Время проходит неспешно, когда о нем не думаешь, и тянется бесконечно, стоит только поставить там, впереди, хоть какую-то зацепку. Лавиной же оно накрывает тогда, когда этих зацепок много.
Посланники к ордену Гусу Лань, достойно одетые, не больше необходимого вооруженные, неторопливо двигающиеся,  - ушли, унося приличествующие случаю выражения сожаления и печали, - Пятый господин Вэнь был достаточно искусен в словах, более чем разумен, а пору горячной юности, требующей подвигов, миновал больше десятка лет назад, и все ещё был жив.

Жизнь же других в Знойном дворце мало поменялась, - за дверями комнаты гостя из Облачных Глубин так и не появилось стражи, целители ордена Вэнь продолжали навещать своего пациента, а библиотека, по крайней мере в какой-то ее части, действительно была для него открыта так же точно, как небольшой сад на спрятанной от палящего солнца террасе. Дни шли один за другим, и потревожили Лань Ванцзы только на третий - утром, чуть позже того времени, как просыпаются не в орденах, основанных монахами, а в городах, снисходительных к людской слабости, не молчаливые вышколенные слуги уже, а молодой адепт в орденских цветах и с сопровождением более церемониальным, чем действительно охранительным с поклоном и уважением передает высокородному гостю письмо.
Если Второй господин Лань помнит давнее приглашение на Ту Самую Охоту, то это выглядит практически так же, даже слова почти все те же самые, даром, что не адресовано главе ордена… Или?
— Глава ордена Вэнь сказал, что Хангуань-цзюнь окажет большую честь молодым адептам ордена, посетив осенние стрельбы.
Тот самый молодой адепт, его воспитанник клана Лань может помнить, а может и не помнить, - склоняется в ожидании так низко и почтительно, как это только ещё позволяют приличия.
------------

Бывают дни, когда хочется оставаться не просто одному, а совсем уйти в свой внутренний мир, сесть лицом к стене и перестать замечать все, что еще существует поблизости. Если бы Ванцзи был в Облачных Глубинах, он мог уединиться с уверенностью, что не будет потревожен. Два дня затишья, когда его не беспокоили, почти внушили иллюзию, что он может погрузиться в длительную медитацию.
Нет.
Как выходить из медитации, чтобы нивелировать негативные эффекты резкого вторжения из внешнего мира, каждого из них обучали, но сейчас Ванцзи лишь одобрил свое решение не медитировать дольше пары часов, пока находится в Буетяни.

Он принял письмо с надлежащим поклоном - отнюдь не таким глубоким, а выверенно-точным, по статусу адепта. Лицо было знакомо. Имя… Кто называл его имя? Ванцзи ответил безличностной вежливой фразой, - что-то о том, что он недостоин чести, -  и не позволил себе испытывать неудовольствие. Пока Ванцзи могла подвести нога, он упражнялся умеренно, хотя тренировок не оставлял. Лук, как и меч, инструмент для медитации, а не только оружие, был на особом месте в ГуСу. Одна из подвесок на поясе могла стать кольцом лучника, так она была сделана. Что до наручей, то здесь хватит и наручной ленты.

Огонь горящих жаровен, расставленных по площадкам лестниц, волнами гнал тепло, а следом с гор стекал аромат лесов и тумана. Шаги Вэней были по-птичьи быстры и легки, их характерная огненная живость ощущалась в каждом движении, тогда как Ванцзи неизменно не нарушал привитой ему орденской манеры двигаться ровно и с очевидной неспешностью.  Торопиться недостойно, хотя успевать на занятия любой недотепа-Лань привыкал и видимо неторопливым шагом. Сейчас же Ванцзи продолжал беречь ногу, пусть и ступал с аккуратной уверенностью.
Стрельбы проходили на площади, ему знакомой с прошлого Совета Кланов. Оказавшись на площадке лестницы, сворачивавшей к просторному двору, Ванцзи подошел к краю и остановился, оглядывая величественную панораму. Массивные камни лестницы с пылающими чашами огней - и струившийся с гор пожар осенней желто-красной листвы, ближе к низинам сменявшийся еще летней зеленью. создавал яркое гармоничное песнопение. Как ни любил Ванцзи покой Облачных Глубин, было что-то в этом пламенном мире, что будило в нем ответный огонь.
Он глубоко вздохнул, отбрасывая бесцельные мысли, и повернулся к сопровождавшему его адепту.

Это место порождало несвойственные Ванцзи побуждения, ему показалось уместным и даже желательным поговорить с адептами Вэнь. Таким образом он мог бы узать больше о том, что происходит вне его замкнутого мирка здесь. Но, сосредоточенно поискав подходящую тему или хотя бы слова для начала светской беседы, он понял, что ничего не может придумать, и моргнул. Как-то вышло, что ни одна из книг, хранившихся в его памяти, не наводила на нужные сейчас идеи.
Он оглянулся на горы.
- Пламя осени дарит прохладу, - когда нечего сказать, могут выручить стихи, а в стихосложении своих учеников Лань Цижень наставлял так же тщательно, как во всем ином, что ни говори, чувство ритма требовалось в любой заклинательской практике. -  Свежий ветер коснулся “летучей травы”. Перестука вальков здесь не слышно, звон тетив заглушает ручьи.

Да, но если адепт… Вэнь.. было ли названо его имя? Он точно Вэнь. Характерный вэньский нос и пропорции лица, - очень близкое родство с главенствующим кланом… если он тоже начнет отвечать стихами, проку от такой “беседы” для Ванцзи будет мало.
________________________________________________

Он точно был Вэнь, - черты лица выдавали родство не столько с главенствующим кланом, сколько с самим главой, а руки, немного, с теми целителями, что навещали Ванзци раньше - такие же аккуратные, умелые, ухоженные - тонкий инструмент лекаря, а не только орудие заклинательства. А ещё второй сын четвертого господина Вэнь, разумеется, представился и назвал своё имя там, у дверей комнаты, передавая приглашение, но это не мешает ему ненавязчиво повторить его вновь - он не в последнюю очередь выбран на эту роль из-за исключительной мягкости обращения и искреннего любопытства к другим порядкам, местам, обычаям и людям. Разве что в тонкостях поэзии он не очень силен, предпочитая воспринимать эту гармонию осени напрямую, а не через призму чужих, пусть весьма удачных, слов. В искусствах исцеления форма и содержание переплетены так тесно, что в остальных областях перестаешь насиловать одно ради другого.

— Вэнь Цюйюнь радуется тому, что Хангуань-цзюню по нраву осень в ордене в Цишань. В этих местах осень у каждой горы разная и эти долго еще сохранят богатство листвы из-за выходящих из-под земли горячих источников. Даже зимой здесь будет тепло - птицы и звери соберутся сюда со всех окрестных мест, можно будет и зимой выходить на охоту. Но зато и слива не расцветёт, когда морозы пойдут на убыль.

Внизу, на площади, сбивались в кучки совсем молодые адепты, пели луки, обсуждались самые животрепещущие темы грядущих охот, чужих достижений, собственных успехов. К площадке поднимался только равномерный многоголосый гул - Вэнь Жоханя ещё не было и не было пока ни напряженной тишины, ни настороженности - если на носителя светлых одежд и кидали взгляды (а их кидали), то без особой враждебности, скорее с живым интересом и любопытством - многие помнили еще прошлую охоту, на которой адептам Вэнь отличиться не удалось.
======================

"По нраву? Или нравится?"
Ванцзи ожидал другого ответа, но, наверное, в Буетяни не так много внимания уделяли литературным занятиям, как чему-то иному. Слова молодого Вэня привлекли его внимание к той особенности, о какой Ванцзи не задумывался, слишком глубоко уйдя в свои мысли и построения. Горы – они на самом деле были такие разные…

Он медленно обвел взглядом панораму, насколько она была доступна со смотровой площадки, и неожиданно для себя сказал вслух:
— Так красиво…
Мысленно он уже видел не одно, а все четыре двустишия, не отдав ни одному из них предпочтения, – но не стал ничего говорить. Вэнь Цюйюнь мог испытать неловкость, если опять не поддержит обмен стихами.
В то же время, его образы были точны и изящны. Цветы сливы в весеннем снегу, старинная метафора, отчасти удивлявшая в устах человека из такого заносчивого клана. Но потому человек и остаётся собой, что не копирует слепо идеалы своего подражания.

— Ваши слова бесспорны. Лишь тронутый морозом, – он обернулся к Вэнь Цюйюню, – цвет сливы обретает аромат, но дерево феникса черпает силу в огне.
Делониксы факелами пламенели над дорогой, торжественно восходившей ко главному входу – нет, не в дом или павильон главы ордена, – во дворец Буетяни. Отсюда, с боковой дороги, было видно как алые листья деревьев феникса устилают торжественным ковром ступени большой лестницы. Было в этом что-то одновременно прекрасное и ..мерзкое.
Ванцзи перевел взгляд вниз, на суету готовившихся состязаний. Большая песчаная площадка для стрельбы неожиданно навела его на мысль.
— Конные стрельбы? – уточнил он, взглядом указав на коновязи вблизи стрельбища. Это могли быть и кони приехавших на состязания участников или зрителей, – это могли быть и кони для стрельбы на скаку.
Вряд ли самые младшие, – среди толпившихся молодых людей были почти дети, – смогли бы стрелять вскачь или, тем более, в полёте на мечах, но сверстники Вэнь Цюйюня – вполне.

Не желая спешить и тем менее – задерживать кого-то своим несвоевременным приходом, Ванцзи стал спускаться по длинному изгибу лестницы, слушая объяснение сопровождающего о формате состязаний.

=================
Возможно в ордене Вэнь просто чуть меньше внимания уделяли чужим ожиданиям, приучая адептов к прагматизму и некоторой прямолинейности, особенно если эти самые адепты не желали стать активными политическими фигурами. Второй сын четвертого господина Вэнь был достаточно дальним родственником первому господину Вэнь и, одновременно, достаточно сообразительным заклинателем, чтобы давно додуматься до того и сделать свою прямоту и склонность к медицине своего рода оружием.
И испытывать неловкость он был не готов, - а вот то, что молодой господин Лань (второй господин Лань, разумеется) готов оценить красоты гор - это его радовало. Не все "гости" Вэнь Жоханя, а Вэнь Цюйюнь ни на секунду не заблуждался в статусе порученного его заботам заклинателя, находили в себе силы любоваться хоть чем-нибудь, будь то горы или леса, или ...фениксовые деревья.

— В Цишань многое черпает силу в огне. Если вам интересно, Вэнь Цюйюнь может показать после то, почему в горах ордена Вэнь почти не бывает морозов.
И слив.
Никаких тайных знаний на самом деле, пусть даже охоты для других орденов на склона тех гор никогда не устраивают. Не потому что тайна, потому что опасно.
— Конечно после стрельб. Младшие будут стрелять с коня и с земли. Старшие - с воздуха. В охоте и точной стрельбе орден Вэнь уступает другим орденам, но это скорее от того, что охота всегда рассчитана на перемещение пешком и большой лук. Леса наших гор не очень приспособлены для таких охот...
Его сопровождающий улыбается, кивая на совсем иные луки в руках младших и старших адептов. Короткие, с сильно выгнутыми плечами, они не сильно похожи на то, с чем привыкли управляться в других великих орденах.

==============

Подпись автора

война - дело молодых, лекарство против морщин
memo ||| self
Кто кроме Вэней? (С) Не Минцзюэ