подойти сам, пусть даже и тот, кого он хорошо знал? Когда-то…
Шагая по дороге, ведущей вдоль моря через редколесье, Хуншэ думал об этом еще некоторое время. И о том, как метко и цепко Тигр ухватился за его наручи, спрятанные под рукавами, и о том, с каким спокойствием выпустил. Наверняка идет за ними, раз уж они идут к дому кузнеца. Вот только… тех, кого хорошо учила Красная река, слышно быть не должно.
Нагоняло их пятеро. Люди торопились пешком, как умели, пытаясь быть тихими… Пытаясь.
— Нам придется остановиться здесь, — негромко сообщил он Сюю, оглядев поворот дороги, оставшийся позади, и невысокие скалы на побережье, к которым она выходила, перед ними. — Удобнее места для…  отдыха, — на лице его сама собой появилась та самая улыбка, которую так не любили во дворце, — не найти…
Возможно, они не зря заглянули за эту окраину, как не зря он приглядывался к лицам тех, кто им встречался сегодня на пути. Два лица, он был в этом уверен, он видел в толпе, а недавний торговец водой… Сейчас тот не выглядел торговцем вовсе, указывая в их сторону. Люди окружили их, прижимая к скалам.
— Эти люди должны тебе денег? — мечи были остры и совсем не благородны, без труда выдавая происхождение их обладателей и их намерения.
— Эти, — ответит “торговец” через один вдох.
Следующий вдох он сделает с улыбкой, победной, отдавая приказ порыться в карманах чужаков. Еще через один — начнет оседать на землю с пробитым горлом на глазах у своих товарищей.
Когда всё закончится, Хуншэ неторопливо вытрет кровь с клинков об одежду убитых, спрячет свои “когти” обратно и недовольно скажет:
— Почему их так мало? — продолжая одним из оброненных тесаков делать надрезы поверх аккуратных ран. — Тела найдут скоро. К тому времени нам нужно быть далеко. Вернемся в гостевой дом сейчас? Оружие подождет…

[nick]Вэнь Шань Шэ[/nick][status]Алый Змей[/status] [icon]http://forumupload.ru/uploads/001a/b5/3f/25/881997.jpg[/icon][quo]телохранитель наследника главы ордена Цишань Вэнь[/quo]

Отредактировано Wen Ning (Понедельник, 30 августа 15:23)

Двое торговцев не могут быть по-настоящему опасными. Те, кто полагается на этот счет, иногда проигрывают, и, если одиннадцать раз везло, то на двенадцатый вероятно будет ждать сюрприз. Одиннадцать… не об этом ли говорил свиток, висящий на городской площади, щедро приправленный морской солью и потеками недавнего дождя, рваными следами ветра и палящего солнца? Одиннадцать раз пропадали богатые торговцы, исчезали караваны, казалось бы, в никуда. Ни одного тела так и не нашли, равно как денег, поклажи и товаров, что были с ними. Банда следов не оставляла.
Хуншэ закончил, полюбовался на результат своих трудов, оставил меч в теле удачно прислонившегося к каменной стене и оставшегося сидящим, ровно там, где зияло аккуратное отверстие чуть ниже сердца. Он тоже не будет оставлять явных следов, и пусть тот, кто найдет этих бродяг, увидит отчаянно сопротивлявшегося четырем нападающим уличного торговца, погибшего от удара меча.
Наследник Вэнь не будет замешан в этом всём, и его возможные следы он тоже походя сотрет с рыхлого сыпучего песка под их ногами после услышанного:
— Вернёмся… Если обещаешь, что с теми моллюсками, что там подают, мы больше не встретимся. Иначе мне придется искать для ночлега какую-нибудь прибрежную пещеру.
— Пещеру мы всегда успеем найти, — улыбается Хуншэ едва заметно, теперь, когда слушает воздух вокруг них. Слишком тихо… Видел ли их кто?
— Это место должно было быть спокойным и тихим, но кажется, у него оказались другие планы. Извини.
— Ну, что ты… Охота вполне удалась. Хуншэ доволен, — уходит он от скал, шагая спиной вперед, оставляя следы в обратную сторону, ступая точно вслед за Сюем, оглядывая место еще раз, не осталось ли чего подозрительного.
— А впрочем, похоже, ты опять лучше меня понимаешь, что происходит. Не объяснишь мне по дороге?
По дороге, на которую они снова выходят теперь, ступая по каменистой россыпи, и идут в обратную сторону, каждый со своим грузом впечатлений. Что из того, что теперь знает Хуншэ, он должен бы озвучить? Видел ли их тот, кто встретился им на пути через окраину города? Мастер Цян уехал из Чаншань слишком давно, поселился здесь, ведя торговлю и наблюдение, встречая грузы из-за моря, создавая для Красной реки немало хорошего и неприметного оружия. Его сын, отправленный в школу еще в свои юные годы, нечасто покидал Чаншань, чтобы повидаться с отцом, а теперь же наверняка оставался здесь, чтобы помогать тому во всем. Отчего же местные называли его, пусть даже почти ласково, “наш выпивоха”, оставалось только гадать. Впрочем, даже изрядно поднабравшийся, Мэнху оставался тем, кем был всегда. Наверняка так.
Возможно, ему стоит принять приглашение и как-нибудь зайти в гости… Хуншэ посмотрел на Сюя, в свете заходящего солнца, почти ласково… Разве что только… одному. Как не стоило бы тащить наследника и в Чаншань, где его семью не слишком жалуют, где будет еще труднее сделать вид, что тот [хотя бы] из простых заклинателей.
— Наверняка эти люди из тех, о ком было слышно в городе. Помнишь те пересуды об исчезновении богатых приезжих? В следующий раз, когда решишь куда-нибудь выбраться, спроси меня, как меньше всего привлечь внимание к себе и своему серебру…
Удержаться от прикосновения так сложно, и он… позволяет себе. Легкое, почти невесомое — к выбившейся пряди волос, поправляя ее, дотрагиваясь до виска и кожи за ухом, обещанием большего чуть позже. Когда они вернутся в ту комнату, что была им обещана утром.

На этот раз лодочник вез их без пересадок, и фонарь на носу его лодки, бросавший яркое пятно на морскую воду с прозеленью, встречал по пути другие такие же фонари. К тому времени, как они вернулись в город, солнце укатилось за холмы на горизонте, погружая город во тьму. Город однако же сопротивлялся ей, зажигая фонари повсюду, впрочем, соревноваться с Городом-без-Ночи он не мог ни в малейшей степени. С наступлением вечера затихала уличная торговля, с приближением ночи другого рода заведения, сулящие развлечения утомленным дневной жарой местным и пришлым, открывали свои двери, и чем ближе к сердцу города, тем богаче становились вывески над дверями. Пить или встречаться с весенними девушками — этого в их планы не входило. По крайней мере, второго не было точно. Когда же они добрались до дома, где остановились, и зашли внутрь, встречать их, томимый мечтою получить щедрую плату за ужин, никто не бросился. Вместо того девушка, обслуживавшая постояльцев за столиком, при виде вошедших, собрала со стола пустые пиалы и бросилась на кухню, словно у нее внезапно прихватило живот. Пару минут спустя вышел хозяин, натянутая улыбка которого, все такая же подобострастная, как и утром, но куда более осторожная, навела на мысль, что ужин им подадут не так быстро, как хотелось бы. И на пару-другую иных мыслей, связанных с вечерним происшествием, тоже.
— Хозяин, нет ли в вашем меню чего-нибудь не из рыбы? — не поинтересоваться Хуншэ просто не мог. Искать пещеру на побережье в двух шагах от удобной кровати и возможности прикоснуться к желанному, совершенно не хотелось. — Мы обошли весь город за день, устали и порядком голодны. Что предложите?
— Господин… возможно, у нас найдется утка. Приготовить вам утку?
— Птица? Хорошо. Пусть будет птица и лапша. Вино…
— Вино ждет вас в вашей комнате, господин. Мы принесем еще кувшин сюда.
— Верно.
Гости расходились, оставляя их в одиночестве в пустом зале, наедине друг с другом и наконец поданным ужином. В свете фонарей это место выглядело более соответствующим тому, к чему они привыкли, еще бы не мешали осторожные взгляды прислуги, наблюдавшие за ними почти всё время.
— Мне кажется, в этом городе многовато глаз. Как знать, кто указал на нас. Быть может, та девушка, что продала нам водные орехи. Или та, что прислуживает здесь, — Хуншэ наклонился к уху Сюя, шепча едва слышное только ему. — Когда мы вошли, она словно увидела призраков. Хозяин тоже странно себя ведет. Мы можем уйти отсюда или заночевать под крышей, — тонкая палочка, побывавшая в каждом блюде, не почернела. — Еду не отравили, можно есть.
Чего бы он хотел сам? Об этом ясно говорил взгляд. Прячь не прячь, выдает.

[nick]Вэнь Шань Шэ[/nick][status]Алый Змей[/status] [icon]http://forumupload.ru/uploads/001a/b5/3f/25/881997.jpg[/icon][quo]телохранитель наследника главы ордена Цишань Вэнь[/quo]

Отредактировано Wen Ning (Вторник, 31 августа 12:03)

Блеск глаз Сюя сказал ему, что не только Хуншэ не желает куда-то тащиться на ночь глядя, а лишь поскорее закрыть двери с внутренней стороны, возможно, даже мебелью. Лишь бы… да, дали им побыть наедине, наконец-то, укрыться от чужих глаз и, желательно бы, ушей. А пока что насладиться капризами молодого господина, тыкая в утку, не успевшую как следует прожариться на огне, палочкой из кости какого-то животного. Вещица явно не местная, да и покороче обычных.
— Нет настроения идти ещё куда-нибудь. Нам обещали, что это лучшее место в городе, так может, хотя бы комнаты здесь получше, чем еда.
— Если эта утка сырая, я найду того лодочника, который нас сюда направил, и уж ему не поздоровится, — подыграл он Сюю, поглядывая мельком на служанку, чье личико скрылось из виду, лишь только ее заметили.
— Не похоже, что здесь и правда много постояльцев. Хозяин должен бы освободить для нас весь этаж.
Весь этаж освободить? Было бы неплохо. Правда, с этим как раз могут быть сложности, да и постояльцы рядом хоть как-то могут остановить грабителей, а не ломиться в пустой дом, где, кроме прислуги и них самим никого не будет.
— Думаешь, нас здесь оставят в покое? Серебра не жаль, если бы только можно было заплатить, чтобы хоть до утра эти гостеприимные люди считали нас мертвыми.
Выпить вина, да. Еще этого хорошего вина. В опустевшем зале можно не быть настолько осторожным и позволить себе хотя бы взгляд.
— Если они не идиоты, они оставят нас в покое совершенно бесплатно.
Менять выражение лица не хотелось, но пришлось, стоило лишь только хозяину появиться у лестницы.
— Эта утка ужасна, — палочки он положил, закончив трапезу и прихватив свой кувшин с вином с собой, отпивая глоток на ходу. — А вино крепкое. Хорошо!
Хозяин промакнул рукавом лоб и склонился пониже, провожая гостей в их покои. Комната для гостевого дома, действительно, оказалась неплохой, однако окна ее выходили на канал.
— Самая лучшая и самая тихая комната у нас, — всё ещё кланяясь, говорил хозяин. — Если дорогим гостям что-нибудь понадобится, непременно сообщите мне!
— Непременно, — терпеливо улыбаясь, слегка покачиваясь и отпивая еще вина, приговаривал Хуншэ, выпроваживая его из комнаты, закрыл дверь, постоял, слушая, как в тишине тот стоит и тоже слушает, потом, тихо ступая, уходит. Слишком тихо для тучного человека. Не слишком быстро цепляет на дверь талисман защиты, не позволяющий пройти внутрь никому, кто не может использовать много ци.
И только после этого оборачивается к Вэнь Сюю.
Наконец-то. Они остаются одни.
— У нас мало времени…
Шаги быстры, а губы слишком горячи в поцелуях, голодных, жадных, дорвавшихся до желанного.

[nick]Вэнь Шань Шэ[/nick][status]Алый Змей[/status] [icon]http://forumupload.ru/uploads/001a/b5/3f/25/881997.jpg[/icon][quo]телохранитель наследника главы ордена Цишань Вэнь[/quo]

Настоящий пожар. Настоящего — в городе — устраивать не стоит, довольно и того, что эта комната, едва остывшая после жаркого дня, снова раскаляется. Воздух раскаляется точно, заставляя свечи трепетать в причудливом танце, бросать длинные языки пламени, пропускать блики сквозь деревянную резьбу ширм. Вслед за ними тянутся полосы зыбких теней, цепляясь за стены, рассеивая свет и скрадывая его по углам.
— Устроить бедствие для невинных людей? — не пожурить за намерение невозможно, пусть со смехом и шутя, но предупредить. Не сегодня, не сейчас. Нет необходимости в том. Горячие пальцы Сюя справляются с нехитрыми одеждами легко, заставляют чуть замедлить себя, чтобы наблюдать, будто и вовсе со стороны, желания наследника. Как и пальцы в его волосах, желания эти обжигают, заставляют Ян Ци расплескиваться по сторонам впустую, размётывают ее вокруг, как тот самый пожар в городе, который настоящий. Они оба ждали слишком долго, слишком мало позволяя себе и даже еще меньше, чем обычно — из чрезмерной осторожности — теперь же это пламя, едва сдерживаемое, вырвалось на свободу. Вот-вот возгорится и одежда, и кровать, которую хочется опробовать как можно быстрее. Оттого ожидание, предвкушение сменяется нетерпением…

Кровать и впрямь была хороша. Для гостевого дома, конечно же.
Лежать в темноте — свечи слишком быстро истаяли — и отдыхать после долгого дня, полного самых разных впечатлений, и его завершения, сжимая в руках самое ценное, что у него сейчас было… Так ли он хотел провести весь этот день, от рассвета до самого заката? Быть может и нет, но вечер им удался. Он был бы рад и возможности сидеть сейчас на берегу, смотреть, как волны накатывают на берег, печалиться о том, чего не вернуть, радоваться тому, что можно обнимать Сюя, не скрываясь ни от кого, прикасаться, смотреть на него… Вместо того он сжимает расслабленные всё ж объятия крепче, а глаза закрыты. Глаза не мешают слушать внимательно — звуки ночного города, плеск воды в канале, поскрипывания дерева, случайный перестук лодки и весла…
— Дождись меня, — шепотом возле самого уха, касаясь его губами, он обозначил, что время вышло, — здесь…
Найти одежду в темноте было бы непросто, не оставь он на своей едва заметный след ци, который легко отзывался покалыванием под ладонью. Одеваться пришлось быстро. Напоследок выглянув из окна в темноту, откуда ранее слышались те странные звуки, он затянул пояс и одернул рукава.
“Я скоро вернусь”, — хотел бы он сказать, но тогда прощание затянется еще на несколько мгновений, а потом еще. Нет, уходить нужно быстро. Темная тень скользит через комнату бесшумно, подобно призраку, на ходу накрывая голову капюшоном плаща, у самых дверей ненадолго замирает, снимая защитный талисман, и исчезает за ней.
Он вернется спустя всего лишь несколько минут, полируя о ткань одеяния последний из кинжалов и убирая его под рукав.
— Давай прогуляемся по крышам, — довольную улыбку не скрыть, — туда, откуда мы пришли. Хочу еще раз встретить рассвет. С тобой…

[nick]Вэнь Шань Шэ[/nick][status]Алый Змей[/status] [icon]http://forumupload.ru/uploads/001a/b5/3f/25/881997.jpg[/icon][quo]телохранитель наследника главы ордена Цишань Вэнь[/quo]