Ситуация вышла из-под контроля. У каждого в книге бывает персонаж, который любим за сюжетные повороты и «точно не заслуживает случившегося с ним», и Юань не был исключением. Иногда ему и правда было жалко Братца Самолёта, но ровно до тех пор, пока горный лорд не трезвел: ушлый Шан умел выбить слезу из слушателя, однако стоило вспомнить, из-за кого они оказались…а впрочем, быть бессмертным прекрасным богатым совершенствующимся с высоким авторитетом (сейчас — только в глазах Юэ и собственных учеников) было не самым плохим поворотом судьбы для типичного жителя города второй линии около тридцати с хвостиком лет от роду.  Этот Шэнь даже обосновал логическую цепочку, почему достижения Цзю были не только достижениями Цзю, и как его замена благотворно и даже героически сказалась на сюжете. Но если его собственная арка была исправлена, как и в некотором роде авторская, даже Цингэ был жив, а Бинхэ не стал (не считается!) озлобленным деспотом и тираном, то одну прекрасному и чистому душой существу, по несчастью родившемуся демоном, повезло куда меньше. Учитель не изменял своего отношения к Чжунчжи-лану с их первой встрече, в чем встречал порой молчаливое согласие, но непонимание в глазах его двоюродного брата. Обыкновенно мужчина раскрывал веер, сдвигал брови и скрывал лицо, показывая, что разговор окончен, и полудемону приходилось смириться. Шэнь ни одно утро потратил на мысли, как бы могла иначе сложиться жизнь его спасителя и мучителя в одном лице. За эпизод с похищением змей давно был прощен — на Желейку при всем желании злиться не получалось.

Цинцю переставил пиалу на столе уже в шестой раз. Чай в ней остыл, мысли давно в нем потонули, лишь слабые отголоски «а если…» то и дело всплывали на потревоженной перестановкой поверхности. Когда рядом были дети, мыслей в голове обыкновенно было если не меньше, то иного характера: если не было беспокойства за их выдумки, то появлялись «Учитель, почему…». Каждый раз он удивлялся все больше, но ударить в грязь лицом не мог. Приходилось придумывать логичное объяснение, даже если вопрос касался истории заклинательских кланов. Слава Системе, она на подобные вопросы отвечала охотно, также помогала перечитанная местная библиотека. Сегодня дети были на совместной тренировке с Байчжан, часть девочек помогала ученикам Аньдин заниматься украшением главного пика Цанцюн перед праздником. Бинхэ отправился на охоту в город по личному поручению Цинцю, чтобы быть подальше от Лю-шиди. Милый ребёнок пока план не раскрыл и явно был преисполнен важности своей личной миссии.  Может, тоже спуститься с горы?

Воспользовавшись внезапным выходным, учитель предался разврату богачей на все времена и эпохи — заклинательской версией шоппинга. К сожалению, носить покупки приходилось самому, и только это спасло его кошелёк от разорения. Зато в этом древнем мире была доставка! Со стопкой новых книг, перевязанных веревкой, он договорился, чтобы покупки оказались у подножия пиков Школы. Сам же отправился бессовестно выбирать новые поясные украшения и веера, завершая этот день разгрузки от стресса небольшим отдыхом в Чайном доме с выступающими поэтами и девушками, играющими на пипе. Завидев горного лорда пика изящности, хозяин места пригласил милостивого господина Шэня прочесть что-либо из сочинений. Сказать, что в этот момент он обнаружил в себе доселе невиданное чувство гордыни — промолчать. Рискнув, Юань изменил традиции потчевать своих учеников стихотворениями великих своего мира и прочёл присутствующим действительно собственное сочинение. На удивление, они остались довольны. Но как бы хорошо ни было гулять, надо было возвращаться домой…

И он точно не ожидал на дороге к пику в траве увидеть знакомый силуэт.

— Желейка!— выронив веер (что ж, он был новым, и Лю Цингэ даже не сможет узнать о пропаже), заклинатель сорвался в заросли, воодружая на себя бессознательное тело. В своём беспокойстве мужчина периодически забывал, что его друг — демон, даже не просто демон, а генерал, в чьём подчинении орды ужасающих южных тварей, не похожих на людей и соблюдающих специфическую диету. Про особенности товарища Шэнь задумался, когда решил обогнуть свой пик по незаметной тропе. Ноша была не слишком тяжела, однако отсутствие нормального полёта (рухнуть с неба очень не хотелось, а его все ещё мутило при попытках встать на меч) прибавляло времени на раздумья.

Наконец, он дотащил бедного юношу до Бамбуковой хижины, и теперь сидел у кровати с очень сложным лицом.

Подпись автора

Как же приятно поучать других!

С каждым шагом по направлению к Бамбуковой хижине настроение этого старика становилось угрюмей и угрюмей: совершенно замечательно, что Ло находится не дома, но… остальные ученики, к ужасу и радости, были тоже слишком любопытны. С одной стороны это было педагогическим успехом, свидетельствующим о высокой мотивации подопечных, с другой…Дети! Оставили бы вы своего учителя в покое на время, а? Оглядевшись, будто бы он был вором, укравшим, как минимум, тонкий дорогой нефрит у самого императора, Цинцю сложил пальцами знак, чтобы избежать лишнего шума от своей поступи. Ему даже показалось, что с лёгким («Этот демон ест? Совсем довёл племянника!») бессознательным спутником учитель обратился в огромного неповоротливого и шумного медведя. В последнее время он и правда обленился, тренируясь лишь временами и только то, что хотелось. Во всём был виноват, определённо, шиди Лю. Во-первых, он старательно защищал своего шисюна и поставлял ему ко столу даже съедобное мясо, так что особо думать о безопасности и реальных вылазках не приходилось. Во-вторых, он слишком много спорил про различия пиков, и в пылу страсти и споров Шэнь настолько увлёкся доказательством своей правоты через искусство, что времени на иное попросту не осталось.

Было несколько странно, что до сих пор никто не пришёл проверить, что же тащит одинокий горный лорд, поднимающийся на своих двоих на пик в обход официальной лестницы. Наверное, статус позволял многое. Не хотелось признаваться себе, что у него завелась губительная привычка тащить демонов в дом, и, кажется, охранные ловушки пика включили это в правила. Юань вздохнул и ласково погладил по волосам бесчувственное пока что тело, вновь про себя отметив его юношеские черты. Сколько ему? Чжучжи был ровесником Бинхэ, значит, будь он заклинателем, вполне мог стать одним из учеников Цанцюн. Если бы жизнь сложилась иначе и этот добрый и чистый сердцем юноша был человеком, его судьба бы нашла иные, более справедливые пути.   Печально выдохнув и отогнав мысли, мастер продолжил упрямо шагать домой. Если они и в книге, Братцу Самолёту всё равно следовало оторвать уши за страдания несчастной души. Мужчина то и дело посматривал на ношу, стараясь устроить её в объятьях аккуратней, и взгляд цеплялся за открытые раны, за перепачканные губы, скулы, спутанные волосы. Сердце обливалось кровью. Он сделал привал где-то на середине дороги, чтобы всё-таки найти в сумке немного мази от шиди Му, чтобы нанести её на поражения: самые крупные и страшные на вид, с собой был лишь маленький кулон со смесью, а не полноценная баночка. Учитель нежно погладил бледную скулу, прежде чем поднять змея обратно, кое-как усадив ношу к себе на закорки. Он постарался не уронить и не потревожить гостя, ступая вверх по камням и кочкам. Холодная щека прижималась к его плечу, но слабое дыхание угадывалось, и от этого становилось спокойнее. Змей был слишком холодным – до прохлады на спине заклинателя, к которой Чжучжи был прислонен. Его точно необходимо скорее обмыть, согреть, проверить…честно говоря, Шэнь не был уверен в порядке действий. Показывать своего друга шиди Му? Но не захочет ли заклинатель поднять шум? Или дождаться возвращения Ло Бинхэ — он сможет принять своего кузена? Поглощенный раздумьями, учитель Цинцю даже не заметил, что ответил: «Да-да, я здесь. Спи». Это было чем-то само собой разумеющимся.
Пребывая в той же задумчивой прострации, Юань дотащил бедолагу до Бамбуковой хижины, сам принёс воды и велел встреченным детям не подходить близко. Те, заприметив изменившийся взгляд учителя, приняли приказание к сведению и испарились по своим делам. Не зная, куда бы спрятать демона наилучшим образом, мужчина поступил как настоящий стратег – спрятал на видном месте. Точнее – на собственной белой постели. Конечно, он немного сглупил, свалив юношу прямо сразу после транспортировки, ведь пришлось бегать за бадьёй (вид горного лорда, набирающего воду и изящного несущего таз стоил дорогого, только разжигая интерес учеников к творящемуся в Хижине), промывать полотенцем раны и заново менять постель. Зато удалось убедиться, что раны затягиваются, и что можно пока повременить с повинной к младшему брату и мольбами исцелить демонического генерала, СЛУЧАЙНО оказавшегося в школе. В конце концов в битве он получил ранения в основном именно от заклинателей этой самой школы.
Следующим шагом в исцелении демонов по плану Шэнь Цинцю (и глубоко молчавшей уже долгое время Системы) значилось накормить кашей. Как выяснилось, рис он варил настолько невкусный, что брать в рот это месиво просто было нельзя. Нет, до встречи со стряпнёй Бинхэ, Юань считал себя вполне способным на небольшие кулинарные измышления, особенно бытовые, но теперь это в рот не лезло. Инструкций, как чинить нелюдей, почему-то не прилагалось. Сейчас учитель с видом глубокой задумчивости сидел с миской рисовой каши и смотрел на тело, пока тело внезапно не ответило взглядом само. 
— Желейка! – он не смог скрыть радости в голосе. Значит, мальчик идёт на поправку, и дальше дело пресловутой крови. -  Лежи! Всё хорошо, битва окончена. Ты в безопасности. Лежи, пожалуйста, тебе вредно…будешь кашу?
И он понял, что на радостях так и размахивал наполненной миской.

Подпись автора

Как же приятно поучать других!

Количество глаз, пытающихся заглянуть в окно Хижины, постоянно менялось. Цинцю радовало только то, что оно было неизменно чётным. Дети, которых он попытался припугнуть суровым взглядом и постукиванием веера по ладони,  вовсе не испугались наставника. Этот Шэнь даже успел пожалеть, что растратил кредит устрашения, полученный от прежнего владельца тела. Впрочем, обычно с распугиванием справлялся А-Ло, причём уличить его в каком-либо членовредительстве было невозможно. Ещё до возвращения, будучи совсем крохой, щеночек умудрялся создавать вокруг своего шицзуня вакуум: его одного хватало, чтобы вытеснить из окружения всех остальных, и не то, чтобы заклинателю это не нравилось.
Вязкая рисовая каша сползла на стол с неприятным шлепком. Юань застыл. Медленно, словно остатки сползающей на стол жижи, мысли возвращались к насущным вопросам объяснения ситуации. «Желейка, ты на пике школы Цанцюн, не беспокойся» или «Желейка, всё хорошо, ты на постели, которую мы…». Последнюю гипотетическую фразу Шэнь недодумал, заливаясь румянцем от кончиков ушей до носа. Нет-нет, ничего не было, просто…чем больше он думал, тем сильнее краснел. В его постели сейчас сидел молодой мужчина, к тому же не совсем одетый. Как-то часто в его спальном месте бывают двое мужчин…братьев. Лорд машинально вспомнил, как им пришлось прятаться под одеялом  и какие многозначительные взгляды бросал Священный Император. Прочь смущение. Надо было возвращаться к раненому!
Включив обратно режим заботы, чтобы заодно поскорее прогнать наваждения, учитель крепче сжал в руках несчастную миску. Момент их смущения благостно сошёлся, так что оба, кажется, ничего не заметили, сосредоточившись на своём. Мужчина протянул уже начинающую остывать пищу и столовые принадлежности, сам аккуратно садясь  на край одеяла. Настолько аккуратно, что чуть не приземлился на ноги, правда, сделал это изящно. Одежда даже не помялась. Сам за собой Цинцю не замечал этого свойства быть всегда идеально выглядящим, всё ещё свято веря, что подобное присуще только обладателю ауры  главного героя, хотя в оригинальном романе жёны Бинхэ всегда…не важно!
— Этот Шэнь…приготовил тебе немного каши. Прости, Ло Бинхэ сейчас не здесь, я бы мог попросить его приготовить что-то вкуснее, но я не уверен, что тебе можно твёрдую пищу. С твоими ранами, - мужчина протянул вперед ладонь, чтобы прикоснуться ко лбу, затем запоздало спохватился и уже в воздухе изменил движение, чтобы проверить меридианы на запястье. Некоторые привычки из старого мира сохранялись до сих пор. -  Не беспокойся. Я попрошу А-Ло не гневаться. Он…мы с ним оба виноваты в том, что с тобой произошло.
Заклинатель выдохнул и отвёл взгляд. Если бы он раньше заметил, что задумал Бинхэ и поговорил с ним, было бы меньше разрушений. Нет, он сам пострадал от козней дворца, а Ло стал сиротой и не знал родителей, поэтому быть виновными они могли лишь отчасти.
— Мне очень жаль.
Дальнейшие слова и объяснение, где они и что происходит, комом застряли на языке – пока было не время. Он и сам не знал, чего ждал. Выдохнув, учитель принялся разливать чай, принесённый к кровати на подносе. В каждом его жесте читалось умиротворение и нефритовое спокойствие, будто бы ничего не было. Никогда и ничего. Только эти изящные тонкие руки, тонкая же журчащая струйка ароматного чая и вылепленный маленький карась на дне чашки.
— Мы на пике Цинцзин духовной школы Цанцюн в павильоне, именуемом Бамбуковой Хижиной. Никто не посмеет вторгнуться в мой дом без моего на то согласия: ни заклинатель, ни демон. Прошу, не беспокойся. Отдыхай и восстанавливайся. Я найду необходимые травы в ближайшее время, но был бы благодарен, если ты назовёшь что-то для поисков сам.
Зелёные глаза мягко посмотрели на вражеского генерала – такие же полные сострадания и заботы, как тогда в пещере.

Подпись автора

Как же приятно поучать других!